Опыт других стран современного мира в формировании правового государства

 

Следует отметить следующее: как показывает практика развития различных стран, наличие демократии в стране – не значит всегда наличие развитого правового государства. Поэтому говоря «правовое государство» исследователи не всегда подразумевают «демократическое государство». Подразумевая государство и правовое, и демократическое нелишне будет назвать его «демократическим правовым государством». По мнению исследователей, есть страны, по определению недемократические, но при этом имеющие высокий уровень развития правового государства. Типичный пример – Гонконг, с высокими показателями развития институтов правового государства, но в отсутствии демократии. Процесс демократизации может иметь разные последствия для роста в странах, которые уже имели сложившиеся и окрепшие институты правового государства, и в странах, которые не имели таких институтов. Демократизация в странах типа Гонконга может способствовать реформам и экономическому росту. А демократизация в странах типа Туркменистана может существенно ослабить экономический рост и не способствовать реформам, потому что одним из результатов демократизации в условиях слабых институтов государства может быть разрушение тех институтов, которые уже существуют.

На сегодня, правовыми государствами называют себя: Австралия, Норвегия, Финляндия, Япония, Швеция, Швейцария, Люксембург, Монако и т.д.

Я хотел бы рассмотреть правовую государственность на конкретном примере.

Правовая система Швеции складывалась на протяжении веков под влиянием самых различных правовых систем. В нее внесли свою лепту и римское право, и Германии X-XI вв., и Финляндии, которая некоторое время входила в состав Швеции. Так она сформировалась в отличную от других правовых систем Европы. Начало формированию права в Швеции положили торговые обычаи, которые первоначально использовались только непосредственно в торговле, а затем перешли и на другие стороны жизни шведов. Дополняясь и совершенствуясь, эти обычаи переросли в правила, которые были сначала неписанными, а затем уже стали оформленными на бумаге официально и обязательными к исполнению. Сегодня Швеция принадлежит к самостоятельной скандинавской («северной») правовой семье, занимающей по ряду своих черт промежуточное место между романо-германской и англо-американской системами. Основы современной правовой системы Швеции были заложены Законом Шведского государства (королевства) 1734 г. До этого основными источниками права в стране служили сначала нормы обычного права, а затем и отдельные законодательные акты и собрания законов. Территория страны никогда не находилась под иностранным господством, поэтому развитие шведского права определялось внутренними потребностями страны и лишь отчасти — влиянием иных правовых систем, например (в период Средневековья) римского права, и торговых обычаев городов-государств германского побережья Балтики. В XI—XII вв. в отдельных провинциях Швеции местные правовые обычаи заучивались «хранителями закона», которые время от времени торжественно оглашали их на собраниях свободных землевладельцев — «тингах». Начиная с XIII в. эти обычаи стали записываться, а в середине XIV в. на их основе, а также с учетом норм торгового и канонического права, заимствованных из иных правовых систем, были подготовлены, а затем изданы королем Магнусом Эриксоном общенациональные, но раздельные для сельских районов и городских поселков кодексы законов. Эти кодексы представляли собой собрания наиболее часто применяемых правовых положений.

Государственный строй Швеции определен Конституцией 1974 г., которая состоит из 4 отдельных документов: Акта о форме правления, принятого в 1974, Акта о престолонаследии, действующего с 1810, Акта о свободе печати 1949 (ведущего начало с 1766) и Акта о свободе выражения взглядов, вступившего в силу в 1991. По форме правления Швеция — конституционная парламентская монархия. При этом король является только символом шведской нации, полномочия его носят, по существу, формальный характер, а фактическая власть принадлежит парламенту. Политический режим — демократический. За Королем сохранились в основном церемониальные обязанности (к примеру, официальное открытие сессии парламента). Функции его как главы исполнительной власти принадлежат правительству и конституционно за ним закреплены. Решения, принятые правительством, не требуют подписи Короля, Король не присутствует на его заседаниях, наконец, он не обладает правом назначать и увольнять членов правительства, судей и высших чиновников. Высшим органом государственной власти является парламент — Риксдаг. С 1971 г. Риксдаг Швеции - однопалатный, состоит из 349 депутатов, избираемых путем всеобщего прямого и тайного голосования раз в 4 года (в 3-е воскресенье сентября). Конституция закрепляет за Риксдагом значительный объем прав. Право законодательствовать составляет исключительную прерогативу Риксдага, так как Конституция не предоставляет королю права вето. Правда, § 7 гл. III Закона о форме правления предусматривает возможность передачи Риксдагом правительству права на издание постановлений по ряду вопросов, касающихся промышленности, торговли, транспорта, охраны жизни и здоровья людей, поддержания общественного порядка.

Такая страна, как Швеция, была выбрана для примера неслучайно. Авторитетный политический журнал с мировым именем – «World Justice Project[10]» составил рейтинг самых правовых стран мира и именно Швеция занимает в этом рейтинге первую строчку. Помимо Швеции в первую десятку вошли: Скандинавия, Австралия, Новая Зеландия, Япония, Австрия. Россия же опять "отличилась", заняв 86 место и расположившись по соседству с Узбекистаном и Эфиопией. Помимо Узбекистана, нас еще обошли (из республик экс-СССР) Украина, Киргизия, Молдавия, Казахстан. Из прочих стран выше нас в рейтинге очутились также Кения, берег Слоновой Кости, Замбия, Никарагуа, Гватемала, Сальвадор, Колумбия - то есть, такие государства, которые в обиходе называют "страны третьего мира". По уровню эффективности законодательного ограничения полномочий правительства мы занимаем третье с конца место. Хуже только в Никарагуа и Зимбабве. И по части безопасности граждан мы также на почетном 92-м месте. У нас немного спокойнее, чем в Уганде, но гораздо опасней, чем в Мексике.