Цивилизм как русская идея в контексте всемирной истории

Социализм как переходный строй между капитализмом и цивилизмом — таков тот всемирно-исторический контекст, в рам­ках которого только и можно адекватно уяснить координаты рос­сийской истории XX в., понять, откуда и куда мы идем, какая бу­дущность нас ждет, каковы предпосылки и условия нашего перехо­да к праву, к экономически, юридически и морально свободной лич­ности, гражданскому обществу, товарно-рыночным отношениям, пра­вовому государству, каково, наконец, отклонение нашего реального движения от наших объективных возможностей идти к цивилизму.

Без коммунистической перспективы реальный социализм (а именно — социализм коммунистический) оказался в исторической ловушке и предстал как переходный строй без переходов. Отсюда и представления о социализме как исторической ошибке и тупико­вой ветви общественного развития, попытки исправить дело воз­вращением к капитализму как конечному и высшему пункту миро­вой цивилизации.

Но история и цивилизация не остановились на капитализме, капитализм — не конец истории, а социализм — не историческая ошибка сотен миллионов людей на протяжении почти столетия в России, а затем и в целом ряде других стран.

Цивилизм как концепция постсоциализма освобождает обще­ство с социалистическим прошлым от комплекса исторической неполноценности и демонстрирует, что социализм — это не впус­тую затраченное время, а самый тяжкий и жестокий этап всемир­ной истории (этап негативный, время отрицания прошлого — для будущего) на пути к утверждению более высокой ступени челове­ческой свободы, равенства, справедливости и права.

Колесо всемирной истории прошлось по тем, кто оказался в социалистическом пространстве и времени. Отсюда наши потери и трагедии. Но здесь — и работа на будущее.

Все эти соображения и суждения по вполне понятным причи­нам относятся прежде всего и главным образом к российскому об­ществу, к России, где была начата и ценой огромных усилий и жертв осуществлена до конца практическая реализация коммунистиче­ской идеи. И в этом всемирно-историческом процессе Россия была, выражаясь языком Гегеля, носителем мирового духа, исполните­лем его поручения. Так что и претензии России в XX в. (в рамках и формах СССР и мировой социалистической системы) на лидерство и роль первопроходца в мировом прогрессе имели реальные соци­ально-исторические основания.

Но коммунизм не справился со своими проблемами, не понял реального смысла своей практики и подлинных тенденций ее эво­люции. Большие идеологии (в их числе и коммунистическая) эгои-

12—160

Раздел IV. Проблемы постсоциалистического права и государства

стичны: они пренебрегают всем, включая и будущность своей прак­тики, во имя самосохранения даже в виде устаревшего и разобла­ченного мифа, ставшего уже сказкой.

Контуры цивилизма как будущности социализма стали прояс­няться лишь в условиях стагнации и кризиса реального социализ­ма, выявивших иллюзорность коммунистической перспективы и неадекватность доктринальных представлений о социализме как низшей фазе коммунизма, которая на базе социализированной соб­ственности должна была развиться в полный коммунизм.

Очевидно, что до появления соответствующих объективно-ис­торических реалий периода упадка и кризиса практически сло­жившегося социализма не было и самой возможности для уяснения действительных перспектив его развития. Так что ни в XIX в., ни в I половине XX в. не было еще условий для формирования даже представлений о цивилизме как будущности социализма.

Между тем тот или иной образ будущего, то или иное пред­ставление о будущности соответствующего объекта, явления (в на­шем случае — о будущности социализма) играет существенную роль в процессе познания и преобразования практики, в понимании и оценке прошлого и современности.

Так, ясно, что представленная в марксистской доктрине кон­цепция социализма с коммунистической будущностью по сути сво­ей не может допустить после буржуазной частной собственности, буржуазного права, буржуазного товарно-рыночного хозяйства, бур­жуазного гражданского общества и буржуазного правового госу­дарства какого-то нового (послебуржуазного) типа индивидуальной собственности на средства производства, нового типа права, рынка, гражданского общества и государства, поскольку все эти институ­ты, согласно доктрине, будут "отмирать" по мере продвижения от социализма (как первой фазы коммунизма) к полному коммунизму.

И только в концепции цивилизма, отрицающей одновремен­но и коммунистическую и капиталистическую перспективы для социализма, впервые обосновывается объективно-историческая возможность нового (постсоциалистического и вместе с тем небур­жуазного) типа индивидуальной собственности, права, рынка, гра­жданского общества и правового государства.

С позиций концепции цивилизма ясно, что актуально обсуж­даемые у нас трудности перехода к рынку, гражданскому общест­ву, правовым отношениям в экономике, политике и т. д. — это труд­ности перехода не вообще к рынку, гражданскому обществу, праву и т. д., а именно к буржуазному рынку, к буржуазному гражданско­му обществу, к буржуазному праву и т. д.

Например, тезис современных сторонников рынка о том, что рынку нет альтернативы, по сути дела имеет в виду капиталисти­ческое "рыночное общество" и игнорирует (невольно) альтернативу рынка при цивилизме, на базе гражданской собственности.

Глава 1. От социализма к цивилизму. Концепция цивилитарного права 351

Борьба, следовательно, идет не за или против рынка, а за тот или иной тип рынка. Проблема состоит сегодня не в том, что наше общество против рынка; скорее, наоборот, оно за рынок, но за такой рынок, переход к которому связан не с отрицанием социализма в пользу капитализма, а со справедливым для всех членов общества преобразованием социализма, исключающим чьи-либо привилегии за счет "всех вместе". Иначе говоря, наше общество готово к далеко идущим и весьма радикальным преобразованиям в духе требова­ний принципа всеобщей справедливости, открыто для утвержде­ния некапиталистического и вместе с тем несоциалистического строя. Такое постсоциалистическое будущее и представлено в кон­цепции цивилизма.

Как идейно-теоретический итог российского опыта XX в. ци-вилизм (в своей непосредственной причастности к судьбам России и российской истории) является современным выражением в об­щезначимых для цивилизации категориях всемирно-историческо­го прогресса свободы и права того, что традиционно именуется рус­ской национальной идеей¹. Ведь только концепция цивилизма оп­равдывает усилия столь тяжкого прошлого (с его мессианством, энтузиазмом, самопожертвованием и неимоверными лишениями во имя будущего), придает всемирно-исторический смысл и адекват­ную будущность уникальной по своей напряженности российской истории XX в.

В концепции постсоциалистического цивилизма прошлое и будущее России приобретают взаимосвязанный и осмысленный характер как ступени единого, прогрессивно развивающегося исто­рического процесса. Только благодаря этому можно концептуально, а не голословно утверждать, что у России есть не только прошлое, но и будущее, что у нее есть своя история, которая имеет собствен­ное продолжение.

Когда же из прошлого России по тем или иным соображениям вычеркивают социализм, а постсоциалистическую Россию как "блуд­ного сына" зовут вернуться к дореволюционным порядкам или к капитализму, то это фактически означает историческую дисква­лификацию России — и на прошлое, и на все оставшееся будущее. Если, как полагают идеологи возврата назад, Россия почти весь XX в., то есть в эпоху ее максимальной всемирно-исторической активно­сти и значимости, по ошибке или по иному ущербному основанию вела себя и других в тупик, то на какую будущность она может в таком случае рассчитывать?

'См.: Нерсесянц B.C. Цивилизм как русская идея // Рубежи, 1996, № 4. С. 129—153. Интересная интерпретация цивилизма в контексте соотношения отечественной и западной мысли содержится у Ю.С. Пивоварова и АЛ. Фурсова. — См.: Пивоваров Ю., Фурсов А. Послесловие к "Цивилизму" B.C. Нерсесянца // Там же. С. 154—158.

12*

352 Раздел IV. Проблемы постсоциалистического права и государства

Идеология ошибочности и тупиковости российской истории XX в., будучи по сути своей антиисторичной, навязывает России и ее на­родам стойкий комплекс исторической неполноценности и отбрасы­вает страну на периферию социально-исторического развития.

Между тем ясно, что социализм XX в. — это именно русская история. Более того — это, по критериям всемирной истории, са­мое существенное во всей истории России. Тот звездный случай, когда национальная история напрямую делает дело всемирной ис­тории. Делает потому, что способна это сделать и видит в этом свое собственное дело и свою всемирно-историческую миссию. По ошиб­ке, обману и т. д. такие дела не делаются. Именно в России проде­лана вся черновая работа всемирной истории, связанная с реали­зацией и практической проверкой общечеловеческой коммунисти­ческой идеи. Ответ найден — цивилизм с неотчуждаемым правом каждого на гражданскую собственность. Это и есть русская идея сегодня и на будущее, российский вклад во всемирно-исторический прогресс свободы и равенства людей.