Эпоха парусов и весел (с древнейших времен до середины XIX в.)

 

В арктические широты человек проник еще в эпоху позднего мезолита и неолита, по мере постепенного потепления климата на планете и как следствие отступления ледника.

Русское влияние на подступах к арктическим рубежам стало заметно с IX-X вв., когда по данным маршрутам начинают движение новгородские переселенцы, за свою последующую активную хозяйственную деятельность на северных территориях (осуществляют рыбный промысел, охотятся на морского зверя) названные «поморами». Новгород, к XI в. преобразовавшийся в крупнейший торгово-ремесленный центр, ввиду постепенного истощения коренных промысловых угодий был заинтересован в богатых рыбой, зверем и птицей берегах северных рек и Студеного моря. В погоне за рыбой, ворванью, пухом, моржовыми клыками и пушниной поморы - «морского дела старатели» освоили бассейн Печоры, Полярный Урал, Приобское Заполярье, о-ва Колгуев, Вайгач, Новая Земля.^[1] Непосредственно устанавливались контакты как с автохтонным населением арктических окраин материка – финно-угорскими народами, так и с промышляющими в северных морях норвежцами, которые, в свою очередь, уже ступали на землю Гренландии, Исландии, Северной Америки.

Безусловно, предпринимались попытки зафиксировать сферы влияния на освоенном Севере, Северо-Западе европейской Арктики, среди которых наиболее показателен Новгородско-норвежский договор о границе 1326 года, разграничивший территории и закрепивший торговые связи, осуществляемые плаваниями вдоль Кольского полуострова к северным берегам Норвегии.^[2]

Посещали поморы и Шпицберген (Грумант), однако большинство российских и зарубежных ученых относят их плавания лишь к XVII веку.^[3] В течение нескольких столетий они осваивают архипелаг, но к середине XIX века их активность на данных территориях падает, открывая большие перспективы заинтересованным в них норвежцам, которые в свою очередь официально закрепят за собой архипелаг.

В XVI веке через Студеное море (Северный Ледовитый океан) начиналась торговля Руси с Западной Европой, строятся торговые города, остроги и монастыри. 1420-1430-е гг. возводится Соловецкий монастырь. 1499 г. знаменуется основанием первого русского заполярного города – Пустозерска. 1530-1540-е гг. на мурманском берегу Баренцева моря – строится Печенгский монастырь, который начинает вести обширную торговлю рыбой и солью, здесь же строятся морские суда.^[4] Во второй половине XVI века приток русских на Крайний Север усиливался как в связи с тяжелой ситуацией в центре, вызванной политикой Ивана Грозного, так и по причине частых ссылок на Колу. Уже в 1584г. главным портом Поморья стал Архангельск, привлекавший на Север новых жителей.^[5]

После присоединения Новгорода к Москве во второй половине XV века новый центр русских земель взяла на себя роль координатора северного курса внешней политики. Благодаря сольвычегодским промышленникам Строгановым Московское государство начало осваивать областей восточнее Урала.

К востоку от низовьев Оби лежала земля, привлекавшая промышленников своими пушными богатствами – по имени жившего здесь нененецкого племени названная Мангазеей. Строгановы стремились к освоению естественных богатств северного края и морем и сушей. Как отмечал историк С.Ф. Платонов, «морской поиск им не удался, а южный путь, захваченный Ермаком, привел на Обь и в Мангазею государственную власть, которая и усвоила себе плоды Строгановского успеха. Мангазея вошла в государство, стала доступна всем, стала ареной усиленной и ускоренной эксплуатации и была в своих "пушных" богатствах истощена менее чем в полвека».^[6]

Охваченная стремительным географическим поиском Европа, а особенно страдающие от испано-португальской монополии в водах мирового океана страны с развитым флотом (Англия и Голландия) намеревались найти путь к богатствам Китая и Индии, используя Северо-Восточный проход (прежнее название Северного морского пути). В 1553 г. с подобными целями Англию покинули корабли Хью Уиллоби, однако экспедиция добралась лишь до берегов Новой Земли и на обратном пути оказалась не в состоянии противостоять критическим условиям сурового Севера.^[7] Все же один из кораблей под командованием Ричарда Чанслера сумел достичь устья Северной Двины, что положило начало дипломатическим сношениям и торговым связям Москвы и Англии^[8].

Несмотря на неудачу, англичане не оставляли попыток найти проход в Китай через моря Ледовитого океана – предпринимались экспедиции под руководством Стивена Борро, а затем и Артура Пита и Чарльза Джекмена, которым удалось выйти в Карское море. В 1594-1597 гг. голландский картограф и мореплаватель Виллем Баренц предпринял три экспедиции в район Новой Земли, в течение которых он описал многие неизведанные территории, в частности остров Медвежий (архипелаг Шпицберген).^[9] Плавание Баренца открыло северную часть Баренцева моря для очень доходного китобойного промысла голландских и английских промышленников, приведшего почти к полному истреблению китов в атлантико-арктических водах.^[10] Неудачной оказалась попытка знаменитого Генри Гудзона пройти Северо-восточным путем (1608 г.).^[11] Достигнув юго-западного берега Новой Земли, капитан не смог войти в Карское море из-за тяжелой ледовой обстановки.

Морское снаряжение западноевропейских мореходов имело несравненные преимущества перед основными средствами передвижения поморов — плоскодонными однопалубными суднами длиной до 25 м, «кочами». Однако именно кочи позволили поморам совершать плавания вдоль северных берегов материка и довольно успешно сообщаться морским путем с Обью. Неуспех иностранных «гостей» по освоению северных просторов базировался и на элементарной неприспособленности к суровым северным характеристикам, требовавшим от человека не только передовых мореходных средств, но и определенных навыков, знаний арктической природы. Поморы в этом отношении были, несомненно, в более выгодном положении ввиду постоянного контакта с арктическими реалиями.

Указанные северные экспедиции хорошо финансировались из бюджета различных торговых компаний, видевших прямую выгоду от нахождения нового прохода в богатые азиатские страны. Среди них можно выделить английскую «Московскую компанию», которая после доклада вернувшегося на родину Чанслера добилась от короля исключительного права торговли с Россией, а также «Северную или Гренландскую компанию» и датскую «Печорскую компанию». Однако постепенно «полярный» азарт иностранных компаний сходил на нет ввиду множества причин. Так, в 1600 г. указом английской королевы была учреждена Британская Ост-Индская компания, приступившая к колонизации Индии, и потому вынужденная сменить вектор колониального поиска.^[12] Для Голландии в частности открывались новые перспективы в связи с основанием в 1602 г. «Нидерландско-Остиндской компании», которая завоевывала монопольное право использовать южный путь в Индию и в новых условиях более не нуждалась в трудоёмком процессе освоения северных широт.

Окончательно же идея освоения кратчайшей трассы в Индию и Китай вдоль арктических берегов Евразии у предприимчивых людей не пропала. Западноевропейские купцы решили воспользоваться путем из Обской Губы вверх по р. Обь, которая как представлялось, вытекает из Китая. Однако, по ходатайству тобольского воеводы — князя И. Куракина Москва в 1617 г. приказала запереть морской ход в Обь и всеми средствами прекратить вывоз пушнины иностранными торговцами и их насилие над коренными обитателями северных владений России,^[13] торговлю же с Мангазеей предписывалось вести «сухим путем» через Тобольск и Березов.

Меры, предпринятые государством для пресечения попыток иностранных промышленников плавать в Обь, минуя корабельные пристанища Архангельска, обеспечивающие большие поступления в казну, безусловно, способствовали развитию отечественного промыслово-торгового движения в арктических районах Сибири, но в то же время надолго задержали развитие морских связей с Обь-Енисейским краем. С запретом полярного мореплавания Мангазея приходит в упадок и по указу Алексея Михайловича в 1672 г. город упраздняется. ^[14]

С приходом к власти энергичного Петра модернизированными «сверху» оказываются почти все сферы российского общества. Не исключением стали и внешнеполитические вопросы, частью решенные Ништадтским миром 1721 г., частью оставленные на перспективу. Одним из многочисленных проектов, рисующих новые горизонты перед амбициозным российским лидером, стал поиск условий для организации судоходства вдоль северных берегов Российской империи, в частности отыскание пролива между Америкой и Азией, о существовании которого было известно еще во второй половине предшествующего столетия в связи с экспедицией артели соболятников и казаков во главе с Семеном Дежневым. В итоге намерения императора были реализованы в Камчатских экспедициях, осуществленных В. Берингом и А. Чириковым в 1725-1730 гг. и 1740-1742 гг.^[15] Наряду с получением бесценных знаний по географии и гидрологии восточных морей и островов основными результатами этих исследований явилось подтверждение факта наличия пролива между Азией и Америкой, проведение описей арктических берегов России между Леной и Тихим океаном, открытие северо-западных берегов Америки (в частности, посещена Аляска), а также Алеутских и Командорских островов в Тихом океане. По мнению большинства исследователей именно итоги деятельности Камчатских экспедиций «стали базовым основанием для последующих северных проектов и начинаний и формирования российской школы исследователей Арктики и идеологов исключительного экономического значения Севера в будущем России».^[16]

За пределами континентальной России к 1799 г. оформляется Российско-американская торговая компания, призванная координировать продвижение российских интересов в Новом Свете. По замыслу её создателей, Г.И. Шелихова и А.А. Баранова, частный капитал сибирских купцов, за определённые экономические привилегии, должен был взять на себя заботы по освоению и обороне Русской Америки, а также – по расширению её территории.^[17] Однако на деле действия компании контролировала столица. Следовательно, компания сочетала в себе торгово-промысловые функции с функциями казённого управления, отчасти базировалась на принципах аналогичных западноевропейских проектов (например, Британская Ост-индская компания), но во многом являла собой очередную попытку государства получить максимум прибыли за счет жестко контролируемой купеческой инициативы.

С ее деятельностью связано также заключение ряда двусторонних соглашений и договоров, таких как конвенция о торговле, мореплавании и рыбной ловле между Россией и США в 1824 г., русско-английская конвенция 1825 г. Первый документ наряду с регулированием торговых отношений фиксировал границу русских владений на Аляске, севернее которой запрещалось селиться американцам, а южнее – русским^[18]. Упорядочить и нормативно оформить отношения между двумя государствами на Северо-Западе американского континента было необходимо в связи с нарастающей напряженностью между русскими поселенцами, аборигенами и американскими промышленниками. Вторая конвенция разграничивала северо-американские владения Российской империи и Великобритании (за счет Британской Колумбии), а также решала и чисто экономические вопросы о торговле, правилах рыбной ловли и т.д.^[19] Данные соглашения являли собой первые попытки по делимитации арктических территории между одними из ключевых мировых политических игроков того времени, во многом становясь прообразом последующих секторальных концепций по разграничению приполярных владений.

Возвращаясь непосредственно к Российско-американской компании, отметим, что вследствие нарастания кредиторской задолженности компании перед казной, усиливающихся заявлений о хозяйственной бесперспективности заокеанских владений и очевидной невозможности защитить данные территории в условиях нарастающей международной напряжённости (чему значительно способствовало поражение России в Крымской войне) в 1867 г. было принято решение продать Аляску Северо-Американским Соединенным штатам за 7,2 млн долларов и сосредоточить внимание на Дальнем Востоке.^[20] Так, Российская империя лишилась одной из самых прибыльных в перспективе арктических территорий, позволившей впоследствии США стать полноправным членом «лиги арктических держав».

Одним из главных сторонников северного курса в российской научной среде был М.В. Ломоносов, чей уникальный творческий гений затронул и арктические проблемы. В частности ученый предлагал приступить к транспортному освоению и развитию северных акваторий, изучению физико-географических условий Арктики, причем Ломоносов отмечал необходимость и международного сотрудничества в геофизических исследованиях, высказывал мнение о наличии здесь драгоценных металлов. Всё это нашло отражение в классическом труде под названием «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного похода Сибирским океаном в Восточную Индию» 1763 года. Идеи Ломоносова легли в основу экспедиции В.Я. Чичагова (1765-1766 гг.), ставившей целью пройти Северным морским путем на Камчатку, однако потерпевшей неудачу.^[21]

В этот же временной отрезок первую научно-исследовательскую экспедицию на Новую Землю предпринимает Ф. Розмыслов (1768-1769 гг.). Как отмечал один из виднейших полярных исследователей В.Ю. Визе, «экспедиция Розмыслова произвела очень хорошую съёмку Маточкина Шара и собрала интересные сведения о природе Новой Земли. … Розмыслов вёл регулярные наблюдения над погодой, которые до устройства обсерватории в Маточкином Шаре (1923 г.) являлись вместе с еще более старыми наблюдениями Баренца единственным материалом для суждения о климате восточного берега Новой Земли».^[22]

По поручению Адмиралтейского ведомства западные берега Новой Земли в начале XIX в. посетил Ф. П. Литке в 1821,1822,1823,1824 гг.,^[23] что нашло подтверждение на страницах такого «эпоса северных морских путешествий» как «Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан на военном бриге «Новая Земля» в 1821-1824 годах», обстоятельно закрепившего четырехлетний опыт пребывания в арктических морях с позиций геодезии, гидрографии, историко-этнографических сводок и опыта астрономических наблюдений. Однако в связи с тяжелыми климатическими условиями исследователю не удалось достигнуть мыса Желания (северной оконечности Новой Земли), а также выйти в Карское море.

Далее инициатива по проведению гидрографических работ в Белом и Баренцевом морях перешла к экспедициям под руководством П.К. Пахтусова, А.К. Цивольки и других, в результате которых обнаруженные берега Новой Земли были нанесены карты.^[24] Для продолжения освоения архипелага и более подробного его научного исследования в 1837 г. Академия Наук отправляет экспедицию на Новую землю во главе с академиком К. Бэром, чьё мнение о Карском море как о «ледяном погребе» ^[25] надолго закрепилось среди ученых и исследователей.

Таким образом, авторитетные заявления полярных исследователей середины XIX столетия, подчеркивающие наличие больших рисков в плавании по северным морям, в частности Карском, в совокупности с неблагоприятным климатом, как в стране, так и на международной арене значительно задержали продвижение российских интересов в Арктике.

Тем временем в арктических морях усиливается деятельность иностранных предпринимателей. Например, уже в 1871 г. развеять миф об абсолютной недоступности Карского моря удалось норвежским промышленникам (Э. Иоганнесен, Мак Тобисен, Э. Карслен), совершившим плавание к северным берегам Новой Земли в относительно благоприятный для мореплавания ледовый период с целью поиска новых территорий для рыбного промысла. ^[26]

Переориентировать свои приоритеты в северном векторе и российских, и иностранных предпринимателей обязывает время – вторая половина XIX века знаменуется переходом от парусного судоходства к пароходному, в разы облегчающему и укорачивающему маршруты.

Так завершается эпоха освоения обширных арктических просторов на парусных и весельных судах. Располагая подобным мореходным оснащением, эффективность которого была крайне мала в тяжелейших условиях морей Северного Ледовитого океана, человек смог достаточно полно и широко исследовать арктические воды и острова, интегрировав данные территории в континентальные хозяйственно-экономические процессы. На данном этапе подготавливалась первооснова как для более полного, технически совершенного научного исследования северных широт, так и для формирования концепции разграничения арктических территорий, в котором немаловажную роль сыграло право первооткрывателей наряду с правом ведения активной хозяйственной деятельности.