II о лик лет. Диадумен. Мрамор. Римская

копия. Середина V в. до н. э. Афины,

Национальный музей

бражения головы Геры на грече­ских монетах сопоставляют с этим шедевром Поликлета. Примеча­тельно, однако, что статуй богов у Поликлета мало; мастер чаще об­ращался в своих произведениях к изображению людей, нежели его великий современник Фидий. Воз­можно, в этом проявлялась общая тенденция развития эллинского ис­кусства от божественных образов к земным.

Статуи Поликлета очень цени­лись, об учениках его Аргии, Асо-поде упоминал Плиний. Поликлет имел большую школу и много по­следователей. Лисипп, великий мас­тер IV в. до н. э., говорил о Поли-клете как об учителе.

Исполненные из бронзы ориги­нальные статуи Поликлета не до­шли, как известно, до нашего време­ни. Многочисленные и, очевидно, довольно точные римские копии, дающие представление о статуе Копьеносца, даже в Риме счита­лись воплощением идеи совершен­ного атлета и ставились на стади­онах, являя наглядный пример для юношей. Для многих скульпторов последующих веков изваяния По­ликлета служили образцами. Хотя пропорции фигур в статуях IV в. до н. э. и эллинизма значительно изменились, принципу хиазма, впервые, четко и ясно представ­ленному в пластических формах этим гениальным ваятелем высо­кой классики, долго следовали мастера эллинской, а затем рим­ской скульптуры.

афинский акрополь

Афинский Акрополь — громадный (300X130 м), выступающий из земли скалистый отрог — издавна, с микенских времен, являлся сре­доточием святынь, которым всегда поклонялись жившие возле него лю­ди. Здесь также помещался дворец местного царя (мегарон), под защи-

той крепостных стен Акрополя находили убежище жители во время нападения врагов. В годы архаики на нем высились, как известно, ве­личественные храмы, подобные Гекатомпедону, и стояли замечательные красочные изваяния девушек — кор. У склонов этой почитавшейся афи­нянами святыни располагалась рыночная площадь — агора с монумен­тальным храмом Тезея (или Гефеста), ареопаг', театр и много других

общественных сооружений.

Во времена архаики и классики на Акрополь входили с запада, более древняя лестница с севера постепенно разрушилась и перестала функ­ционировать. Поверхность Акрополя — сплошной, без земляного покро­ва камень-скала, с пробивающейся сквозь трещины редкой растительно­стью. Персы, захватившие в 480—479 гг. до н. э. Афины, разрушили на Акрополе все, что составляло гордость эллинов в эпоху архаики,— хра­мы, статуи, другие святыни. Все лежало в руинах, говорит об этом древ­негреческий историк Геродот, прозванный «отцом истории».

Работы по реконструкции Акрополя начались после 479 г. (битва при Платее в греко-персидской войне), при Фемистокле ремонтировали, пи­шет Фукидид, крепостные стены, при Кимоне укрепляли восточную стену и строили новую южную. Однако все это были лишь эпизодические рабо­ты, пока в 449 г. до н. э. не утвердили, сообщает Плутарх, план афин­ского стратега Перикла по восстановлению всего комплекса Акрополя. В течение второй половины V в. до н. э. на Акрополе кипело строи­тельство: с 447 по 438 г. до н. э. воздвигали Парфенон, в 437 г, до н. э. закладывали новые Пропилеи, в 421 г. до н. э. строили храм Ники Аптерос, а с 421 по 404 г. до н. э.— Эрехфейон.

Пропилеи — ворота на Акрополь — представляли собой глубокий сквозной портик. Построенные архитектором Мнезиклом, они состояли из трех частей: крытых глубоких ворот, образующих пять разделенных колоннами проходов, примыкавшей с севера пинакотеки (хранилище про­изведений живописи) и уравновешивавших ее с юга небольшого здания и храма Ники. По четырем боковым проходам шли в дни праздников и посещений святыни пешие афиняне, по среднему, где не было ступе­ней, ехали всадники и колесницы, вели жертвенных животных.

Из-за Пелопоннесской войны строительство Пропилеи в 432 г. до н. э. прервали, и лишь в 421 г. до н. э., во время Никиева мира, ворота были окончены. Предполагают, что в первоначальном плане левая и правая стороны Пропилеи были равновеликими и вся постройка симметричной. Но в 421 г. до н. э. возле южного крыла Пропилеи возвели храм Ники, и поэтому эта часть Пропилеи стала более легкой, чем северная.

Впервые в эллинской архитектуре оказались совмещенными в одной постройке два различных ордера. Пропилеи открывались глазам подхо­дящего к ним человека торжественными и внушительными дорическими колоннами. Но, попав под кровлю ворот, эллин оказывался среди опор изящного и легкого ионического ордера. Более того, в пределах дори-

¹ Ареопаг — в данном случае здание, в котором помещался орган власти, осущест­влявший контрольные, судебные и другие функции; состоял из пожизненных членов — представителей родовой аристократии.

ческого ордера Пропилеи Мнезикл использовал два размера колонн — массивные в центре и легкие, небольшие по бокам.

Снизу из города к Пропилеям вел пандус (наклонная площадка, слу­жащая для подхода к расположенному над цоколем здания парадному входу). В самом широком проходе Пропилеи виднелась статуя Афины Промахос, Воительницы. Красоту ворот на Акрополь отмечал Павсаний в «Описании Эллады»: «Пропилеи имеют крышу из белого мрамора, и по красоте и величине камня до сих *пор нет ничего лучшего».

Работами на Акрополе руководил скульптор Фидий. На всем лежит отпечаток его гениального расчета и тонкого художественного чутья. Выходивший из прохладного портика Пропилеи на площадь Акрополя человек видел прежде всего упомянутую семиметровую, отлитую Фи­дием из бронзы статую Афины Промахос. Богиня мудрости и справедли­вой войны, представленная великим скульптором в полном вооружении, держала, как убеждают ее изображения на монетах, копье и щит. Го­лову ее покрывал высокий шлем, украшенный сфинксом и грифонами, на плечи была наброшена свисавшая на грудь эгида — оружие Афины с головой горгоны Медузы в центре¹. У ног Афины сидела сова — символ мудрости, а слева змей — олицетворение древнейшего божества Аттики, бога Эрехфея. Выражение лица богини, если верить римским копиям, поражало мудростью, торжественностью и спокойствием. Слегка скло­нив голову, она смотрела на раскинувшийся у подножия Акрополя го­род, выбравший ее своей покровительницей. Величественно ниспадали складки ее одежд. Строго вертикальные, четкие, они, как и в других ста­туях, напоминали желобки стройных колонн. Образ воплощал в себе глубокую идею: в мифологическом, культовом произведении, отлитом из захваченного у персов оружия, нашло выражение живое, реальное напоминание о победе над огромной персидской деспотией.

В основе композиции Акрополя лежала не симметрия, но перекрест­ное равновесие объемов, и в этом нетрудно заметить сходство с пласти­ческими принципами того времени, в частности с хиазмом в статуях Поликлета. Действительно, в западной части тяжелые здания Пропилеи располагаются слева, а легкий храм Ники — справа. В восточной же — крупная масса выражена на правой стороне Акрополя объемом Парфе­нона, в то время как слева высится изящный ионический Эрехфейон. Ощущение равновесия архитектурных объемов и соответствия асиммет­рических масс друг другу приходит не сразу, но в процессе движения человека по Акрополю и созерцания им построек.

Иктин и Калликрат, работавшие вместе с Фидием по воздвижению Парфенона, несомненно, учитывали новую систему равновесия асим­метрических архитектурных объемов. Именно поэтому они расположили Парфенон не рядом с еще остававшимися руинами фундаментов Гека-томпедона, т. е. прямо против Пропилеи, но намного южнее, чтобы объем

¹ От названия этого грозного оружия Афины — эгиды, при взгляде на которую каж­дый противник Афины, по мифу, обращался в камень, и сохранилось в современном языке выражение «под эгидой».

Храм Ники Аптерос. Мрамор. 2-я половина V в. до н. э. Афины, Акрополь

здания воспринимался не по-архаически, с фасада, но с угла, и оказы­вались видимыми западная и северная его стороны. Так постепенно в классический образ входила сменявшая иллюзорную двухмерность ар­хаики трехмерность, проявлявшаяся также и в скульптуре (у Дорифора и особенно у Диадумена Поликлета чувствовалось отклонение от былой фронтальности куросов). Весьма важно, что для решения этой художест­венной проблемы афиняне не остановились даже перед весьма дорого­стоящей, трудоемкой подсыпкой холма с южной стороны Акрополя. Бо-

лее чем на половину Парфенон стоит на искусственном, хорошо укреп­ленном основании. Так, несколько наивная простота архаической расста­новки зданий вдоль священных дорог (Цестум, Олимпия, Дельфы) ухо­дила в прошлое, сменяясь более сложными гармоническими принципа­ми архитектурного ансамбля.

Виднеющийся справа от крупных и массивных Пропилеи храм бо­гини Победы был выстроен, возможно, Калликратом в годы Никиева мира — перемирия между афинянами и спартанцами в Пелопоннесской войне — и посвящен Нике Бескрылой: по-видимому, афиняне этим наив­но выражали свое желание всегда иметь в городе эту богиню. Но пред­полагают также, что в целле, главном помещении храма, стояла ста­туя не Ники, а призывавшей к миру Афины, державшей в руке шлем и гранатовое яблоко, отчего здание иногда называют храмом Афины — Ники¹. Не исключено, об этой статуе было написано стихотворение:

Древнерожденная дева, меня огорчаешь, Киприду,

В дерзкой ты держишь руке мне предназначенный дар.

Помнишь ли, некогда в споре на склонах утесистой Иды

Мне, не тебе, передал яблоко это Парис.

Щит и копье тебе любы, а яблоко мне подобает...

Бедствия прежней войны нужно ли нам повторять?

Храм Ники Бескрылой стоит на суровом (высотой 9 м) могучем бас­тионе — пиргосе и своими легкими формами и пропорциями оттеняет величие Пропилеи и массивность крепостной стены. Он не имеет боковых колоннад, а лишь по четыре ионических опоры с одной и с другой сто­роны (тип амфипростиль). Расположение храма Ники под небольшим углом к пиргосу и легкая развернутость в сторону Пропилеи как бы ориентируют, направляют движение человека, подходившего к воротам с юга. Зодчий храма Ники, чувствуя, что рядом с внушительной дори­ческой колоннадой Пропилеи ионический ордер храма Ники может по­казаться слишком легким, ввел в постройку некоторые черты дорики.

Небольшое (3,74X4,19 м) внутреннее помещение храма почти квад­ратное в плане. Стены целлы внутри, возможно, покрывали росписи. Снаружи храм украшал неширокий (высотой 45 см) фриз из пентеллий-ского мрамора. На его короткой восточной стороне показано торжест­венное собрание богов Олимпа. Некоторые боги стоят, облокотившись о посохи,— они помещены преимущественно над колоннами, а сидящие или слегка наклонившиеся фигуры — над интерколюмниями. На других же сторонах — сцены битв при Эвримедоне и усмирение персов.

Архитектуру легкого храма Ники Аптерос связывали с тяжелым массивом стены рельефы балюстрады, завершавшей пиргое. На рельефах была изображена богиня Победы, развязывающая сандалию перед вхо-

' Во время турецкого владычества в Греции многие храмы Акрополя сильно постра­дали. Разобран был и храм Ники, из блоков которого сооружали укрытие для пушек. Однако впоследствии почти все части здания были найдены и постройку сложили вновь. В теперешнем виде храму Ники Аптерос недостает первоначального красочного покрытия, несомненно, существовавшего, во всяком случае, на рельефах.

Парфенон. Мрамор. V в. до н. э. Афины, Акрополь

дом в храм, а также совершавшая жертвоприношение. Помещение этих плит на балюстраде храма Ники не случайно, так как именно на пир-госе афиняне обычно развешивали свои военные трофеи. Такая тради­ция, очевидно, существовала и до постройки здания Калликратом.

Трудно назвать более прославленное сооружение, нежели воздвигну­тый Иктином и Калликратом храм Афины Парфенос — Парфенон.

Классическая эпоха, в которую был создан этот архитектурный шедевр, принесла с собой в искусство много нового по сравнению с ар­хаикой. Нельзя забывать, что годам постройки Парфенона предшество­вала ожесточенная борьба с персами, закончившаяся победой неболь­ших, но сильных, сплотившихся в борьбе полисов. Радостное чувство победы, ощущение собственной силы, наполнявшие сердца греков, от­разились прежде всего в Парфеноне. Все меньше давала о себе знать условность пластических форм, облегченнее становились пропорции, на смену массивным постройкам архаики приходили более гармоничные сооружения. Достаточно сопоставить колонну Парфенона с колонной архаического храма, чтобы увидеть, насколько- изменилась деталь клас­сического здания: меньше выражен энтазис, четче обрисованы ребра каннелюр.

Древние храмы являлись, по представлениям греков, земным жи­лищем божества, а Парфенон считался прежде всего обителью Афины, статуя которой находилась внутри его. Жертвоприношения богине и поклонение ей совершались перед входом в храм.

Парфенон.

Парфенон выстроен в дорическом ордере, каждая из окружающих его колонн стоит непосредственно без базы, на плоскости стилобата, имеет каннелюры с острыми ребрами и венчается капителью, включаю­щей эхин и абаку. Над колоннадой размещена несомая часть здания — антаблемент, состоящий из архитрава — балки, лежащей на капителях, фриза, разделенного на триглифы и метопы, украшенные рельефами, и карниза. В центре огромных для божества ступеней восточной и запад­ной сторон сделаны невысокие ступени для входа в храм человека. За торцовыми колоннами расположена вторая колоннада, образующая про-наос — преддверие храма. Высокие стены ограничивают внутреннее уб­ранство здания. За высокой дверью открывалась целла, или наос,— основное пространство с двухъярусной колоннадой, хорами в верхней части и стоявшей на высоком постаменте статуей Афины Парфенос — Девы. В опистодом — помещение за целлой, или наосом,— можно было попасть лишь с западной стороны храма (от целлы оно было отделено глухой стеной). Некоторые исследователи предполагают, что в описто-доме стояли ионические колонны. Неясен вопрос о перекрытии храма: бы­ла ли крыша глухой, или в центре ее имелось отверстие для освещения.

Мастерам Парфенона удалось создать впечатление, что храм возник без усилий человеческих, как бы вырос сам по велению природы, с ко­торой у древних греков отождествлялись божества. В своем желании как можно сильнее выразить в облике храма естественность форм Иктин и Калликрат добились исключительных успехов. На боковых сторонах храма они поставили не удвоенное число торцовых колонн, а еще одну (всего семнадцать). Таким образом, у человека, созерцавшего здание, создавалась иллюзия случайности, органичности форм. При ар­хитектурных обмерах Парфенона обнаружили также, что в постройке, как в человеческом теле, нет ни прямых линий, ни ровных плоскостей: все линии стилобата и антаблемента чуть изогнуты, плоскости чуть вы­пуклы или вогнуты, а оси колонн, при мысленном их продолжении вверх, пересекаются в одной точке на высоте двух километров.

Ощущению глубокой связи Парфенона с природой способствует ха­рактер и обработка материала, из которого создан храм. Парфенон сло­жен из мрамора, добывавшегося на окраине Афин и Пентелликоне. Пентеллийский белоснежный мрамор, пока добывался, на воздухе посте­пенно менял цвет. Мельчайшие железистые частички, находившиеся в камне, под воздействием влажной атмосферы окислялись, и мрамор по­крывался тонкой пленкой желтовато-коричневой патины, которую мож­но видеть и на многих древнегреческих статуях, исполненных из этого красивого материала. Нижние части Парфенона — ступени стилобата, поставленного на грубую скалу Акрополя, имеют соответственно шеро­ховатые поверхности; колонны Парфенона несут следы уже более тща­тельной отделки мрамора, антаблемент, особенно фриз с имевшими рас­краску рельефами, обработан еще более искусно. Чувствуется посте­пенное, все более заметное кверху здания совершенство материала. Сооружение кажется подобным дереву, в котором, чем дальше от могу­чих и грубых корней, тем нежнее становятся ветви и листья.

В тесном соединении чувства органической связи с природой и инже-

нерной мысли, естественности и продуманности притягательная сила главного храма Афин, отличающая его от многих других шедевров. Человеческое сознание заявило о себе здесь как о венце божественного создания.

Фронтоны, метопы, фриз Парфенона, необычные по богатству и разно­образию, свидетельствовали о значении, какое придавалось сооружению, прославлявшему не только покровительницу города — богиню Афину, но и самих афинян, оказавшихся во главе союза греческих полисов после греко-персидской войны. Композиция фронтонов, сцены на метопах и фри­зе не просто украшали храм. Они заключали в себе глубокий смысл: в зна­комых сюжетах раскрывалась идея совершенства и величия человека.