Структура личности. Введение.

Люди с различными жизненными позициями, ля­гушки и принцы, реализуя свои межличностные потребности, ведут себя по-разному, причем не только те или другие люди, но одни и те же в отдельные периоды времени, при решении различных проблем. Наблюдение за поведением человека (ситуационное тестирова­ние) позволяет заметить и услышать изменения в другом, происходящие прямо перед вами - изменение тона голоса, выражения лица, позы, жестов, набора слов, частоты и глубины дыхания, окраски кожных покровов и т.п.

Одним из первых, кто занялся детальным изучением ха­рактера изменений, был Эрик Берн. Здесь мы снова воз­вращаемся к транзактному анализу. Берннаблюдал неожи­данные метаморфозы буквально во всех: в веселом малень­ком мальчике, внезапно разразившемся громким плачем, когда пирамидка «отказалась» собираться; в девушке, просидев­шей молча с кислым лицом весь вечер и буквально засве­тившейся, когда зазвонил телефон; в уверенном мужчине, побледневшем, как полотно, при прослушивании по радио биржевого курса; в заботливой матери, чье лицо буквально «окаменело», когда ее дочь не подчинилась ее приказу на людях. Люди, которые так разительно менялись, были все теми же самыми людьми - с тем же телом, в той же самой одежде, с той же самой фамилией. Но что-то в них меня­лось.

Длительные наблюдения позволили выяснить, что чело­век может пребывать в трех состояниях, находиться в трех позициях. Как будто в каждом человеке есть:

■ маленький ребенок, каким он был в возрасте трех лет;

■ родители этого человека;

■ и третье, отличное от первых двух состояние.

Эти позиции, или «эго-состояния», называются «Дитя», «Родитель» и «Взрослый». В транзактном анализе они изображаются следующим образом:

Рассмотрим более подробно эти эго-состояния. Начнем с Родителя. Это, по сути дела, некритическая запись всех внешних событий, происходивших с ребенком где-то на про­тяжении первых его пяти лет жизни. Это период, в котором дети общаются в основном со своими родителями либо за­мещающими их людьми, во всяком случае, эти люди игра­ют наибольшую роль в жизни ребенка и именно их отноше­ние к жизни прежде всего интроецируется в его психике. Интроецируется - значит, некритически усваивается и ос­тается в таком состоянии всю жизнь, если только обстоя­тельства не побудят человека осознать свои интроекты.

Все, что видит ребенок, делают его родители и все, что они говорят, записывается в его Родителя. Родитель есть у каждого человека, и у каждого он содержит информацию, полученную извне, и у каждого эта личностная инстанция уникальна.

Интроекты, записываемые в Родителя, не могут быть изменены, откорректированы ребенком, поскольку он еще не обладает механизмом анализа поведения других людей, а запись начинается тогда, когда ребенок и говорить не мо­жет. Все записывается так, как это видит ребенок. И если в Родителя попадает кошмар семейной ссоры, то его невозможно откорректировать, невозможно объяснить ре­бенку, что папе испортили настроение на работе, а мама расстроена растущей инфляцией.

Что же записано в Родителе? Это, прежде всего, прави­ла, наставления и предостережения, которые родители дают своему чаду. Правильность или неправильность своего по­ведения, оценки он может определять по выражению их лиц и тону голоса. С того момента, как он начинает понимать речь, фиксируются вербальные правила. Ввиду того, что родители чаще всего говорят ребенку «НЕ», то и в Роди­теле больше всего этих «не»: «Не кусай папу», «Не тро­гай кошку», «Не ходи», «Не бери», «Не делай», «Не ме­шай маме убирать».

Постепенно записываемые правила усложняются: «Не дружи с ним. Ты знаешь, они все такие грязные», «Запомни, доченька, для женщины самое главное - гор­дость», «Мужчина никогда не должен делать женскую работу», «Хорошие мальчики всегда оставляют тарел­ку чистой», «Ты можешь верить только мне и папе. Остальные тебя обманут», «Дети должны заботиться о родителях», «Не пойманный - не вор», «Никогда не занимай денег в долг», «Все женщины - шлюхи», «Все мужчины - похотливые животные», «Не высовывайся», «Таким, как мы, никогда не везет», «Ты никому не ну­жен, кроме меня».

Таких правил много у каждого человека. Они составляют основу его личной этики. Здесь особенно важен тот мо­мент, что, независимо от содержания, подобные правила записываются в Родителя как единственно правильные. Если в Родителе есть правило «Можно делать все, что угодно - красть, обманывать, убивать всех, кроме членов нашего рода», то ребенок и будет поступать подобным образом, не испытывая ни малейших угрызений совести, и переубедить его, доказать ему аморальность его поведения будет очень непросто, а иногда и невозможно.

Инстанция Родителя в достаточной степени параллельна фрейдистскому супер-эго или тому, что в обыденном созна­нии обозначается как совесть, индивидуальная мораль.

Родители могут затруднить жизнь ребенка не только пред­лагая ему антисоциальные моральные нормы, но и внося в его душу смятение из-за рассогласования своего поведения с прокламируемыми нормами. Они могут говорить ему «Не лги», а сами лгать, либо «Не кури», но курить и т.п. Подобное родительское поведение приводит к слабости Родителя ребенка.

Родители могут испортить Родителя и другим способом.

Отец и мать интернализируются в Родителе в виде записи того, что они говорят и делают - все­го, что наблюдает ребенок (выученное отношение к жизни).

Запись отца и матери в Родителе можно образно предста­вить как стереофоническое звучание. Лишь в случае проиг­рывания одной и той же мелодии запись имеет смысл, ина­че это будет ужасная какофония Такое случается, когда один родитель, например, отец, говорит: «Никогда не верь женщинам», а мать: «Я тебя люблю, сын»; либо, с одной стороны, звучит: «Нельзя воровать», и «Если плохо ле­жит - возьми», с другой стороны. То же самое может случиться, если один из родителей выступает как «плохой», а другой - как «хороший». В каждом случае несовпадение родительского программирования приводит к появлению у ребенка тревожности и неуверенности, его Родитель фор­мируется неправильно либо фрагментарно. Это может су­щественно усложнить жизнь дитяти.

Инстанция Родитель очень важна для успешной жизни человека. В ней содержатся общественные нормы и непре­ложные жизненные правила, выработанные опытом челове­чества и конкретных родителей. Лишенный этой инстанции человек дезориентируется в мире - он не знает, что плохо, а что хорошо. В принципе, можно эти нормы выработать сознательно, но тогда каждый раз человеку приходится спе­циально обдумывать такие проблемы дополнительно ко всем другим, что существенно понизит эффективность его дея­тельности. Ведь даже столь простые нормы, как такая, что при встрече нужно здороваться, равно как и способ привет­ствия других людей, содержатся в Родителе.

Кроме норм, правил и запретов, Родитель каждого че­ловека содержит огромное количество операционных пат­тернов -как и что делать. Это как убрать постель, игруш­ки, квартиру; как мыть посуду и стирать белье; как приго­тавливать пищу; как забивать гвозди и пилить доски; как стряхивать пепел с сигареты и как одеваться; как прятать деньги от жены и как принимать гостей и тому подобное. Всему этому мы научаемся, наблюдая поведение собствен­ных родителей, и все это записывается в Родителя. В даль­нейшем, во взрослом состоянии, некоторые из этих записей могут быть пересмотрены, улучшены, но происходит это очень редко, и если вы с детства привыкли, что в соленые огурчики для крепости кладется дубовый лист, то трудно представить себе обстоятельства, которые способны вас пере­убедить.

Наблюдая за другими людьми, да и за собой, мы можем убедиться, что огромное множество привычек и способов действий, а также правил нам досталось от родителей. Мы редко задумываемся, почему мы поступаем так или иначе. Но когда вы обижаетесь на жену, поджимаете губы и от­ворачиваетесь в сторону, вспомните, не так ли поступал в этих случаях ваш отец (и попытайтесь оценить эффектив­ность такого поведения). Все же основное содержание Ро­дителя - это императивы: «нельзя», «можно», «никогда», «всегда», «для того, чтобы», «никогда не забывай, что», «ты должен» и т.п. Они и помогают нам, и затрудняют нашу жизнь.

Конечно, основную роль в формировании Родителя че­ловека играют его собственные родители, однако, кроме них, там может быть записано поведение старших братьев и сестер, бабушек и дедушек, если они живут вместе с ребен­ком, воспитательниц детских садов, и даже телепередачи, если ребенок смотрит их очень много, могут попасть в Ро­дителя. Ведь непросто понять поведение человека, Роди­тель которого сформирован Микки Маусом, Томом и Джер­ри и котом Матроскиным, а уж как весело жить с ним...

Таким образом, внешние события и способы реагирова­ния на них со стороны значимых для ребенка окружающих записываются в Родителя человека. Вместе с Родителем, одновременно, формируется и другая инстанция - Дитя. Это - запись внутренних событий, собственных реакций ребенка на то, что он видит и слышит.

Запись внутренних реакции (по большей мере чувств) в ответ на внешние воздействия (в основном со стороны отца и матери) в возрасте до пяти лет (прочувствованное от­ношение к жизни).

Поскольку, как мы уже говорили ранее, ребенок не спо­собен в этом возрасте происходящие с ним события анали­зировать, он их «прочувствует». Ребенок не способен про­анализировать причины обращенного на него гневного взгляда матери, поругавшейся с соседкой, и единственное отноше­ние, которое записывается в его психике, будет: «Это я виноват. Это моя ошибка. Опять. Как всегда. Я всегда буду виноватым». (Я - плохой).

В младенческом возрасте от ребенка требуют примирить непримиримые потребности. С одной стороны, его природа нуждается в движениях, крике, выражении эмоций, осво­бождении кишечника и мочевого пузыря, когда возникнет потребность, а также в немедленном питании. С другой стороны, окружающая социальная среда всячески противо­действует этому спонтанному удовлетворению потребнос­тей: его кормят по часам, подходят и делают поглаживания не тогда, когда он хочет, а тогда, когда могут взрослые, да и пеленки не всегда меняют вовремя. Поглаживания в виде ласки, смены пеленок, еда то появляются, то исчезают неким мистическим для ребенка образом, поскольку он с трудом еще устанавливает причинно-следственные связи.

Процесс социализации, воспитания ребенка неизбежно продуцирует у него негативные чувства, выражающиеся в отношении «Я плохой», и именно в Дитя человека содер­жится эта позиция.

Эго-состояние Дитя - это хранилище прочувствованных отношений. Как и в случае с Родителем, человек легко входит в состояние Дитя. Стоит только нам попасть в на­пряженную ситуацию, либо в ситуацию выбора, когда нам становится трудно, либо потерпеть поражение - и тут же на сцену выходит Дитя. Сами собой всплывают соответст­вующие детские ситуации, в которых нам тоже было трудно и не везло и горе, испытанное тогда, переживается снова и снова. Когда человек горюет, когда ему тяжело, когда он в депрессии, когда он злится или гневается - он пребывает в эго-состоянии Дитя. Это эмоциональное состояние.

Впрочем, Дитя - это не только отрицательные эмоции. Все радостные события, произошедшие с нами, все наше пережитое счастье - тоже в Дитя. Там же находятся и любопытство, креативность, желание попробовать и узнать новее- Там записано удовольствие от первых удачных ис­следований (в этой коробочке лежат конфеты!; у кошки мягкая шерсть; если нажать на эту кнопку, загорится свет; бананы вкусные) и прочие приятные события. Это светлая сторона Дитя, где живет счастливый и беззаботный ребенок. Тем не менее, негативная сторона «Я - плохой» обычно значительно больше.

Обычно к концу пятого года жизни, иногда чуть позже, иногда чуть раньше записи в Родителя и в Дитя прекра­щаются. Отец и мать к этому возрасту успевают произне­сти все известные им сентенции, чтобы полностью воору­жить ребенка «правилами общежития» и он уже начинает применять эти правила, набирается опыта и пытается иной раз их трансформировать, но этим уже занимается другая личностная инстанция. Точно так же к этому возрасту че­ловек обычно проживает всю мыслимую гамму чувств на всеразличные события и вероятность появления новых крайне мала. Дальнейшее развитие личности связано с становлени­ем третьей инстанции - Взрослого.

Где-то до десятимесячного возраста ребенок только вос­принимает реакции окружающих, которые попадают в Ро­дителя, и реагирует на поведение других людей эмоцио­нально, формируя собственное Дитя. Он не может активно влиять на свое окружение и полностью зависит от него. Но в десятимесячном возрасте в его жизни происходит важное событие - он начинает активно передвигаться. Он уже может не только манипулировать игрушкой, которую ему дали, но и сам выбирать любую игрушку. Он перестает быть «заключенным» и обретает свободу.

Свобода перемещения требует изменения психической структуры ребенка - он должен планировать движения, направление, обдумывать локомоции и обладать некоторы­ми знаниями в этом вопросе. Он должен приобрести опыт, и этому опыту его не могут научить другие люди. Как бы родители ни сопереживали своему чаду, которое падает и плачет, стремясь добраться до яркого предмета, сделать это за него они не могут. Невозможно рассказать ребенку, как надо ходить, он должен научиться этому сам. Здесь проис­ходит первое перерезание психологической пуповины, свя­зывающей маленького человека с родителями (в дальней­шем их еще будет много). И самое интересное, что детям нравится эта обретенная самостоятельность, эта независи­мость, пусть и частичная. Ребенок в этом возрасте впервые познает вкус свободы, который он не забывает никогда. Вспомните эпизоды воспитания вашего ребенка, когда вы пытались дать ему игрушку, к которой он стремился, а он говорил вам «Сам!», либо вы пытались взять его на руки, а он опять говорил «Сам!». Это «Сам» - свидетельство фор­мирования эго-состояния Взрослого, которое получается в результате нахождения ребенком отличий от «выученной концепции жизни», находящейся в Родителе, и «прочувст­вованной концепции жизни», находящейся в Дитя.

Запись внешних раздражителей (выученное отношение к жизни)

Запись проанализированных событий и раз­дражителей, полученных в результате соб­ственного опыта (продуманное отношение к жизни)

Запись внутренних реакций (прочувствованное отношение к жизни)

По мнению Т.Харриса, самостоятельные локомоции при­носят ребенку избавление от напряжения, которое он испы­тывает в контактах с окружающими, они снимают его тре­вожность. В его Взрослом записывается, что движение - это хорошо. Конечно, в первые годы жизни Взрослый еще недостаточно сформирован и, в основном, еще проигрывает при встрече с требованиями Родителя или страхами Дитя. Когда отец говорит: «Вова, не смей приближаться к ви­деомагнитофону!» - ребенок может расстроиться и за­плакать. Хотя в большинстве случаев он все-таки подойдет и дотронется, чтобы увидеть, что произойдет. Из этого можно сделать важный воспитательный вывод: не спешить с запретами, не залавливать Взрослого ребенка. Желатель­но дать ребенку возможность ознакомиться с предметом достаточно детально, и только потом запрещать. В против­ном случае вы либо нарушите естественный процесс форми­рования инстанции Взрослого, либо утвердите ребенка в позиции «Я - плохой».

Взрослый связан, в первую очередь, с собственным опы­том ребенка. В нем собирается информация о внешнем и внутреннем мире, перерабатывается, и на основе этого анализа принимаются решения. Этим он отличается от Родителя, действующего «по аналогии», подгоняющего все под гото­вый стандарт и все оценивающего, а также от Дитя, дейст­вующего на основе чувств и предлогических форм мышле­ния, не очень желающего разбираться в деталях. Взрослый помогает ребенку понять, что между реальной жизнью, ре­альными предметами, о которые он набивает шишки и, та­ким образом, познает их свойства, и жизнью выученной и демонстрируемой ему родителями, жизнью желаемой и фантазируемой есть существенные различия.

Психологи, работающие в традиции тразактного анализа, часто сравнивают Взрослого с компьютером, обрабатыва­ющим информацию. Эту информацию Взрослый черпает из трех источников: Родителя, Дитя и окружающего мира. Он проверяет пригодность сведений Родителя и чувств Дитя и может определить границы применения содержащейся в них информации.

Проверка достоверности сведении, содержащихся в Ро­дителе, иногда начинается с очень раннего возраста, но счастлив тот ребенок, который заключает: «Они говорили мне правду!» «Действительно, горячий суп обжигает язык и надо подуть на ложку», - думает со слезами на глазах маленький мальчик, обжегший язык; «В сухих шта­нишках ходить приятнее», - заключает девочка, которую научили пользоваться туалетом; «Нельзя играть с бри­твой», - утверждается в мысли мальчик, наблюдая за по­резавшимся приятелем. Ребенок, Взрослый которого ут­верждается в правдивости Родителя, приобретает целост­ность личности, ему не нужно восставать и бороться. На­оборот, его Взрослый освобождается от необходимости делать выводы по всем многочисленным поводам, информа­ция о которых содержится в Родителе, что позволяет ему быстрее и счастливее расти.

Тем не менее, верификация Родительской информации вовсе не затрагивает основное отношение ребенка к жизни «Я - плохой», содержащееся в его Дитя. Когда ребенок пытается просунуть палец в розетку и мать шлепает его, ответом будут всегда слезы и закрепление отношения «Я­ - плохой» как самая первая ошибочная генерализация. Ко­нечно, ребенок не понимает опасности, но отношение - страх, гнев, фрустрация - остается. Эти чувства не стира­ются потом, когда ребенок на опыте знакомится с действи­ем электрического тока. Он даже может понять, что мать шлепнула его из любви и заботы, но следствие действия искажения - «Я - плохой» все равно сохранится. Мы не можем стереть из нашей психики это отношение, но мы можем прекратить ему подчиняться!

Таким же образом, как и с Родителем, проверяется ин­формация Дитя. Взрослый выясняет, насколько и в какой ситуации можно проявлять эмоциональные реакции. Для мужчины считается допустимым свистеть, кричать и топать ногами, присутствуя на футбольном матче, но совершенно недопустимо выражать таким образом восторг или негодование на работе, хотя эти эмоции записаны в Дитя.

У Взрослого есть еще одна функция - оценка вероятности наступления события. Это крайне медленно развиваю­щаяся функция. Дети с трудом представляют себе вероят­ность наступления как приятных, так и неприятных послед­ствий. Да и у выросших из детского возраста людей с этой функцией не все ладно, особенно когда слышишь из телеви­зора: «Мы не предполагали, что последствия этого ре­шения будут такими!». Тем не менее, жизнь постоянно заставляет нас оценивать вероятность и желательность на­ступления тех или иных событий и производить соответ­ствующий выбор: «Если не сделаешь уроки, не будешь играть с компьютером!», «Не выбросишь мусор, не пой­дешь гулять», «Не сделаете отчет, не пойдете в от­пуск», «Не съешь кашу, не дам конфету».

Просчеты в оценке вероятности порой обходятся нам очень дорого, особенно во взаимоотношениях с другими людьми. Но помочь здесь может только сознательная тренировка - упражнения мозга аналогичны упражнениям тела: нельзя без привычки поднять двухпудовую гирю, нельзя без привычки точно вычислить последствия своих действий. Особеннос­тью Взрослого как раз и является то, что его развитие не заканчивается в каком-то определенном возрасте, он посто­янно развивается. Однако развиваться он может в обоих направлениях, в том числе и деградировать. Здесь опять же аналогия с телом - неупражняемые мускулы становятся дряблыми. Неупражняемый мозг...

Следует заметить, что координация действий Взрослого, Дитя и Родителя не слишком велика. В минуты опасности, напряжения или стресса Взрослого очень часто вытесняют со сцены. Человек как бы регрессирует до возраста ребенка и ведет себя соответственно, эмоционально-необдуманно. Потом он может говорить: «Да, я знал, что поступаю неправильно, но ничего не мог с собой поделать». Подоб­ные соскальзывания проявляются у нас, когда мы сплевы­ваем через левое плечо, стучим по дереву и т.п.

Повседневная работа Взрослого состоит в сборе инфор­мации, проверке ее достоверности-, принятии решений на основе полученных данных и запоминании этой информации. В том случае, когда отсутствует расхождение между информа­цией, поступившей из окружающей реальности, и «выдан­ной» Родителем ребенка, его Взрослый получает возмож­ность освободиться, снять с себя контроль автоматизиро­ванной и стереотипизированной деятельности и заняться специфически взрослой деятельностью - творчеством. Твор­чество - это, по сути дела, взрослый вариант детского любопытства, происходящего из Дитя ребенка. Только в Дитя расположены желания, а во взрослом - способы их достижения.

Но творчество возможно только при «освобожденном» Взрослом. Проверив единожды достоверность информации Родителя, Взрослый больше, в благоприятном случае, ве­рификацией не занимается. Вы с детства знаете, что, если на сковородку не положить масла, яичница пригорит, поэ­тому вы не задумываясь кладете масло, а не занимаетесь каждый раз исследованием физико-химических процессов, происходящих при жарении. Только разгрузив нашего Взрослого от подобной работы, мы можем создать что-то новое.

Существует достаточно распространенное мнение, что ребенок, воспитанный в «свободной» обстановке, не обре­мененный особо правилами поведения, вырастет более твор­ческим, нежели ребенок, которого с детства учили выпол­нять и подчиняться различным нормам. В этом вопросе мы вполне солидарны с Т.Харрисом - дело обстоит как раз наоборот. Ну, хотя бы потому, что такой ребенок имеет значительно больше времени для постройки снежной бабы нежели тот, кто два часа препирается с мамой - нужно или не нужно надевать теплые сапоги. Четко обозначенные рамки деятельности не препятствуют креативности, а наоборот, продуцируют ее.

Тем не менее, значительная часть людей постоянно увя­зает в борьбе между Родителем и Взрослым и не способ­на больше ничем заниматься. Родитель говорит одно, а ре­альность, Взрослый - совершенно другое, и непонятно, что выбрать, каким путем пойти. Упреки Родителя порой не менее страшны, чем внешняя опасность. Однако для детей, связанных с миром через отца и мать, очень часто подчиниться требованиям Родителя оказывается безопас­нее, чем поверить тому, что видят собственные глаза и слышат уши.

Таковы общие представления об эго-состояниях челове­ка. Для повседневной практики обычно достаточно трехчастного членения инстанций личности. Однако более точныйанализ требует дальнейшей дифференциации зго-состояний. В Родителе таких дополнений обычно бывает два. Первое - это членение его на «подавляющего» и «под­держивающего».

Каждый человек может быть и поддерживающим, и по­давляющим Родителем. Различаются они между собой, в основном, методами воздействия на Дитя: прямые команды и угрозы у подавляющего и убеждение, мягкое давление, упреки у поддерживающего. Такие разновидности Роди­тельского поведения человек проявляет не только по отно­шению к себе, но и к другим людям.

Иногда для целей анализа требуется обратить внимание на родителей человека. В этом случае диаграммы будут вы­глядеть так.

Значительно чаще достаточно только различать, каким об­разом проявились влияния матери и каким - отца в ребен­ке, но иногда приходится более обстоятельно выделять, что перешло из их Родителя, Взрослого и Дитя. В этом слу­чае мы уже имеем дело с влияниям бабушек и дедушек.

Если у ребенка нет отца или матери, или один из них очень долго отсутствует, то тогда может сформироваться неполный Родитель, что, конечно же, осложнит жизнь че­ловека. Однако гораздо более тяжелая ситуация возникает, когда у человека Родитель практически отсутствует. Такое явление наблюдается у коричневых лягушек. Та часть Ро­дителя, которая у них успевает сформироваться к моменту перемены жизненного отношения, блокируется и крайне редко используется, а новые записи не производятся. В результа­те человеку остаются неведомы моральные правила и нор­мы общежития, нормы взаимодействия (помимо всего про­чего). Это - моралепатия, тяжко отражающаяся и на са­мих коричневых лягушках, и, главное, на окружающих. В принципе, восстановить Родителя можно с помощью специальной терапии, вот только захочет ли лягушка ее проходить?

Точно так же возможно и дальнейшее структурирование аго-состояния Дитя. Обычно выделяют «адаптированное» Дитя, «естественное» Дитя и «маленького профессо­ра». Правда, у Э. Берна иногда вместо маленького профес­сора появляется «бунтарь».

Естественное Дитя - это часть инстанции Дитя, но большей части подчиненное инстинктам. Это скопище желаний, которые должны быть реализованы любым спо­собом. Каким - это не заботит естественное Дитя. Его девиз - «Хочу/». Все действия естественного дитя непро­думанны, импульсивны, спонтанны. Естественное Дитя не желает никому подчиняться и от кого-либо зависеть. Есте­ственное Дитя сосредоточено исключительно на себе и со­вершенно не считается с другими людьми. Важны только собственные интересы. Естественное Дитя неспособно к сочувствию. Оно может быть непослушным и агрессивным, сердитым и беззастенчивым. Естественное Дитя - безза­стенчиво чувственное. Оно жаждет удовольствий во что бы то ни стало. Однако именно естественное Дитя позволяет нам получать удовлетворение. Здесь же находится неж­ность и любопытство, источник будущей креативности.

Естественное Дитя - важная часть личности. Оно - двигатель развития человека. Большая часть действий на­правлена на удовлетворения желаний, потребностей, любо­пытства естественного Дитя. Подавление естественного Дитя может привести к тому, что человек становится пас­сивным и ничто ему в жизни не мило, он даже за себя не может постоять. Но и чрезмерное попустительство естест­венному Дитя приводит к грубости, агрессивности и без­рассудству в зрелом возрасте.

Адаптированное Дитя - это представительство Роди­теля в инстанции Дитя. Это поведение ребенка, которое полностью соответствует родительским требованиям. Адап­тированное Дитя - более позднее образование, нежели естественное Дитя. Это - выученная форма поведения. Здесь содержатся стереотипы действий, которые поощря­ются его отцом и матерью и за которые его не наказывают. Самое страшное для адаптированного дитя - ослушаться Родителя. Поэтому под влиянием этой части детской ин­станции человек может действовать даже во вред себе, но в соответствии с предписаниями мамочки или папочки, неза­висимо от того, чем ему угрожает Родитель -- наказанием или лишением любви. Адаптированное дитя позволяет выжить ребенку, но очень часто мешает жить выросшему человеку.

Маленький профессор - это представительство Взрослого в Дитя или замещающее его образование. Ма­ленький профессор - это первая попытка самостоятель­ной ориентации ребенка в мире. Его характерная черта - интуитивность, а значит использование нелогических, вер­нее, дологических форм мышления. Маленький профес­сор всегда основывается на неполной информации - ведь знания ребенка ограничены. Но из имеющихся данных он смело производит генерализации, которые, порой, так ве­селят окружающих. Вся книга К.Чуковского «От двух до пяти» - это запись текстов маленького профессора.

Маленький профессор достаточно закрыт для опыта. Если действительность не совпадает с его представлениями или прогнозами, он смело использует стирание или искаже­ние, не замечая несовпадения или придумывая новое, столь же нереальное объяснение происходящего.

Маленький профессор ответственен за фантазии ребен­ка. Впрочем, и во взрослом состоянии человек использует его же, когда грезит и предается мечтам. К маленькому профессору взрослые прибегают в напряженных ситуациях, либо когда у них нет достаточного количества информации о каком-либо явлении. Маленький профессор - отец пред­рассудков и суеверий, о чем мы уже говорили выше. Можно даже говорить, что увеличение общественной напряженнос­ти приводит ко все большему использованию маленького профессора в масштабах общества - для этого достаточно посмотреть хотя бы один вечер телевизор и почитать газеты.

Маленький профессор очень часто заменяет Взросло­го у недостаточно образованных людей, занявшихся «науч­ной» деятельностью. Это понятно, ведь использование Взрослого требует напряженной, кропотливой работы, на­копления информации и проверки фактов; лишь после этого Взрослый решается на небольшую генерализацию. Не то у маленького профессора. Любой единичный случай служит основой для всеобщей генерализации, а то, что не подпада­ет под новую «теорию» - ну что ж, тем хуже для этих фактов. Здесь маленький профессор успешно блокирует­ся с естественным Дитя и начинаются разговоры о «так называемой Академии наук», которая «душит», «не при­знает»: экстрасенсов, уфологов, целителей мочой, куриным пометом, изобретателей вечного двигателя, открывателей новых состояний материи и новых видов волн, ясновидя­щих, яснослышащих, колдунов всех цветов радуги. К сожа­лению, такая карьера ведет к полной атрофии Взрослого, а значит, к усилению лягушачести.

Маленький профессор ~ изобретатель манипуляций. Благодаря ему ребенок научается привлекать внимание взрос­лых всеразличными способами - кричит, не спит, долго сидит на горшке, болеет и т.п., а вслед за этим научается и заставлять родителей делать то, то ему нужно. Постепенно набор манипуляций усложняется: убранная кровать, помы­тая посуда, выученные уроки, подаренные цветы, подарок или взятка - этот ряд можно продолжать до бесконечнос­ти. Здесь же появляются сложные манипуляции - игры.

Одна из наиболее известных манипуляций маленького профессора - затягивание. Вспомните, вы говорите ре­бенку: «Максим, иди за стол!», а он вам отвечает (что? Правильно!) - «Сейчас». Ох уж это «сейчас», испортив­шее нервы стольким родителям. Сюда же относятся: «Еще минуточку», «Вот кончится передача, сразу вынесу му­сор», «Я сперва погуляю, а потом буду уроки учить»; «Я еще пять минут посплю, а потом встану». Затяги­вание может относиться к любому виду деятельности и иногда становится стилем жизни.

Наконец, эго-состояние Взрослого тоже подразделяется на три составляющие. Это этос, компьютер и патос.

В этосе сосредоточены собственные представления Взрослого, которые связаны с этикой поведения, с норма­ми общежития, с требованиями морали. Это проверенные, верифицированные данные, взятые из Родителя, которые приведены в целостную, непротиворечивую этическую сис­тему.

В патосе сосредоточены извлеченные из Дитя верифи­цированные отношения к внешним и внутренним событиям, которые также систематизированы и достаточно непротиво­речивы.

Третья составляющая - компьютер - эта часть Взрослого занимается повседневной рутинной работой - сбор и обработка информации.

Цель «настоящего» взросления человека, такого взрос­ления, которое превращает его в принца - получение спо­собности свободно и самостоятельно производить выбор, по своей собственной воле реагировать на привычные и новые стимулы, самостоятельно распоряжаться своей судь­бой. Однако большая часть этой свободы теряется уже в детстве, когда формируются так называемые «фиксации» - стереотипы поведения, которые позволяли ребенку в какой-то мере разрешать свои проблемы. Они проявляются в ре­агировании на различные стрессовые ситуации достаточно ограниченным набором действий ~ плач, ночные кошмары, еда, тошнота, отказ от еды, затруднения дыхания, дефека­ции и мочеиспускания либо невозможность произвольно управлять этими функциями, тики, подергивание головы и других частей тела и т.п.

В принципе, ни одна из этих реакций сама по себе не является патологической, она становится таковой только тогда, когда человек лишается возможности произвольно ими управлять.

Свобода и самостоятельность появляются тогда, когда Взрослый верифицировал информацию Дитя и Родителя и когда он может получать достоверные сведения об окру­жающей среде. Точно так же необходима постоянная оцен­ка вероятности наступления определенных событий и вы­бранных решений. Взрослый живет в изменчивом вероят­ностном мире.

Мы все любим определенность. Это проявление нашего Дитя, которое всегда точно хочет знать, что мама рядом и защитит его, что сказка всегда хорошо закончится, плохие будут наказаны, а хорошие - вознаграждены. Дитя не хо­чет перемен, ему спокойнее в устоявшемся мире (где зар­плата пятого и двадцатого, колбаса в одной цене). Взрос­лый живет со знанием, что мир изменчив и не только ин­терпретация, но и сами факты могут меняться.

Когда Взрослый уступает свое место Родителю или Дитя, поведение человека полностью предсказуемо. Тогда чело­век не живет, а играет. Это абсолютно безопасно. Безопас­но не в том смысле, что не будет больно - нет, очень многие игры болезненны для участников, но они уже к этой боли притерпелись, знают, когда будет больно и что с этим делать. Безопасно в том смысле, что все будет, как всегда, ничего нового, а то ведь можно совершить ошибку и за это накажут, а как, неизвестно...

Дисфункции личности

Все люди отличаются друг от друга, все обладают раз­личными, уникальными личностями и, соответственно, у всех Родитель, Взрослый и Дитя отличаются друг от друга. Однако личностные различия могут быть не только на уровне содержания, но и функционирования эго-состояний.

При пересечении Родителя и Взрослого возникает кон­таминация, когда непроверенные данные Родителя вос­принимаются Взрослым как абсолютно верные. В этом слу­чае возникают предубеждения и предрассудки: представи­тели южных народов более энергичны, нежели северных; наша косметика - самая лучшая; женщины не так умны, как мужчины и т.п.

Даже если предоставить людям с контаминированным Взрослым информацию, противоречащую их предрассуд­кам, они все равно ей не поверят. Контаминация - основа стирания и искажения.

Пересечение Взрослого и Дитя дает заблуждение, яв­ляющееся непроверенным отношением, перенесенным из раннего детства в настоящее. Заблуждения проявляются в виде иллюзий и галлюцинаций.

В основе иллюзий лежит детский страх, а Взрослый позволяет найти ему «рациональное» объяснение. Ребенок, которого часто били, может бояться любого косо брошен­ного взгляда. В зрелом возрасте он может создать логичес­кое объяснение тому, что сосед, вечно хмурый и косо на него смотрящий, задумал его убить - ведь не может он просто так на него смотреть! Иллюзии тоже невозможно разрушить простым «раскрытием глаз».

Галлюцинации возникают в результате сильного внеш­него воздействия на ребенка, чрезмерного унижения, отвергания, критики. Потрясение, записанное в Дитя, настолько сильно, что ребенок может переживать это событие, даже когда реального раздражителя уже нет. Анализируя содер­жание галлюцинаций, мы всегда встретим угрозы, критику, насилие. Достаточно малейшего намека на травмирующую ситуацию, и она автоматически переживается вновь.