Восточное Средиземноморье во II тыс. До Н. Э.

 

Во 2‑й половине XXI в. до н. э. произошло великое расселение сутиев‑амореев от Среднего Евфрата и Хабура: одна часть их устремилась в Месопотамию, круша державу Ура, другие огнем и мечом прошли по всей Сирии – Палестине и плотно заселили Сирию и Заиорданье. С этого момента начался так называемый Среднебронзовый период истории Восточного Средиземноморья (XX–XVI вв. до н. э.), когда регион представлял собой совокупность аморейских и ханаанейских племенных княжеств и городов‑государств, отличающихся в целом невысоким уровнем развития и преобладанием кочевников. Исключение составляют города побережья, прежде всего Библ. Довольно скоро они, а вместе с ними и бо́льшая часть Палестины попали под верховное владычество египтян. Библ даже формально был включен в состав Египетской державы, и его правители считались наместниками фараона.

В конце XIX в. до н. э. одна из племенных групп сирийских амореев создала крупное государство, известное под названием Ямхад с центром в Халпе (Алеппо, современный Халеб). Ямхад контролировал территорию Сирии от предгорий Тавра до рубежей южносирийского номового государства Катны – злейшего врага Ямхада. В конце XVIII – начале XVII в. до н. э. через все Восточное Средиземноморье с севера на юг прошли племена хурритов, широко расселявшиеся в это время по территории Плодородного Полумесяца. Особенно плотно хурриты (и следовавшие в их потоке отдельные индоарийские группы) заселили Сирию и Южную Палестину. В ходе бурных потрясений, сопровождавших это передвижение, на Синае и в Южной Палестине возникло так называемое гиксосское объединение, возглавляемое семитскими племенами Синая – шасу (откуда само слово «гиксосы», т. е. «цари‑шасу»), по‑видимому, тождественными амалекитам Библии. У хурритов, живших рядом с этим объединением, а частично и вошедших в него, гиксосы заимствовали искусство колесничного боя. В XVII в. до н. э., опираясь на свое колесничное войско, они без труда завоевали Нижний Египет и разместили свою столицу в Аварисе, в Восточной Дельте.

Главными центрами собственно Гиксосской державы были Аварис, а также Газа и Шарухен в Южной Палестине, но зависимость от гиксосских царей Авариса признавали другие гиксосские, египетские и кушитские княжества долины Нила (вплоть до 3‑го порога), а также, по‑видимому, племена и области Сирии – Палестины и прилегающих районов Сирийской степи вплоть до Евфрата. На севере тем временем Ямхад (теперь значительно хурритизированный по составу населения) около 1600 г. до н. э. захватили после нескольких войн хетты.

В середине XVI в. до н. э. и гиксосская, и хеттская зоны власти в Восточном Средиземноморье сменили хозяев: Палестина и Южная Сирия с изгнанием гиксосов из Египта и падением Шарухена перешли под власть египетского фараона Яхмоса I (гиксосское объединение немедленно распалось, но отдельные племена амалекитов‑шасу сохранялись на Синае вплоть до I тыс. до н. э.), а в Северной Сирии хеттское владычество рухнуло из‑за набегов верхнемесопотамских хурритов, и вскоре она попала под верховную власть возглавившего этих хурритов государства Митанни.

Таким образом, к концу XVI в. до н. э. Восточное Средиземноморье оказалось поделено между Египтом и Митанни. Этот геополитический переворот, а также примерно одновременные перемены в металлургии и других ремеслах (в частности, открытие производства пурпурной краски финикийцами) позволяют выделять несколько последующих веков (кон. XVI–XII в. до н. э.) в Позднебронзовый период истории Сирии – Палестины. Первое его столетие велась почти непрерывная борьба между Египтом и Митанни за безраздельный контроль над Восточным Средиземноморьем. Однако, несмотря на периодическую реализацию планов обеих сторон, ни египтяне не смогли удержаться на Евфрате, ни митаннийцы – в Палестине. Осознав это, в конце XV в. до н. э. воюющие стороны договорились об устойчивом разделе Восточного Средиземноморья на митаннийскую Северную Сирию и египетскую Южную Сирию – Палестину.

С другой стороны, с середины XV в. до н. э. самостоятельные попытки отобрать у митаннийцев сирийские владения предпринимали хетты. В итоге в 3‑й четверти XIV в. до н. э. хеттский царь Суппилулиума разгромил и Митанни, и Египет и овладел практически всем Восточным Средиземноморьем. К этому времени египетское господство в Азии по большей части превратилось в фикцию из‑за раздоров вассальных царьков и всесилия орд хапиру – своего рода «казаков» Сирии – Палестины, бежавших в горы Ливана от двойного гнета этих царьков и египетских фараонов. Часть хапиру под водительством удачливого вожака Абди‑Аширты создала государство Амурру в Северном Ливане, а другая вторглась при фараоне Эхнатоне в Палестину и основательно разорила ее.

Существенные перемены произошли и в этническом составе населения региона. Еще около 1400 г. до н. э. из Вавилонии были изгнаны местные сутии‑амореи, поселившиеся там шестью столетиями ранее. Изгнанники, преследуемые касситскими войсками, пересекли Сирийскую степь и обосновались у рубежей Южной Сирии, образовав новую общность, именовавшую себя ибри (откуда привычное «еврей», досл. «перешедшие из‑за реки», т. е. Евфрата). К ним и восходят древнееврейские племена. Соответственно ветхозаветная легендарная традиция говорит, что евреи произошли от некоего вождя Авраама, переселившегося на запад, через Евфрат, из южной части Нижней Месопотамии. Сохранились рудименты древнейшей еврейской легенды о том, что он стал князем области Дамаска, а не передвинулся в Палестину (как сказано в итоговом ветхозаветном предании).

 

Таково представляющееся нам наиболее вероятным решение проблемы происхождения древних евреев – вопроса, по которому в науке выдвинуто множество гипотез, от той, что древние евреи – это обособившаяся по религиозным или социальным причинам от своего народа группа ханаанеев, много позже измыслившая себе происхождение из Месопотамии, до той, что это потомки хапиру или группы амореев, пришедших в Палестину из Двуречья еще в начале II тыс. до н. э. Однако, согласно сохранившимся в Библии ветхозаветным генеалогиям, переселение евреев в Палестину состоялось за 13 поколений до царя Давида (ок. 1000 г. до н. э.), т. е. не ранее 1400 г. до н. э., а египетские источники уже знают Израиль и родственные ему племенные союзы (Моав, Эдом) в Палестине и Заиорданье XIII в. до н. э., но еще не упоминают их в XV – середине XIV в. до н. э.

 

В середине XIV в. до н. э. семитские кочевники‑арамеи (ахламеи), жившие до того в Северо‑Восточной Аравии, двинулись на северо‑запад и заселили Сирийскую степь и долину Среднего Евфрата, оказавшись на рубежах Сирии. Примерно одновременно с этим передвижением, если не под его напором, племена ибри стали смещаться на юго‑запад, в Палестину и Заиорданье. К 1300 г. до н. э. здесь уже сформировались их основные племенные союзы – Моав, Аммон, Эдом и Израиль (первые три – к востоку и югу от Мертвого моря, последний – в Палестине). Израильская традиция сохранила воспоминания о взаимодействии древнееврейских вождей с хеттами, господствовавшими над Палестиной в последней трети XIV в. до н. э. Другие племена ибри продвинулись еще дальше на юг и широко расселились в Аравии вплоть до ее южного побережья.

После новых хетто‑египетских войн в 1‑й трети XIII в. до н. э. враждующие стороны заключили прочный мир, вновь закрепив раздел Восточного Средиземноморья. Большая часть Сирии, включая Кадеш и Амурру, отошла хеттам, Южная Финикия, Дамаск и Палестина – египтянам (впоследствии именно Египетская Азия этого времени воспринималась евреями как географическая «страна Ханаан»).

Типичным городом‑государством этого периода являлся Угарит. Он вел обширную торговлю с Двуречьем, Египтом и Малой Азией, Палестиной, а также заморскими странами. В городе имелся особый квартал, населенный микенскими греками. Отсюда микенские изделия ввозились в глубь страны и далее в Месопотамию. Товарные отношения в Угарите достигли такого масштаба, что цари собирали с сельских общин подати металлами – медью и серебром.

Все свободное население страны делилось на три сословия: 1) «сыны страны Угарит» – земледельцы‑общинники, роль которых постоянно уменьшалась; 2) «царские рабы» – приближенные царя, получавшие от него земельные наделы (многие из них сохраняли свои общинные наделы и формально не порывали связи с сельской общиной); 3) «рабы царских рабов» – лица, не имевшие своей земли и сидевшие на землях служилой знати (это были разорившиеся земледельцы, утратившие свои земли и связь с общиной, и частично пришлые люди, чужеземцы‑изгои – хапи‑ру). На царской службе, кроме крупных и средних землевладельцев, находились также купцы и откупщики, называвшиеся, как и в Вавилонии, тамкарами. Рабов в прямом смысле слова было мало. Политически Угарит подчинялся царям удельного хеттского царства со столицей в Каркемише, а через него – великим царям Хатти.

 

Угаритский Баал

 

«Народы моря» и история Палестины в конце II тыс. до н. э.

 

В начале XII в. до н. э. Восточное Средиземноморье подверглось нашествию эгейско‑анатолийских народов (так называемых народов моря). Их первые появления в регионе отмечены еще в конце XIII в. до н. э. (набеги ахейцев на Кипр и Египет). После «Троянской войны» часть победителей‑ахейцев («денены» – данайцы) и другие народы бассейнов Эгейского и Ионического морей («теккер» – тевкры Троады, «пелесет» – пеласты с южных Балкан, «шекелеш» – сикулы Южной Италии – Сицилии) прошли Юго‑Западную Малую Азию и Киликию и обрушились на Восточное Средиземноморье.

Они разгромили Кипр, Каркемиш, флот Угарита (сам Угарит был разрушен землетрясением), уничтожили государство Амурру в Ливане, разорили Сидон и Тир и, наконец, напали на Египет (ок. 1190 г. до н. э.), но были отброшены египтянами и осели на побережье Палестины. Здесь пришельцы, понемногу слившиеся в единую массу «филистимлян» (т. е. «пелесет»; впрочем, в течение столетия еще вели обособленное существование «теккер»), основали так называемую филистимскую конфедерацию. Вскоре они усвоили культуру и язык местного населения. От названия «пелесет» происходит само слово «Палестина».

Между тем Рамсес III восстановил египетскую власть над побережьем Восточного Средиземноморья, а хеттская династия в Каркемише пережила нашествие «народов моря» и объединила Сирию и юго‑восток Малой Азии под своей властью (впрочем, к кон. XII в. до н. э. это царство распалось на осколки, так называемые позднехеттские царства). Оправились и финикийские города: уже в XII в. до н. э. Сидон отстроился, а группа выселенцев из него заняла и обустроила Тир (после чего все финикийцы стали обобщенно именоваться сидонянами).

В Палестине тем временем утвердился израильский племенной союз, переживший в конце XIII в. до н. э. серьезные перемены. Его основная часть в 1220 г. до н. э. была разгромлена египетским фараоном Мернептахом, вытеснена из Палестины и, возможно, распалась. Однако другая группа израильтян еще раньше осела в Египте, а в конце XIII в. до н. э. в последние годы правления XIX династии, когда страну охватили смуты, покинула Египет и заняла часть территории шасу‑амалекитов Синая, что отразилось в древнееврейском предании об Исход евреев из Египта.

В смутные для Восточного Средиземноморья времена рубежа XIII–XII вв. до н. э. израильские группы воссоединились (по‑видимому, при значительной культурной и организационной гегемонии евреев, «вышедших» из Египта), а около 1170 г. до н. э. вновь вторглись в Палестину из‑за Иордана и захватили значительную ее часть. Впоследствии древнееврейская традиция связывала Исход и новое оформление израильского союза племен с Моисеем, заключившим на Синае договор с Яхве, а вторжение в Палестину – с Иисусом Навином. Судя по тому, что среди областей шасу Синая египетские источники XIV–XIII вв. до н. э. знают «страну шасу‑яхве», Яхве был местным синайским богом, почитавшимся в одной из областей амалекитов‑шасу, и занявшие эту область при Моисее израильтяне избрали его в качестве своего нового племенного бога‑покровителя.

В XII в. до н. э. в результате смешения пришлых кочевых израильтян как доминирующей силы и местных ханаанеев (а смешение достигло такого масштаба, что сложившийся в итоге язык израильтян, т. е. древнееврейский, сами же израильтяне звали ханаанейским) Израиль окончательно сформировался на территории Палестины в виде союза двенадцати племен. Выборные вожди – «шофеты» («судьи») являлись верховными жрецами, командовали племенными ополчениями, а в мирное время разбирали тяжбы. Израильские культы в это время, несомненно, носили обычный для региона языческий характер (в том числе культ верховного племенного бога‑покровителя Яхве).

К концу XII в. до н. э. Египет утратил власть над Азией. В следующие десятилетия финикийцы (прежде всего Тирское царство «сидонян») осуществляли так называемую великую финикийскую колонизацию Западного Средиземноморья (в Восточное, исключая Кипр, финикийцев обычно не пускали греческие пираты). Около 1100 г. до н. э. молодежь Тира основала крупный город Утику в Северной Африке, примерно в то же время была основана тирская колония в Испании – Гадир (Гадес, современный Кадис), а затем финикийцы появились на западе Сицилии, на Сардинии, Мальте и Балеарских островах.

Одновременно, на рубеже XII–XI вв. до н. э., Тиглатпаласар I Ассирийский на короткое время подчинил позднехеттские царства Сирии и Финикию, где ему покорился Сидон. Однако ассирийская власть здесь оказалась эфемерной: арамеи Южной Сирии во 2‑й четверти – середине XI в. до н. э. двинулись на север и вышли к Евфрату, заняв значительную часть североцентральной Сирии и потеснив «позднехеттских» князей (это было начало великого арамейского расселения, в X в. до н. э. чуть не погубившего саму Ассирию). В середине XI в. до н. э. в Сирии образовались ранние арамейские царства. Примерно в то же время, около середины XI в. до н. э., Тир подчинил себе Сидон и другие города, объединив всю южноцентральную Финикию в «царство сидонян» (в общем значении «финикийцы»). В науке его называют Тиро‑Сидонским царством.

В начале XI в. до н. э. в Палестине установилась военная гегемония филистимлян, лидировавших в металлургии железа, а значит, в производстве вооружения. Израильская племенная система продемонстрировала свою неспособность к сопротивлению им. В борьбе с филистимлянами выдвинулись удачливые военные предводители или просто разбойники, поставившие себя вне традиционных племенных отношений. Одного из них, Саула, израильские племена избрали первым царем Израиля, т. е. надплеменным наследственным правителем (кон. XI в. до н. э.). Как обычно, царская власть была установлена при поддержке основной племенной массы, вопреки сопротивлению аристократии.

Однако Саул после первых военных успехов потерпел сокрушительное поражение от филистимлян при Гильбоа и покончил с собой. На исходе XI в. до н. э. царство было заново собрано выдвинувшимся из рядовых воинов еще при Сауле Давидом – человеком бурной судьбы, успевшим и послужить Саулу, и повоевать против него в ходе смут конца его правления, и оказаться на стороне филистимлян, а потом порвать с ними и одолеть их. Так в результате двухвековых потрясений сформировалась новая карта Восточного Средиземноморья: позднехеттские царства Северной Сирии, арамейские – в центре и на юге Сирии, Тиро‑Сидонское царство на побережье, Израиль и Филистия в Палестине, Аммон, Моав и Эдом, основанные когда‑то другими группами ибри, – в Заиорданье.

 

Восточное средиземноморье в 1‑й четверти i тыс. до н. э.

 

Тиро‑Сидонское царство стало монополистом международной торговли в масштабах всего Средиземноморья. Наивысшего расцвета оно достигло при царе Ахираме (Хираме, 969–936 гг. до н. э.), эффективно контролировавшем заморские колонии подвластных ему финикийских городов. На востоке Ахирам дипломатическим путем приобрел часть Палестины. На острове Кипр правитель города Кития именовал себя его слугой. При Ахираме широко развернулось строительство в островной цитадели Тира. Показательно, что в X–IX вв. до н. э. тиро‑сидонские цари не вели ни одной войны на материке. Все их внимание было сосредоточено на морских путях.

В IX в. до н. э. финикийцы были изгнаны греками из Эгеиды. Узурпатор Итобаал (с 879 г. до н. э.) упрочил положение Тира и возобновил колонизацию, на этот раз только Западного Средиземноморья (в том числе Сардинии), где появилось много новых финикийских центров, одним из которых был знаменитый Карфаген (823 г. до н. э.). Цари стремились установить деспотическое правление, что вызывало противодействие в среде купцов и рабовладельцев. Олигархические тенденции возобладали, и в конце IX в. до н. э. царская власть в Тире ослабела.

Главные города Финикии – Тир, Сидон и Библ – богатели за счет транзитной торговли, перепродавая египетские и вавилонские товары в Грецию, а греческие – на восток. По‑прежнему вывозился в Египет и Месопотамию лес, но особенное значение приобрел вывоз ремесленных изделий (пурпурной краски из Тира, стекла и стеклянных изделий из Сидона). Где это было возможно, финикийские купцы легко превращались в пиратов или силой похищали людей, чтобы продать их в рабство. «Прибыл в Египет тогда финикиец, обманщик лукавый, злобный хитрец, от которого много людей пострадало», – говорится в поэме Гомера. Часть рабов доставлялась в Финикию, и их направляли в мастерские в качестве чернорабочих, в гавани, где они работали грузчиками, и на корабли, где их использовали как гребцов. Рабов‑военнопленных практически не было – финикийцы не вели завоевательных войн. Также нет сведений и о рабах‑должниках.

Среди арамейских государств Сирии на первое место вскоре вышло Дамасское царство (Арам‑Дамаск), претендовавшее на гегемонию в сопредельных областях. Его экономика строилась на развитом скотоводстве, знаменитом на весь Ближний Восток производстве оружия и транзитной торговле «шерстью блистательной белизны», которую в Дамаске покупали у степных кочевников и перепродавали в Тир. Цари Дамаска часто носили имя‑титул «Сын бога бури» («Бен‑Хадад»), воспроизводившее старый титул хурритских царей, унаследованный в Дамаске от хурритов Южной Сирии.

В середине IX в. до н. э. Дамаск сыграл решающую роль в борьбе с ассирийскими нашествиями Ашшурнацирапала II и Салманасара III на Сирию. В 853 г. до н. э. коалиция, возглавленная дамасским Бенхададом II и израильским царем Ахавом, отразила в битве при Каркаре 120‑тысячную армию Салманасара. Правда, тот в 841 г. до н. э. разгромил силы Дамаска и осаждал город, но не смог взять его. Вплоть до начала VIII в. до н. э. Ассирия пыталась покорить Восточное Средиземноморье, но закрепиться там ей не удалось.

Во 2‑й половине IX в. до н. э. дамасский царь Бенхадад III овладел заиорданскими владениями Израильского царства, проник в Южную Палестину и получил дань от Иудеи. На некоторое время почти весь хинтерланд Восточного Средиземноморья оказался под влиянием Дамаска, однако сопротивление другого арамейского царства – Хамата на Оронте – привело к распаду дамасской коалиции. Истощенный войнами Дамаск был в 796 г. до н. э. осажден и принужден к выплате дани ассирийским царем Ададнерари III. При Ададнерари III Ассирия контролировала все Восточное Средиземноморье, но уже в начале VIII в. до н. э., ослабев под ударами Урарту, ассирийцы потеряли все владения к западу от Евфрата.

В Израиле Давид (ок. 1010–970 гг. до н. э.) проводил политику создания централизованной надплеменной военно‑бюрократической монархии. Был присоединен Иерусалим, ставший столицей нового царства, создан государственный аппарат, во главе которого стоял верховный сановник. При царе состояла его гвардия из наемников‑чужеземцев – «критян» (скорее всего, ахейцев Кипра, переселившихся туда с Крита еще в XII в. до н. э.) и филистимлян. По‑видимому, Давид хотел создать ближневосточную наднациональную империю от Евфрата до Синая. Он действительно достигал Евфрата, и одно время от него зависели все арамейские объединения этой территории, но из‑за восстания арамеев Давид так и не смог закрепиться на этих рубежах, и в итоге его держава представляла собой Израиль с некоторыми присоединенными и зависимыми внешними владениями, охватывающими Заиорданье, Филистию и область расселения южносирийских арамеев.

Преемником Давида стал младший сын Соломон (ок. 970–930 гг. до н. э.). Библейская традиция прославляет его за мудрость, изображает проницательным и справедливым судьей и объявляет автором ряда литературных произведений, вошедших в Библию. В действительности же Соломон был властолюбивым и тщеславным монархом, отказавшимся от проведения активной внешней политики и растратившим политический капитал, оставленный ему Давидом. Опору своей власти он видел не в военной знати, а в гражданско‑храмовой бюрократии, существенно увеличившейся в связи со строительством в Иерусалиме роскошно украшенного храма бога Яхве. Соломон усилил налогообложение и тяжесть повинностей израильтян.

Наконец, если Давид, происходивший из южноизраильского племени Иуда, смог стать надплеменным царем, то при Соломоне засилие его соплеменников в государстве стало очевидным. Недовольные этим десять северных израильских племен вскоре после смерти Соломона отложились от Иерусалима и образовали особое царство, принявшее название Израиль. Столицей его несколько позднее (в IX в. до н. э.) стал город Самария. За царством со столицей в Иерусалиме, где правила династия Давида, закрепилось название Иудея, по его главному племени.

Оба царства считали это раздробление единого по природе своей Израильского государства нетерпимым и временным, и то враждовали друг с другом, то создавали нечто вроде бинарной конфедерации (как при Ахаве Израильском – Иосафате Иудейском в сер. IX в. до н. э. и при Иеровоаме II Израильском – Узии Иудейском в 1‑й пол. VIII в. до н. э.; в обоих случаях союзники быстро достигали контроля над всей Палестиной и Заиорданьем). Разделением былого Израиля сразу воспользовался Египет: фараон Шешонк около 926 г. до н. э. совершил опустошительный поход в Палестину, разорив и подчинив и Израиль, и Иудею. Однако с его смертью оба царства немедленно вышли из египетской зависимости, а у Египта не было сил на новые походы в регион.

В эпоху разделенных Северного и Южного царств древнееврейское общество постепенно входило в полосу кризиса. Как и в большинстве кочевых обществ, перешедших к оседлости и выработавших свою государственность, у евреев в 1‑й половине I тыс. до н. э. бурно развивались частновладельческие отношения и частная эксплуатация. Этот процесс шел как за счет растущих притеснений, чинимых племенной и надплеменной столичной верхушкой над народной массой, так и за счет естественной дифференциации и развития товарно‑денежных отношений. То и другое приводило к концентрации имущества и земли, разорению и закабалению рядовых общинников.

Пропасть между государственно‑племенной аристократией и ее рядовыми соплеменниками быстро росла. Одновременно слабел сам общинный строй: земли общины стали продаваться посторонним лицам (не родственникам и даже не соседям). Общинные участки, перешедшие в частные руки, а также земли государственного фонда, розданные придворным, составили сектор частного землевладения, прежде всего крупного.

Источники VIII–VI вв. до н. э. упоминают четыре сословия, на которые делилось свободное население страны: 1) светская аристократия (вельможи и князья); 2) жреческая аристократия (жрецы и профессиональные пророки); 3) так называемый народ земли (основная масса свободного населения), владевший общинными наделами и обязанный служить в ополчении и платить налоги; 4) чужеземцы (пришельцы и поселенцы), ограниченные в правах. На самой низшей ступени социальной лестницы стояли рабы и кабальные должники, число которых постоянно возрастало.

Главным объектом эксплуатации была масса рядовых общинников, и это воспринималось тем более остро, что в обществе еще сохранялся племенной уклад и порождаемые им традиции клановой солидарности, на фоне которых социальное расслоение воспринималось как отход от основных норм общежития. Особое неприятие у рядовых общинников вызывала связанная с царем властная верхушка, использовавшая как частные, так и государственные методы эксплуатации, а также храмы, вписанные во властную систему общества.

В «верхах» общества положение осложнялось межплеменными противоречиями в Израиле, израильско‑иудейским противостоянием, сложностями взаимодействия царской власти с военной знатью и жречеством и, наконец, собственно проблемами культа. Для древних евреев, осознававших себя в Палестине пришельцами, вопрос об обращении за покровительством к тем или иным местным божествам стоял гораздо острее, чем для аборигенов, уже многие столетия связанных с определенными культами. Для царей Израиля эта проблема имела особый аспект: сохранение центра почитания бога Яхве в иудейском Иерусалиме побуждало их особенно напряженно искать иных покровителей (хотя бы на случай войны с той же Иудеей). Наиболее могущественный царь Израиля Ахав (сер. IX в. до н. э.) использовал в этом качестве финикийского бога Баала, а заодно строил жертвенники многим другим ближневосточным божествам.

На фоне развернувшегося таким образом религиозного поиска и связанного с ним противостояния храмов разных богов друг другу сформировался в конце концов так называемый жреческий монотеизм. Заключался он в том, что жрецы Яхве настаивали на необходимости обеспечить ему особое положение в израильско‑иудейском культе и исключали возможность почитания других богов на общегосударственном уровне. Параллельно формировалась концепция соединения царской и высшей жреческой власти.

Социальные противоречия израильско‑иудейского общества того времени отразились в мощном общественно‑идеологическом процессе – «пророческом движении» VIII–VI вв. до н. э. Библейские пророки, входившие первоначально в особую категорию храмовых прорицателей, по неясным причинам порвали с храмами и возглавили социальный протест. Именно они выработали представление о Яхве как об абстрактно абсолютном и универсальном божестве, источнике этики и творце истории, которая воспринималась как процесс религиозного воспитания древних евреев – «избранного» самим Яхве народа. В «конце времен» ожидалось появление посланца Яхве – мессии, которому суждено было окончательно спасти Израиль от языческой скверны и социальной несправедливости и приобщить весь мир к почитанию единого бога Яхве. Этот «пророческий монотеизм», составивший впоследствии ядро иудаизма, и был первой догматической религией, подчинявшей этику и образ жизни своих носителей «сверхценной» норме, ориентирующей их на иррациональное откровение и эсхатологические ожидания и объявлявшей себя абсолютно истинной.

Во всех этих отношениях «пророческий монотеизм» принципиально противостоял общей религиозной практике Ближнего Востока, в том числе древнееврейской. Именно поэтому до поры до времени он не был широко распространен в Израиле и Иудее. Искреннюю приверженность к нему проявляли только наиболее радикальные, маргинализованные элементы древнееврейского общества. В условиях растущей общественной нестабильности такие элементы, однако, стали грозной силой, тем более что «пророческий монотеизм» оказывал, по‑видимому, известное концептуальное влияние на «жреческий».

 

Данная картина развития монотеизма в древнееврейской среде разделяется не всеми историками: историки‑традиционалисты, следуя самой ветхозаветной традиции, считают, что теоцентрический догматический иудаизм был введен уже Моисеем, а все дальнейшие языческие практики еврейского общества и государства были лишь периодическими отступлениями от него. С социально‑психологической точки зрения это едва ли вероятно. Ветхозаветные книги пророков приводят многочисленные примеры ярко негативных реакций древнееврейского населения на проповедь иудаизма, отражающих продуманную и последовательную «языческую», т. е. рационально‑релятивистскую, идеологию, типичную для всего древнего Ближнего Востока.

Следует подчеркнуть, что евреи, подвергающиеся поношениям пророков, как явствует из самих поношений, почитают Яхве и клянутся его именем и жизнью. С точки зрения пророков, они не имеют на это права, так как почитают его как обычное, конечное божество, и в контакт с ним хотят вступать только ради собственного блага, как они определили его сами, без оглядки на мнение божества. Таким образом, конфликт происходит не между мифическими «яхвизмом» и «баализмом» (как иногда полагают), а между опытно‑логическим/релятивистским и сверхценностным, теоцентрическим подходами к одному и тому же божеству.

Представление об относительности, конечности и несовершенности всего существующего – включая божество и все, что от него исходит! – выражено в народной поговорке: «Много дней пройдет, и любое пророчество утратит силу (досл. «исчезнет»)» (Иез. 12:22; конкретный смысл: в любом пророчестве изначально обязательно есть элемент ошибки, так что с течением времени расхождение между ним и реальностью будет автоматически нарастать, пока оно окончательно не утратит практической ценности. Общий смысл: «все относительно, ничто не вечно»). Бог через пророка Захарию горестно упрекает народ в том, что обряды проводятся им лишь ради собственного блага: «Когда вы поститесь и плачете в пятый и седьмой месяц вот уже семьдесят лет, для меня ли вы поститесь? Для меня ли? И когда вы едите и пьете, не для себя ли вы едите и пьете?» (Зах. 7:5–6).

 

 

Восточное Средиземноморье во 2‑й четверти – середине I тыс. до н. э.

 

В середине VIII в. до н. э. в Северную Сирию начали проникать урарты, но против них выступила Ассирия, усилившаяся при Тиглатпаласаре III. В 743–740 гг. до н. э. он покорил Северную Сирию (аннексия ее затянулась до 717 г. до н. э., когда в ассирийскую провинцию был превращен Каркемиш) и Финикию, а в 734–732 гг. до н. э. аннексировал Дамасское царство и большую часть Израиля, подчинил Филистию, остаток Израиля и Иудею.

Попытка Израиля после смерти Тиглатпаласара отложиться от Ассирии привела к карательному походу, осаде Самарии (725–722 гг. до н. э.) и полной аннексии Израильского царства ассирийцами с массовой депортацией его населения. Остатки израильтян смешались с пригнанными сюда на освободившиеся места ассирийскими подданными, образовав новую общность самаритян.

Иудея, отложившись было от Ассирии в 704 г. до н. э., была приведена к покорности карательным походом Синаххериба в 701 г. до н. э. Отчаянное сопротивление ассирийцам оказали финикийцы: за сто лет Тир пять раз пытался сбросить ассирийское ярмо. Подавление второго такого восстания Синаххерибом в 701 г. до н. э. привело к отторжению от Тира всех прочих финикийских городов, ранее подвластных ему. Тиро‑Сидонское царство с заморскими владениями перестало существовать.

Грабительское нашествие скифов на западную часть ассирийских владений, в том числе на Сирию и Палестину (кон. 630‑х гг. до н. э.), уничтожило ассирийскую власть в регионе. Все его территории восстановили независимость, и воспользовались этим больше всего Тир, Иудея и Египет. Иосия, царь Иудеи (640–609 гг. до н. э.), не только вернул Иудее свободу, но и присоединил к ней все былые земли царства Давида и Соломона. Египтяне, со своей стороны, подчинили своей власти Филистию и Сирию вплоть до Евфрата, откуда в 616 г. до н. э. египетские войска двинулись в Месопотамию помогать ассирийцам против вавилонян. Тир на время стал гегемоном всей Финикии. Тирские купцы в конце VII – начале VI в. до н. э. проникали на восток Малой Азии, в далекую Южную Аравию, вывозили серебро из Испании, а, возможно, также олово из Британии.

Иудея при царе Иосии вновь обрела самостоятельность и расширилась на север и запад за счет ассирийских владений. В 622 г. до н. э. в стране произошла настоящая революция. Царская власть, до того по большей части боровшаяся с «пророческим монотеизмом», теперь приняла решение возглавить его. Было объявлено, что в иерусалимском храме при ремонтных работах якобы случайно найдены древние забытые законы, требующие единобожия и централизации культа. Под лозунгами «пророческого монотеизма» было истреблено древнееврейское жречество всех культов, за исключением культа Яхве, и ряд категорий заклинателей. Все культы, кроме культа Яхве, были запрещены. Это первый случай религиозного террора и утверждения догматической религии на Древнем Востоке.

После гибели Ассирии Восточное Средиземноморье стало «яблоком раздора» между Египтом и Вавилонией. В 609 г. до н. э. фараон Нехо II, стремясь накануне решающей схватки с Вавилоном уничтожить самостоятельную силу в тылу грядущей борьбы, напал на Иудею, разбил ее войско, убил царя Иосию в битве при Мегиддо и принудил Иудею признать его верховную власть. Дальнейшая борьба, как указывалось выше, привела к гибели Иудеи в 587 г. до н. э., разрушению Иерусалима и храма Соломона и депортации иудеев вавилонянами, а также к утверждению вавилонского владычества над всем Восточным Средиземноморьем.

Со сменой вавилонского владычества властью персов (539 г. до н. э.) депортированные получили возможность вернуться на родину, а в V в. до н. э. Ахемениды санкционировали создание иудеями‑чиновниками Эзрой и Неемией в Иерусалиме и его округе гражданско‑храмовой автономии, основанной на жестких началах канонического иудаизма (религии, развившейся за предыдущий век на базе «пророческого монетеизма»). Руководителям этой автономии Ахемениды предоставили духовную власть над всеми жителями империи, желающими считаться иудеями.