Позднейшие периоды изобразительного искусства, XVII век и далее

 

Подавляющее большинство сохранившихся до нашего времени эфиопских картин, будь они в ви­де украшений к манускриптам, настенной росписи церквей или же в виде диптихов или триптихов, дати­руются не ранее чем XVII и XVIII веками. В течение этих двух столетий цари правили страной из Гондара, и под их покровительством в этом городе процветала школа искусства. Почерк этой школы и сейчас но­сит несомненно абиссинский характер, хотя сегодня можно отметить и появление новых черт, относящих­ся к стилю письма и самого сюжета. Было бы ошиб­кой описывать эти более поздние картины как «пор­тугальские». Какие бы сюжеты ни проникали сюда из Европы, они никогда не были чисто португальскими, да и в любом случае обязательно претерпевали изме­нения в соответствии с местными вкусами. И художе­ственные традиции, установившиеся в этот период, остаются в силе до сих пор.

Именно в XVII столетии в эфиопское искусст­во были привнесены новые сюжеты, и очень ско­ро они проявились в творчестве местных художни­ков. В годы, когда на жизнь страны влияла деятель­ность иезуитской миссии, появилось много различ­ных книг, картин и гравюр, отображающих сюжеты Писания в совершенно новой для абиссинцев мане­ре. Даже когда католическая доктрина была отверг­нута и систематически подвергалась искоренению, а иезуитскую миссию насильно разогнали, некото­рые художественные формы, представленные после­дней, оставались весьма популярными, даже расцве­ли, как выразился Моннерет, после того как роди­тельское дерево завяло. Тут мы должны упомянуть несколько хорошо изученных примеров.

Моннерет де Виллард доказал, что тип Мадон­ны с Младенцем, почти повсеместно принятый в Абиссинии в начале XVII столетия, имеет в своей основе известную Мадонну «Святого Луки» из Санта Мария Маджоре в Риме. Эта картина представля­ет собой итало-византийскую Одигитрию XIII сто­летия, на которой Святая Дева изображена дер­жащей Младенца левой рукой (совсем не так, как большинство вариантов этого сюжета, принятых в Абиссинии). Абиссинские варианты этого сюже­та со Святой Девой, хотя и не способные передать всю духовную насыщенность картины, повторяют каждый жест как Мадонны, так и Младенца, в осо­бенности положение рук. Эта картина стала широ­ко известна благодаря распространяющим ее иезу­итам. Тем не менее представляется вероятным, что в то время были известны и более поздние вари­анты итальянской Мадонны или же эти картины обладали дополнительными чертами, которых не было у оригинала. Так, на многих абиссинских ва­риантах XVII столетия позади Святой Девы изоб­ражены ангелы, придерживающие своими руками бахромчатый занавес, совсем как у некоторых ма­донн Дуччио XIV века.

Подобный же случай изучил Черулли в связи с сюжетом «Ecce Homo», или Христос в терновом венце. Версия этого сюжета стала широко распро­страненной в Абиссинии в XVII столетии и появ­лялась вновь и вновь в различных художественных произведениях (рис. 48). Прототипом его послужи­ла единственная картина позднеготического проис­хождения, написанная португальским художником и испытавшая влияние фламандской школы, достигшая Гондара в XVII столетии. (Картина, о которой идет речь, была взята из Магдалы в 1868 году экспедицией Напье и сейчас находится в Англии.)

Недавно Лерой (следуя предположению Бушталя) показал, что целое семейство иллюстраций Еванге­лия, произведенных в Гондаре в конце того же сто­летия, были скопированы с германских гравюр, вы­полненных в традиции Дюрера. Эти сюжеты, вновь выгравированные Темпестой, использовались в ка­честве иллюстраций к арабским Евангелиям, опуб­ликованным в Риме в 1591 году. Эта книга также достигла Гондара, и некоторые библейские сюжеты были скопированы с нее местными художниками, оставившими нетронутыми исконные композиции, но радикально поменявшими их стиль.

Все эти примеры показывают, что даже в XVII сто­летии Абиссиния все еще страдала от недостатка ху­дожественных моделей и была готова с энтузиазмом подхватить новые идеи (если они приходились по нраву местному вкусу). Художники, хотя и транс­формировали сюжеты стилистически (что, без со­мнения, являлось бессознательным процессом), ко­пировали свои модели с явно не столь уж необхо­димым почтением, не смея изменить их основные черты. Именно поэтому такое художественное явле­ние, как местная цветовая гамма, до разочарования редко в абиссинских иллюстрациях. В XVIII сто­летии появилось больше свободы в творчестве, и некоторые картины, наконец, иллюстрируют-таки жизнь собственной страны: например, два вариан­та Бегства из Египта, представленные в конце этой книги (фото 89, 90).

Живопись гондарской школы вне зависимости от материала и красок с первого взгляда отличается от школ более ранних столетий. Контакты с внешним миром повлекли за собой более широкий спектр сю­жетов, большее разнообразие в экспрессии, позах и композициях, новую гибкость линии и меньшее огра­ничение в использовании цветов. Также представляется возможность разграничить раннюю и позднюю гондарскую манеру. Первая в основном базируется на контурном рисунке, во второй фигуры изображают­ся до некоторой степени «округленными», в то время как сами картины (с присутствующим ярким фоном) часто окаймляются декоративными бордюрами. Эти разнообразные улучшения породили яркий и попу­лярный стиль живописи, хотя и большинство цени­телей эфиопского искусства в значительно большей степени предпочитают строгие, но сильные по худо­жественному воздействию произведения более ран­них времен.

В то время как эти поздние картины демонстри­руют непосредственное влияние Запада, другие, по-видимому, выдают побочный эффект европейско­го присутствия в Эфиопии. Тогда иезуиты бази­ровались в Гоа, индийском порту, откуда ранние португальские мореплаватели начали исследова­ние района Красного моря. Представляется весьма возможным, что через Гоа народное искусство (или католическое народное искусство) Индии повлия­ло на некоторые эфиопские скриптории. Моннерет де Виллард впервые высказал эту версию по отно­шению к серии рисунков, представляющих собой поздние копии Чудес Девы Марии (например, ману­скрипт леди Мекс, изданный Баджем) (фото 91, 92). Чудеса — часть абиссинского фольклора, и, так как они никогда не были до этого проиллюстрирова­ны, картины представляют особенный интерес. Они имеют необычный «повествовательный» стиль, не­которые сцены беспорядочно смешиваются на един­ственной иллюстрации, а кое-какие распространен­ные позы имеют, предположительно, азиатское про­исхождение.

Хотя новые отступления и характеризуют книж­ное искусство XVII и XVIII столетий, не следует забывать, что силы традиций все еще живы и, воз­можно, не менее сильны. И в самом деле, некото­рые поздние манускрипты до сих пор еще содер­жат в себе иллюстрации невероятно архаическо­го характера. Достойным внимания примером яв­ляется экспонат в Британском музее — большой, почти квадратный том, состоящий из Восьмикнижия, Евангелия и Сенодоса, написанных в конце XVII столетия. Здесь мы находим, например, Пре­ображение и Вознесение чисто византийского типа (взятого конечно же из местных Евангелий, проил­люстрированных за два или три столетия до него), в то время как имеются два варианта Распятия, од­но — традиционного восточного и другое — при­внесенного западного типа. Интересные примеры архаической стилизации можно увидеть в других манускриптах того времени, а также в скрученных полосках пергамента, найденных Беатрис Плайн в Ласте (фото 81).

Теперь перейдем к живописной декорации цер­квей. Мы находим здесь тот же гондарский стиль, знакомый по иллюстрациям манускриптов, хотя и существует несколько цельных композиций, про­ливающих свет на основной замысел художника. Недавнее исследование, проведенное Штауде, как раз имело дело с подобными композициями. Одна из них принадлежит церкви Абба-Антониос, близ Гондара: подлинные росписи, вывезенные в Париж в 1933 году Марселем Гриолем, сейчас находятся в экспозиции в Музее человека. Другую композицию до сих пор можно увидеть в очаровательной церк­ви Дэбрэ-Сина, на берегу озера Тана близ Гор-горы — круглая церковь с крутой конической соломенной крышей. В обоих случаях квадратное святилище возвышается в центре окружающих его стен, и внешняя часть святилища также полностью покрыта росписями, раскрашенными на холсте, приклеенном к стенам. Невдалеке от Гондара — Дэбрэ-Берхан-Селассие — популярное место для посещения из-за ее привлекательных, но много раз уже отреставрированных стенных росписей того же периода (от позднего XVII до раннего XVIII сто­летия). Здесь, однако, они по неизбежности распо­ложены иначе: неф (как и во всех церквях) прямо­угольный и его четыре внутренние стены расписа­ны сверху донизу. Эта церковь также имеет в выс­шей степени декорированный потолок с многочис­ленными крылатыми головами херувимов — идея взятая, вне всякого сомнения, из Западной Евро­пы (ср. фото 86).

Для того чтобы увидеть разукрашенные стены церкви типа Дэбрэ-Сина, необходимо обойти кру­гом крытую внутреннюю галерею монастыря, кото­рая окружает святая святых, в направлении по часо­вой стрелке, начиная с восточной стены. Типичная тема, представленная здесь, — прелюдия к прише­ствию Христа. Картины изображают патриархов, пророков и события Ветхого Завета, служившие предзнаменованием событий Нового Завета. Здесь, например, изображен Исаак, приносимый в жертву Авраамом, предзнаменующий жертву Христа. Здесь и Даниил среди львов, и Иона во чреве кита — оба эти сюжета взяты, чтобы символизировать воскре­шение Христа. На прилегающей южной стене изоб­ражены Посещение Елизаветы, Рождество, Избие­ние младенцев и Бегство в Египет — то есть Пер­вое пришествие Христа. Рядом изображено также Второе пришествие — Страшный суд, завершаю­щийся сценой закованного в преисподней дьявола. На этой же стене находятся фигуры апостолов (вме­сте со святым Павлом) и девять святых, представ­ленных здесь как апостолы Эфиопии.

Западная стена — самая важная из всех, по­скольку она смотрит на дверь церкви и на ней про­иллюстрировано несколько основных доктрин. Над входом в святилище изображен Христос, возлагаю­щий венец на Святую Деву Марию на небесах, — сцена, цель которой показать Завет Милосердия с Богом Отцом над ним. Мадонна с Младенцем и Распятие уравновешивают друг друга по правую и левую стороны врат святилища, как во многих диптихах. Ниже к земле мы находим местных свя­тых — Текле-Хайманот, Абуна Габра Манфаса Киддуса и других (фото 87), а также святого Геор­гия, царя святых и настолько любимого покрови­теля, что ему тоже отведено очень почетное мес­то. Далее по кругу вправо идет северная стена, по­священная большей частью мученикам за веру, включая Стефана Первомученика, святых Петра и Павла. Имеется также декоративный ряд святых воинов-всадников на лошадях разного цвета, зака­лывающих копьями различных тварей или полулю­дей, каждый из которых является воплощением ка­кого-то греха или зла.

Эти прекрасные циклы картин, сравниваемые Штауде с «симфонией в четырех частях», предна­значались одновременно для украшения и поуче­ния: и, вне всякого сомнения, они для этого пол­ностью подходили. Они представляют искусство Гондара с самой лучшей стороны. Благодаря труду странствующих художников искусство этой школы распространилось на всю страну, породив если и не много шедевров, то множество привлекательных картин.

Начиная с конца XIX столетия эфиопские ху­дожники-ремесленники переключились на писание картин на пергаменте или холсте для частных лиц. Появились и нерелигиозные сюжеты, картины стали отображать целыми сериями батальные сцены, сцены суда, празднеств и народных гуляний, а так­же извечно популярную легенду о царе Соломоне и царице Савской, содержащую от 24 до 96 эпизо­дов. Хотя их и с трудом можно назвать произведе­ниями искусства, тем не менее иногда они пред­ставляют некоторый исторический и социологичес­кий интерес, к тому же они безусловно эффектны как декоративный элемент. Такова уж сила тради­ции этой древней земли, что даже самые грубые из этих картин, продаваемые на улицах Аддис-Абебы и Асмэры, сохраняют в себе какие-то черты старой Эфиопии.

 

Глава 7

ДРУГИЕ ВИДЫ ИСКУССТВА