Билет 73. Природа деятельной энергии кочевников Евразии и ее роль в древности.

 

Мир осёдлых культур и мир номадов реально отражают многообразие формопроявлений мировой истории, причём каждый со своей спецификой — от социально-политической структуры до темпов исторического развития. Тезис об их взаимодействии в известной мере тривиален, но в условиях дифференциации знаний зачастую проявляется в использовании тех или иных конкретных примеров аналогий или заимствований даже порой в неполярном видении исторических событий в зависимости от исходной точки отсчёта. Достаточно вспомнить то и дело возникающие дискуссии о номадах как изначально прогрессивном или, наоборот, неизменно регрессивном явлении в историческом процессе. Вне сферы эмоций такая, по существу, метафизическая постановка вопроса мало результативна. Наиболее перспективно рассмотрение проблемы о перманентном взаимодействии двух историко-культурных ареалов, многообразии форм и типов взаимодействий, эпохальных изменениях и диалектической противоречивости.

 

Материалы советско-французского симпозиума, публикуемые в настоящей книге, отражают стремление научных коллективов и отдельных учёных сосредоточить внимание в первую очередь на этих аспектах и особенностях. Форма двустороннего коллоквиума позволяет мобилизовать научный потенциал учёных различных стран, объединить их усилия по изучению как отдельных явлений, так и исторических процессов в целом. Эта организационная форма все более приобретает устойчивую традицию в археологии Средней Азии и Казахстана, о чём, например, свидетельствует выход книги И.М. Ани-

(3/4)

симовой «Археология Средней Азии и развитие международного сотрудничества» (1988).

 

Тема «Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций» стала предметом такого форума не случайно. Необходимость рассмотрения накопленных знаний по древней и средневековой археологии и истории Центральной Азии под таким углом зрения была продиктована всем ходом развития исторической науки, решительно отказавшейся от устоявшихся стереотипов в трактовке этой проблемы. Рассматривая взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций как объективный процесс, детерминированный историческим разделением труда и сложившимися в эпоху становления производящего хозяйства различными хозяйственно-культурными типами, научное знание ощущало острую потребность в выявлении основных закономерностей межкультурного взаимодействия на различных этапах развития человеческого общества и в изучении региональных особенностей этого процесса. Симпозиум имел целью активизировать исследователей в конкретно-исторической разработке проблем взаимодействия, организовать обмен идеями, методологическими разработками теоретического плана, а также результатами исследований всевозможных аспектов этой проблемы.

 

Представительный состав участников также продемонстрировал огромный интерес к затронутой проблеме научной общественности нашей страны. На заседаниях присутствовали исследователи из Института археологии АН СССР (Москва, Ленинград), Института археологии АН УзССР (Самарканд), Института искусствознания Министерства культуры УзССР (Ташкент), Института истории, археологии и этнографии АН ТаджССР (Душанбе, Пенджикент), Института истории КиргССР (Фрунзе), Института археологии и этнографии АН АрмССР (Ереван), Института истории, археологии и этнографии АН ТуркмССР, Института истории, археологии и этнографии АН КазССР (Алма-Ата), Ташкентского, Казахского, Карагандинского, Челябинского, Кемеровского госуниверситетов, педагогических институтов и областных музеев Казахстана, Института «Казпроектреставрация» Министерства культуры Казахской ССР.

 

Участие в симпозиуме группы французских специалистов из Национального центра научных исследований во главе с проф. А.-П. Франкфором, подготовивших семь

(4/5)

из тридцати прозвучавших научных докладов, — свидетельство позитивных перемен в области расширения крепнущего сотрудничества между учёными СССР и Франции.

 

Работа конференции, проходившая и в форме заседаний, и в форме свободного обмена мнениями, стала для его участников общественно значимым событием. Большинство докладов и сообщений содержало разработки по важнейшим направлениям данной научной проблемы: общие закономерности взаимодействия; взаимодействие и социально-экономическое развитие; взаимодействие и культурный процесс; взаимодействие и этническая история; взаимодействие и духовное производство. И хотя не все доклады достаточно полно раскрывали тематику, обсуждение в такой представительной аудитории в значительной мере стимулировало её дальнейшую разработку.

 

Важный результат симпозиума — обнародование значительных успехов в сфере накопления нового материала, что позволяет теперь вопрос о взаимодействии номадов и древних цивилизаций исследовать на конкретном археологическом материале и перейти от лозунгов и общих установок к конкретным историческим разработкам. Открываются перспективы совершенствования приёмов интерпретационных построений, и здесь большое значение имеют, в частности, работы французской школы теоретической археологии.

 

В подобной системе международных связей советско-французское сотрудничество по восточной археологии основано на устойчивой традиции различных научных школ и в силу этого даёт зримые конкретные результаты. В настоящее время в этой области действуют две программы. Одна из них посвящена древнейшим этапам, начиная с палеолита вплоть до эпохи раннего железа. Первоначально сконцентрированная на Бактрии и в соседних странах, эта программа в настоящее время модифицирована и охватывает весь центральноазиатский регион. Именно более широкий взгляд на эту проблему предопределил выпуск шеститомной «Истории цивилизаций Центральной Азии», предпринятый ЮНЕСКО. Первое совещание по этой программе было проведено в 1982 г. в Душанбе, результаты его опубликованы и у нас и во Франции. Проведение второй встречи в Париже в 1985 г. означало уже дальнейшее расширение круга

(5/6)

вопросов по археологии с древнейших времён до раннего железа всего среднеазиатского региона.

 

Вторая программа связана с изучением городских культур Бактрии и Согда эпохи до арабского завоевания. Первый коллоквиум по этой программе состоялся в 1986 г. в Самарканде, его труды оперативно изданы Академией наук УзССР. Проведён второй симпозиум по этой тематике, на этот раз в Париже.

 

Совещание, материалы которого приведены в настоящей книге, является уже третьим по первой из советско-французских программ, и опыт, накопленный учёными обеих стран, во многом способствовал его результативности.

 

Широкий состав участников совещания позволил охватить не только центральноазиатский регион, но и привлечь материалы по Ближнему Востоку, Африке, севернее экватора. Хронологический диапазон — от неолитических истоков скотоводства до кочевников позднего средневековья, практически до начала новой истории. Достаточно разнообразны и аспекты исследований, включающих вопросы культурного взаимодействия, функционирования экономических механизмов, этнические и политические взаимодействия. В центре ряда статей — проблема города и степи, традиционная для истории и археологии Средней Азии и Казахстана. Важна постановка вопроса Ж.-К. Гарденом об археологических признаках номадизма. Совершенно ясно, что огромный археологический материал требует неустанного совершенствования самой процедуры его использования в исторических построениях. Вместе с тем следует иметь в виду, что набор специфических артефактов в таком случае на объяснительном уровне должен определяться образом жизни как устойчивой специфической системой, выработанной в данной среде. Хорошо зарекомендовавшее и в целом продуктивное привлечение к трактовке археологических материалов данных этнографии должно идти не по пути отдельных выхваченных аналогий, а по пути комплексного анализа и моделирования. В этом отношении направление, именуемое французскими коллегами «этноархеологией», представляет несомненный интерес.

 

В советской науке ослаблено внимание к социально-экономической проблематике кочевых обществ, формационная природа которых требует дальнейшего анализа

(6/7)

и творческих дискуссий. Существует и терминологический разнобой в определении кочевников, пастухов, «неосёдлых скотоводов». В целом наметилась тенденция определять скотоводческо-земледельческие культуры степной бронзы как пастушеские и именовать кочевыми культуры, формирующиеся после широкого освоения верхового коня. Расширительное использование термина «номады» вплоть до эпохи неолита, принятое, в частности, французскими учёными, в определенной мере гасит эпохальную специфику.

 

Внешние же признаки высокого развития цивилизации могут найти объяснение и в рамках иных концепций. Видимо, есть основание говорить после раскопок Синташты и открытия Аркаима об обществе андроновской эпохи как о раннем комплексном обществе, далёком от первобытного примитивизма, но ещё не являющемся раннеклассовым. Хорошо известно, что в отдельных случаях концентрация власти, например, в рамках структуры типа чифдом («вождество») позволяла создавать выдающиеся материальные ценности, в частности монументальную архитектуру. Так было в среде скотоводческих культур Европы бронзового века, примером чему служит знаменитый Стоунхэндж. Аналогичный феномен наблюдаем и в раннеземледельческих культурах Балкан VI-IV тыс. до н.э. Вместе с тем неразвитость социальной структуры приводила к тому, что в изменившейся ситуации эти успехи быстро сходили на нет, культурная дезинтеграция возвращала общество на исходные рубежи. Во всяком случае это — интереснейшая проблема, и очень важно, что в полном объёме она была поставлена именно на данном симпозиуме. Читатель без труда обнаружит и другие комплексы дискуссионных вопросов и перспективных разработок.

 

Работа по подготовке сборника к печати проведена совместно сотрудниками Института истории, археологии и этнографии им. Ч.Ч. Валиханова Академии наук Казахской ССР и Ленинградского отделения Института археологии АН СССР.