Иисус — самый человечный из нас

Нашей бедой в благовестии является не собственная человеческая сущность. Более того, если мы смогли бы научиться жить так, как сотворил нас Бог — по-настоящему осознавая свою человечность — нам открылось бы, что быть человеком — это вовсе не упущение, а приобретение! Самый человечный из всех людей не испытывал никаких сложностей по поводу собственного положения. И хотя Иисус и был одной природы с Богом, Он также был первым пришедшим к нам в человеческой полноте после Адама и Евы, явив Собой замысел сотворения Богом человека. Именно Иисус стал для нас примером истинного человека. Следуя этому примеру, мы не только формируем в себе Божий характер, но также все более положительно воспринимаем свою принадлежность к человеческой расе. И когда Бог начнет избавлять нас от дискомфорта в ощущении себя настоящим человеком, мы увидим, как благая весть потечет чрез нас, людей, просто и естественно Иисус — такой же, как мы

По словам Иисуса, как Отец послал Его в мир, так и Он посылает нас (Ин. 17:18). Как именно послал Его Отец? Важность этой миссии в том, что Иисус стал таким же, как мы. Слово стало плотью (Ин. 1:14). Бог стал человеком. Из всего чудесного, что мы приобрели в результате воплощения Христа, для благовестия особенно важен один аспект: Иисус позволил нам быть людьми. И все же нам непросто согласиться с тем, что именно в нашей I истинной человечности и заключается смысл сотворения человека. I В нашем представлении общение с Богом требует торжественных I нарядов в воскресное утро, и мы боимся, что плоть и кровь I конфликтуют с Богом уже по определению. И когда мы смеемся, I гуляем с другом, потягиваем чай и читаем интересную книгу ради I чистого удовольствия, на нас сверху, откуда-то из космоса, I нахмурившись, смотрит Всевидящее Око. Мы просто забываем, что I сотворить человека человеком пожелал Сам Бог, никто другой. Он I не придал нам образ ангелов, что живут и действуют лишь в I духовной мире, не сделал Он нас и животными, не имеющими воли I и разума. Бог сотворил человека человеком. Как точно понять I значение слов «истинный человек»? — Взглянув на Иисуса.

То, что Бог стал человеком, определяет и образ нашего I благовествования. Бог не посылал телеграмм, не высыпал с небес I тонны литературы для благовествования и не сбрасывал миллионы I автомобильных наклеек с надписью: «Улыбнись, Иисус любит I тебя!». Он послал человека, Своего Сына, и Тот принес нам Слово. 1 Его стратегия не изменилась. И по сей день, чтобы изменить мир, 1 Он посылает в первую очередь мужчин и женщин, а уж потом I прибегает к буклетаги и технологиям. Может показаться, что Его I стратегия рискованная, но это уже не наша забота, а Божья.

В Иисусе мы видим пример отношения к этому миру — это I пример открытости, понимания и сближения. Иисус был ] необыкновенно открыт к общению с людьми. Он не считал недуховным (ни на секунду не забывая при этом, что является Сыном Божьим) проявлять свой человеческие потребности (Ин. 4:7). Он не боялся испортить Свою репутацию, дав ученикам понять, что испытывает величайшее эмоциональное напряжение во время молитвы в Гефсиманском саду (Мф. 14:32-52). Перед нами пример нелицемерного благочестия. Мы читаем, как Он просит о помощи, и понимаем, что Он нуждается в поддержке и служении по отношению к Себе. На этом примере мы и должны научиться относиться к людям искренне и не прятаться от них, ведь Сам Бог относится к нам подобным же образом.

Иисус повелевает нам сначала идти и затем проповедовать, а не проповедовать и потом выходить в мир. Нет никакого смысла в громогласной проповеди, прочитанной с безопасного места и с безопасного расстояния от слушателя, не видя при этом самого слушателя. Следовало бы позволить людям заглянуть в нашу жизнь настолько, чтобы можно было увидеть и наш смех, и наш плач, и нашу боль. Если уж Иисус оставил славу небес и стал как мы, не следовало бы нам хотя бы захотеть выйти за пределы церкви или за рамки домашней группы и там найти кого-то?

Есть определенная путаница в понимании слова «духовный». Нам кажется более духовным пригласить заинтересовавшегося христианством друга в домашнюю группу или церковь, чем в театр или кафе. Мы не понимаем, как воспользоваться естественными точками соприкосновения с миром, так же, как мы не понимаем своей естественной связи с Самим Богом. Еще раз повторю — Он сотворил нас людьми. Следовательно, Его интересуют все стороны нашей человечности. И для формирования святой жизни внутри нас Бог использует нашу человеческую обыденность — испытания на твердость характера и выдержку, с которыми нам приходится сталкиваться ежедневно, как только мы выходим из дома. В таком случае, лучше не ограничивать Бога рамками домашней группы и приятного общения среди верующих. Он — Творец жизни и желает прославиться во всем, что в своем многообразии и составляет эту самую жизнь. Его сила и присутствие прорвутся в наш мир, если только мы дадим Ему возможность жить в нас и переживать с нами все, с чем мы сталкиваемся.

Какой должна быть наша связь с людьми, чтобы мир преобразился? Связь Иисуса с окружающим Его миром строилась на двух принципах: он во всем был абсолютно таким же, как все вокруг, и отличался от окружающих абсолютно во всем. Иисус, кажется, в первую очередь искал нечто общее с людьми и, найдя сходство в чем-либо, сразу реагировал (Ин. 4:7). Но отличие Иисуса от окружающих зачастую бросалось в глаза именно на фоне Его схожести с людьми (ст. 10).

Увидев истинную, нлчем не скрываемую человечность Христа, люди начинали признавать Его божественность. При встречи со Христом лицом к лицу в своей человечности каждый начинал ощущать всепроницающее действие Божьей святости. И смысл в том, что Иисус изменил мир как Своим потрясающим сходством с людьми, так и Своим разящим отличием от них. Нам предстоит сделать то же самое.

Иисус восхитительный

За последние годы меня особенно привлекло следующее явление: белокожие, сравнительно хорошо образованные, относящиеся к среднему классу люди в возрасте от 35 до 50 лет постепенно возвращаются в отчий дом или, по крайней мере, готовы пересмотреть свое отношение к традиционному христианству. В прошлом они считали христианство непросвещенным и зашоренным. Для них оно было не более чем способ скрыться от сложной действительности пост-модернизма. Но на фоне развития карьеры, взросления детей и старения родителей они постепенно, незаметно, втайне начинают искать в жизни более глубокий смысл, а также и надежду на то, что вера предложит таким, как они, с их устоявшейся жизнью и невыдуманными заботами и тревогами, какую-то надежду.

Если за последние 20 лет я чему-то и научилась, так это тому, что, помимо проявления к ищущим Бога любви, нет ничего важнее, чем побуждать их определиться со своим отношением ко Христу. Люди по-настоящему и не знают, кто такой Иисус и каков Он на самом деле. Когда эти люди отказываются от своих стереотипов о церкви и собраниях верующих и начинают по-новому смотреть на Иисуса, с их глаз спадает пелена. Я еще ни разу не видела человека, который, встретившись с Иисусом Евангелий, остался бы к Нему равнодушным.

Даже нам, знающим Его, порой не помешало бы освежить свое восприятие Христа и вспомнить о Нем то, что, возможно, уже успели забыть. Не так давно я еще раз прочла Евангелия с желанием «по-новому открыть для себя Иисуса». Меня насторожили некоторые взгляды и мнения, в то время бытующие среди христиан. Одно из таких мнений гласило, что Евангелия написаны якобы для новообращенных и предназначены для их поверхностного чтения, в то время как Послания представляют собой ту самую «твердую пищу» для зрелых христиан. Согласно другому мнению, все внимание должно было уделяться только чтению Евангелий, а Иисуса можно было вставить в определение рода деятельности или применить к сфере влияния разделяющих данное мнение христиан — защита окружающей среды, защита прав женщин, терпимость к другим религиям и т.д. Возможно, эти вопросы и имеют большое значение в жизни некоторых христиан, но зачастую в центре внимания при их изучении оказывается человек, а вовсе не Христос.

Если заданием ученика в первую очередь является усовершенствовать свою жизнь по примеру Наставника, то нам необходимо постичь радикальные, точные и проницательные Евангелия, потому как в них и раскрывается личность Иисуса. Когда я перечитывала их, меня поразила огромнейшая разница между общепринятыми стереотипами в разуме столь многих людей о христианстве и самом Иисусе.

Например, не правда ли, нам всем известен один такой стереотип о том, что мы, христиане, непреклонны и считаем всех, не разделяющих наши взгляды, недостаточно святыми? И нас с вами на праздник с их участием уж точно бы не пригласили. Но посмотрите на Иисуса. Он любил посещать пиры и свадьбы. Именно такого человека и приглашали в гости. И Он приходил. Он шел туда, где были люди.

Иисус был просто восхитительным человеком. Он наслаждался общением с людьми. Когда к Нему подошли двое, они как будто язык проглотили, им было нечего сказать (Ин. 1:35-39). На вопрос Иисуса о том, что им нужно, они ответили: «Ну... Нас тут мучает вопрос, где же твой дом?». Иисус сразу же понял, что вопрос об убранстве Его жилья был для этих двух явно не злободневным. Но вместо проповеди Он привел их к Себе, и они стали Его учениками. В последствии несколько родственников этих двух мужчин были исцелены Иисусом одними из первых.

Но Иисус был не просто очаровательной натурой. Он старался создать ощущение семейности. Иисусу быстро удавалось выйти с человеком на личный разговор. Отчасти это происходило благодаря Его искренности и открытости, но также способности понимать людей и желанию установить с ними надежную связь. При общении с Иисусом человек понимал, что Богу-Отцу известна его жизнь, и Он дорожит этим человеком. Первым делом при встрече с Симоном было дать ему прозвище. Первые слова Нафанаилу раскрыли понимание Христом всей честности его характера. К Иисусу тянулись. Кто-то шел к Нему, потому что Он помог разобраться в жизни, а кто-то — потому что смог хотя бы на йоту разобраться в жизни Иисуса. К Нему можно было подойти без всяких преград. Иисус желал, чтобы люди знали это, и они знали.

Его любили дети. А на взрослых Он влиял так, что некоторые их них пытались коснуться хотя бы края Его одежд. Почему же? Они поняли, что Иисус любит их. Его любовь была поистине экстравагантна, можно сказать, даже неразборчива — в ней не было осторожности или робости. А еще Он передавал людям бесконечную любовь Своего Отца.

Современники Иисуса полагали, что святые недоступны. Но деятельность Иисуса разворачивалась на рыночной площади. Он делал так, чтобы люди почувствовали себя желанными, как дома. Его жизнь была постоянным утверждением всего лишь двух ценностей: Бог и люди. Лишь эти ценности вечны.

А еще нам известен стереотип о том, что мы, христиане, гораздо больше заботимся о соблюдении правил и количестве обращенных в веру других, чем о нуждах и боли людей. А Иисус проявлял к людям глубочайшее сострадание. Он искренне заботился и любил без страха это показывать. Он до глубины души был посвящен избавлению других, и в результате они обретали полноту. Он затрагивал самые глубинные уголки души. Он желал исцелять не только от слепоты и проказы, но и от всего, что препятствовало полноте радости и красоты, свободы и справедливости.

Стоики могут гордиться тем, что не проронили ни слезы, но Иисус никогда не скрывал слез. Они текли по Его открытому лицу, когда он плакал о судьбе города или скорбел о потере друга. Он исцелял из любви, а не из стремления найти себе последователей. Ему на глаза попалась скорбящая мать — умер ее единственный сын (Луки 7:11-17). Никто ни о чем Его не просил, очевидно, полагая, что ситуация безнадежна. Исполнившись сострадания, Иисус взял ситуацию в Свои руки и вернул мальчика к жизни. А ведь Иисус прикоснулся даже ко гробу мальчика. Согласно иудейскому религиозному закону прикосновение к открытому гробу означало осквернение себя. Но Иисуса прежде всего волновала нужда человека.

В другой день Иисус направлялся в дом Иаира, где лежала при смерти его дочь. Иисус намеревался исцелить ее. Внезапно одежд Иисуса коснулась женщина, двенадцать лет страдавшая кровотечением и «много потерпевшая от многих врачей» (Марка 5:26). Женщина тотчас исцелилась. Иисуса настолько поразил этот случай, что Он остановился и потратил довольно много времени на то, чтобы узнать поближе исцелившуюся женщину и историю ее жизни. Представьте себе беспокойство Иаира, наблюдавшего со стороны за развитием событий! Однако Иисус внимательно и с любовью выслушал женщину до конца.

В следующий раз к Иисусу пришел прокаженный, испытывая неимоверное чувство стыда и сильную боль (Мр. 1:40-45). Робко, но отчаянно он сказал: «Что ж, если хочешь, можешь исцелить меня». Иисус, движимый состраданием, смотрел на него, не сводя глаз. «Конечно, хочу», — сказал Он и исцелил прокаженного.

Меня поражает то, что сострадание Иисуса реально, оно не Действует только лишь на словах. Чувства Христа были настолько же глубокими, насколько Его забота о повседневной жизни, ежеминутных нуждах людей. Он исцелил дочь Иаира. И в тот момент, когда присутствующие замерли в оцепенении, увидев это чудо, Он всего лишь попросил, чтобы девочку накормили. Его любовь была последовательной. Она не была броской, внезапной, а порой даже тихой. Иисус проявлял заботу и любовь в той же мере даже после своей смерти. Если бы меня воскресили из мертвых, я арендовала бы Колизей, наняла бы Лондонский филармонический хор, и мне пели бы гимн «Аллилуйя». Что же касается Иисуса, в один из дней после своего воскресения Он просто приготовил ученикам легкий завтрак!

Еще одно ошибочное представление связано с тем, что христиане все осуждают и имеют ограниченное представление и практически никакого сострадания ко всем сложностям человеческой жизни. Но Иисус был очень восприимчив. Он имел необычайную способность заглянуть под миллионы слоев человеческой натуры и увидеть то, что было так необходимо людям, то, во что они верили, порой боясь показывать это другим. По этой-то причине Его ответы зачастую не соответствовали самим вопросам. Но Он воспринимал невысказанную нужду и скрытый вопрос и отвечал именно на них.

Иисус мог бы исцелить всех прокаженных самыми разными способами. Отвечая прокаженному в отрывке из Мр. 1:40-45, Он мог бы провозгласить: «Будь исцелен... Но не подходи ко Мне слишком близко. Я терпеть не могу твой ужасный вид». Нет, Он этого не сделал. Иисус протянул руку и коснулся прокаженного. Прикосновение Иисуса не являлось необходимым для исцеления тела прокаженного, но оказалось крайне важным для исцеления его чувств.

Представьте себе, насколько важным было это прикосновение для прокаженного! Прокаженные были изгоями, вполне привыкшими видеть, как от них шарахаются люди, крича при этом во все горло: «Нечистый, нечистый!». Иисус знал, что у прокаженного было не только больное тело, но настолько же больным было его самовосприятие. Для полного исцеления его нужно было коснуться. Таким образом, Иисус восполнил недостаток этого человека, как Он всегда и поступал, неся исцеление всей личности целиком.

Спроси меня кто-нибудь, когда я была еще агностиком, что я думала об Иисусе, я бы с готовностью дала такой ответ: милый, добрый и приятный мужчина с пробором посредине, с неким подобием нимба вокруг головы. Мне казалось, что большую часть времени Он тратит на прогулки вдоль Галилейского моря, напевая Себе под нос религиозные мотивы в компании со Своими учениками. Словом, Он представлял для меня такой тип людей, который всеми обожаем, а особенно собственной мамой. Я искренне верила в такой образ Христа, ни сколь не подозревая, что образ этот был крайне неверным. И не мудрено, ведь мое понимание Библии основывалось в большинстве своем на фильмах голливудского режиссера 20-х годов прошлого столетия Сесиля Б. Де Милля, и Голливуд, кажется, успешней всего стирает разницу между духовностью и крайней формой безжизненности. Даже после наблюдения за немногими знакомыми мне христианами я пришла к заключению, что Иисус был каким-то слабым, хрупким, и мои верующие друзья порой себя так и вели.

Но однажды я взяла в руки Новый Завет. И вместо мягкого нерешительного Иисуса я увидела мужчину, исполненного величайшей страсти к жизни, необыкновенного человека, швыряющего столы и стулья при очищении храма, изгоняющего бесов и задающего самые прямые вопросы, как, например, о проклятии ада и спасении от его огня. С Его уст сходили настолько вежливые, учтивые и невинные фразы, как: «Огонь пришел Я пизвесть на землю» (Лк. 12:49). Г. К. Честертон заявляет, что даже литературный стиль Иисуса выявляет Его пылкую натуру: «Язык, которым описывают Христа, все время был (и это мудро) мягким и учтивым. Язык же самого Христа па удивление довольно внушительный; он наполнен яркими образами: в нем и верблюды, пробирающиеся сквозь игольные ушки, и горы, повергающиеся в сердце бездны». Кроме того, в стиле Его речи постоянно встречаются усилительные элементы, «почти с гневом сказанные слова «афортиори». Его выражение «насколько же более» оказывает на читателя такой грандиозный эффект, какой оказывает на астронома свет миллионов планет и звезд». Увидев эту

ярчайшую личность на страницах Евангелий, сумев постичь хотя бы частичку Его существа, я уже никогда не смогла бы сказать с

холодным безразличием: «Ах, как же это все интересно».

Иисус невыносимый

Каким образом Евангелие рушит стереотипы людей в отношении самого Иисуса? Возьмем, например, сентиментальное описание личности Иисуса (я говорила об этом ранее), представляющее Его милым, улыбающимся, избегающим конфликтов, никогда не гневающимся и не говорящим ничего обидного. Мне знакомы скептики, которые были готовы изучать со мной Библию лишь для того, чтобы опровергнуть мое утверждение о наличии в Библии истории, где Иисус, разгневавшись, разбросал мебель!

Если мое первое впечатление от Иисуса располагало считать Его восхитительным, то другое, такое же глубокое, заставляло видеть в Нем невыносимого человека. Где бы Он ни появлялся, Он оставлял после Себя кризис. Иисус побуждал людей принимать решение, делать выбор. Вообще, к моему изумлению, в результате Его деятельности складывается наибольшее количество кризисных ситуаций. Никто другой на это не способен. Так или иначе, с Иисусом лицом к лицу сталкивались все, вне зависимости от того любили они Его или ненавидели.

Один мой знакомый говорит, что узнает очень много о человеке, наблюдая за отношением к нему других: кому-то этот человек нравится, а кому-то — нет. Что касается Иисуса, перед нами — святейший человек на земле, и, тем не менее, его обожали блудницы, прокаженные и разбойники, и люто ненавидели религиозные вожди. Почему же с Ним связано такое количество противоречий? На этот вопрос я отвечаю в последующих главах. Отчасти же противоречия были вызваны Его бесстрашными заявлениями. В Назарете, встав перед собравшимися в синагоге. Он прочитал отрывок из Книги Пророка Исайи и, когда глаза всего народа были устремлены на Него, сказал: «... ныне исполнилось писание сие, слышанное вами» (Лк. 4:21). Иными словами, это означало: «Сегодня это писание сбылось, исполнившись во Мне. Перед вами — исполнившееся Слово Божье».

Характерно то, что первой реакцией людей было одобрение — они «дивились словам благодати». Однако, поразмыслив над услышанным, они заговорили по-иному: «Стойте-ка. А разве это не сын Иосифа?». В ответ Иисус сказал, что пророки всегда были гонимы своим же народом. Через несколько мгновений народ превратился в ревущую толпу, стремящуюся растоптать Иисуса. Такую реакцию вызвало не только заявление Христа о Себе Самом, но также и Его слова в адрес народа. Он поставил их перед фактом Своего происхождения и их собственного состояния.

А ведь Иисус часто сталкивался с непониманием народа, что подчеркнуло разницу между Его последователями и религиозной элитой того времени. К удивлению многих, большинству религиозных вождей Христово определение веры и благочестия показалось оскорбительным. Особенно возмутительным вожди народа сочли исцеление, намеренно совершенное Иисусом в субботу. Но как же нужно было поступить с человеком, который, вроде, является самым святым на земле и при этом постоянно общается с блудницами и обнимается с прокаженными? Как быть с тем, кто не только отождествляет себя с изгоями общества, но, более того, наслаждается их компанией? Религиозные вожди обвинили Его в пьянстве, обжорстве и дурном вкусе в выборе друзей. Смешным и одновременно обидным было то, что на эту землю пришел Сын Самого Бога, а в Свой адрес услышал обвинение в недостаточной набожности. Представьте на мгновение, с каким вожделением будут изучать Иисуса скептики, руководствуясь одной только этой Его характеристикой! Он просто неотразим!

Религиозная элита того времени не могла смириться с тем, что Иисус отказывался следовать их преданиям и выполнять их правила. Он был дерзок, и Его речам нельзя было противопоставить никакой аргумент. Ему приходились по нраву крутые перемены; Он ценил то, что вождям народа казалось незначимым, что в большинстве случаев было обделено любовью. Иисусу были известны и власть, и престиж фарисеев, основополагающей группы иудейских вождей. И Он знал, что от людей требовалось глубочайшее к ним почтение. Иисус же любил фарисеев и стремился показать им, насколько далекими многие из них были от Божьего Царства,

Что Он им сказал? Наверное, из всего списка проповедников, приглашенных мною для сбора средств, Иисус был бы последним. Сказать, что Он не умел произносить утонченные речи, было бы слишком мягким. Представьте себе ситуацию, когда вы пригласили в свою церковь всех известных руководителей, в том числе и религиозную элиту, и проповедовать поставили Иисуса. (Подобная сцена описана в Мф. 23.) И вот, когда приглашенные уютно уселись, на сцене появляется Иисус и в качестве вступления говорит следующие слова: «Вы, сборище змеиное! Вы смердите. Глядя на вас, я представляю себе сгнившие трупы. Вы, лицемеры, слепые вожди народа! Ну, что ж, спасибо за визит!». Такой речью Иисус фарисеям явно не понравился бы. Примерно это и отметили ученики, просвещенные проблеском истины, сказав Иисусу: «Кажется, Ты их задел».

Но Иисус в такой же степени был возмутительным и для любящих Его. Он то и дело разбивал в пух и прах представления Своих последователей о том, что должен делать Мессия. Он никак не подходил под их заготовку. Они и не пытался это сделать. По мнению многих, Мессия должен был придти в силе и освободить Иерусалим. Но вместо этого единственной силой, явленной Иисусом, было служение всем. Его ученикам хотелось знать, кто из них займет самое престижное положение, а Иисус поведал им, что первый среди них будет величайшим слугою, ибо величие самого Христа становилось явным не в том, насколько Он был возвышен, но насколько близким Он стал народу, спустившись в его среду.

В конечном итоге, трудности с восприятием Иисуса возникли и у Иоанна Крестителя. По его мнению, Иисус вел Себя неподобающе Помазаннику. Иоанн учил, что Своим пришествием Мессия положит начало эпохе суда. Вместо этого, Иисус начал отсчет эпохи милосердия. Иоанн полагал, что Мессия отдалится от грешников и мытарей (как это делали ветхозаветные пророки), а не сядет с ними за один стол.

Иисус заводил людей в умственный тупик, побуждая их что-то выполнить. Он повелел Петру закинуть сети после того, как тот, рыбача всю ночь, так ничего и не поймал. Он сказал молодому богатому человеку продать свое имение, поведал самарянке, что знает, с кем она живет, и послал ее пригласить мужа. Он настоял на том, чтобы Иоанн крестил Его, разрушив тем самым все представления Иоанна о Мессии. Он посоветовал фарисейскому законнику, гораздо более заинтересованному в прениях и обсуждениях нежели в послушании, жить в соответствии с его пониманием, а не болтать об этом языком.

И наконец, бытует общее мнение, что Иисус якобы относился терпимо ко всем религиям. Некоторые присваивают Ему широко распространенную сегодня мысль о том, что все дороги ведут к Богу. Но пока религиозные вожди занимались самоуничижением Иисус утверждал Свое Царство. Некоторые из вождей народа зачастую требовали покорности правилам и законам, их пути. Иисус же провозгласил: «Я еемь путь и истина, и жизнь» (Ин. 14:6). На основании этого нам необходимо всего лишь следовать за Ним. Иисус был уверен в Себе. У Него не вызывало опасения собственное положение в обществе — Он знал, кем является. Иисус не давал советов; Он повелевал («Придите ко Мне», «следуйте за Мной», «забросьте сети»). Думаю, можно с уверенностью сказать, что Иисус вряд ли был жертвой низкой самооценки!

Он верил, что является Сыном Божьим. Все проявления Его естества — восхитительность, человеколюбие, чуткость, неудержимое желание спасать, умение прокладывать мосты над пропастью разобщенности, и, наконец, способность возмущать — брали свое начало (это основополагающих факт) в Его божественности. Иисус сказал, что является хлебом жизни (Ин. 6:35), светом миру (8:12), воскресением и жизнью (11:25). Он сказал: «Я и Отец — одно» (10:30). Иисус возвещал всем, что познать Его — это то же, что и познать Бога (8:19), видеть Его — то же, что видеть Бога (12:45), верить в Него — значит верить в Бога (ст. 44), и принять Его означает принять Бога (Мрк. 9:37).

В своем труде «Просто христианство» К. С. Льюис предупреждает об опасности считать Иисуса всего лишь хорошим учителем, но не Сыном Божьим. По мнению Джона Стотта, Иисус вряд ли смог бы стать хорошим учителем, если неверно воспринимал бы основное положение Своего учения — собственный статус.

Предположим, я назвала бы себя всем тем, чем назвал Себя Иисус. Все вокруг сказали бы: «Бэкки просто неотразима! Она и грехи прощает! Оцените ее стиль! Ее манеры безупречны! А какой она учитель! О ее безгрешной жизни можно и не говорить! Есть только одна проблемка. Что-то никак ей не разобраться со своей божественностью. А в остальном, у нее все в порядке!». Кого, по-вашему, бросили бы за решетку первыми: тех, кто это говорит, или меня? Ни у кого нет никакой путаницы в отношении собственной божественности, но каждый остается в своем уме. Но почему-то разумные, здравомыслящие люди считают, что у Иисуса не все в порядке с самооценкой. Хорошо, давайте не будем брать во внимание учительские способности Иисуса. Наличие таковых у Христа ни у кого не вызывало сомнения. Но вопрос, с которым Иисусу приходилось встречаться ежедневно, задавали чаще и настойчивее всего фарисеи. Став свидетелями исцеления в субботу, они спросили Христа: «Кем ты Себя возомнил, что исцеляешь в субботу?!» В ответ Иисус сказал: «Господином субботы».

Эта выдающаяся личность произвела на меня еще одно впечатление. Чем Иисус оправдывал Свои поведение и слова, когда те неизбежно приводили к конфликту или кризису в отношениях? Пожалуй, можно сформулировать Его позицию так: «Я оправдываю Свое поведение тем, что являюсь Господом, а вы — нет. Не Я иду за вами, а вы за Мной». Подобной простотой отмечались практически все Его реплики. Он утверждал Свое господство. Он знал, кем является, жил в соответствии с этим и ожидал соответствующего к Себе отношения.

 

Иисус — Господь всего

Однажды меня пригласили на неделю в Университет Стэнфорда преподавать на тему благовестия. Меня поселили в студенческом общежитии, и в первый же день я познакомилась с Луи. Она была умна и чутка, но полна скепсиса в отношении Бога. После нескольких разговоров о Боге я сообщила ей о своем намерении провести для студентов урок по изучению Библии на тему личности Христа. Она могла бы прийти и изучить первоисточники так же основательно, как она изучила бы любой другой исторический документ.

— Хорошо, приду. Но в Библии не найдется ничего, что убедило бы меня в чем-то, — ответила Луи.

Нет у тебя мужа

На следующий день мне стало известно, что Луи живет не в студенческом городке, а у своего парня, Фила. К моему великому удивлению он пришел на изучение Библии вместе с ней. Я решила провести урок, основываясь на истории о женщине у колодца из Ев. от Иоанна 4 гл., хотя ничего о жизни Луи не знала. После введения я заметила, что Фил и Луи сидят вместе, и внезапно вспомнила отрывок из этой главы, где Иисус касается половой распущен­ности. Я испугалась, что Луи обвинит меня в том, что я намеренно затронула эту тему.

Опираясь на одну лишь веру (ведь Бог попустил мне заварить эту кашу), я продолжила разговор и при этом принялась судорожно перебирать в голове все способы избежать самого неприятного момента в этом отрывке. Луи и Фил сидели слева от меня. Полагая, что будет лучше, если вслух этот отрывок прочтет не Луи, а кто-нибудь другой, я попросила каждого присутствую­щего прочесть вслух по абзацу. Рассчитав, что мы завершим главу до того, как очередь дойдет до Луи, я попросила начать Салли, сидящую справа от меня.

К моему ужасу первой начала читать женщина, сидящая через три места от Луи (позже я выяснила, что это была сестра-близнец Салли; это она оказалась справа от меня). И вот подошла очередь самой Луи. Девушка начала читать отрывок со следующих слов: «Иисус сказал ей: «Правду ты сказала, что у тебя нет мужа; и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе». Библию она читала впервые, и при чтении этих слов — я закрыла лицо своей Библией — ее глаза стали круглыми, как блюдца!

— Должна сказать, эти слова относятся ко мне больше, чем я ожидала, — прокомментировала Луи, пытаясь скрыть свое волнение. И когда она поняла, с какой чуткостью и участием Иисус общался с одинокой женщиной, по ее лицу можно было увидеть, как тронули ее слова Христа.

На следующий день я снова встретилась с Луи. Вообще-то, всю эту неделю она ежедневно подходила ко мне и задавала вопросы о вере. Луи воспитывалась в японской семье, ее родители были богаты, хорошо образованы и с нравственной точки зрения консервативны. Она знала, что родителей объял бы дикий ужас, услышь они о ее отношениях с Филом.

— Даже если родители и любят меня, они никогда этого не показывают, — сказала девушка. — К Филу я начала тянуться из-за ] отчаянного желания быть любимой. Он действительно любит, но порой меня посещает чувство, что наши отношения подобны песку, который просеивают через сито. В моей душе таится неимоверная потребность в любви, которую никак не получается восполнить, — с грустью поделилась Луи.

— Луи, — ответила я, — романтическая любовь тоже может быть настоящей и глубокой. Но лишь до тех пор, пока от нее не требуют того, чего у нее нет. Фил не в силах помочь тебе почувствовать себя важной и нужной. На всей земле нет такого человека, который мог бы ответить на все наши искрение чаяния.

— Получается, что все это — не более, чем неудачная шутка, так ведь? — последовал вопрос Луи. — Откуда же в нас эта потребность, если ее не возможно восполнить? Я говорила ему о своей надежде, что наша любовь придаст жизни истинную цель и значение. Я вкладывала все свои ожидания и нужды в него. И он уже сказал мне, что чувствует невыносимое давление от того, что не может стать для меня всем. Но это странно. Несмотря на то, что он любит меня, мое сердце все равно лишено покоя и удовлетворения. Так может ли мое необыкновенное желание быть любимой когда-нибудь исполниться?

— Луи, твоя потребность в любви на самом деле справедлива. Однако человеческая любовь при всей ее прелести никогда не сможет справиться с этим грандиозным заданием. В тот момент, когда мы в ней более всего нуждаемся, она может оставить нас, умереть или подвести. И если любовь призвана удовлетворить все наши потребности и чаяния, у нее должно быть основание.

— Но, что же это за основание, настолько твердое и непоколебимое, чтобы выдержать груз нашей жизни.

— Единственное основание, не которое мы можем полностью положиться, — это Божья любовь. Эту потребность Иисус увидел и в самарянке. Он понял, что перед Ним женщина, нуждающаяся в любви, которая по-настоящему удовлетворила бы ее и навсегда осталась с ней. И поэтому Он обратил ее к Себе. Ему было известно, что душа человека тянется к безопасному жилищу, прибежищу, где нас любят и знают во всей полноте. Это прибежище можно обрести только в Боге.

Луи какое-то время сидела молча, пытаясь осознать смысл сказанных мною слов. Затем я прервала тишину и сказала: — Луи, может быть тебе нужно пойти домой, и там, если ты хочешь, попросить Христа войти в твою жизнь?

— Да, но что я смогу предложить Богу взамен? — спросила она.

— Все, что ты предоставить Богу, — так это веру и готовность сделать Его основой всей твоей жизни. Есть ли что-либо, что помешало бы Христу стать господином твоей души?

— Нет.

— Хм. А мне кажется, есть, — отреагировала я. — Как ты поступишь с Филом? Проблемой станет не твоя любовь к нему, твое желание прежде всего угодить ему, а не Богу, Которого ты должна любить больше и Которому должна повиноваться.

Затем мы говорили о том, что обращение в христианство — это не страховка от жизненных неурядиц; это живая связь с Богом, которая определяет все в нашей жизни: ценности, образ жизни, отношение с противоположным полом.

Во время разговора становилось ясно, что Бог уже давно искал Луи. А в завершении были слезы и сомнения, но за этим все же последовала искренняя молитва, и Луи приняла Христа в свое сердце.

Сразу после молитвы Луи сказала:

— Бэкки, у меня, новообращенной христианки, ее проблемы. Мне предстоит обо всем рассказать Филу, а затем уехать от него. Мне некуда идти, обращаться за комнатой в общежитии уже поздно. И в добавок ко всему, мне придется выплачивать аренду за этот месяц аж в двух местах сразу. Так что мы еще помолись, и она ушла. А я мучилась от мысли, что новообращенной христианке предстоит решить сразу столько проблем.

После ужина меня остановили студенты, посетившие урок по изучению Библии. Каждый из них был восхищен, узнав о Христе что-то новое. Вдруг мы услышали шум — по коридору нам навстречу шла Луи и несла несколько чемоданов, при этом улыбаясь и плача одновременно. Я про себя поблагодарила Бога и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Настолько яркую картину жизни христианина я вижу крайне редко. Стоящие со мной студенты принялись расспрашивать Луи, почему она уехала из дома.

— Вовсе нет. Я не ушла из дома. Я как раз таки его обрела, — отвечала Луи. — Ведь сегодня я стала христианкой.

За этим решением последовало много событий. В тот же вечер три студентки с нашего этажа решили стать христианками. Еще одна женщина, до сих полагавшая, что является верующей, осознала, что не хотела иметь ничего общего с тем, что требует полного посвящения. На следующий день Луи сообщили, что она может поселиться в общежитии (нечто не слыханное в такой поздний срок после начала учебы) и ее соседка по комнате оказалась истинной и сильной христианкой.

Три месяца спустя парень Луи, Фил, тоже стал верующим и так же стремительно укреплялся в вере. В начале он отнесся к разговору о переселении Луи в общежитие крайне враждебно, и, когда она переехала, он «рвал и метал». Но после обращения в веру он сам сказал Луи:

— Не будь ты настолько покорна Христу, даже когда ты видела мой гнев и боль, я на всю жизнь чувствовал бы обязанность удовлетворять все твои потребности — мы оба так сильно зависели друг от друга! Твоя покорность Христу оказала на меня глубокое воздействие.

Спасение Луи произвело серьезные изменения как в ней самой, так и в ее друзьях. Ей стало понятно, что быть христианкой означает очень многое. Она осознала, что если Иисус — Господь, то тогда единственно правильным выбором в жизни являются покорность и послушание Ему. Он и Спаситель, и Господь. Нельзя оделить Его повеления от Его любви. Нельзя разделить Иисуса на части и принять для себя только то, что нравится или является необходимостью. Христос умер для того, чтобы мы могли получить прощение за годы, прожитые вне Его воли. Для Луи было бы невозможным благодарить Христа за Его смерть и, при этом, продолжать распоряжаться жизнью самостоятельно.

Она также поняла, что покорность Христу всей своей Жизнью чего-то стоит. Иисус разубеждал людей, движимых лишь эмоциями, посвящать Ему свою жизнь до тех пор, пока они не взвесили бы все «за» и «против». Джон Стотт пишет: «Он ни раз пове