Оценка эффективности графической системы

В статье, опубликованной в 1928 г., Н.Ф.Яковлев [см. Яковлев 1928/1970, с. 123–148] предложил формулу оптимального, т. е. наиболее экономного алфавита. Применительно к современному русскому языку она выглядит следующим образом:

А = (С + Г) – (С' – Г') + 1,

где С и Г – количество согласных и гласных фонем;

С' – количество оппозиций по мягкости / твёрдости;

Г' – количество áГñ, создающих сильные позиции по мягкости / твёрдости;

1 – буква для обозначения мягкости в прочих позициях.

Из 37 согласных фонем надо исключить áж’ñ, проходящую, как указано в 3.2, стадию активного разрушения. Тогда получим: А = 36 + 5 – 16 + 5 + 1 = 31.

Графическая система, целиком построенная по принципу однозначного соответствия, потребовала бы 41 буквы. Парадигматический выигрыш от оптимизации должен составлять 10 единиц (24%). Реальная картина незначительно отклоняется от этого результата. В русском алфавите 33 буквы, т. е. выигрыш – 8 единиц (19,5%).

«Сверхнормативными» буквами в ходе исторического развития стали Щ и Ъ. Члены современной оппозиции áш: ш’ñ вошли в блок однозначных соответствий и получили свои индивидуальные графемы Ш и Щ ещё в древнеславянском алфавите, когда различались не твёрдостью: мягкостью, а способом образования (см. 2.2). Наличие разделительного твёрдого знака – это уступка давней традиции, использованная в своих интересах (сигнал начала корня) орфографической системой. Как уже говорилось (4.3.3), графической системе нужен только 1 разделитель, которым по совместительству вполне может быть Ь.

В остальном всё складывалось как будто по намеченному плану. В ходе развития языка от вокалического типа к консонантному графическая система сумела трансформировать древний фонетический процесс (регрессивную аккомодацию, смягчавшую согласные звуки перед гласными переднего ряда) в чисто графические диакритические функции: обозначение при письме, уточнение при чтении. И вместо создания недостающих 15 букв для áС₂’ñ она сохранила 5 парных Б_Г в ГС-3 плюс оппозицию бывших Б_Г – Ь: Ъ ® «мягкий знак: твёрдый знак» в ГС-4. Затем, в 1917–18 гг., твёрдый знак был исключен из этой оппозиции, а для сменивших его пробела и дефиса графическая функция – совмещённая (см. 2.3).

Парадигматический выигрыш от введения 1-го и 2-го блоков неоднозначных соответствий (ГЗ-1 и ГЗ-2 в режиме письма – ГЗ-1 в режиме чтения) сопровождается небольшим синтагматическим проигрышем за счёт появления в тексте уточняющих Ь. Экономия алфавита была бы более значительной (13 единиц, 32%), если устранить блок 2 и использовать Ь как показатель мягкости во всех позициях. Но тогда удлинение текста было бы чрезмерным (до 10%): * пьэрьэвьорньомсьа прьи льудьах.

Более того, наличие двух рядов Б_Г позволило графической системе получить дополнительный синтагматический выигрыш (порядка 5%). Она сохранила в числе обозначаемых объектов силлабемы ájГñ (блок 3 неоднозначных соответствий; ГЗ-3 в режиме письма – ГЗ-2 в режиме чтения), отказавшись от написаний типа * уйэзжайущайа из Российи. Правда, это удлинило текст за счёт разделительных (предупреждающих) знаков, но их там гораздо меньше, чем силлабограмм.

Практическая эффективность русской графической системы проявляется также в значительном запасе прочности: среди графических нарушений, наблюдаемых в текстах, более 80% не препятствуют успешному произнесению слов (не искажают фонацию). А орфографической системе эта прочность позволяет весьма свободно нарушать графические закономерности.

Однако в мире нет абсолютного совершенства. Многие достоинства систем различного рода оплачиваются недостатками. В данном случае ущерб наносится языковому сознанию носителей русского языка.

1. Прежде всего затрудняется понимание фонетических закономерностей. Так, функционирование Б²_Г как силлабограмм автоматически порождает представление о «звуках е, ё, ю, я». А их уточняющая функция по отношению к Б_С2 трактуется как «смягчение согласных перед гласными», что возвращает нас на несколько столетий в прошлое.

2. Во многих случаях буквенная запись словоформ искажает парадигматику и синтагматику морфем.

Например, сопоставление падежных форм типа страна – земля вызывает иллюзию, что они различаются окончаниями, в лучшем случае вариантами окончания. На самом деле окончание здесь абсолютно одно и то же, а различие связано с твёрдостью/мягкостью конечной áСñ основы.

При морфемном анализе графического слова фонема ájñ, входящая в состав силлабемы, нередко оказывается за границей родной морфемы. А если других фонем в этой морфеме нет, она вообще исчезает. Часто непонятна при этом морфемная локализация разделительных знаков. Например: áкра j -áñ ® кра-я; áпо j -óмñ ® по-ём; áзнá- j -уш’-оjñ ® зна-ющ-ий; áл’ис- j -иñ ® лись-и / лис-ьи [см. также Иванова 1991, с. 50–51].

Когда же ájñ выходит из силлабемы, в затруднительном положении оказывается обозначающая её буква Й. Так, сопоставление зна ю – зна й может спровоцировать выделение в повелительном наклонении окончания -й вместо -Ø.

Все эти трудности требуют от человека, изучающего русский язык, глубокого усвоения графических закономерностей и тщательного учёта их во всех операциях лингвистического анализа.