Постмодернистские рефлексии бессознательного Ж.Делеза и Ф.Гваттари.

Положения структурного психоанализа легли в основу трактовки бессознательного, предложенной Ж.Делезом и Ф.Гваттари. Бессознательное - как феномен внесоциальный, как некий динамический импульс. Центральная категория- желание, которому присущи потоки, траектории и др. динамика выражения, это желание реального, о котором субъект ничего не знает. Кроме того, это желание Другого, который производит личность как некоторую субъективность - актом конституирования субъекта.

Способы конституирования субъекта желания определяются способами выражения (означающее) желания и формами его удовлетворения. Желание реального, о котором субъект ничего не знает, превращается в желание чего-то (общество через свои социально-экономические, политические и культурные институты конкретно указывает - чего именно). Совокупность всех возможных форм проявления и реализации желания называют производством желаний, оно образовано действиями машин желания. Субъект- это связь между "машинами-органами", носителями (точнее, производителями) безличных желаний и "телом без органов" - потенциальной возможностью различных желаний. Субъект предельно бессознателен, он есть момент связи механизма желания с возможностью., но не производится отдельными актами связывания, посредством них процесс желания записывается на поверхности тела без органов. В форме записи таких возможностей конституируется само тело без органов. Так возникают принятые в культуре схемы вожделения, предопределяющие, кого (или чего), как и в каких ситуациях может возжелать субъект. Так "машина желаний" превращается в "машину волшебства".

Альтернативный путь - это траектория ускользания. Субъект скользит по "телу без органов", не прикрепляясь к нему своими желаниями, в любой момент времени субъект может удовлетворить желание, испытывая при этом наслаждение не от того, что он получил, приобрел, усвоил или проявил, а от бессознательного удовлетворения своей истинной сущности, что свойственно "холостой" или "безбрачной" машине - чистому желанию субъекта. Бессознательное само себя воспроизводит, а человек при этом испытывает ни с чем не сравнимое ощущение своей подлинности. Субъект в качестве "безбрачной машины" просто есть, в качестве "желающей машины" хочет быть, а под властью "машины волшебства" должен и вынужден быть таким, как культурный образец, записанный на "теле без органов".

Литература.

1. Барт Р. Фрагменты речи влюбленного. - М.: Ad Marginem, 1999. - 432 с.

2. Батай Ж. Внутренний опыт. - СПб.: Аксиома, 1997 г. - 336 с.

3. Бодрийяр Ж. Система вещей. - М.: Рудомино, 1995 г. - 364 с.

4. Бодрийяр Ж. О совращении / Ежегодник Ad Marginem. - 1993 г. - М.: 1994 г. - 323 с.

5. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. - М.: Добросвет, 2000. - 258 с.

6. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. - М.: Добросвет, 2000. - 387.

7. Бодрийяр Ж. Соблазн / Ad Marginem. М.:2000 г. - 318 с.

8. Делез Ж. Логика смысла. - М.: Академия, 1995. - 298 с.

9. Делез Ж. Ницше. - СПб.: Аксиома, 1997. - 186 с.

10. Делез Ж.Представление Захер-Мазоха (Холодное и Жестокое). - М.: Ad Marginem, РИК «Культура», 1992 г. - с.189-313..

11. Делез Ж. Складка. Лейбниц и барокко. - М.: Логос, 1998. - 264 с.

Тема 4. Глубинные механизмы самоконституирования субъекта.

План.

1. Кантианские рефлексии базовых характеристик бытия субъекта.

2. Условия и принципы процесса самоконституирования субъекта в экзистенциальном психоанализе.

3. Условия и принципы процесса самоконституирования субъекта в структурном психоанализе.

4. Дискурсивный аспект проблемы самоконституирования субъекта в экзистенциальной, структурной и постмодернистской парадигмах.

Литература.

1. Актуальнi проблеми психологii. Том 2. психологiчна герменевтика. Випуск 1./ ред. Н.В.Чепелева - К.: Товариство «Знання», 2001 г. - 127 с.

2. Бодрийяр Ж. Система вещей. - М.: Рудомино, 1995 г. - 364 с.

3. Бодрийяр Ж. О совращении / Ежегодник Ad Marginem. - 1993 г. - М.: 1994 г. - 323 с.

4. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. - М.: Добросвет, 2000. - 258 с.

5. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. - М.: Добросвет, 2000. - 387.

6. Бодрийяр Ж. Соблазн / Ad Marginem. М.:2000 г. - 318 с.

7. Витгенштейн Л. Заметки о философии психологии. - Ж. Логос, 1996 г., № 5. - с. 217 - 230

8. Витгенштейн Л. Философские работы (Ч.1). - М.: Гнозис, 1994 г. - 521 с.

9. Делез Ж. Логика смысла. - М.: Академия, 1995. - 298 с.

10. Делез Ж. Ницше. - СПб.: Аксиома, 1997. - 186 с.

11. Делез Ж.Представление Захер-Мазоха (Холодное и Жестокое). - М.: Ad Marginem, РИК «Культура», 1992 г. - с.189-313..

12. Делез Ж. Складка. Лейбниц и барокко. - М.: Логос, 1998. - 264 с.

13. Жижек С. Возвышенный объект идеологии. - М.: Художественный журнал, 1999 г. - 236 с.

14. Калина Н.Ф. Лингвистическая психотерапия. - К.: Ваклер, 1999 г. - 282 с.

15. Калина Н.Ф. Самодетерминация личности в процессе ее конституирования. Рукопись. 2001. - 6 с.

16. Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса / ред. Ю.С.Степанов. - М.: Прогресс, 1999. - 416 с.

17. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда.- М.: Русское феноменологическое общество, 1997. - 184 с.

18. Лакан Ж. Семинары. Книга 1: работы Фрейда по технике психоанализа. - М.: Логос, 1998 г. - 432 с.

19. Лакан Ж. Семинары. Кн.2. - М.: Логос, 1999. - 520 с.

20. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. - М.: Гнозис, 1995 г. - 101 с.

21. Левинас Э. Время и Другой. Гуманизм другого человека. - СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 1998. - 265 с.

22. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. - М.: Гнозис, 1992. - 272 с.

23. От Я к Другому / ред. А.А.Михайлов. - Мн.: Менск, 1997. - 276 с.

24. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. - М.: Медиум, 1995. - 415 с.

25. Руднев В.П. Прочь от реальности. - М.: Аграф, 2000. - 432 с.

26. Рыклин М.К. Деконструкция и деструкция. Беседы с философами. - М.: Логос, 2002. - 270 с.

27. Салецл Р. (Из)вращения любви и ненависти. - М.: Художественный журнал, 1999 г. - 205 с.

28. Самюэлз Р. Между философией и психоанализом. Лакановская реконструкция Фрейда. - Нью-Йорк - Лондон: Рутледж, 1992 г. - 91 с.

29. Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия. - М.: Прогресс, 1993. - 458 с.

30. Фрейд З. Я и Оно. Труды разных лет. - Тбилиси: Мерани, 1991. - Т.1 - 398 с., Т.2 - 427 с.

31. Энциклопедия глубинной психологии / ред. Д.Айке. - М.: MGM-Interna, 1998. -Т.1 - 782 с. - Т.2. - 752 с.

1. Кантианские рефлексии базовых характеристик бытия субъекта. «Критика чистого разума» И. Канта - познание человеком окружающей реальности возможно благодаря специфически человеческой особенности воспринимать мир в формах пространства и времени. Так, если мы зададимся целью описать собственный опыт, мы столкнемся с тем, что употребляем пространственные категории для описания всех «вещных» характеристик нашего опыта, и категории временности для описания взаимосвязи и отношении между ними.

Умопостигаемый мир - мир ноуменов, мир «вещей-в-себе» доступен нам настолько, несколько обладает качествами, доступными нашим органам чувств и формам организации ощущений в целостное представление о воспринимаемом объекте. Кант считал, что «опыт» - это продукт «рассудка» из материалов «чувственности». Он должен содержать в себе все предметы для наших понятий, но вне опыта понятия лишены значения, т.к. под них не может быть подведено никакое созерцание. Наши понятия «субстанции», и «реальности», «силы», и «действия» и т.д. не только к совершенно независимы от опыта и совершенно не содержат никакого явления чувств - они заключают в себе необходимость определения, которой опыт никогда не соответствует.

Так понятие «причины» содержит правило, но которому из одного состояния необходимо вытекает другое: опыт же может показать только то, что часто или, самое большее; обыкновенно за одним состоянием вещей следует другое и, таким образом, он не может сообщить ни строгой всеобщности, ни необходимости. То же касается понятия субстанции, существование которой не может быть выведено из существования других вещей.

Отсюда следует, что эти понятия и исходящие из них положения установлены а рriori, до всякого опыта. Таким образом всеобщие законы природы имеют силу вследствие законов рассудка, применение которых ограничивается сферой опыта который, в свою очередь, ограничивается формами его осмысления.

Представление о том, что окружающая действительность предстает перед человеком в соответствии с чисто человеческим способом бытия в той действительности мы находим и в работе М. Хайдеггера «Бытие ивремя», где он не только рассматривает структуру человеческого бытия как единство трех его временных характеристик, но выводит саму возможность бытия человека, его самосознания как мыслящего существа, активно взаимодействующего с миром, из восприятия им времени, в частности, из знания о собственной конечности.

Кроме того, что субъект оценивает события, составляющие его опыт, как произошедшие, происходящие и должные произойти, он наделяет их особого рода взаимосвязью, а именно - причинно - следственной. Так прошлые события, в силу того, что они произошли раньше (перед) последующих определяются как причины, а настоящие события - как следствия; будущие - как следствия, которые можно предугадать или запланировать.

человек, будучи включенным в окружающую действительность и обладая специфически человеческими формами ее постижения существующими до опыта, формирует опыт соответственно этим формам.

Под включенностью человека в окружающую действительность понимается определение его как существа имеющего витальные и социальные потребности, удовлетворение которых возможно только при взаимодействии с окружающим миром.

События, происходящие во время взаимодействия оцениваются человеком как позитивные - приносящие удовлетворение, негативные и нейтральные, и посредством этой оценки, приобретают определенную значимость, смысл. Чем больше значение имеют происходящие практически одновременно события, тем легче им приписывается казуальная зависимость.

Будучи сформированной в ситуации конфликта между потребностью и невозможностью ее удовлетворения и порождаемого им аффекта, что приводит к вытеснению смысла или значения события, причинно-следственная связка приобретает характер динамического бессознательного. Будучи бессознательной и фиксируя основные представления субъекта о важнейших характеристиках его бытия, экзистенциальное а рriori задает способ получения и осмысления опыта. Являясь частью опыта субъекта и обладая значением, придаваемым ей аффектом, экзистенциального а рriori занимает главенствующее положение, так как обладает смыслообразующей функцией, позволяющей структурировать остальной опыт, в соответствии со смыслом, ею привносимым, и является иерархически высшей ценностью в ценностно-смысловой сфере личности.

2. Условия и принципы процесса самоконституирования субъекта в экзистенциальном психоанализе. Ж.П.Сартр, рассматривает основные характеристики человеческого бытия в качестве возможностей существования индивидуального жизненного мира субъекта. Ссылаясь на Хайдеггера, рассматривавшего бытие как способ, которым человеческая реальность оказывается своим бытием-в-мире и определявшего этот способ как Mitsein (бытие-с-другими), Сартр вводит интерсубъективность в сущностную структуру бытия субъекта. Исходя из этих позиций, он анализирует феномен самообмана, представляющий для нас ценность в понимании возможности существования «пробела» в опыте субъекта, на котором держится его мир и он сам как бытие-в-мире.

Определяя самообман как ложь себе, с помощью которой субъект скрывает неприятную истину или представляет ее как приятное заблуждение, Сартр замечает, что для этого необходимо, чтобы субъект знал (как обманщик) истину, которая скрывается от него, поскольку он же является обманутым. Более того, он должен знать истину очень точно, чтобы более тщательно скрыть ее от себя. Для этого необходимо, чтобы эти два момента были слитыми и происходили одновременно, чтобы самообман выполнял свою функцию и исчезал каждый раз, когда появляется риск его обнаружения.

Таким образом «субъект обманывается в смысле своих действий, он постигает их в их конкретном существовании, но не в их истине, из-за того, что не в состоянии вывести их из первичной ситуации и психической конституции, которые остаются ему чуждыми». Основной характеристикой самообмана является определенный способ образовывать противоречивые понятия, т.е. «способ, который объединяет идею и отрицание этой идеи» (там же). Основное понятие, которое таким образом порождается, использует двоякое свойство человеческого бытия - быть и фактичностью и трансцендентностью. Двусмысленность, необходимая в самообмане, проистекает из утверждения, что субъект является своей трансцендентностью там, где он фактичен, и фактичен там, где он трансцендентен. Мы называем такое положение вещей реверсией трансцендентности. Сартр заключает, что «истинная проблема самообмана проистекает, очевидно, из того, что он оказывается верой», а вера - «особым сознаванием смысла». Самообман, являясь типом бытия-в-мире, необходимо «осознает свою структуру и принимает меры предосторожности, решая, что его структура является структурой бытия, и что неубедительность оказывается основой всех убеждений».

Условием возможности самообмана Сартр полагает бытие сознания, или бытие-для-себя. Он считает, что бытие-для-себя (как рефлексия и саморефлексия) возникает из бытия-в-себе (или из неосознаваемого, того, что существует, но недоступно рефлексии) посредством «ничтожения» (отрицания, разделения, выделения различий). Бытие-для-себя заявляет о своем существовании посредством отрицания, заявляя, что оно есть то, что не есть бытие-в-себе. Вместе с тем, оно обладает свободой («ничто») делаться тем, чем ему хочется быть, свободой реализовать любую из своих возможностей. В результате чего «на месте ничто» (как свободы делаться чем-то) «появляется нечто» - как реализованная возможность быть этим чем-то.

«Однако, - пишет Сартр, - бытие-для-себя не может поддерживать ничтожение, не определяясь само как недостаток бытия». Этот недостаток не принадлежит к природе в-себе, которое целиком есть положительность, он появляется в мире лишь с возникновением человеческой реальности. «Недостаток предполагает тройственность: то, чего недостает - или недостающее, то кому недостает того, чего недостает - или существующее, и целостность, которая распалась посредством недостатка и которая будет восстановлена посредством синтеза недостающего и существующего».

Самообман с помощью веры поддерживает иллюзию целостности опыта субъекта, и эта целостность, основанная на ее недостатке, задает определенный способ бытия, пропитывая его соответствующим смыслом. Таким образом, в бытии существующего в качестве коррелята человеческой трансцендентности обнаруживается выход за пределы себя к бытию, которым оно не является, как к своему смыслу. Доказательством тому, что человеческая реальность есть недостаток, стремящийся реализовать проект целостности в самообмане, служит существование феномена желания. Желание, как и недостаток, оказывается не только состоянием незавершенности и переживанием неудовольствия, связанного с ней, оно необходимо предполагает проект своего удовлетворения, как жажда предполагает существование «стакана-с-водой-на-столе-в-соседней-комнате».

Соотношение недостатка, порождаемого им желания и проекта реализованной целостности как ценности или смысла бытия субъекта является структурой, которая конституирует и структурирует индивидуальную человеческую реальность, а, следовательно, задает форму существования опыта субъекта и способ его пребывания в самообмане.

Сходные воззрения на существование подобной структуры мы находим в структурно-аналитической парадигме. Существует определенное сходство в определении того, что Сартр называет Бытием-в-себе, как фактичности существования объектов, о котором мы ничего не можем знать, т.к. оно сокрыто в-себе, и которое сознание как бытие-для-себя пытается описать и понять, и того, что Ж.Лакан называет Реальным, как непознаваемым, не артикулируемым опытом младенца, данном в хаосе ощущений.

Регистр Воображаемого в данном случае можно соотнести с Бытием-для-себя, функцией которого является артикулирование.

Регистр Символического представляет собой набор правил, принципов или законов артикулирования.

Человеческая реальность конституирует себя посредством артикулирования или символизации Реального. Более того, Реальное, предшествуя процессу символизации, возникает в нем, частично - как доступное познанию.

Полагая Реальное резервуаром наслаждения, он вводит понятие избытка наслаждения, где наслаждение (jouissance) - это основание, на котором совершается символизация, базис, который опустошается, выхолащивается, структурируется символизацией, а plus-de-joir или избыток наслаждения - остаток, неподдающийся символизации.

Другими словами - это недостаток, «пробел» в опыте, который оформляется как «травматическое событие» - фантазматический конструкт, заполняющий некоторую пустоту в символической структуре мира субъекта.

Здесь мы сталкиваемся с необходимостью прояснить феномен фантазма.

«Фантазм, - пишет Лакан - возникает как ответ на нехватку (недостаток)…Он обеспечивает координацию желания, создает рамки в которых мы способны желать нечто… В фантазматической сцене «желание не удовлетворяется, а конституируется» [12, стр. 124] (оформляется как желание чего-то, получает свои объекты и т.д.)

Функцией фантазма является конституирование таких рамок, через которые субъект воспринимает мир как целостный, устойчивый и осмысленный, где недостаток скрыт от него - как угроза нарушения целостности.

Здесь мы усматриваем сходство с тем, что Сартр называет «пребыванием в самообмане».

Несомненно, что иллюзорная целостность опыта субъекта инициируется недостатком, задающим ценность, относительно которой осмысляется и структурируется его бытие. Это означает, что осмысление и структурирование происходит «после». Так как «травматическое событие» предельно произвольно - оно может быть построено логически и только «задним числом». Лакан определяет «травматическое событие» как то, что существует на месте пустоты в символической структуре и является ее ретроактивным эффектом. Ретроактивный эффект заключается в том, что нечто воспринимается как существовавшее изначально.

Таким образом, субъект, на первый взгляд, оказывается замкнут в мире, который координируется фантазмом, пребывая в самообмане, что его существование является не случайным. Фантазм позволяет ему распознавать в случайности - стабильность и закономерность своего мира. Он скрывает тот факт, что то, что нарушает эту стабильность, является ее же основанием.

Истина, как истина симптома субъекта, «проистекает из не узнавания» - субъект упускает из виду, что его действия являются частью рассматриваемого события, «что его ошибки есть часть истины как таковой».

Первоначально событие воспринимается как случайная травма, как вторжение неподдающегося символизации Реального, но после того, как оно повторяется, создается возможность его понимания, оно вводится в структуру фантазма в качестве симптома. Симптом позволяет субъекту «выбрать что-то (образование симптома) вместо ничто (психоз, разрушение символического универсума)».

Интерпретация смысла симптома должна, по-видимому, заключаться в том, что в нем есть нечто, придающее устойчивость бытию субъекта. Более того, симптом возникает на месте невозможности быть высказанным, но как попытка такого высказывания. Его цель - быть выраженным и понятым, т.е. истолкованным. Если субъект, по определению, не может этого сделать, следовательно, смысл его симптома - направленность к Другому, т.е. к тому, кто его истолкует. Сартр, ссылаясь на Фрейда, «разделившего психическое на Я и Оно», говорит, что «Я являюсь собой, но Я не являюсь Оно…Я являюсь своими собственными психическими феноменами, поскольку Я их констатирую в сознательной реальности, но я не являюсь этими психическими фактами, поскольку я получаю их пассивно и обязан делать предположения об их источнике и подлинном значении…Я могу знать о себе только через опосредование другого: это означает, что я являюсь по отношению к моему Оно в позиции другого.»

В парадигме структурного психоанализа, Другой - это символический Другой, инстанция языка и Закона, инстанция, символизирующая Реальное, объясняющая и структурирующая его.

Психоаналитик, появляясь для субъекта в позиции Другого, призван выступить «посредником, производящим синтез бессознательного тезиса и сознательного антитезиса».

Другой, по Сартру, это всегда мое ограничение. Граница моей свободы пролегает там, где она сталкивается со свободой Другого. Другой является одновременно и объектом для моего познания, и субъектом, сообщающим такую же объектность мне посредством взгляда. И если Другой «есть тот, кто на меня смотрит, мы должны суметь разъяснить смысл взгляда Другого».

Описывая феномены стыда или гордости, как того, что создается» в присутствии», под взглядом Другого, он пишет, что «как раз стыд или гордость открывают мне взгляд Другого и самого меня на краю этого взгляда, заставляют меня переживать, а не познавать рассматриваемую ситуацию…стыд является стыдом перед собой, он является признанием того, что я есть тот объект, на который смотрит Другой и судит его» стыд открывает мне, что я есть это бытие и это бытие-в-себе.

Таким образом, любая моя возможность быть чем-то становится вероятностью в присутствии Другого. Я постигаю Другого в страхе, как того, кто видит мои возможности как двойственные и который обладает силой переводить их в свою противоположность.

Следовательно, Другой - это тот, кто видит меня в ситуации, наделяет меня «именем», где имя становится моей «сущностью». Другой - это тот, кто останавливает мое трансцендирование к моим же возможностям, «прикалывая» меня к фактичности мира в качестве «моей сущности», объекта-в-мире.

То есть, речь идет об идентификации субъекта, где важным для рассмотрения моментом является то, каким образом происходит идентификация, и какова роль Другого в этом процессе.

Для этого, мы обратимся к поуровневому рассмотрению «графа желания», описываемого Ж.Лаканом.

3. Условия и принципы процесса самоконституирования субъекта в структурном психоанализе. Первый можно рассматривать в качестве иллюстрации тому, как возникает иллюзия сущности, имманентно присущей субъекту, которая существовала изначально, а не была сформирована после, в соответствии с предполагаемой целостностью, как ценностью и смыслом его бытия. Иллюзия заключается в том, что упускается из виду ретроактивный характер придания смысла (значения) события, которое определяет субъекта как «некоторую сущность».

Функция Другого в процессе идентификации субъекта представлена второй формой графа

Другой, как инстанция Закона, заключающая в себе правила символизации (придавания значения) «прикалывает» субъекта к бытию события таким значением, которое является функцией Другого и возникает ретроактивно, придавая субъекту определенный статус - символическую идентификацию, вследствие которой субъект отождествляется со значимым признаком символического порядка, Другого.

Наряду с этим происходит воображаемая идентификация - для обретения самотождественности субъект должен подвергнуть себя отчуждению, вынести свою идентичность вне себя - в воображаемого другого. Отчуждение (ничтожение у Сартра) имеет конститутивный характер для создания сознательного образа Я.

Таким образом, эти две формы дополняют друг друга, но имеют принципиальное различие. Если воображаемая идентификация - идентификация с образом того, какими мы хотели бы быть, то символическая идентификация - идентификация с местом (взглядом Другого), откуда мы должны смотреть, чтобы казаться нам такими, какими мы хотим быть. Символическая идентификация определяет форму, воображаемый образ, доминирует над воображаемой идентификацией. Воображаемая идентификация - подражание Другому на уровне подобия (или идеального Я), символическая - с уникальностью Другого, в чем ему подражать невозможно (с Я-Идеалом).

Совокупность функционирования символической и воображаемой идентификаций определяет «сущность» субъекта, наделяет его определенным именем. Эта производимая сущность всегда оказывается произвольной, не сводимой к качествам субъекта.

Как было показано ранее, в процессе символизации появляется ускользающий от него остаток. Этот прибавочный объект в субъекте, являющийся причиной того, что Другой обращается к нему как к определенной «сущности», выражает собой недостаток в Другом - непонимание, чего хочет от субъекта Другой, наделяя его данным именем.

Третья форма графа желания, где недостаток в Другом определяется вопросом «Che vuoi?» замыкается формулой фантазма, как ответа на вопрос.

«Фантазм позволяет избежать невыносимого положения, в котором оказывается субъект, который не в состоянии понять желание Другого как ту или иную интерпелляцию, как мандат, с которым можно было бы идентифицироваться»

Фантазм задает определенные рамки для желания, которое служит защитой от желания Другого.

В четвертом, полном графе желания появляется структура, объясняющая функционирование фантазма, и того, что за ним стоит Разрыв символического порядка, выраженный нехваткой в Другом, порождает фантазм, как экран, скрывающий нехватку и конституирующий рамки, которые гарантируют устойчивость его мира.

Отношение между символической и воображаемой идентификациями может быть соотнесено с отношением между желанием и фантазмом, где фантазм конституирует желание. Влечение как совпадение наслаждения желания и симптома, который им организуется, делает символический порядок (Другого) неполным, т.к. наслаждение - это то, что не может быть символизировано, оно может быть замечено только в нарушениях порядка символизации (описках, оговорках и т.д.).

В процессе психоанализа желание Другого принимает форму желания аналитика. Трансфер запускается фантазматической верой в то, что аналитик обладает истиной сущности клиента, и что эта сущность является нехваткой в Другом, и выражается указанным способом. Что субъект предлагает себя в качестве объекта любви, дабы скрыть эту нехватку, придать Другому целостность.

Решение проблемы, которым является переозначивание травматического события, переписывание истории с включением упущенного смысла, в структурном психоанализе достигается процедурой «перехода за/через грань фантазма».

Процедура перехода предполагает два момента: первый состоит в том, чтобы понять, что фантазм - сценарий, скрывающий пустоту, и все, что необходимо сделать, это понять, что за ним нет ничего, и каким образом фантазм скрывает это ничто. Обычно на месте ничто существует симптом, который мы интерпретируем, он и показывает «каким образом» фантазм скрывает это ничто. Поэтому существует второй момент как «идентификация с симптомом», т.е. распознавание в нарушении нормального положения вещей того, что дает доступ к их устройству.

4. Дискурсивный аспект проблемы самоконституирования субъекта в экзистенциальной, структурной и постмодернистской парадигмах. Отношения «субъект-Другой» составляют основу регистра Символического. Данное измерение жизненного опыта есть прежде всего структурный уровень языка и социальных отношений. Будучи Бытием-для-Других, субъект оказывается вынужден принести свои потребности и эгоцентричные желания в жертву законам и ценностям социально-исторического окружения. Процесс формирования личности детерминирован тем, что символический порядок существует раньше появления субъекта и что эго в Воображаемом предвосхищает именно образ Другого в качестве совершенного образа себя.

Акт конституирования производится посредством означивания (экспликации смысла) субъекта и утверждения его в качестве желаемой сущности. При этом означиваются неосознаваемые Реальные аспекты существования личности. Самоконституирование происходит в процессе противопоставления собственной уникальной сущности тому, кто ей не соответствует, то есть Другому, и основывается на способности артикулирования различий. Субъект определяется как одновременно похожий и отличный от других.

«Любой акт конституирования есть установление связи между регистрами Реального и Символического; это отношение означивания (артикулирования), которое имеет две взаимосвязанные стороны: подбор соответствующего означаемого и отбрасывание всех остальных потенциально возможных означающих как не соответствующих экзистенциальной природе символизируемого или артикулируемого внутреннего опыта» Средством означивания является язык. «Язык, первоначально, есть бытие-для-других, то есть тот факт, что субъективность испытывается как объект для Другого… Я являюсь тем, что я говорю…Он составляет часть человеческого существования; он первоначально является опытом, который для-себя может производить из своего бытия-для-другого, а затем - использованием этого опыта, его перевода к моим возможностям, то есть к возможностям быть этим или тем для Другого…Появление Другого передо мной в качестве взгляда приводит к появлению языка как условия моего бытия…Другой находится всегда здесь, в настоящем, и переживается в качестве того, что дает языку его смысл» стр.

«Таким образом, смысл моих выражений всегда ускользает от меня; я никогда не знаю точно, означаю ли я то, что хочу означать, ни даже являюсь ли я значимым…Из-за недостатка знания того, что я фактически выражаю для Другого, я конституирую свой язык как неполный феномен бегства за свои пределы. В то же время как я выражаю себя, я могу только предполагать смысл того, что я выражаю. То есть, в сущности, смысл того, что я есть, поскольку в этом плане выражать и быть - одно и то же» Таким образом, мы можем говорить о конституировании субъекта в дискурсе, производство которого является производством субъектности в той мере, в которой происходит выражение подлинной природы субъекта. Чтобы понять что выражается и каким образом, используют метод анализа дискурса, опирающийся на ряд принципов. Данные принципы наиболее полно представлены и описаны в монографии Н.Ф.Калиной «Лингвистическая психотерапия»

1. принцип субъектности - здесь главной задачей является определение субъекта производимой речи: кто говорит, почему и зачем;

2. принцип диалогичности - понимается как присутствие Другого, являющегося составной частью речи субъекта, использование ее которым является способом задания двусмысленности. Сознательный субъект считает себя автором производимой речи в то время как его бессознательный Другой задает ее структуру и порядок использования слов (так в случае оговорки, где мы можем уловить присутствие неосознаваемого, одно означающее занимает место другого - это то, что Лакан называет речью полной). Сам язык обладает избытком смысла по отношению к произнесенному - одна и та же фраза может иметь различный и иногда противоречивый смысл, в зависимости от контекста. Кроме того, в речи могут присутствовать ее риторические фигуры, полисемия, омонимия, коннотативные значения и тропы выражения бессознательного значения, например - метафора и метонимия.

Ж.Лакан описывает метафору и метонимию как универсальные «отмычки» к пониманию дискурса субъекта. Это лингвистические тропы, посредством которых вытесненный объект бессознательного желания означивается в дискурсе - это то, с помощью чего речь бессознательного Другого прорывается сквозь дискурс субъекта.

Метафора или иносказание - механизм выражения смысла на основе сходства: «вытесненное означаемое связано сходством с означающим, похоже на него» Метонимия - механизм выражения смысла посредством смещения: «означаемое и означающее связаны смещением, они рядом»

Симптом, как способ удовлетворения бессознательного желания, так же имеет природу метафоры. Лакан пишет: «Между загадочным означающим сексуальной травмы и термином, заменившим ее в цепочке означающих, пробегает искра, фиксирующаяся в симптоме - а он представляет собой метафору, включающую плоть или функцию в качестве означивающего элемента - значение, недоступное для субъекта, обладающего сознанием…» принцип идеологичностти - смысл высказываний, слагающих дискурс, находится под влиянием совокупности некоторых идей, которые не осознаются субъектом. По сути, эти идеи имеют ценностную природу, определяя скрытый смысл речи, который может стать доступным сознанию субъекта (пример такой идеи - экзистенциальное а priori в Дазейн-анализе);

3. принцип интенциональности - предполагает понимание сознательных и учет бессознательных интенций клиента, которые, как правило, могут быть противоположно направлены или взаимоисключать друг друга. Основные противоречия могут возникать вследствие процесса вытеснения, как реализации желания одновременно высказать и утаить бессознательное означаемое.

В связи с этим в дискурсе субъекта различают ритуалы непрерывности, соединяющие смысл актуальных высказываний с прошлыми и будущими формациями дискурса - субъект пытается выразить внутренний опыт, используя воображаемый дискурс. А так же формы умолчания соотносящиеся с вытесненным смыслом. Различают основополагающее умолчание - соответствует глубинным слоям бессознательного; локальное умолчание - вытесненные аспекты опыта; замещающее умолчание - говорить об А, чтобы не высказать В - Лакан называет это пустой речью.

 

Список семинарских занятий