Институт церкви как носитель новой государственной идеологии и философии помощи. Монастырская система помощи.

Получив поддержку со стороны княжеской власти, окрепнув экономически, монастыри становятся центрами благотворительной, социальной деятельности. Они выполняют четыре основные функции: лечение, обеспечение неимущих (в виде оказания единовременной помощи натуральными продуктами — милостыни), обучение, контроль.постепенно начинает оформляться ктиторская монастырская система. Ее особенность заключалась в том, что постригающийся в Монашеский сан обязан приносить дар монастырю, что позволяло вести стабильную и «сытую» жизнь в его стенах. Так складывается «пансионная» система поддержки. Дар приносился, как правило, в виде земельных угодий, которые жертвовал новообращенный. Довольно показательны в этом плане духовные новгородские грамоты XII-XIII вв. Обычно принявшие постриг часть имущества оставляли жене на тот случай, если она также захочет принять монашеский сан. Таким образом, система помощи через монастыри устанавливает определенные барьеры, где нуждающиеся — вдовы, сироты, бездомные — должны быть субъектами обязательного призрения, но поддержку в той или иной литургической форме получают те, кто имеет средства. Иную систему поддержки мы наблюдаем в приходской системе помощи и защиты, где в основном ведущую роль играет церковь как организующее начало, а также приход. Деятельность приходов не ограничивалась лишь оказанием помощи калекам, увечным, нищим, в ней преобладали те тенденции «первых духовных учителей» Русской православной церкви, практика которых была обусловлена христианским воспитанием. Например, епископатские суды вели гражданское судопроизводство. Они рассматривали различные дела. Среди них: «роспуст» (развод), «умычка невест», «промежи между мужем и женой», споры о наследстве, дела об отравительстве, об «укушении при драке» и многие другие.
Первый этап социальной помощи незащищенных слоёв населения несет в себе языческие и христианские тенденции. Формируется княжье право в отношении защиты людей, не связанных с семейно родовыми отношениями: вдов, сирот, прошеников и прочих людей церкви.
Но у князя Владимира есть особые, личные права на святость, которые подчеркиваются и в летописи, и у Нестора, и в похвальных словах: это его милостыня. Все русские книжники, говоря о Владимире даже мимоходом, не преминут рассказать о том, как "нищие приходяще на двор его во вся дни и прнимаху, кто чего требоваша; а недужным, не могущим ходить, повеле слугам, да в дом приносят им". Предание помнило языческую жизнь Владимира: но "аще бо в невежестве етера (какие-нибудь) согрешениа быша, после рассыпашася покаянием и милостынями.
1) Великий князь Киевский Владимир Красное Солнышко уставом 996 года офици-ально вменил в обязанность духовенству заниматься общественным призрением, опреде-лив десятину на содержание монастырей, церквей, богаделен и больниц.
2) Владимир также строил церкви, которые стали не только фундаментом веры, но и основой научного знания, книжного дела. Основывал школы и училища, ставшие первой ступенью народного просвещения России. Поначалу это благое дело не встретило под-держки у населения, особенно у знати. По словам одного литописца, жены из богатых се-мейств, у которых забирали детей на ученье, оплакивали их, как мертвых, считая пись-менность чародейством.
3) Владимир устраивал пиршества на княжеском дворе не только для бояр и знати, но и для людей бедных, всячески стараясь удовлетворять их.

Церковная практика помощи с первых лет христианства до становлениягосударственности на Руси развивалась по двух основным направлениям: помощь через монастыри – монастырская система помощи; помощь через приходы – приходская система помощи. Первая на Руси больница, предлагающая нуждающих бесплатноелечение и пропитание, скорее всего была организована Феодосием Печерским в Киево-Печерской лавре. Такие больницы стали организовывать и при других монастырях.

8. Библия как система этических взглядов милосердия и человеколюбия. Становление христианских представлений о помощи и поддержке.

Библия не довольствуется абстрактными определениями, а требует от каждого человека, чтобы он творил добрые дела и поступал добродетельно по отношению к своему ближнему. Это отношение почти явно выражено пророком Иеремией (Иер. 9:22–23): «... да не хвалится мудрый мудростью своею, да не хвалится сильный силою своею, да не хвалится богатый богатством своим. Но хвалящийся хвались тем, что разумеет и знает Меня, что Я — Господь, творящий милость, суд и правду на земле; ибо только это благоугодно Мне, говорит Господь». Из этих слов следует, что поступать по правде и справедливости — это сущность библейской этики. Личный этический идеал — это праведник, цаддик. Его подробно описывает Иехезкель, объясняя и определяя значение воздаяния: это не что иное, как перечисление деяний, совершенных праведником, и тех, от которых он воздерживается (Иех. 18:5–9). Сущность этого — должное отношение между людьми, за исключением одной заповеди, предписывающей избегать идолопоклонства, которая касается исключительно обязанностей человека по отношению к Богу. Аналогичное определение праведника появляется в книге Исайи (Ис. 33:15) и в Псалмах (Пс. 15). В Псалмах идеал праведника приобретает также черты богобоязненного человека, который находит счастье в служении Богу и отвергает жизнь, лишенную этического смысла (например, Пс. 1). Этический идеал личности получил выражение в образе Авраама, наделенном некоторыми особо благородными свойствами.
Возвышенный характер библейской этики (в заповеди любить ближнего, в образе Авраама и в 1-м псалме) представляет собой уникальную особенность Библии; трудно найти что-либо подобное в других источниках. Однако общеэтические предписания Библии, которые основаны на принципе воздержания от нанесения вреда другим людям, являются достоянием всего человечества и составляют основу общечеловеческой этики. Некоторые характерные черты библейской этики, например, предписания поступать по справедливости и защищать вдову и сироту, были широко распространены на древнем Ближнем Востоке. Хотя содержание этического учения Библии не является уникальным, Библия отличается от любого другого религиозного или этического источника тем значением, которое она придает простым и фундаментальным этическим требованиям. Другие народы древнего Ближнего Востока выразили свое понимание этики в произведениях, играющих маргинальную роль в их культуре: в нескольких пословицах, рассеянных по так называемой мудрости литературе, в разных специфических законах, в преамбулах к сборникам законов и т. п. Связь между этическими учениями и первичными продуктами культурного творчества (образами богов, культом, главным сводом законов) слаба. Этические стремления этих культур иногда, но не всегда, выражались в их религии и социальной организации, но Библия ставит этические требования в центре религии и национальной культуры. Этические требования — прежде всего предмет интереса пророков, которые прямо говорят, что в них — сущность их религиозного учения.
Важнейшие разделы библейского закона — Десять заповедей, Левит (Лев. 19) и Божьи благословения и проклятия (Втор. 27:15–26) — содержат многие первостепенные этические предписания. Сам библейский закон содержит указание на его этическую цель (Втор. 4:8). Хотя литература мудрости в Библии сходна с аналогичной литературой соседних народов, она отличается большим вниманием, которое уделяется этическому воспитанию (см. ниже). Предположение, что Бог справедлив (или должен быть справедлив), и вопрос о воздаянии, вытекающий из этого предположения, составляют основу религиозного мироощущения в Псалмах, книге Иова и ряде отрывков из книг Пророков. Хотя мнение Хиллела, согласно которому этические требования составляют сущность библейской веры, спорно, в Библии прослеживается явная тенденция ставить этические требования в центр религии наряду с такими принципами, как, например, монотеизм (см. также Бог).
Библейская этика не требует, в отличие от других этических систем (христианство, буддизм и даже некоторые системы позднейшего иудаизма), чтобы человек отказался полностью или частично от повседневной жиз жизни ради достижения совершенства. Аскетизм, который рассматривает нормальные человеческие потребности как корень зла, чужд Библии и вообще культурам Ближнего Востока. Библия утверждает жизнь как таковую и, следовательно, делает свои этические требования совместимыми с социальной реальностью. Однако требование справедливости в той степени, которая достижима в рамках реальности, выдвигается бескомпромиссно. Это делает Библию более радикальной, чем большинство этических систем. Этическое учение Библии, как и вся Библия, адресовано прежде всего еврейскому народу. Но некоторые библейские этические требования распространяются на все человечество (см., например, Ноевых сынов законы /Быт. 9:1–7/; история Содома и Гоморры /Быт. 19:20 и далее/ или укоры пророка Амоса соседним царствам за их жестокость /Ам. 1:3–2:3/). Действие книги Иова также происходит вне Израильского царства.
Социальная этика Библии предусматривает ряд мер по защите интересов бедных и слабых членов общества; она смягчала институт рабства. Однако важнейшим плодом библейской этики является заповедь о субботнем отдыхе (см. Суббота). Впервые в истории человечества право на отдых предоставлялось всем людям, независимо от их социального статуса; оно распространялось даже на вьючных животных
9. Социально-философское осмысление милосердия и нищепитательства в произведениях религиозных авторов.

Зарождение идей помощи, поддержки и защиты в древнейший период связано с развитием письменности и проникновением через христианскую литературу представлений о призрении и милосердии к ближнему. «древнерусские книжники» черпали понятия о мире: книги бытия, греко-восточные толкования на книгу бытия и на псалмы, среди которых большую часть занимают переводы Василия Великого, Афанасия Александрийского, Григория Богослова и других, богослужебные книги, византийские космографии, хронографы, палеи. Из заимствованной литературы переводились прежде всего библейские тексты, а также сочинения нравоучительного содержания, принадлежавшие отцам церкви. Среди них особое распространение получили труды Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, Федора Студита, Иоанна Дамаски-на, Афанасия Александрийского и других представителей «нравоучительной литературы». Работы мыслителей церкви оказали большое влияние на становление общественного сознания в вопросах помощи, поддержки и призрения. Милосердие как пример социальной стабильности и общественного равенства между различными слоями общества, поскольку в милосердии видели панацею от всех социальных диссонансов. Но милосердие рассматривалось не только в контексте социальных проблем. Делаются попытки осмыслить данный феномен, исходя из бытия человека вообще, а не просто его общественного существования в частности. В противопоставлении «богатого» и «убогого» (как социально-философских категорий).
10. Тема милосердия и праведного суда в светской литературе.

Тема милосердия и праведного суда находит отражение и в светской литературе. Особую роль здесь представляют «Поучение» Владимира Мономаха, «Моление» Даниила Заточника, «Определения Владимирского собора 1274 г.». Забота о слабых, о социально ущербных слоях общества — отдельная тема, которая поднимается и Владимиром Мономахом, и Даниилом Заточником. В «Поучении» Владимира Мономаха своеобразно интерпретируется известная сентенция Григория Богослова: «Ибо ничто столько не уподобляет человека Богу, как благотворение; хотя Бог несравненно больше благодетельствует, а человек меньше, сообразно с своими силами». Ее переосмысление происходит в контексте тематики о богоустановленности власти и необходимости поддержания социально ущербных слоев населения. Владимир Мономах по-своему переосмысливает это положение применительно к убогим. Кормление, кормильчество как средневековый принцип жизнедеятельности был связан не только со вспомоществованием, но рассматривался значительно шире, как охранение определенного образа жизни. Правда, здесь же впервые встречается обоснование «остаточного» принципа в деле общественной помощи, который будет использоваться властью на протяжении нескольких сотен лет. Говоря о вдовах и сиротах как субъектах, наименее защищенных в миру, т.к. на них не всегда распространялась общественная вира, Владимир Мономах в «Поучении» уделяет им особое внимание. Рефреном идут фразы типа: «дайте суд сироте, оправдайте вдовицу», «подавайте сироте и вдовицу оправдайте», «убогую вдовицу не давал в обиду сильным». Даниил Заточник продолжает тему ответственности власти перед нуждающимся ближним своим. В отличие от «Поучения» Владимира Мономаха, проблема ответственности и социальной справедливости рассматривается автором от лица нуждающегося, на основе основополагающего тезиса Священного Писания: «просящему у тебя дай, стучащему открой, да не отвергнут будешь Царствия Небесного». Он подтверждает необходимость милосердия к нуждающимся, видя в этом необходимый атрибут власти. Милость князя — это помощь, вспомоществование, спасение человека от оков нищеты. Даниил Заточник показывает сущность нищеты, нищенства как явления, негативным образом влияющего на человека вообще и на его отношения с миром: тем самым власть имущий (князь) становится ответственным за ситуацию нуждающихся.

11. Парадигма помощи и поддержки в период XIV — н. XVII вв.

Парадигма помощи и поддержки в XIV — первой половине XVII в. существенно изменяется. Для этого времени характерны три формы поддержки и защиты нуждающихся; монастырская система помощи, государственная система защиты (она вырастает из традиций княжеского нищепитательства и нищелюбия, как определенных форм княжьего права) и первые светские проявления благотворительности.
Монастырская система помощи представляет два основных этапа развития монастырей. Первый — объединение земель вокруг монастырей в центральной части Руси (XIV-XVI вв.), второй — колонизация Севера (XVI-XVII вв.). Ктиторские монастыри сменяются монастырями-вотчинами. И если деятельность данных заведений первоначально носит открытый характер, то постепенно, когда в обществе начинают складываться денежные отношения, монастыри отходят от благотворительности. Да и в самой церкви наблюдается раскол между различными группировками — «стяжателями» и «нестяжателями». Государство постепенно набирает организационную и законодательную силу, ограничивает власть церкви, берет под свой законодательный контроль нуждающихся. Видимо, именно в этот период государственная власть формирует так называемый «остаточный. Светские тенденции благотворительности завершают картину помощи и поддержки на этом этапе. Несомненно, частная благотворительность в XVII в. — один из первых исторических показателей изменения общественного сознания, одно из звеньев формирования гражданского общества.
12. Государственное и общественное призрение в правление первых государей из династии Романовых.

История социальной политики дореволюционной России неразрывно связана с бла-готворительностью. Одной из важнейших составляющих истории отечественного благо-творения является деятельность благотворительных ведомств и комитетов под покрови-тельством Дома Романовых.
Ярким примером частной благотворительности являлось поведение царя Алексея Михайловича, которое было, по словам В.О.Ключевского "дополнительным актом цер-ковного богослужения, практическим требованием правила, что вера без дела мертва". В дни религиозных праздников Алексей Михайлович раздавал милостыню продуктами и деньгами нищим и даже заключенным. Это являлось выражением его личных, религиоз-ных и нравственных качеств. "Царь Алексей Михайлович, - отмечает В.О.Ключевский, - был добрейший русский человек, славная русская душа. Он любил людей и желал им всякого добра". Современные историки видят и другие истоки такой благотворительно-сти. Существует точка зрения, что она "указывает не просто на нищелюбие русских само-держцев, а свидетельствует об их попечительстве, обращенном к бедным". Но это попечи-тельство было выражением тех же личных качеств и следованием патерналистской тра-диции, а не результатом осмысления социальных проблем.

Сосредоточение дела призрения в государственных учреждениях началось после воцарения династии Романовых в 1613 г. Земский сбор 1681 г. (царствование Федора Алексеевича) побуждает правительство подготовить в 1682 г. особый акт, открывающий новые взгляды на общественное призрение. Новый взгляд на общественное призрение получил свое развитие в царствование Романовых. Указ царя Федора Алексеевича, изданный в 1682 году, менял отношение государственной власти к нищенству как явлению, считавшемуся неприкосновенным, богоугодным. Только больных, калек, неспособных к работе, надлежало кормить и лечить бесплатно. Способные же к труду должны были работать. С этой целью создавались специальные дома трудолюбия.

Вновь государство проявило интерес к призрениюбедных не ранее воцарения дома Романовых. При Алексее Михайловиче этими вопросами ведал Аптекарский приказ, а в 1670 году особый Приказ строения богаделен. К числу первых документов данного типа относится Грамота Всероссийского патриарха (1682 г.), направленная архиепископам и требовавшая от них присылки денег в Москву на содержание богаделен. В это же время начинается процесс разделения нищих на «действительно нуждающихся» и «нищих по профессии». В 1691 году появляется именной указ «О забрании нищих, притворяющихся увечными, о пересылке оных на прежние жительства, и о наказаниях их, когда пойманы будут в нищенстве во второй раз». Первый из династии Романовых, царь Михаил Федорович, передал открытие сиротских домов в ведение Патриаршего приказа. Идея постепенного развития социального обеспечения беднейших слоев, прежде всего детей-сирот, воплощается в царствование Алексея Михайловича, когда в связи с укреплением центральной власти были созданы специальные приказы,занимающиеся призрением бедных. В 1682 году в царствование Федора Алексеевича был подготовлен проект Указа, по которому из общего числа нищих выделялись беспризорные дети. Здесь же впервые (в письменных источниках) ставится вопрос об открытии специальных домов, где они должны обучаться грамоте и ремеслам (первый воспитательный дом был основан вМилане в 787 году архиепископом Датсусом). Этот проект можно рассматривать как наивысшее проявление той эпохи, когда идея государственного призрения детей только зарождалась. При этом на место чувства «нищелюбия», основывающегося на мысли о спасении души, выдвигается идея о необходимости за счет благотворительности по отношению к детям обеспечитьодновременно и потребности государства в грамотных и обученных различным ремеслам и наукам людях. Ярким примером частной благотворительности являлось поведение царя Алексея Михайловича, которое было, по словам В.О.Ключевского "дополнительным актом церковного богослужения, практическим требованием правила, что вера без дела мертва". В дни религиозных праздников Алексей Михайлович раздавал милостыню продуктами и деньгами нищим и даже заключенным. Первые сведения о попытках организовать призрение нищих относятся ко времени правления царя Федора Алексеевича. При нем в 1682 г. был издан указ об открытии в Москве приютов и богаделен. Однако никаких конкретных сведений о деятельности этих учреждений не имеется.

13. Борьба Петра I с профессиональным нищенством и создание светских институтов социальной помощи

В этот период продолжают создаваться богадельни и больницы для старых, немощных, нищих. Их содержание Петр возлагает на церковные Приказы – Патриарший, Монастырский. А с 1721 г. эта почетная в государстве обязанность возлагается на Святейший правительственный синод. на попечение главного Магистра было возложено устройство сиротских и вдовьих домов. При этом очень строго обговаривались правила приема в благотворительные заведения. Праздность, ленность были ненавистны Петру. В этом Указе от 1718 г. он повелевал: «Всех гулящих и слоняющихся людей, а особливо которые под видом аки бы чем промышляли и торговали, хватать и допрашивать: будеж кто в допросе со словами своими не сходен явиться, оных определять в работу. Равнож нищих, буде кто на работу сработать может, тех ловить и определять в работуж». В правление Петра нищенство и попрошайничество в России запрещается. Строги указы к тем, кто нарушает их: «Нищим по миру мужика и женска полу, и робятам, и старцам милостыни не просить и по мостам не сидеть, а быти им в богадельнях и гошпиталях... А будь где по улицам и по мостам нищие явится, тех ловить и приводить в Монастырский приказ, чиня наказанье». Бродяжничество, попрошайничество людьми здоровыми, способными работать жестоко наказывалось: «Бить нещадно батожьем, бить на площади кнутом, посылать в каторжную работу». В основном всех посылали в суконный двор и к прочим мануфактурам, где своим трудом люди зарабатывали себе на пропитание. Петр старался сломать сложившийся у русского народа стереотип нищего, убогого, юродивого, «божьего человека»: «Еже кто дает милостину нищему, будет взят штраф с него 5 рублей, а кто пожелает милостину давать – давать ее надлежит в гошпитали и в другие подобные места». Именно такими местами были богадельни, дома младенцев, где содержались люди, не способные по возрасту или по болезни работать. Наказание за бродяжничество, нищенство, леность предусматривалось и в Духовном регламенте. «Многие бездельники при совершенном здравии, за леность свою пускаются на прошение милостины и по миру, что есть Богу противно и всему Отечеству вредно. Повелевает нам Бог от пота лица нашего, от трудов ясти хлеб...». Одновременно Духовный регламент подписывал всем монастырям открывать странноприимные дома и лазареты, где нашли бы себе приют и пропитание истинно нуждающиеся: «Престарелых во славу Божию потребами покоить».

Он подробно останавливается нанеобходимости различать нуждающихся по причинам их нужды и определять помощь им соответствии с ней. Он указывает на предупреждение нищеты как лучший способ борьбы с ней; выделяет из нуждающихся работоспособных, профессиональных нищих и другие категории. Он принимает решительные меры к урегулированию частной благотворительности, определяет организованную помощь общества, устанавливает органы призрения и необходимые для негосредства. Таким образом, применяемые им меры составляют уже не ряд разрозненных попыток помощи, а целую систему. Обращаясь к отдельным мероприятиям Петра Великого, отметим наиболее важные из них: заботясь «о пристройстве» истинно нуждающихся в 1700 году он пишет о постройке по всем губерниям богаделен для старых и увечных, которые не могут работать. В связи с тем, что при богадельнях стало, кормится много народа способного самостоятельно зарабатывать на жизнь, он приказывает произвести разбор призреваемых. Петр 1 пытался бороться с профессиональным нищенством и бесконтрольным подаянием. По замыслу Петра 1 духовное ведомство должно заботиться о тех кто не может трудиться на “государсвтенную пользу”, остальными же нищими должен заниматься магистрат. В соответсвии в указами тех времен отправлять нищих-мужчин в смирительные дома, чтобы в дальнейшем использовать их на тяжелых работах, а нищенок в прядильные дома. Он не запрещал раздачу милостыни вовсе, если человек хочет употребить свои деньги наблагое дело он может пожертвовать их богадельни, монастырю или в специальный приказ. Тех же, кто подает милостыню на улице, надлежало ловить и приводить в Монастырский приказ, где с них брали штраф в первый раз 5 рублей, во второй 10. Был сделан акцент на карательные меры и по отношению к нищим, и по отношению к русским «нищелюбцам». Основными средствами воспитания становились каторжные работы и штрафы. Контроль и проведение мероприятий по борьбе с нищенством возлагались на полицию. Иными словами, была разрушена система открытого призрения, установленная еще Иваном IV (то есть система содержания нищих за счет милостыни), произошел поворот в сторону «закрытой» системы призрения. В 1715 году он повелел в городах организовать госпитали для незаконнорожденных. По указу Петра 1 туда следовало приносить незаконнорожденных детей и подкладывать их в специальные окна, чтобы не было видно лица приносящего.

14. Реформы Петра I в области призрения и поддержки отставных военных и незаконнорожденных детей.

Петр I уделяет большое государственное внимание сохранению жизни детей. Предубежденность общества к незаконнорожденным часто толкала женщин на преступления. Интересно, что везде строго сохранялась тайна, и узнавать, от кого эти дети, категорически запрещалось. «Пункты» для приема детей открывались при всех госпиталях, при церквях, при монастырях. По указу Петра многие монастыри превращались в своего рода воспитательные дома. Так было с Андреевским и Новодевичьим монастырями в Москве, в которых ежегодно содержалось до 400 беспризорных младенцев. Из государственной казны (в современном понимании государственного бюджета) выполнялось «младенцам на день по три деньги». Капитал, конечно, не великий, но на содержание ребенка этого было достаточно, т.к. отпускались еще и продукты. Особое внимание Петр I уделял ушедшим в отставку и оставшихся без средств военным. Указы определяют ряд положений, облегчающих учесть «обер и унтер офицеров и рядовых драгун и солдат, которые за старостью и дряхлостью по свидетельству военной коллегии в службе быть не годны, а пропитания своего иметь не будут». Престарелым войнам назначалось хлебное и денежное жалование из монастырских доходов (а доходы эти были немалые). Военные, оставшиеся без средств в старости, могли жить в монастырях или в специальных казенных домах, где за ними осуществлялся уход.