Лекция 6. Формирование парламентской монархии в Англии

 

1. Восемнадцатое столетие было временем дальнейшего формирования английской конституционной монархии.

Процесс 9тот подталкивается многими важными переменами. Происходила промышленная революция, выдвинувшая Англию в число первых промышленных стран мира.

Неслыханным образом развилась мануфактура, чтобы затем уступить место крупной промышленности, паровой машине и гигантским фабрикам. Исчезают в связи с этим целые классы населения, вместо них появляются новые классы с новыми условиями существования, с новыми потребностями. Это и более могущественная буржуазия, появившаяся на свет с промышленным переворотом, и, конечно, пролетариат, это и английское крестьянство, о постепенном исчезновении которого мы уже говорили.

Дополнением к огораживанию явилась покупка земли у пролетаризирующегося земледельца, у эмигрирующих в Америку крестьян и т.п. Типичной формой сельскохозяйственного предприятия становится ферма, принадлежащая кулаку - арендатору господской земли. Ее обрабатывает сельскохозяйственный рабочий - батрак.

К концу XIX века половина всех земель в собственно Англии принадлежала 150 фамилиям, 4/5 земель - 7000 семей; в Шотландии половина всей земли принадлежала 75 фамилиям, в Ирландии - 35.

2. Принципы Билля о правах были очень важны, но они требовали дальнейшего развития. В специфически английских традициях это развитие совершалось двояким путем: законами и прецедентами. Под последними понимаются в данном случае неписаные, но общепринятые соглашения, поступки и поведение, которым придали значение обычая, а также старинные правила разного рода, возникшие на парламентской или правительственной почве.

Среди законов, дополнивших Билль о правах 1689 года, отметим:

а) "Трехгодичный акт" 1694 года, установивший трехлетний срок полномочий парламента;

б) "Акт об устроении" 1701 года, установивший сразу два важных правила: контрассигнатуры и несменяемости судей.

Периодичность (регулярность) созыва парламента определилась тем, что согласно Биллю о правах бюджет должен был утверждаться ежегодно.

Под контрассигнатурой понималось правило, согласно которому всякий акт короля требовал для своей действительности

второй подписи. Она должна была принадлежать либо первому министру правительства, либо тому министру, к ведению которого данный акт относился.

В 1711 году правило контрассигнатуры было дополнено. Устанавливался принцип неответственности монарха, выраженный формулой "король не может делать зла".

Практическая цель, достигаемая контрассигнатурой, состоит в ограничении короны: король неответствен, но министр может быть предан суду.

Ответственность министров перед парламентом оказалась бы фикцией, если бы за королем оставалось его традиционное право помилования. Поэтому тем же актом 1701 года помилование министров, осужденных нижней палатой, было запрещено.

Первый пример министерской ответственности был подан еще в правление Карла II. Палата общин обвинила лорда Денби, королевского фаворита, в продаже г. Кале Франции, в потворствовании папизму, в растрате денег, а также в том, что. он давал вредные советы королю. Денби должен был уйти в отставку.

Не имея возможности обойти своих министров, а тем более парламент, король сохранял за собой право veto на законы последнего. Он мог не согласиться с действиями своих министров. Но и это сделалось такой же "важной жизненной фикцией", как и неответственность короны. В последний раз право вето было использовано королевой Анной в 1707 году для отклонения билля о шотландской милиции. С тех пор право вето больше не применяется. Правительства стремятся предварительно согласовывать с королями (королевами) всякий важный законопроект.

Наследовавший после бездетной королевы Анны, Георг 1, приехав из небольшого германского княжества, так и не научился говорить по-английски. Изъяснение на плохой латыни мало помогало, и потому он счел за лучшее не являться на заседания министров.

Возникающие из этого удобства были тотчас оценены: прецедент, сохраняющий силу до настоящего дня, рекомендует королю воздерживаться от посещения заседаний кабинета министров.

По словам известного английского политического деятеля прошлого столетия Гладстона, английский министр почтительно докладывает королю о своих планах, выслушивает критику, но может "не придавать королевскому совету решающего влияния".

Важные следствия имел принцип несменяемости судей. Его первоначальной целью было ограничение королевского произвола, Устанавливалось, что смещение судьи может иметь место не иначе как по постановлению обеих палат парламента.

До того судьи держали свои места, пока "будет угодно его величеству королю". Это правило открывала неограниченные возможности для злоупотреблений. Яков 1 и его сын настаивали на том, что принцип несообразности, выраженный в воле короля, должен быть признан стоящим выше закона. С этим не

соглашались судьи общего права, во всяком случае наиболее честные из них. Главный судья Королевской скамьи знаменитый Кок был смещен именно за то, что отстаивал противоположный принцип, то есть что закон выше короля.

Назначая на должность судей, корона заботилась главным образом о том, чтобы подбирать послушных людей, от которых можно было ожидать требуемых приговоров.

За королем, конечно, сохранились все внешние знаки "величия". При всякой новой коронации парламент устанавливал размеры цивильного листа, то есть, проще говоря, жалованья, шедшего на содержание двора. В Х1,Х веке цивильный лист предусматривал выплату 385 тыс. фунтов ежегодно (из HWX 60 тыс. на личные расходы короля).

3. В течение того же XVIII века получает свое развитие принцип "ответственного правительства".

Английский кабинет министров выделился из Тайного совета, состав которого подбирался королем. Время от времени тому или иному члену совета поручалось руководство определенным ведомством. Совокупность такого рода министров составляла кабинет, не признаваемый, однако, ни законом, ни теорией.

Но жизнь всегда выше доктрин. Юридически кабинета министров не существовало, а на деле он не только действовал, но и укреплялся.

Происхождение его все же сказывалось. Кабинет существовал, но невидимо. Его заседания были строго секретными. Долгое время он не имел даже определенного помещения для своих заседаний, и только в последние годы XIX века им сделался дом на Даунинготрит. Считалось даже, что это не заседания, а "случайные совещания между некоторыми членами Тайного совета".

Премьеры пользовались всем этим для того, чтобы не связывать себя мнением "младших" министров или тех, кто не разделял данной политики. В таких случаях на заседания приглашались не все министры, а только некоторые.

С помощью парламента кабинету министров удалось довольно быстро оттеснить короля. Но почти тотчас обнаружились противоречия между кабинетом и парламентом. Выяснилось, что ни одно правительство не может стоять у власти (ни провести закон, ни утвердить бюджет, ни набрать солдат, ни объявить войну, ни заключить мир), если оно не имеет за собой поддержки большинства депутатов палаты общин.

Первый пример подал всесильный глава вигского кабинета Уолпол - "финансовый гений", как о нем говорит историк Мортон, - когда в 1742 г., потеряв доверие палаты общин, Уолпол подал в отставку.

Парламент уже не ограничивается законодательством. Он берет на себя контроль за исполнительной властью, вторгаясь в прерогативы короны.

Таким образом возникает "ответственное правительство" - правительство, ответственное перед парламентом (в данном случае - перед его нижней палатой).

В своей борьбе с палатой общин правительство было не вполне беззащитно. Требованиям отставки оно могло противопоставить указ (короля) о роспуске парламента и назначении новых выборов. Победив на выборах, правительство оставалось у власти; в противном случае оно уступало место своим соперникам.

Описанная система утвердилась далеко не сразу. Правивший в конце XVIII и начале XIX вв. Георг III пытался с ней не считаться, но без особенного успеха. В 1782 году, впервые в истории, ушел в отставку не отдельный министр, а весь кабинет (Норта): палата сочла его виновным в проигрыше войны с американскими колониями.

Первый роспуск палаты, совершенный в интересах кабинета (которому угрожали отставкой), имел место в 1784 году при известном Питте Младшем. Питт правильно оценил положение и выиграл выборы.

После этого еще два раза (в 1807 и 1831 IT.) правительство прибегало к роспуску парламента и каждый раз побеждало.

Отрезвление наступило в 1834 году, когда правительство потерпело поражение на выборах. Этот результат повторился в 1847 году. С тех пор обе стороны - и правительство и парламент - научились осторожности.

Но досрочные выборы не всегда желательны и всегда рискованны. Их далеко не всегда добивается даже та партия, которая в данный момент находится в оппозиции. Более же всего их, конечно, не хочет правящая партия.

Принуждая к голосованию в пользу той или иной партийной политики - независимо от того, нравится это члену партии или нет, - лидеры последней не уставали напоминать, что "выборы - вещь очень дорогая и, если они неудачны, вещь очень обидная".

Таким образом держат в узде депутатов: парламент в целом "сдерживает правительство", правительство "сдерживает" палату.

4. Соперничеством ториев и вигов определяется действие английской двухпартийной системы в течение всего XIX века: победившая на выборах партия приходит к власти, то есть формирует правительство; побежденная - переходит в оппозицию.

С течением времени оппозиция становится частью английской государственной системы. Ей присваивают странный титул "оппозиции его (ее) величества".

Правительство составляется, как правило, из наиболее ответственных руководителей данной партии.

Это правило выдерживается, впрочем, относительно важных постов. Английские премьеры не раз жаловались на то, что при составлении кабинета они вынуждены считаться не столько со способностями министров, сколько со всякого рода личными обязательствами, соображениями политики и пр. Одного надо сделать министром из-за его связей при дворе, другого невозможно обойти (свой человек), третьему надо заткнуть рот (чтобы воздерживался от критики) и пр.

5. Мы сознательно умалчивали до сих пор об английском избирательном праве, средневековом по своему происхождению, отмененном при Кромвеле и вновь восстановленном при реставрации Стюартов.

Напрасно представлять себе старую Англию разбитой на избирательные округа, периодически призывающиеся к голосованию. Ничего подобного не было.

Основную массу депутатов нижней палаты (467 из 658) "выбирали" мелкие города и деревеньки - местечки, в разное время и по разным причинам получившие соответствующую привилегию. Одни из этих местечек числились "гнилыми" - это были старые, давно оставленные деревни; в других едва насчитывалось несколько десятков жителей, от силы - несколько сотен. Множество местечек относилось к разряду "карманных": собственниками их были крупные землевладельцы. Пользуясь тем, что голосование было открытым, они заранее указывали избирателям, за кого те должны голосовать, и наказывали выселением за непослушание.

Считалось, пишет французский историк Сеньобос, что из 658 депутатов 424 были заранее назначены.

"В графстве Бьюте, - пишет Сеньобос, - (14 тыс. душ - 21 избиратель) рассказывали историю выборов, на которые явился всего один избиратель; он образовал собрание, вызывал, отвечал от своего имени и выбрал себя председателем, говорил в пользу своего избрания депутатом, поставил свою кандидатуру на голосование и объявил себя избранным единогласно".

Узким и замкнутым был круг избирателей. В некоторых местечках избирателей было не более 3-4 человек. В других избирательное право принадлежало мэру и его советникам.

В среднем, писал дореволюционный русский государствовед Градовский, на одно местечко приходилось 12 избирателей и по 2 депутата. Город Лондон со своим полумиллионным населением (конец XVIII в.) посылал четырех депутатов; в то же время графство Корнуэлле, на территории которого проживает 165 тыс. жителей, посылало 44 депутата.

В "карманных" местечках, по подсчетам, приводимым Градовским, 87 пэров назначали 218 депутатов.

Легко понять, кого устраивала эта система. Чтобы сохранить ее в неприкосновенности, право короля раздавать хартии на право представительства в парламенте было приостановлено. Круг замкнулся.

А между тем в Англии выросли новые города. Их породила промышленная революция ХУШ века. Города эти сделались средоточием буржуазии. Здесь именно она, а не земельная аристократия, могла бы командовать выборами и формировать угодный парламент. Но именно города либо вовсе не избирали, либо избирали такое число депутатов, которое никак не соответствовало численности населения. Компромисс 1689 года, приведший на трон Вильгельма Оранского, не соответствовал уже соотношению сил его участников. Изменился и характер самих этих участников: английская буржуазия 1830-х годов сильно отличалась от буржуазии предыдущего столетия: финансовая аристократия стала оттесняться на задний план промышленной буржуазией. "Сохранение политической власти все еще в руках аристократии... стало несовместимым с новыми экономическими интересами"*.

Естественным следствием этого противоречия было требование избирательной реформы. Буржуазия не покушалась на палату лордов. Но нижнюю палату она хотела видеть буржуазной.

В борьбе за реформу буржуазия обратилась к помощи рабочих. Она обещала им законы, которые дадут дешевый хлеб, и рабочие примкнули к борьбе.

Имелось в виду отменить пресловутые хлебные законы, запрещавшие ввоз дешевого хлеба из-за границы, чтобы лендлорды имели возможность продавать свой хлеб по достаточно высокой цене.

Хлебные законы углубляли нищету рабочих, но в то же время они раздражали буржуазию, вынужденную, как ей представлялось, "переплачивать" на заработной плате, чтобы рабочий не умер с голода раньше срока.

В 1816 году близ Лондона состоялась массовая манифестация в пользу реформы. Изданная в связи с этим прокламация гласила: "4 миллиона людей в нужде, 4 миллиона в нищете, полмиллиона в полунищете, полмиллиона в блестящей роскоши".

Правительство всеми средствами сопротивлялось реформе, не останавливаясь перед кавалерийскими атаками против демонстраций. Палата лордов отклоняла билли, уже принятые палатой общин.

Следуя извечной тактике правящих классов, регент Англии характеризовал английскую избирательную систему как самую совершенную из всех возможных. Глава правительства герцог Веллингтон возражал против реформы с помощью пошлых аргументов насчет "человеческой природы, не способной достигнуть совершенства", и т.п.

Борьба за реформу создавала благоприятные условия для возникновения разного рода рабочих союзов, и они действительно возникали. Они требовали реформы, но всякий разумный наблюдатель мог заметить, что на этом дело не кончится.

Желая покончить с сопротивлением лордов, буржуазные организации обратились с призывом изымать вклады из банков.

Перед двойной угрозой - рабочих союзов и финансового банкротства - лорды сдались. Билль о реформе, предложенный правительством вигов, стал законом. Это событие, которому отводят так много места в политической истории Англии, произошло в 1832 году.

6. Реформа 1832 года, как и все английские реформы, не может быть названа радикальной, о чем свидетельствуют ее главные установления:

а) более 50 местечек - из тех, что "гнилые", - были вовсе лишены представительства в парламенте;

б) еще 30 местечек должны были удовольствоваться сокращением числа депутатов;

в) освободившиеся 143 места были отданы: 66 - новым городам, 65 - графствам, остальные - Шотландии, Ирландии, Уэллсу;

г) старинный избирательный ценз - 40 шиллингов - был отменен.

В средние века, когда он был установлен, исходили из того, что именно такая сумма требовалась на содержание и экипировку солдата. В XIX веке все это выглядело по-другому.

Городским избирателем делался тот, кто имел в собственности дом, приносящий не менее 10 фунтов стерлингов в год. Наниматель дома делался избирателем в том случае, если арендная плата достигала 10 фунтов стерлингов в год, то есть равнялась годовому доходу арендатора средней руки;

д) избирательным правом наделялись земельные собственники и долгосрочные арендаторы с доходом 10 фунтов стерлингов в год и краткосрочные - с доходом в 50 фунтов стерлингов.

Таким образом, править Англией уполномочивался собственник. Число избирателей составило 376 тыс. человек (вместо прежних 247 тыс.). Правом голоса была наделена 1/32 часть населения (376 тыс. на 12 миллионов!).

7. Реформа сделала необходимой. борьбу, за голоса избирателей, чем раньше пренебрегала. Обе партии" и тори, и виги - быстро это поняли, что они поспешили отбросить свои прежние клички и°5 5авестись "приличными" названиями. Тори сделались "консерваторами", виги - "либералами". Названия и на этот раз пришли из-за границы. Они возникли в Испании.

Назвав себя столь необыкновенно (по нашим нынешним понятиям), тори как бы говорили: "Мы не зарекаемся против реформ, но в принципе за то, чтобы все оставалось как прежде". Виги наоборот, заявили претензию стать руководителями прогресса.

Современник событий и внимательный наблюдатель, Генрих Гейне писал: "Привычное представление сводится к тому, что партия тори склоняется целиком на сторону трона... партия же вигов... склоняется более в сторону народа. Однако такого рода определения расплывчаты и ими пользуются главным образом в книгах. На эти наименования следует смотреть как на названия группировок. Они обозначают людей, которые в известных спорных вопросах держатся вместе...

О принципах нет вовсе речи', единодушие существует не по поводу определенных идей, но по поводу определенные мероприятий в области государственного управления".

Зачем же в таком случае две партии, а не одна? Ответ на этот вопрос дает сама история. Бессодержательные дуэли двух партий склоняют избирателей то на одну, то на другую сторону, но не позволяют им избрать что-нибудь третье. Кто бы ни победил, господство крупного землевладения и капитала обеспечено.

Громкая полемика, шумные манифестации в печати, "откровенная" критика правительственной политики и т.п. создают впечатление борьбы там, где в лучшем случае дело идет о различном подходе, а в худшем - о том только, чтобы занять министерские кресла.

Известный английский политический деятель лорд Бальфур сказал как-то в припадке откровенности (в 1902 г.): "В английской внутренней политике мы никогда не находимся в состоянии мира - вся наша политическая организация устроена так, чтобы мы могли ссориться, - и мы постоянно ссоримся... иногда по предметам маловажным... по поводу вопросов, относительно которых всегда можно было достигнуть соглашения".

Дело существенным образом изменилось - как мы это увидим в дальнейшем - с возникновением лейбористской (рабочей) партии, а еще точнее, с той поры, когда, оттеснив либералов на задний план, лейбористы сделались действительным противовесом консервативной партии.

События.XIX века вошли в историю Англии под знаком упорной борьбы чартистов за всеобщее избирательное право, за.ежегодный парламент, за то, чтобы депутатом мог сделаться всякий достойный рабочий человек.

Правящим классам Англии удалось в то время отвести угрозу новой парламентской реформы, но сама эта угроза не исчезла.

В 50-60-х годах в английском рабочем классе приобретает значение новый социальный элемент - рабочая аристократия, сознательно подкармливаемая за счет основной массы трудящихся.

Привлекаемая идеалом мелкобуржуазного существования, рабочая аристократия склонялась к компромиссу с правящими классами Англии на основе частичных уступок с их стороны.

Борьба за этого нового, желательного в данных условиях избирателя побудила как консерваторов, так и либералов к новой парламентской реформе.

И та, и другая из партий хотели, чтобы реформа была результатом именно ее инициативы. Завязалась беспринципная интрига. Виги упорно отклоняли проекты ториев. В самый острый момент консерваторам и их вождю Дизраэли удалось загнать либералов в угол. Предложенная последними поправка (либералы были уверены в том, что консерваторы ее не примут) была ко всеобщему удивлению принята Дизраэли, и проект стал законом. Избирательный закон 1867 года распадался на две части:

Львиная доля мандатов, отнятых у "гнилых" местечек, досталась графствам (30 из 53). Крупные города по-прежнему посылали ничтожное число депутатов - 34 из 560.

Существенное значение имело расширение ценза. За основу по-прежнему принимался "дом". На этот раз право голоса получали не только те, кто уплачивал 10 фунтов стерлингов арендной платы. Если дом был обложен налогом в пользу бедных (а таких домов было много), право голоса получали все те наниматели небольших квартир, которые его вносили.

До 1867 года они уплачивали налог через посредство домохозяина, и только он считался "налогоплательщиком".

Реформа возводила в этот ранг всякого, кто уплачивал налог и тем самым расширяла круг избирателей.

Именно это коварное предложение (поправка) было выдвинуто вигами и принято ториями.

"Либералы и доныне, - писал советский государствовед Г.С. Гурвич, - не простили консерваторам этого щага. Они называют его "прыжком в темноту", продиктованным оппортунизмом и цинизмом политики консерваторов..."

Количество избирателей в графствах выросло наполовину, в городах - на 200%. Новый миллион голосующих составился из ремесленников, мелкой буржуазии, квалифицированных рабочих.

В 1872 году в Англии вводится тайное голосование. 9. Третья избирательная реформа была проведена в 1884-

1885 годах.

Постепенно исчезали старые страхи перед массовым избирателем. Оказалось, что одно только расширение избирательного права при сохранении в руках правящих партий монополии на выдвижение кандидатов и на их протаскивание (на что, помимо прочего, нужны деньги - и немалые) не угрожает изменением состава парламента.

Существенным в новой реформе - помимо расширения избирательных прав в графствах -было введение избирательных округов.

По системе" относительного большинства если, например, при 1000 голосующих по трем кандидатам голоса разбивались так, что один получал 400, а два других по 300 голосов, избранным считался тот, за кого голосовало 400. То, что избранный не имел за собой большинства избирателей, не принималось во внимание. Считалось, однако, что депутат должен защищать интересы не только тех, кто его избрал, но и всего избирательного округа в целом.

Парламент избирался на 7 лет.

Новое увеличение количества Мандатов получили промышленные города. Буржуазные депутаты составляют уже значительную массу членов палаты общин. Классовый компромисс дворянства и буржуазии сохранял силу. Однако преобладающее положение перешло к буржуазии.

10. Вместе с расширением избирательного права происходит известная демократизация политической жизни Англии.

Профессиональные союзы рабочих - по-английски тред-юнионы, - третируемые и преследуемые, добиваются легального существования (1871 г.).

Систематической мирной агитацией, своей ролью посредника в конфликтах между рабочими и хозяевами профсоюзы склонили парламент к отмене тюремного заключения за нарушение договора найма (1875 г.).

По старому закону, носившему название "господин и служащий", рабочий, оставивший место до срока, подвергался тюремному заключению на три месяца. При этом хозяин присутствовал в суде как "свидетель", рабочий не допускался вовсе.

Стала возможной агитация, направленная на повышение заработной платы: было отменено уголовное наказание за организацию забастовок.

Незадолго перед тем семь женщин были посажены в тюрьму только за то, что они крикнули штрейкбрехеру английское укоризненное "ба!".

Получает признание "свобода совести", то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой.

В 1846году было декретировано уравнение в правах евреев. После скандального отказа атеиста Брадло, избранного в парламент, принести требуемую обычаем религиозную присягу парламент должен был отказаться от последней. Суды стали признавать недействительными завещания, предназначавшие какие-либо траты на совершение "заупокойных служб".

Никакой закон не декретировал свободы собраний, но она стала признаваться более или менее допустимой.

Традиционной точкой зрения сделалось: каждый может стоять на улице и говорить с другим. Но если это разрешено двум, то почему то же самое следует запретить десяти или сотне?

Отмена предварительной цензуры на печатные издания, введенная законом 1695 года, не была поколеблена.

Учреждение предварительной цензуры - дело церкви. Ее инициатором был небезызвестный папа Александр VI. Цензура была непосредственным ответом реакции на распространение книгопечатания, изобретенного Гутенбергом в XV веке.

Первая английская газета (вышла в 1622 г.) достаточно натерпелась от цензуры. Революция не внесла существенных перемен в положение печати. Дело изменилось к лучшему только с Вильгельмом Оранским.

В той или иной степени признавалось свободное выражение мнения, то, что называют обыкновенно "свободой слова".

Характеризуя в том же плане английские институты, следует указать на отсутствие системы административных наказаний и штрафов. Во всех случаях полиция была обязана обращаться за содействием к суду.

Со времени Билля о правах Англия не знала особой подсудности и особых судов (кроме судов военных, компетенция которых распространяется на солдат и офицеров).

В отличие от стран континента здесь не существовало особой подсудности для чиновников, не вводилось столь обычного для европейских монархий и "демократий" осадного положения и т. д. Заметим, что К. Маркс, преследуемый на родине, изгнанный из Франции и Бельгии, нашел себе безопасное пристанище в Англии.

Тем не менее картина английских свобод была еще далека от идеала. Митинги не запрещались и не требовали предварительного разрешения. Однако местные власти имели право разгона, если находили, что митинг превращается в "шумное сборище". Цензуры не было. Однако судам предоставлялось право определять, где "дозволенная критика", а где "клевета", где "научный диспут", где "оскорбление религии и нравственности" (влекущие уголовное наказание).

Свобода слова не возбранялась. Однако на практике она "есть не более чем право говорить и писать только то, что присяжные - какие-нибудь двенадцать лавочников - сочтут удобным".

Заявление парламенту петиций считалось' неотъемлемой частью английских свобод, но подаваться они должны были не иначе как через члена палаты, от которого зависело принять их или отказаться.

II. Обуржуазивание нижней палаты сопровождалось обуржуазиванием государственного аппарата. В 1888 году было покончено с таким средневековым институтом, каким являлось пресловутое английское "местное самоуправление", находившееся в руках помещика и священника. Соответствующая реформа дала графствам такие же выборные советы, какие уже давно (с 1835 г.) существовали в городах.

Наступала очередь палаты лордов. Об ее ликвидации в то время не заходило даже речи: не только консерваторы, но и либералы считали палату лордов необходимой.

Легко понять почему. Там, где палата общин, так или иначе взирающая на избирателя, хотела для себя свободы маневра, верхняя палата выступала в качестве заслона.

Закулисный сговор и тайные расчеты были обыкновенным делом во взаимоотношениях палат. Если бы существовала малейшая вероятность, что лорды не наложат вето на билль о самоопределении Ирландии (в 1893 г.), этот билль почти наверняка не был бы внесен в палату общин. Правительство действовало с намеренным расчетом, цепью которого был обман публики, и палата общин участвовала в этой игре.

Ход времени сказался на палате лордов изменением ее состава. Все большее число лордов оказывалось выходцами из

буржуазии.

В XVI веке короли пожаловали патенты 13 новым лордам, в XVII - 35, в XVIII - 95, в XIX-315 (из них 166 приходится на царствование королевы Виктории).

Тем не менее лорды оставались в большинстве своем ториями и как таковые держались одной и той же традиционной тактики: пока у власти стояли консерваторы, лорды "засыпали"; лениво, но беспрепятственно пропускали они законопроекты своих друзей. Стоило только прийти к власти либералам, как уже лорды разворачивались, оживлялись прения, тормозились и даже проваливались билли (в 1906 году - 5 раз, в 1908-ом - 1 раз).

Тем не менее общим правилом было положение: финансы есть компетенция нижней палаты. Но лорды нарушили его. в 1909 году, когда правительство либералов внесло законопроект о некотором увеличении налога на земельную ренту. Палата лордов зашла так далеко, что отклонила принятый палатой общин бюджет.

Побуждаемые обстоятельствами, либералы решились на ответный удар. Они апеллировали к избирателям и победили на выборах (конец 1910 г.). Им удалось связать обязательствами короля Георга V, и тот обещал назначить такое количество новых ("маргариновых") лордов, какое было необходимо для радикального изменения состава верхней палаты. Перед этой угрозой лорды отступили. Актом о парламенте устанавливалось: 5) всякий билль, который спикер палаты общин найдет "финансовым", идет на подпись королю, минуя палату лордов;

б) всякий иной билль, если он отклонен палатой лордов, возвращается в палату общин для нового голосования. Будучи подтвержденным и вновь отклоненным, билль этот ставится на третье и последнее голосование. Принятый общинами в третий раз (в течение двух лет) он будет направлен на подпись королю, минуя палату лордов.

В том же 1911 году депутаты нижней палаты стали получать жалованье. Эта мера имела важное значение для третьей партии, с 1906 года появившейся на политической арене, - партии лейбористов.

Лейбористская партия образовалась из различных социалистических групп и организаций, объединяемых общим намерением осуществлять постепенный прогресс в "социалистическом направлении" при посредстве реформ, основанных на законе, без существенных изменений английской конституции.

Непосредственным поводом для создания партии послужило решение суда по делу о забастовке железнодорожников. Удовлетворив иск предпринимателей, суд возместил понесенные ими убытки (от забастовки) из профсоюзной кассы. Тем самым был создан прецедент, угрожавший каждой новой стачке.

Чтобы сделать невозможным что-нибудь подобное, нужен был специальный закон. Лидеры профсоюзов и социалистических организаций решили добиваться его, предварительно проникнув в парламент. Так возникла необходимость в политической партии.

Теория и практика английского лейборизма как в начале XX века, так и в конце его не содержат ничего революционного. По справедливому суждению Ф. Энгельса, после прекращения существования 1 Интернационала в Англии не стало "абсолютно никакого рабочего движения, кроме такого, которое плетется в хвосте буржуазии, радикалов и ставит себе маленькие цели в пределах капиталистических отношений"'.

12. Реформу палаты лордов считают обыкновенно победой палаты общин. Еще в большей степени она была победой правительства над парламентом.

Контролируя правительственное большинство в нижней палате и потеснив на второй план верхнюю, правительство могло быть уверено в том, что всякий представленный им закон, равно как и всякая политика, им проводимая, получат отныне поддержку и одобрение.

Растущей мощи правительства способствовали вновь изобретенные средства тормозить или вовсе приостанавливать прения, могущие служить на пользу оппозиции.

Среди них отметим: а) "предварительный вопрос" - право любого депутата потребовать, чтобы законопроект обсуждался без прений: такое предложение, если против него не возражает спикер, ставится на голосование и принимается простым большинством; б) "гильотина" - постановление, обязывающее спикера поставить обсуждаемый билль на голосование в заранее намеченный день и час независимо от состояния прений; в) "кенгуру-гильотина" - право спикера по собственному разумению, но, конечно, в осуществление правительственной политики отводить те поправки к законопроекту, которые он считает "несущественными". В последние десятилетия XIX века закрытие прений практиковалось 35-40 раз в году.

Вместе взятые, они подорвали старый английский парламентаризм с его неограниченной свободой прений (выраженный в принципе - "правление через обсуждение"). Отпало еще одно существенное различие между английским и континентальным парламентами.

Спикер, значение которого усилилось, есть лицо, председательствующее в нижней палате. Назначение его стало зависеть от правительства, креатурой которого он и сделался. Исторически спикер ведет свое начало от тех уполномоченных депутатов, которым палата общин поручала вести переговоры с королем. В 1376 году рыцарь де па Map был избран спикером ("оратором") для переговоров по поводу предания суду некоторых королевских сановников - делу трудному и небезопасному. Король не согласился с палатой, но с этого времени повелось, что палата имеет руководителя. Он выбирается самой палатой, но утверждается королем. Особенно опасной должность спикера стала в период абсолютизма ввиду тех последствий, которые могло повлечь за собой простое неудовольствие короля. Недаром сделалось обычаем, что всякий новый спикер упирается обеими ногами, когда его ведут под руки, чтобы усадить в председательское кресло. Замечание это носит, разумеется, критический характер.