Кромвель отклоняет предложенную ему корону

На этот раз он достиг цели. Государственный совет, осуществлявший контроль над выборами, допустил в члены палаты лишь тех, кто признал власть Кромвеля как законную. Среди членов нового парламента возникла мысль упрочить дело великой революции восстановлением наследственной монархии в лице Кромвеля и его потомков. Палата большинством голосов (123 – против 61) приняла решение, которое было представлено Кромвелю 31 марта 1657 года. Корона Великобритании могла служить неотразимой приманкой для бывшего простого гунтингдонского землевладельца, и если бы он был одержим обыкновенным людским честолюбием, то ему стоило только протянуть руку и взять ее. Более того, большинство палаты настоятельно просило его принять титул, на котором основывался весь древнебританский правовой порядок и к которому так привык за многие столетия английский народ.

Однако Кромвель был не простой честолюбец, не Наполеон, а честный, богобоязненный патриот, который задумался над вопросом о совместимости своего долга перед Богом и людьми с принятием предлагаемой почести. Он обладал таким душевным спокойствием, что называл подносимый ему титул только «лишним пером на своей шляпе». Кромвель решительно отказался от предлагаемого ему сана, скромно, но метко сравнивая свою обязанность с должностью полицейского, обязанности которого обеспечивать спокойствие в своем приходе. «Такую обязанность, – говорил он, – можно выполнять и не обладая особым титулом, притом что многим хорошим людям титул этот будет не по сердцу». Под ними он подразумевал своих старых боевых сподвижников, остававшихся самыми надежными его сторонниками. «Может быть, – говорил он далее, – Господь в гневе своем не только искоренил весь род Стюартов в нашей стране, но захотел уничтожить и само королевское звание». Сам Кромвель придерживался, по-видимому, именно такого убеждения. «Не хочу воздвигать вновь стен иерихонских!»,– сказал он на своем величавом, образном языке.

Кромвель отклонил королевский сан, но принял проект конституции, выработанный парламентом, и который, в сущности, создавал конституционную монархию, но без королевского титула. Новый государственный строй, the Settlement, был торжественно оглашен 26 июня 1657 года. Парламентский спикер поднес Кромвелю Библию, на которой он присягнул, и если высшая власть требует известного уменья в искусстве представительности, то Кромвель, по отзыву даже его противников, обладал этим даром. Однако в своем тесном кругу он оставался степенным, совестливым, любящим семьянином, настоящим богобоязненным, достойным главой дома в старинном английском смысле.

Конституция. Военные успехи

Конец этой достопамятной парламентской сессии был ознаменован вестью о большой победе. Адмирал Роберт Блэк вновь захватил испанский «серебряный флот», шедший из Вест-Индии. В Нидерландах война также шла успешно для Англии. Как уже отмечалось выше, Дюнкирхен был взят франко-английскими войсками и оставлен, согласно условиям договора, за Англией. Парламент поддерживал в этом отношении политику Кромвеля, и ход дел принял окончательно законное и правильное течение.

Внутренние дела

Успехи внешней политики повлияли на внутренние неурядицы не так быстро и легко, как это можно бы ожидать. Окончательное установление нового порядка только еще сильнее разжигало роялистов и те крайние секты, которые все яснее видели невозможность осуществить свои фантастические проекты. Протектору угрожали разные заговоры и покушения на его жизнь. Даже парламент, в который он допустил прежде исключенных из него членов, проявил строптивость при возобновлении своих заседаний. Стараясь примирить настоящее с прошлым, Кромвель учредил Палату лордов. В нее вошли некоторые прежние лорды, затем ближайшие его родственники: сыновья, зятья, занимавшие важнейшие должности, а также несколько юристов и военных. Протектор обращался теперь к парламенту, как во времена монархии, с фразой: «Милорды и джентльмены Палаты общин»... Это пробудило старый антагонизм и старые притязания Палаты общин на главенство. Кромвелю снова пришлось бороться с мелкой, упрямой оппозицией. Но он также не колебался с принятием решения и 4 февраля 1658 года, в очередной раз объявил палате: «Да будет Господь судьей между вами и мной! Я распускаю парламент».

Кончина Кромвеля. 1658 г.

Протектор сумел твердо отстоять свою власть в стране, пользуясь громадным уважением во всей Европе. Его война на континенте шла успешно, но дни его были уже сочтены. Кромвелю пришлось пережить большое горе – умерла его любимая дочь, Елизавета, леди Клайполь. Еще раньше он потерял двоих своих сыновей – Роберта и Оливера. Через несколько недель после смерти дочери, 3 сентября, (он называл этот день своим «днем счастья», так как именно 3 сентября он одержал две победы: при Денбаре и Ворчестере) знаменитый правитель Англии скончался в старом дворце английских королей, Уайтголле. Он умер на вершине своего могущества (1658 г.).

Через несколько дней после кончины дочери, чувствуя упадок духа, он велел прочесть себе то место из послания к филлипийцам (IV, 11– 13), в котором говорится о силе веры: «Умею жить и в скудости, умею жить и в изобилии. Научился всему и во всем: быть в сытости и терпеть голод, и в обилии быть и в недостатке – все могу в укрепляющем меня Христе». «Это место Писания, – говорил он, – спасло однажды мне жизнь: когда умер мой старший сын, точно меч пронзил мне сердце».

Смерть Оливера Кромвеля была смертью героя и христианина.

Английская медаль в память о смерти Оливера Кромвеля, относящаяся к 1658 году. По оригиналу, принадлежащему одной из частных голландских коллекций. На лицевой стороне бюст Кромвеля; на оборотной – оливковое дерево со следующей надписью вокруг него: «Non defitient Oliva» – т. е. «не оскудеет оливковое дерево». В этом слове заключается намек на имя Кромвеля, которого звали Оливером

Гг. Реставрация

Ричард Кромвель

Согласно конституции Кромвель имел право назначить себе преемника. Он выбрал старшего из оставшихся у него сыновей, Ричарда. Ричард Кромвель занял место своего отца без всяких препятствий, до того уже сильно укоренилась идея протектората, несмотря на то, что по человеческому обыкновению в последнее время все обращали больше внимания на темные, нежели на светлые стороны установленного государственного порядка. Тем не менее этот энергичный и способный молодой человек, даже не обладая талантами покойного протектора, мог бы удержать свою власть.

Тридцатидвухлетний Ричард Кромвель (род. в 1626 г.) 27 января 1659 года открыл заседание парламента, который признал за ним все права его отца. Но Ричард не был воином, никогда не поднимал меча во славу Господню, и потому не был любим войском. Старое враждебное отношение военного сословия к парламенту вновь оживилось: армия признавала нового протектора как гражданского главу государства, но требовала для себя права выбирать своего главнокомандующего, и вынудила Ричарда распустить парламент, не согласившийся с требованием армии. Среди вождей этой военной партии наиболее выдающимися деятелями были: генерал Джон Ламберт и зять Кромвеля Флитвуд (анабаптист). Они пошли на странную меру: восстановили парламент (туловище), распущенный в январе 1653 года, от которого оставались еще 42 члена, а этот парламент, в свою очередь, учредил новый государственный совет из 16 гражданских и 15 военных чинов. Ричард Кромвель охотно сложил с себя свое звание и оставил государственную службу под гарантии весьма значительного ежегодного содержания (май 1659 г.). В безвестности он прожил еще пятьдесят лет и умер в январе 1712 года.

Парламент и войско

В течение некоторого времени взаимоотношения этого парламента и армии были вполне сносными, но такое положение не могло быть прочным и вскоре опять возобновились враждебные отношения, причем во главе гражданской партии стоял теперь Гасльри, а во главе военной – Ламберт и Флитвуд. Борьба обеих партий против общего, хотя уже совсем слабого противника, роялистов, в течение лета еще обеспечивала связь между ними, но в августе 1659 года Ламберт разбил роялистскую армию в битве при Нантвиче, но с исчезновением общей опасности вновь начался раздор.

Собрание, которому народ дал непочтительную кличку «туловища», заявляло, что является представителем высшей народной власти, и на основании этого хотело получить полномочия верховного распорядителя, в том числе, и над армией. Некоторые полки и их командиры были на стороне этой партии, но противники их располагали несравненно большей силой. Этот парламент окончил свое существование без кровопролития и просто потому, что военные препятствовали его заседаниям.

Армия под командованием Флитвуда как генерала и Ламберта как его товарища, избрала комитет общественной безопасности в составе 23 человек, среди которых были юристы и военные. Этот комитет временно управлял всеми делами (октябрь). Ближайшей его задачей было обсуждение различных, крайне своеобразных, проектов конституции, зарождавшихся в его же среде. Наиболее значительной фигурой среди них был Джон Ламберт, человек весьма способный, высоко ценимый Кромвелем и долгое время считавшийся наиболее выдающимся среди людей, близких к протектору. В его лице едва не возобновился протекторат – форма правления, к которой народ уже отчасти привык.

Но Джон Ламберт все же не был Оливером Кромвелем, ему недоставало той уверенности, того «проникновения верой (acting in faith)»^[22], которое было присуще Кромвелю. Душой и помыслами генерала двигали не твердые убеждения, а более низменная и менее действенная сила, именуемая честолюбием. Но таких честолюбцев было еще немало, и среди них выделялся один, способный рассчитывать все хладнокровно и не смущавшийся своего практичного, трезвого взгляда на вещи перед любыми религиозными или политическими теориями и догмами. Это был генерал Джордж Монк, оставленный однажды Кромвелем в Шотландии в качестве губернатора. На этом посту он с честью справился со своими обязанностями: правил этой страной разумно и сдержанно под твердой высшей властью протектора. Откликнувшись на стенания народа перед бесчинствами военщины, приводившей в негодование даже ближайшее его окружение в Шотландии, он взялся за защиту гражданского населения. В Лондоне возобладало такое же настроение, и члены парламента возобновили свои заседания (26 декабря). Ламберт намеревался вторгнуться в Шотландию, по примеру Кромвеля, и одолеть Монка, но все от него отступились, и он должен был покориться парламенту. В день нового года (1660 г.) Монк вторгся в Англию во главе надежного отряда из 6000 человек, на первый раз лишь с обещанием восстановить парламентские права.

Монк и парламент

Вновь собравшийся парламент установил новое правление, новый государственный совет, но общее недовольство республикой, Commonwealth, росло и ее состояние уже приближалось к агонии. Город Лондон отказал в повиновении парламенту и управлялся сам по себе. Между тем Монк приближался: всюду его просили об учреждении настоящего, свободного парламента. Он принимал эти заявления, но не давал никаких обязательств и 6 февраля 1660 года вступил в Лондон.

Монк в Лондоне, 1660 г.

Ему было присвоено звание главного правителя республики, но он разыграл роль покорного солдата перед парламентским спикером. При назначении Монка одновременно и членом государственного совета, парламент возложил на него обязанность принудить к повиновению город, отказывавшийся выплачивать подати. Монк выполнил эту первую задачу, продемонстрировав при этом преданность в отношении власть предержащих. Но когда от него потребовали роспуска городского общинного совета, он внезапно превратился в просителя, причем вооруженного просителя, стоящего на защите свободы парламента. Он стал заодно с теми, которых только что приводил к повиновению, и сделал первый шаг к возвращению старинного государственного уклада, т.е. созвал членов прежнего, «долгого» парламента, последнего, созванного еще королем Карлом в 1640 году по всем правилам, по старинному государственному порядку.

Этот парламент открыл свои заседания 21 февраля 1660 года, параллельно с тем, который уже имелся. Члены нового парламента состояли из прежнего пресвитерианского большинства. Теперь они стали во главе правления и назначили Монка главнокомандующим сухопутными силами в трех частях государства. События быстро следовали одно за другим: в марте парламент разошелся, постановив созвать на 25 апреля новый, свободный и свободно избранный. Так как вновь избираемым не вменялось никаких обязанностей по отношению к существовавшему республиканскому государственному управлению, то республику можно было уже считать покойной. Правительство было представлено пока государственным советом, в котором председательствовал Монк, решительно выразивший то, что можно назвать общим желанием роялистов – он потребовал призвать короля. В это время Карл, в ожидании грядущих событий, уже переехал из Брюсселя в Гаагу.