В. Войнович «жизнь и необыкновенные приключения солдата ивана чонкина»

"Мы были всякими, любыми,
Не очень умными подчас,
Мы наших девушек любили,
Ревнуя, мучась, горячась…"

П. Коган

"Если все читать, жить некогда", – твердят наши сограждане, утомленные обилием интересных публикаций. И все же появление в журналах прозы Владимира Войновича не прошло незамеченным. Многие ждали этого события, особенно предвкушая выход в свет романа о солдате Чонкине. Вопреки всем запретам, похождения русского Швейка, по воле случая вступившего в борьбу с неким "Учреждением", давно получили известность в литературных кругах. Сатира Войновича заслуживает подхода серьезного и непредвзятого. Перед нами проза мастера, умеющего оригинально использовать и артистически сочетать элементы разных литературных традиций.

Войнович пишет о людях, условиями тоталитарного режима превращенных в озлобленную, запуганную и жадную толпу. И следует заметить: у него эти люди подчас действуют в ситуациях, повторяющих самые героические и трогательные коллизии мировой литературы, русской классики и фольклора. Вот два примера (хотя их гораздо больше). Недотёпа Чонкин, посланный в село Красное стеречь останки разбитого самолета и в суматохе начала войны забытый на этом никому не нужном посту, на свой лад переживает все приключения сказочного простака Иванушки. Смирный и доверчивый Чонкин берет верх над врагами, казалось, неуязвимыми – капитаном Милягой и его подручными. Бездомный, он обретает кров и добрую подругу Нюру. Презираемый, получаст в финале невиданную награду – орден из генеральских рук. Но тут и сказке конец: орден у него тотчас отбирают, а самого тащат в кутузку. Этот эпизод – не что иное, как пародия на одну из сцен романа Гюго "Девяносто третий год" с его грозной патетикой и торжественными размышлениями о путях истории и трагизм человеческого удела. Ироническая проза Войновича ориентирована и на эти проблемы. За плечами низкорослого красноухого Вани Чонкина много литературных предков.

Секрет замысла в том, что Чонкин, вопреки своей невзрачности и лукавым авторским замечаниям, герой отнюдь не народный. В густонаселенном мире романа, где жестоко извращены понятия достоинства, чести, долга, любви к Отечеству, еще живо одно истинное человеческое чувство – жалость. Она живет в груди Чонкина, худшего из солдат своего подразделения, сожителя почтальонши Нюры, главаря мифической банды, взявшей в плен людей Миляги и разгромленной полком под командованием свирепого генерала Дрынова.

Объявленный государственным преступником, Чонкин далек от вольномыслия. Он и вождя чтит, и армейский устав уважает, да так, что готов лечь костьми, охраняя вверенный ему металлолом. Только беспощадности, популярной добродетели тех лет, Чонкину Бог не дал. Он всех жалеет и Нюру, и своих пленников, и кабана Борьку. Даже Гладышева, который пытался его застрелить, Чонкин пожалел, за что и поплатился. Наивному герою Войновича невдомек, что доброе сердце – тоже крамола. Он со своим даром сострадания воистину враг государства и "лично товарища" Миляги, Дрынова, Сталина.

Кстати, Сталин лично в романе не присутствует. Это своего рода волшебное слово, из тех, что в мире страха и обмана значит больше, чем реальность. Если в начале времени "Слово было Бог", то здесь, изолгавшееся и обездушенное, оно предстает как мелкий шкодливый бес, чья прихоть самовластно распоряжается судьбами персонажей. Роман построен так, что слово становится причиной всех решающих поворотов действий. Чонкин по наущению стервеца Самушкина задает политруку роковой вопрос, верно ли, что у Сталина две жены. Плечевой распускает гнусную сплетню о Нюре. Гладышев строчит донос на соседа. Сотрудники органов, предвкушая расправу над старым сапожником Моисеем Соломоновичем, с ужасом обнаруживают, что фамилия их жертвы – Сталин.

Миляга в минуту растерянности невпопад выкрикивает: "Да здравствует товарищ Гитлер!" Жизнь и смерть героев романа зависит от слова, прозвучавшего или написанного, недослышанного или перевранного. От слова, которое на глазах утрачивает свой первоначальный, действительный смысл. Наблюдательность писателя остра, но и горестна, ирония не дает повода забыть, что его персонажи – эти оболваненные, обездоленные бедолаги, живущие словно в бредовом сновидении, мучаются по-настоящему. Наяву Войнович неистощим в изображении комических ситуаций, но слишком сострадателен, чтобы смешить, И сегодня мы читаем Войновича иначе: не только смеемся над героями, но и плачем над ними.

Человек на войне "Пусть тот бой не упомянут
В списке славы золотой.
День придет — еще повстанут
Люди в памяти живой."

А. Твардовский

О Великой Отечественной войне 1941-1945 годов написано немало книг. К теме "Человек на войне" обращались К. Симонов, Б. Васильев, В. Быков, В. Астафьев, В. Распутин,Ю. Бондарев и многие другие. При этом невозможно не упомянуть, что эту тему затрагивали и до них, ведь в истории России было немало войн, и все они нашли отражение в литературных произведениях. Война 1812 года – в романе Л.Н. Толстого "Война и мир", Первая Мировая и гражданская война – в романе М. Шолохова "Тихий Дон". Для двух этих авторов характерен своеобразный подход к теме "Человек на войне". Толстой рассматривает в основном психологическую сторону явления, причем как с точки зрения русского солдата, так и со стороны противника. Шолохов же и вовсе дает изображение гражданской войны глазами белогвардейцев, то есть, по сути дела, врагов.

Но обычно тема "Человек на войне" подразумевает именно Великую Отечественную войну. Одно из первых произведений о Второй Мировой войне, приходящее на ум, – поэма "Василий Теркин" А.Т. Твардовского. Герой поэмы – простой русский солдат. Его образ – это воплощение всех солдат, всех их качеств и свойств характера. Поэма представляет собой ряд зарисовок: Теркин в бою, Теркин в рукопашной схватке с немецким солдатом, Теркин в госпитале, Теркин на отдыхе. Все это складывается в единую картину фронтового быта. Теркин, будучи "простым парнем", тем не менее, совершает подвиги, но не ради славы и почестей, а ради исполнения своего долга. Наделяя Теркина многими располагающими к себе чертами русского национального характера, Твардовский подчеркивает, что этот человек – лишь отражение народа. Не Теркин совершает подвиги, а весь народ.

Если Твардовский разворачивает перед нами широкую картину войны, то Юрий Бондарев, например, в своих повестях ("Батальоны просят огня", "Последние залпы") ограничивается описанием одного боя и очень короткого промежутка времени. При этом бой сам по себе не имеет особого значения – это лишь один из неисчислимых боев за очередной населенный пункт. Неважно, идет ли бой местного или общего значения. Важно, как себя в нем проявит человек. Об этом и пишет Юрий Бондарев. Его герои – это молодые люди, почти мальчики, попавшие на фронт прямо со школьной скамьи или из студенческой аудитории. Но война делает человека взрослее, сразу старит его. Вспомним Дмитрия Новикова – главного героя повести "Последние залпы". Он ведь совсем молод, молод настолько, что сам стесняется этого, а многие завидуют, что в столь юном возрасте он добился таких военных успехов. Действительно, неестественно быть столь юным и иметь такие полномочия: распоряжаться не только действиями, но и судьбами людей, их жизнью и смертью.

Бондарев и сам говорил о том, что человек на войне оказывается в положении неестественном, поскольку сама война – неестественный способ разрешения конфликтов. Но, тем не менее, будучи поставлены в такие условия, герои Бондарева проявляют лучшие человеческие качества: благородство, смелость, решительность, честность, стойкость. Поэтому и такими жертвами оплачивается победа. Очень многие положили свои жизни на то, чтобы День Победы все же наступил.

А есть писатели, у которых совсем иной подход к теме войны. Например, у Валентина Распутина. В повести "Живи и помни" именно война движет развитие сюжета. Но она как будто проходит стороной, лишь косвенно влияя на судьбы героев. В повести "Живи и помни" мы не встретим описания боев, как у Твардовского или Бондарева. Здесь затрагивается иная тема – тема предательства. Действительно, дезертиры существовали в Великую Отечественную войну, как и в любую другую, и нельзя закрывать на это глаза.

Андрей Гуськов самовольно уходит с фронта, тем самым навсегда отделяя себя от людей, ведь он предал свой народ, свою Родину. Да, он остается жить, но жизнь его куплена слишком дорогой ценой: он уже никогда не сможет открыто, с высоко поднятой головой войти в дом своих родителей. Он отрезал для себя этот путь. Более того, он отрезал его для своей жены Настены. Она не может радоваться Дню Победы с другими жителями Атамановки, ведь ее муж – не герой, не честный солдат, а дезертир. Вот что гложет Настену и подсказывает ей последний выход – броситься в Ангару.

Женщина на войне – это еще более неестественно, чем мужчина. Женщина должна быть матерью, женой, но никак не солдатом. Но, к сожалению, многим женщинам в Великую Отечественную войну приходилось надевать военную форму и идти в бой наравне с мужчинами. Об этом говорится в повести Бориса Васильева "А зори здесь тихие..." Пять девушек, которым надо было бы учиться в институте, флиртовать, нянчить детей, оказываются лицом к лицу с врагом. Все пятеро погибают, не все пятеро геройски, но, тем не менее, то, что они совершили все вместе, – подвиг. Они погибли, положив свои юные жизни на то, чтобы еще чуть-чуть приблизить победу. Должна ли быть женщина на войне? Вероятно, да, ведь если женщина чувствует, что обязана защищать свой дом от врага наравне с мужчинами, то было бы неправильным ей препятствовать. Такие жертвы жестоки, но необходимы. В конце концов не только женщина на войне – неестественное явление. Неестествен вообще человек на войне.

У всех авторов, затрагивавших тему "Человек на войне", есть общая черта: они стремятся изобразить не подвиги отдельных людей, а всенародный подвиг. Не героизм отдельного человека восторгает их, а героизм всех русских людей, вставших на защиту Родины. Конечно, сейчас мы уже с улыбкой смотрим на существовавшую тогда идеологию (а она просвечивает во всех перечисленных произведениях), но не будь ее, советский народ вряд ли смог одержать победу над врагом.