Христианские и светские тенденции в культуре средневековой Европы.

Как ни парадоксально, но именно раннее средневековье, не дав­шее достижений, сопоставимых с высотами античной культуры или зрелого средневековья, положило начало собственно европейской культурной истории, которая произросла на почве взаимодейст­вия наследия распадавшейся цивилизации Римской империи, порожденного ею христианства, и с другой стороны — племен­ных, народных культур варваров. Это был процесс мучительного синтеза, рождавшегося из слияния противоречивых, порой взаи­моисключающих начал, поисков не только нового содержания, но и новых форм культуры, передачи эстафеты культурного раз­вития его новым носителям.

Еще в поздней античности христианство стало той объединяю­щей оболочкой, которая смогла вместить самые разные взгляды, представления и настроения — от тонких теологических доктрин до языческих суеверий и варварских обрядов. В сущности, хрис­тианство времени перехода от античности к средневековью явля­лось весьма восприимчивой (до определенных пределов) формой, отвечающей потребностям массового сознания эпохи. Это было одной из важнейших причин его постепенного усиления, погло­щения им других идеологических и культурных явлений и соеди­нения их в относительно унифицированную структуру. В этом отношении огромное значение для средневековья имела деятель­ность отца церкви, крупнейшего теолога, епископа Гиппонского Аврелия Августина, многоплановое творчество которого, по су­ществу, очертило границы духовного пространства средних веков вплоть до XIII в., когда была создана теологическая система Фомы Аквинского. Августину принадлежит наиболее последовательное обоснование догмы о церкви, сыгравшей важную роль в станов­лении средневекового католицизма, христианской философии ис­тории, развитой им в сочинении «О граде Божием», христиан­ской психологии. Значительную ценность для средневековой куль-| туры имели философские и педагогические сочинения Августина. Для понимания генезиса средневековой культуры важно учиты­вать, что она прежде всего формировалась в регионе, где еще не­давно находился центр мощной римской цивилизации, которая могла исчезнуть исторически одномоментно, в то время, когда эдолжали еще существовать социальные отношения и институты, ^F культура, порожденные ею, были живы люди, вскормленные ею. Даже в самое тяжелое для Западной Европы время не пресек­лась римская школьная традиция. Средневековье восприняло та­кой важнейший ее элемент, как система семи свободных искусств, делившихся на два уровня: нижний, начальный — тривиум, вклю­чавший грамматику, диалектику, риторику, и высший — квадри-виум, в который входили арифметика, геометрия, музыка и аст­рономия. Один из самых распространенных в средние века учеб­ников был создан африканским неоплатоником V в. Марцианом Капеллой. Это было его сочинение «О браке Филологии и Мер­курия». Важнейшим средством культурной преемственности между античностью и средневековьем был латинский язык, сохранив­ший свое значение как язык церкви и государственного делопро­изводства, международного общения и культуры и послуживший основой сложившихся впоследствии романских языков.

Наиболее яркие явления в культуре конца V — первой полови­ны VII в. связаны с усвоением античного наследия, которое стало питательной средой для оживления культурной жизни в остгот­ской Италии и вестготской Испании.

Магистр оффиций (первый министр) остготского короля Тео-дориха Северин Боэций (ок. 480—525) входит в число наиболее почитаемых учителей средневековья. Его трактаты об арифмети­ке и музыке, сочинения по логике и теологии, переводы логичес­ких сочинений Аристотеля стали фундаментом средневековой системы образования и философии. Боэция нередко называют «отцом схоластики». Блестящая карьера Боэция внезапно прерва­лась: по ложному доносу он был брошен в тюрьму и затем каз­нен. Перед смертью он написал небольшое сочинение в стихах и прозе «Об утешении философией», которое стало одним из са­мых читаемых произведений средних веков и Возрождения.

Идея соединения христианской теологии и риторической куль­туры определила направление деятельности квестора (секретаря) и магистра оффиций остготских королей Флавия Кассиодора (ок. 490 — ок. 585). Он вынашивал планы создания первого уни­верситета на Западе, которым, однако, не суждено было сбыться. Его перу принадлежат «Варии», уникальный сборник докумен­тов, деловой и дипломатической переписки, ставший на много веков образцом латинской стилистики. На юге Италии в своем поместье Кассиодор основал обитель Виварий — культурный центр, объединивший школу, мастерскую по переписке книг (скриптории), библиотеку. Виварий стал образцом для бенедик­тинских монастырей, которые начиная со второй половины VI в. превращаются в хранителей культурной традиции на Западе вплоть до эпохи развитого средневековья. Среди них наибольшей извест­ностью пользовался монастырь Монтекассино в Италии.

Вестготская Испания выдвинула Исидора Севильского (ок. 570— 636), за которым закрепилась слава первого средневекового эн­циклопедиста. Его главное произведение «Этимологии» в 20 кни­гах — свод того, что сохранилось от античного знания.

Не следует, однако, думать, что усвоение античного наследия осуществлялось беспрепятственно и в широких масштабах. Пре­емственность в культуре того времени не была и не могла быть полной преемственностью достижений классической античнос­ти. Борьба шла за то, чтобы сберечь лишь незначительную уце­левшую часть культурных ценностей и знаний предшествующей эпохи. Но и это было чрезвычайно важно для становления сре­дневековой культуры, ибо сохраненное составило важную часть ее фундамента и таило в себе возможности творческого развития, которые и были реализованы позднее.

В конце VI — начале VII в. против идеи допущения языческой мудрости в мир христианской духовной жизни резко выступил папа Григорий Великий (590—604), осуждавший суетное мирское знание. Его позиция на несколько веков восторжествовала в ду­ховной жизни Западной Европы, да и впоследствии находила при­верженцев среди деятелей церкви до конца средневековья. С име­нем папы Григория I связано развитие латинской агиографичес­кой литературы, как нельзя лучше отвечавшей запросам массового сознания людей раннего средневековья. Жития святых надолго становятся излюбленным жанром в эти столетия социальных по­трясений, голода, бедствий и войн, а святой — новым героем, жаж­дущего чуда, измученного страшной реальностью человека.

Со второй половины VII в. культурная жизнь в Западной Евро­пе приходит в полный упадок, она едва теплится в монастырях, несколько интенсивнее — в Ирландии, откуда на континент «ис­ходили» учителя-монахи

Христианство являлось идейным стержнем культуры и всей духовной жизни сред­них веков. Теология, или религиозная философия, стала высшей формой идеологии, предназначенной для элиты, образованных людей, в то время как для огромной массы неграмотных, для «про­стецов», идеология выступала прежде всего в виде «практичес­кой», культовой религии. Сплав теологии и других уровней рели­гиозного сознания создавал единый идеолого-психологический ком­плекс, охватывающий все слои феодального общества. Средневековая философия, как и вся культура феодальной За­падной Европы, еще с первых этапов своего развития обнаружи­вает тяготение к универсализму. Она формируется на базе латин­ской христианской мысли, вращающейся вокруг проблемы взаи­мосвязи Бога, мира и человека, обсуждавшейся еще в патристике — учениях отцов церкви II—VIII вв. Специфика средневекового со­знания диктовала то, что ни один даже самый радикальный мыс­литель объективно не отрицал и не мог отрицать примата духа над материей, Бога над миром. Однако трактовка проблемы соот­ношения веры и разума была отнюдь не однозначной. В XI в. аскет и богослов Петр Дамиани категорически заявлял, что разум ничтожен перед верой, философия может быть только «служан­кой богословия». Ему противостоял Беренгарий Турский, защи­щавший человеческий разум и в своем рационализме доходив­ший до откровенных насмешек над церковью.

XI век — время рождения схоластики как широкого интеллек­туального движения. Название это произведено от латинского слова schola (школа) и в прямом смысле означает «школьная фи­лософия», что скорее указывает на место ее рождения, чем на содержание. Схоластика — философия, вырастающая из теоло­гии и неразрывно с ней связанная, но не тождественная ей. Сущ­ность ее — осмысление догматических посылок христианства с рационалистических позиций и с помощью логического инстру­ментария. Этим обусловлено то, что центральное место в схолас­тике заняла борьба вокруг проблемы универсалий — общих поня­тий. В ее интерпретации обозначились три основных направле­ния: реализм, номинализм и концептуализм. Реалисты утверждали, что универсалии существуют извечно, пребывая в божественном разуме. Соединяясь с материей, они реализуются в конкретных вещах. Номиналисты же полагали, что общие понятия извлека­ются разумом из постижения единичных, конкретных вещей. Промежуточную позицию занимали концептуалисты, рассматри­вавшие общие понятия как нечто, существующее в вещах. Этот, казалось бы, отвлеченный философский спор имел весьма кон­кретные выходы в богословие, и не случайно церковь осуждала номинализм, приводивший иногда к ереси, и поддерживала уме­ренный реализм.

XII столетие иногда называют веком «средневекового гуманиз­ма», «средневековым ренессансом». Такие определения могут вы­звать обоснованные возражения, но они фиксируют особое зна­чение этого времени в духовной жизни и культуре западноевро­пейского средневековья. Именно тогда происходит рост интереса к античному наследию, упрочение рационализма, возникает европейская светская литература, меняется массовая религиозное,в направлении к индивидуализации веры; зарождается особая культура поднимающихся городов. И все эти процессы пронизывае поиск человеческой личности.

В XII в. из противоборства различных направлений в схоласти­ке выросло открытое сопротивление авторитету церкви. Его вы­разителем был Петр Абеляр (1079—1142), которого современники называли «самым блестящим умом своего века». Ученик номина­листа Росцелина Компьенского, Абеляр еще в юности разгромил в диспуте популярного тогда философа-реалиста Гильома из Шам-по, не оставив камня на камне от его аргументов. Вокруг Абеляра стали собираться самые любознательные и самые дерзкие студен­ты, он прославился как блестящий педагог и непобедимый в фи­лософских диспутах оратор. Абеляр рационализировал отноше­ние веры и разума, поставив обязательным предварительным ус­ловием веры понимание. В своем сочинении «Да и нет» Абеляр развил методы диалектики, чем значительно продвинул схолас­тику вперед. Абеляр был сторонником концептуализма. Однако хотя в философском смысле он не всегда делал самые радикаль­ные выводы, его часто обуревало желание довести до логического конца истолкование христианских догматов, что приводило его иногда к еретическим утверждениям.

Противником Абеляра был Бернард Клервоский, стяжавший себе еще при жизни славу святого, один из наиболее ярких представи­телей средневековой мистики. В XII в. мистицизм получил широкое распространение, сделался мощным течением в рамках схоласти­ки. В нем выражалось экзальтированное тяготение к Богу-иску­пителю, пределом мистической медитации было слияние челове­ка с творцом. Философствующая мистика Бернарда Клервоского и других философских школ нашла отклик и в светской литерату­ре, в различных ересях мистического толка. Однако сущность столкновения между Абеляром и Бернардом Клервоским не столь­ко в несходстве их философских позиций, сколько в том, что Абе­ляр воплощал в себе оппозицию авторитету церкви, а Бернард выступал как ее защитник и крупнейший деятель, как апологет церковной организации и дисциплины. В результате взгляды Абе­ляра были осуждены на церковных соборах в 1121 и в 1140 гг., а сам он закончил жизнь в монастыре.

В философии нарастание интереса к греко-римскому наследию выражается в более углубленном изучении древних мыслителей. На латинский язык начинают переводиться их сочинения, преж­де всего произведения Аристотеля, а также трактаты Евклида, Птолемея, Гиппократа, Галена и других античных авторов, со­хранившиеся в греческих и арабских рукописях.

В XIV в. ортодоксальная схоластика, утверждавшая возможность примирения разума и веры на основании подчинения первого от­кровению, была подвергнута критике со стороны радикально на­строенных английских философов Дунса Скота и Уильяма Оккама, отстаивавших позиции номинализма. Дуне Скот, а затем Оккам и его ученики требовали решительного разграничения сфер веры и разума, теологии и философии. Теологии отказывалось в праве вме­шиваться в область философии и опытного знания. Оккам говорил о вечности движения и времени, о бесконечности Вселенной, раз­вивал учение об опыте как фундаменте и источнике познания. Оккамизм был осужден церковью, книги Оккама были сожжены. Борьба церкви с оккамизмом способствовала развитию и распро­странению в XV в. другого его направления — формально-логичес­кого, в центре внимания которого было изучение знаков-«терминов» как самостоятельных логических категорий. Схоластика вырожда­лась в абстрактную игру слов. Словесная эквилибристика, поте­рявшая позитивный смысл, окончательно скомпрометировала ее. Крупнейшим мыслителем, повлиявшим на становление натур­философии Возрождения, был Николай Кузанский (1401—1464), выходец из Германии, проведший конец жизни в Риме в качестве генерального викария при папском дворе. Он попытался вырабо­тать универсальное осмысление начал мира и устройства Вселен­ной, основанных не на ортодоксальном христианстве, а на диа-лектико-пантеистической его интерпретации. Николай Кузанский • настаивал на обособлении предмета рационального познания (изу-_v.чения природы) от богословия, тем самым нанеся ощутимый удар о ортодоксальной схоластике.