Соседи хеттов на западе и востоке

 

Важнейшую роль в истории хеттской Малой Азии сыграли западные и восточные соседи хеттов – лувийцы и хурриты. Лувийцы были потомками той самой части древнейших причерноморских «анатолийцев», которые появились на рубежах Анатолии не с востока, а с запада, через Балканский полуостров. Около XXIV в. до н. э. они вторглись в Малую Азию через проливы и, подвергнув ее страшному опустошению, заняли весь запад и юг полуострова.

Одним из лувийских центров на крайнем северо‑западе Малой Азии был город Вилиос, в более позднем греческом произношении – Илион. Это и был знаменитый Илион греческого эпоса. Неподалеку от исторического Вилиоса – Илиона лежал городок Труиса, его название было позднее перенесено греческими сказителями на Илион (принять эти города за один было легко, поскольку они к тому времени были разрушены и запустели). Так в греческой традиции появился образ Трои‑Илиона[36].

Около 1900 г. до н. э. новое переселение народов сформировало этническую и политическую карту Древней Эгеиды. Именно тогда греки‑ахейцы, двигаясь с Балкан, заселили Грецию, а другие балканские племена, в том числе дарданы, вторглись на запад Малой Азии, возглавили местных лувийцев и создали на их территориях конфедерацию царств Арцава. Одним из царств Арцавы стала область Вилиоса – Вилуса. Именно здесь осели дарданы, из среды которых вышли династы, правившие Вилиосом большую часть II тыс. до н. э., включая и легендарного гомеровского царя Приама. В знаменитом египетском источнике XIII в. до н. э. «Песне о битве при Кадеше» Вилуса упоминается под названием «Дардания».

Конфедерация царств Арцава была постоянным соперником хеттов на западе. В середине II тыс. до н. э. хетты хорошо представляли себе и еще более далекий, отделенный от них морем народ греков‑ахейцев. Их край именовался у хеттов Аххия и Аххиява («Ахейская земля»).

На юго‑востоке и востоке хетты активно взаимодействовали с государствами хурритов, расселявшихся от Сирии, Тавра и Верхнего Евфрата до озера Урмия в полосе пограничья Армянского нагорья и Месопотамии. Хуррито‑урарты принадлежали к обширной восточнокавказской языковой общности, в древности занимавшей весь восток Кавказских гор, большую часть Армянского нагорья и Северо‑Западного Ирана. Из существующих сейчас народов этой общности к хуррито‑урартам по языку ближе всего стоят чеченцы и ингуши.

В 1‑й половине II тыс. до н. э. хурриты создали крупные государства и высокоразвитую культуру и применяли клинопись. В XVII в. до н. э. сложилось крупнейшее Хурритское государство, занимавшее почти всю Верхнюю Месопотамию – Хурри‑Ханигальбат. В XVI в. до н. э. здесь воцарилась индоарийская по происхождению династия. Незадолго до этого в ходе миграций, приведших большинство индоариев к рубежам Индии, отдельные индоарийские группы появились и осели на Армянском нагорье и в сопредельных областях. К одной из них и принадлежал новый царский род, утвердившийся в Хурри‑Ханигальбате. После этого Ханигальбат получил другое название – «Митанни», связанное с новой династией. Именно Хурри‑Ханигальбат был главным врагом Хеттского царства в течение нескольких веков, и в то же время именно хурритская культура в наибольшей степени воздействовала на хеттскую.

 

Древнехеттская держава

 

Правление так называемой древнехеттской династии выделяется в особый период истории Хеттского царства (ок. 1700–1450 гг. до н. э.). В это время еще оставались сильны традиции родового строя, и древнехеттские цари правили, опираясь на народное ополчение, включавшее всех боеспособных полноправных членов столичной общины, составлявших в то же время войсковое народное собрание столицы – панкус. Деятельностью панкуса в значительной степени руководил совет (тулия – верхушка панкуса, подобие старшей дружины), служивший главным оплотом могущественной родовой аристократии. Важное место в тулии занимали члены царского рода: братья царя, его сыновья, зятья и прочие свойственники. По древней традиции преемником царя, как правило, становился его племянник – сын сестры. Панкус и тулия существенно ограничивали власть царей, и те по мере роста своих успехов пытались избавиться от опеки этих традиционных институтов.

Другой характерной особенностью хеттской государственности было своеобразное представление о том, что страной правит, собственно, не один ряд правителей, а два параллельных ряда – женский, состоящий из великих цариц‑ таваннанн, и мужской, состоящий из царей‑ табарн (лабарн). Преемственность в каждом из этих рядов шла независимо, без синхронизации: если царь умирал, а царица переживала его, то она сохраняла за собой титул царицы – женского воплощения царственности – в правление нового царя, а супруга последнего титуловалась лишь «женой царя» и должна была ждать смерти вдовствующей царицы, чтобы приобрести ее статус. По‑видимому, этот совершенно неожиданный для индоевропейцев обычай был введен под влиянием хаттского культурного наследия (у доиндоевропейских аборигенов Малой Азии женщины и женские божества, как мы знаем на примере Великой Матери, играли исключительную роль). Именно в древнехеттский период окончательно завершилась ассимиляция аборигенов‑хаттов индоевропейцами – носителями «канесийского» языка (хеттами в современной терминологии).

История Древнехеттского царства хорошо известна с момента переноса столицы в Хаттусу при Хаттусили I. Этот необычайно энергичный, властный и готовый на резкие перемены правитель посвятил большую часть своего правления централизации страны и внешним завоеваниям. Об этом ярко говорят его манифесты, содержащие обращения к подданным: «Ваш род да будет единым, как волчий! Подданные [нашего государства будто] от одной матери рождены! Вам предназначена одна печень, единое дыхание, единый слух! <…> Среди вас никто не должен враждовать с другими!»

Во внешней политике Хаттусили I сознательно подражал Саргону Аккадскому, желая не только сравняться с ним, но и превзойти его. Для хетто‑хурритского мира Саргон и его династия были не имеющими соперников образцами строителей великой империи. Разрушив один из городов на Евфрате и перейдя реку, Хаттусили с торжеством отметил в своей надписи, что в ходе войны с тем же городом ее перешел здесь некогда и Саргон, но «городу он ничего не сделал, и не сжег его в огне», а вот он, Хаттусили, смог его и взять, и сжечь. Хаттусили I раздвинул границы, установленные Лабарной, утвердив хеттское владычество в Юго‑Восточной Малой Азии (в горах Тавра) и Сирии.

Желая укрепить царскую власть, Хаттусили, вопреки традиции (по которой когда‑то взошел на престол сам), отстранил от наследования своего племянника. Любопытно, что предлогом послужило равнодушие наследника к болезни царя: наследник был смещен за то, что оказался «холодным и неласковым: не плакал, не выказывал сочувствия». Этот шаг вызвал продолжительные смуты, в ходе которых против царя выступили многие члены его рода, даже собственные дети, а только что покоренная Сирия отложилась.

Новым престолонаследником стал в конце концов усыновленный внук царя Мурсили, вскоре ставший соправителем деда. Вдвоем они подавили последние вспышки междоусобицы и заново приступили к завоеваниям на юге, которые завершил уже в свое единоличное правление Мурсили I (ок. 1625–1590 гг. до н. э.). Этот могущественный правитель аннексировал Халпу в Северной Сирии, разгромил хурритов Верхней Месопотамии, а в 1595 г. до н. э. совершил поход на отдаленный Вавилон – богатейший центр Передней Азии. Низвергнув династию Хаммурапи, он возвратился домой с огромной добычей.

Хеттская знать, однако, не желала подобного роста царского могущества. Мурсили I был убит мужем своей сестры, а тот, в свою очередь, погиб от руки собственного зятя. В течение нескольких десятилетий не прекращались дворцовые смуты. А тем временем с севера на Хатти напали абхазо‑адыгские племена касков (родичей касогов русских летописей), навсегда отрезавшие хеттов от Черного моря и разрушившие некоторые важнейшие культовые центры, лежавшие в северной части страны. Отложились и земли по берегам Средиземного моря. Учитывая, что концепция государства «от моря до моря» диктовалась космологическими и ритуальными соображениями, это был очень тяжелый удар для хеттов.

По мере нарастания кризиса знать захватывала все больше власти. Апогеем явился знаменитый декрет царя Телепину (правил ок. 1530–1500 гг. до н. э.), предоставлявший совету знати (тулии) право судить и казнить царей, а заодно установивший жесткий порядок престолонаследия, лишавший царя возможности выбирать преемника по своей воле. Отныне преимущественное право на наследование престола принадлежало родному сыну царя; за отсутствием таковых воцарялся сын его сестры, и только в крайнем случае свои права предъявляли царские зятья. Наконец, без согласия тулии царь не мог казнить ее членов и ни при каких обстоятельствах не имел права конфискации их имущества. Правда, впоследствии тот же Телепину несколько укрепил царскую власть (нарушив, между прочим, собственный декрет) и даже предпринял некоторые завоевания в горах Тавра. Однако прочных успехов он не добился. Через полвека, около 1450 г. до н. э., удачливый сановник хурритского происхождения захватил трон и основал новую хеттскую династию. Время ее правления – так называемый Новохеттский период (ок. 1450–1180 гг. до н. э.).

 

Новохеттский период

 

Претендуя на древнехеттскую славу и сознательно равняясь на ее традиции, новохеттские цари создали на деле типичную наднациональную военно‑бюрократическую монархию Ближнего Востока. Царь стал сакрализованным абсолютным правителем и сам назначал себе преемника (статус которого превратился в особую должность тухканти; носителя такой должности можно было свободно сменять), так что отныне дворцовые перевороты не перерастали в смуту. Панкуса больше не существовало. Все это имело мало общего с действительными традициями хеттской старины, зато позволяло новым правителям достичь неслыханной до сих пор концентрации власти.

Члены нового, хурритского по этнической принадлежности, царского дома принимали хеттские тронные имена и считали государства хурритов своими злейшими врагами, однако именно в период их правления хеттская культура все больше поглощалось хурритской. В XIII в. до н. э. даже государственный пантеон был почти целиком заимствован у хурритов, а сами хетты оказались частично ассимилированными своими ближайшими родичами – лувийцами, населявшими южную часть страны (что не помешало новохеттским царям именно в это время применять в официальных надписях нарочито архаизированный хеттский язык).

Главное богатство – земля принадлежала у хеттов либо государству, либо общинным коллективам городов и сел. Государственные земли находились в непосредственном или верховном распоряжении царя. На этих землях размещались прикрепленные к выделенным для них участкам мелкие производители – землепользователи, подобные спартанским илотам или феодальным крепостным Европы (в том числе военнопленные и депортированные арнувала, которых хеттские цари пригоняли из походов десятками тысяч и сажали на землю). Значительную долю государственной земли составляли крупные хозяйства, обеспечивавшие лично царя и членов его рода («дом царя», «дом царицы» и т. д.), центральную администрацию («дом дворца»), различные государственные учреждения и храмы, а также условные держания должностных лиц. Храмовые земли контролировались царем, но на деле представляли собой автономные корпоративные хозяйства.

Основными видами государственной эксплуатации (не считая храмовую) были саххан – обязательная служба царю, в том числе уплата ему натурального налога, и луцци – трудовая повинность. По‑видимому, они распространялись на подавляющую часть населения страны, включая большинство общинников. Государство же контролировало внешнеторговые операции. Впрочем, по специальному царскому указу те или иные лица и учреждения могли получать иммунитет от общегосударственных податей и повинностей, и особенно часто этим пользовались храмы.

Положение дел в общинном секторе известно значительно хуже. Здесь, в отличие от государственного сектора, свободно осуществлялась купля‑продажа земли. Общины были территориальными, а их старейшины наделялись судебной и административной властью. И в частно‑общинном, и в государственном секторе широко применялся также труд рабов (хотя их использовали в большей степени в обслуживании, чем в производстве), наемников и др.

Хеттское сословное деление не совпада ло с классовым. С точки зрения хеттских законов все население страны делилось на две группы, различавшиеся по свободному или принудительному характеру труда. В первую из этих групп – сословие свободных – входили лица, освобожденные от повинностей в пользу государства и храма. К ним относились в первую очередь члены общин коренных хеттских городов. Именно из их представителей выходила в основном хеттская правящая верхушка (особенно ее высшие слои).

Второе сословие – несвободные – включало всех лиц, на которых распространялась государственная и храмовая эксплуатация. В это сословие входило прежде всего большинство непосредственных производителей, сидящих как на государственной, так и на общинной земле или занятых в ремесле. В то же время к нему относилось множество должностных лиц (вплоть до высших), для которых сахханом считалась сама служба дворцу или храму. Соответственно, они, как и все несвободные, могли именоваться «рабами» («рабы/слуги царя», «божьи рабы и рабыни»), хотя на деле, конечно, не являлись таковыми. Среди «несвободных» непосредственных производителей, стоящих вне общин, были и рабы в прямом смысле слова, и кабальные должники, и наемники, и крепостные землепользователи, и, наконец, крепостные земельные собственники, которые оказывались иногда достаточно богатыми, чтобы иметь собственных рабов. Независимо от сословия, лица, стоявшие вне общин, часто стремились приобрести членство в одной из них, купив участок общинной земли.

Люди самого низкого по сословию разряда жителей Хеттского царства – рабы – могли располагать неприкосновенной для хозяина собственностью и вступать по своей воле в браки со свободными; однако хозяин сохранял право калечить и убивать раба и членов его семьи (если они тоже были рабами) по своему произволу. По хеттскому тексту известно: если рабу случалось разгневать хозяина слишком сильно, в обычае хозяев было расправляться в ответ не только с провинившимся, но и с его родственниками‑рабами, вплоть до породнившихся по браку. С другой стороны, если раб успевал сам принести повинную и попросить пощады, отдаваясь на милость хозяина, общественная норма ожидала от хозяина должного милосердия.

Государственный строй хеттов отличался известной рыхлостью, некоторыми чертами конфедеративности. Кроме территорий, непосредственно управлявшихся государством, в него входили удельные царства, выкраиваемые для тех или иных царевичей или обособившихся ветвей династии, схожие с ними временные административные образования (также именовавшиеся «царствами»), переданные под чрезвычайное управление крупных сановников, множество вассальных государств, автономных общин и крупных наследственных владений. Система вассально‑союзных договоров привязывала все эти образования к хеттской короне. Такое положение дел (сопоставляемое некоторыми исследователями с эпохой феодальной раздробленности) привело к бурному развитию хеттской дипломатии, но не могло обеспечить царям Хатти прочной власти над полузависимыми территориями. Так, желая добиться от всех своих вассалов действительного прибытия на театр войны с Египтом, царь Муваталли II перед Кадешской битвой был вынужден раздать им большую часть государственной казны. Верховную власть представлял «великий царь» (табарна). В Новохеттский период в связи с общим укреплением царской власти он стал наделяться особой солярной божественностью и титуловался «Солнце». Наряду с землями, которыми табарна управлял через наместников, ему подчинялись на правах вассалов и многие обычные цари (хассу; однако так могли называть и верховного царя).

Новохеттская династия немедленно возобновила походы в Сирию, что привело к ожесточенному противоборству с хурритской державой Митанни (Ханигальбатом). На исходе XV в. до н. э. эта борьба, в сочетании с неожиданным нашествием касков, разгромивших Хаттусу, и вторжениями царей Арцавы с запада, поставила Хеттское царство на грань катастрофы и фактически свела его территорию к части бассейна Верхнего и Среднего Галиса. Хеттскому государству угрожала гибель. Однако в начале XIV в. до н. э. в Хатти приходит к власти узурпатор Суппилулиума I (ок. 1380–1335 гг. до н. э.) – блестящий политик и полководец, чье долгое правление стало важной вехой в жизни Передней Азии.

Зарекомендовав себя как победоносный воин еще до воцарения, он захватил власть, уничтожив законного царя, и смог полностью восстановить силы Хеттского царства, покорить почти всю Малую Азию (от Арцавы на юго‑западе до Хайасы в богатых ценными металлами Понтийских горах на северо‑востоке). В итоге трех больших войн он победил Митанни и Египет и завоевал все Восточное Средиземноморье вплоть до южных рубежей Палестины; египетские войска были им разбиты, а в Митанни Суппилулиума посадил царем своего ставленника. В Сирии он основал удельные хеттские царства с центрами в Каркемише и Халпе, посадив править там своих сыновей. При этом Каркемиш, заселенный хеттскими колонистами и заново укрепленный, превратился в крупнейший опорный пункт Хеттской державы на юге.

В итоге Хеттское царство с зависимыми территориями простерлось от бассейна Чороха до Южной Палестины и от Эгейского моря и Кипра до ассирийских и вавилонских границ. Вавилония и Ахейская держава (Микенская Греция, Аххиява хеттских источников) считали необходимым поддерживать дружбу с Суппилулиумой, женившемся на вавилонской царевне. Вассальный царек со льстивым восторгом писал о Суппилулиуме I, оказавшем ему помощь: «А Солнце Суппилулиуму… боги знают: слово, что изо рта его вышло, назад не вернется (т. е. даром слов на ветер он не бросает. – А. Н.)!» Неуважения он не спускал: Эхнатону, который написал ему без соблюдения норм вежливости, Суппилулиума немедленно ответил: «Разве я повержен, как мертвое тело [что ты так обращаешься со мной]?» В договоре с иноземным царем Суппилулиума приводил в пример суровый и скорый приговор своего отца: «Кто был тот, погибший из‑за следующего дела: проходила мимо дворцовая гаремная женщина, а он на нее загляделся, Отец же Моего Солнца выглянул как раз из окна, увидел это и схватил его, говоря: “Почему ты на нее уставился»? И тот погиб из‑за этого дела!”» (поднимать взор на дворцовых женщин было строжайше запрещено).

При этом властном и амбициозном правителе произошел один из самых драматичных эпизодов истории Древнего Востока. Во время его войны с Египтом неожиданно умер правивший там Тутанхамон, и его вдова, юная Анхесенамон, прислала к своему врагу Суппилулиуме отчаянное послание: «Мой муж умер, сына у меня нет, а у тебя, говорят, много сыновей. Если бы ты дал из них одного твоего сына, он стал бы моим мужем. А своего подданного я никогда не возьму в мужья, я страшусь такого позора!»

Суппилулиума был так поражен, что сказал совету: «Прежде со мной ничего подобного не бывало!» – и отправил в Египет посла, выяснить, уж не обманывают ли его? В ответ Анхесенамон повторила свою просьбу в еще более ярких выражениях, впервые прибавив, что ее муж, хеттский царевич, будет разом и царем Египта. Суппилулиума послал ей своего сына Цаннанцу, но египетские сановники убили его и насильно выдали Анхесенамон замуж за военачальника Эйе, которого и возвели на престол. Тогда Суппилулиума обрушился на египтян и отобрал у них всю Палестину, но возможность объединить Египет и Хатти под одной короной никогда больше не возникала.

Суппилулиума I умер от мора, занесенного к хеттам пленными египтянами, в апогее своих успехов, но не завершив войны ни на одном из «фронтов». Его достижения, однако, грозили хеттам роковыми последствиями. Государственные таланты Суппилулиумы поставили под власть хеттов огромные пространства, контроль над которыми намного превышал естественные политические возможности Хеттского царства. Поэтому существование огромной державы, основанной Суппилулиумой I, его преемникам приходилось поддерживать почти непрестанными походами против мятежных окраин и готовых посягнуть на владения Хатти других великих держав. Бушевавшие от Эгеиды до Хабура и Палестины войны медленно, но верно истощали силы Хеттского царства.

Мурсили II (ок. 1335–1305 гг. до н. э.), доблестный воин и великодушный правитель, еще мог непрерывными походами сохранять наследство отца в полном объеме. Прежде всего он разгромил отложившуюся было Арцаву в Западной Малой Азии и ее союзников (царь Арцавы бежал за море, в Ахейскую Грецию, а Мурсили вышел к Эгейскому морю, захватив столицу главного царства Арцавы – Апасу, греческий Эфес). Затем Мурсили довел до благополучного конца начатую при его отце войну с Египтом, заключив выгодный для хеттов мир с фараоном Хоремхебом. Наконец, на востоке он отбросил Ассирию, претендовавшую на захват Митанни, а на севере систематически громил области касков. Вторую половину XIV в. до н. э. можно считать апогеем хеттского могущества.

Однако при преемниках Мурсили II ситуация стала стремительно меняться к худшему. Во‑первых, воинственный фараон Сети I начал широкомасштабное контрнаступление в Сирии и Палестине, продолженное затем Рамсесом II. В целом это контрнаступление оказалось для египтян достаточно успешным, несмотря на поражение Рамсеса II в грандиозной битве при Кадеше (1286 г. до н. э.). Палестина, большая часть Финикии и Дамаск перешли под прочную власть египтян. Во‑вторых, на протяжении всего XIII в. до н. э. западные области Малой Азии стремились отложиться от хеттов при помощи правителей Ахейской Греции, а то и просто удачливых авантюристов, сколачивавших на суше и на море эфемерные союзы, подрывавшие хеттскую власть; в свою очередь, сами авантюристы легко шли на союз с ахейцами. Одна из хетто‑ахейских войн велась как раз из‑за влияния в Вилусе (Илионском царстве). В‑третьих, в то же самое время Ассирия неоднократно вторгалась в Верхнюю Месопотамию и пыталась овладеть долинами Верхнего Тигра и Верхнего Евфрата; хетто‑ассирийское противоборство из‑за контроля над этими регионами продолжалось вплоть до падения Хеттского царства.

В начале XIII в. до н. э. при царе Муваталли II напряженная обстановка, сложившаяся на всех трех упомянутых выше «фронтах», которая осложнилась новым нашествием касков на центральные районы страны, поставила Хеттское царство в очень тяжелую ситуацию. Положение спас очередной узурпатор, Хаттусили III (2‑я четв. – сер. XIII в. до н. э.), известный, между прочим, подробным официальным оправданием предпринятого им переворота против собственного племянника Урхитессоба, сына и законного преемника Муваталли. Свое оправдание он видел, в частности, в том, что не сделал ничего низкого и не устроил против племянника предательского заговора, а выступил открыто, в стиле «Иду на вы!»: «Но когда я с ним стал воевать, я не сделал ничего, что оскверняет [честь]. Разве я восстал на него [находясь рядом с ним как доверенное лицо] в колеснице, или во дворце восстал против него? Я объявил ему войну [открыто], как подобает врагу: “Ты со мной враждовал. Теперь ты великий царь, а я царь одной крепости, что ты мне оставил. Иди! Боги рассудят нас по суду!”»

 

Царь Тудхалия IV ребенком на коленях у матери. Рельеф

 

Как царь Хаттусили III проявил себя прежде всего незаурядным дипломатом. В 1270 г. до н. э. он заключил с Египтом договор о мире и союзе, навсегда прекративший хетто‑египетские войны и подкрепленный впоследствии династическим браком (его дочь стала женой Рамсеса II). Договор закрепил сложившееся территориальное разделение Восточного Средиземноморья, обязал стороны поддерживать друг друга военными силами против внутренних и внешних врагов и выдавать перебежчиков. Египтяне стали снабжать Хеттское царство хлебом, а хетты – ввозить в Египет металлы. В то же время Хаттусили добился мира с владыками Ахейской Греции; те признали за хеттами запад Малой Азии и выдали им пирата Пиямараду, уже несколько десятилетий опустошавшего этот регион с ахейской помощью. Обезопасив себя таким образом с юга и запада, Хаттусили III обратился против Ассирии, но так и не смог вытеснить ее из Верхней Месопотамии.

При последних хеттских царях, Тудхалии IV и двух его сыновьях, Хеттское царство вело борьбу на два «фронта»: в Верхней Месопотамии и Западной Малой Азии (где, помимо ахейцев, сталкивалось с вторгшимися сюда с Балкан фригийцами, а также с местными правителями, с невиданным до сих пор упорством раз за разом свергавших хеттскую власть). Тудхалия IV смог в конце концов восстановить положение на западе: отбросил ахейцев и разгромил Илион и союзное ему фригийское образование Ассуву, располагавшееся около реки Сангарий. Этот разгром был широко известен: еще Гомер в «Илиаде» упоминает неудачную войну Илиона и союзных ему сангарийских фригийцев против амазонок в дни молодости Приама (малоазиатские амазонки были в греческих преданиях о героическом веке стандартным замещением хеттов). С Ассирией Тудхалия воевал с переменным успехом и даже потерпел от Салманасара I жестокое поражение при Нихрии, к северу от Тигра, однако потом добился реванша на востоке. При его преемниках запад Малой Азии отпал вновь, теперь уже навсегда: ахейцы совершали походы на юго‑запад полуострова и на Кипр. Последний хеттский царь, по иронии судьбы носивший имя Суппилулиумы II, снова захватил Кипр, но дни хеттов были сочтены.

 

 

Переселение балканско‑эгейских народов на восток и крушение Хеттского царства

 

К западу от Хатти. Хетты‑«амазонки»

 

Илионское царство Вилуса, веками входившее в конфедерацию царств Арцавы, около 1350 г. до н. э. добровольно подчинилась Суппилулиуме I. Это было процветающее полиэтничное царство, контролировавшее главный путь из Анатолии на Балканы (о связи с последними, кстати, свидетельствует балканская, так называемая серая минийская, керамика, типичная для ахейцев и найденная в Илионе‑«Трое» сер. II тыс. до н. э.). В военном деле применялись колесницы, и Гомер не случайно именует илионцев укротителями коней.

В самом начале XIII в. до н. э. князь‑пират Пиямараду при поддержке Ахейской державы пытался захватить Вилусу и поставить ее под ахейский контроль, но хеттская интервенция покончила с этими планами. Хеттский царь Муваталли II утвердил в Вилусе местного царевича Алаксанду в качестве своего вассала (отголоском этого является греческое предание о дружбе малоазиатского царя «Мотила» с троянским царевичем «Александром»‑Парисом), но мирную черту под хетто‑ахейским конфликтом из‑за Вилусы подвел только Хаттусили III (ок. 1270 г. до н. э.). Вскоре после этого Илион был разрушен землетрясением. Строительство нового города (археологическая «Троя VII‑a», она же «город Приама», ок. 1250–1195 гг. до н. э.) греческая традиция приписывает царю Лаомедону. Приблизительно в то же время Вилуса освободилась от хеттского контроля.

Кризисом хеттской власти на западе Малой Азии вновь воспользовались ахейцы, начав цикл вторжений. Здесь им приходилось сталкиваться с хеттами и их союзниками. Греческие предания запомнили хеттов в очень неожиданном виде – как женское царство малоазиатских «амазонок»! И по месту жительства, и по времени существования, и по отношениям с ахейцами эти амазонки в греческом эпосе – прямая замена хеттов. Греческие легенды сообщают, что держава амазонок в течение века до гибели Илиона простиралась от их коренной области в Северо‑Восточной Малой Азии до Эгеиды, Киликии и Сирии и периодически противостояла ахейским героям и их колонизационным попыткам на западе Анатолии, а сразу после Троянской войны погибла. В реальной истории все это находит себе точные и систематические соответствия в подлинных границах Новохеттской державы, характере ее взаимоотношений с ахейцами и конечной судьбе.

Что побудило греков запомнить Хатти как царство амазонок, т. е. смешать воспоминания о нем с общеиндоевропейским фольклорным сюжетом о сгинувшем Женском царстве, пропустив отголоски подлинной истории хеттов сквозь призму этого сюжета, не вполне ясно. Возможно, на такое восприятие повлиял тот факт, что и роль главного военного божества, и роль величайшей хранительницы государства у хеттов играли женские божества – Сауска‑Иштар и Солнечная Богиня Города Аринна. Кроме того, с точки зрения хеттов, сама их государственность была представлена парой великого царя – табарны и великой царицы – таваннанны, т. е. мужского и женского воплощений власти, а их владычество мыслилось как соправление параллельных последовательностей табарн и таваннанн. Наконец, хеттские воины носили длинные, подобные женским, косы (возможно, накладные). Все это должно было поражать эллинов с их сугубо патриархальным менталитетом.

Мощное нашествие ахейцев на запад Малой Азии в середине XIII в. до н. э. (греческие легенды помнят его как войну Геракла с амазонками) с трудом отразил хеттский царь Тудхалия IV. Одним из эпизодов этого нашествия был первый ахейский набег на Илион (ок. 1240 г. до н. э.; греческий эпос приписывает его Гераклу); Лаомедон погиб и был сменен своим малолетним сыном Приамом. Вскоре Вилуса, в союзе с государством только что переселившихся в Анатолию сангарийских фригийцев (Ассувой хеттских источников), должна была отражать контрнаступление Тудхалии IV, закончившееся восстановлением хеттского владычества над всем западом Анатолии (ок. 1230 г. до н. э.). Как уже говорилось, Гомер упоминает в «Илиаде» эту неудачную для Приама войну с обычной заменой хеттов на амазонок.

Хеттское торжество оказалось недолговечным. Новый ахейский натиск на юго‑запад и юг Малой Азии (отголоском его в греческом эпосе является предание о походах Беллерофонта против амазонок в Ликию, т. е. на юго‑запад Малой Азии, незадолго до Троянской войны) привел к полной утрате хеттами запада Анатолии в конце XIII в. до н. э. Перед Вилусой неожиданно открылись возможности собственной экспансии. Воспользовавшись ими, Приам около 1200 г. до н. э. подчинил себе ряд областей по обе стороны Мраморного моря. Хетты, сангарийские фригийцы и некоторые окраинные племена поддерживали с новообразованной державой (Троянский союз в «Илиаде») дружественные отношения.

«Троя»‑Илион этого времени была процветающим городом с могучей цитаделью и обширным посадом. Гомер называет ее «крепкостенной», «широкоулочной», «пышно устроенной». О походах войск Приама на Балканах помнили столетия спустя. Внезапный конец этого великодержавия – Троянская война – стал одним из самых знаменитых культурно‑исторических сюжетов мировой истории.