Понятие и формы использования специальных знаний в процессуальных отраслях права

Этот вопрос настолько объемен, что в рамках методических указаний изложить его полно невозможно. Поэтому остановимся только на наиболее дискуссионных вопросах, причем сделаем это только обращая внимание слушателей на проблемы.

Дискуссионным является само по себе понятие специальных знаний в уголовном и гражданском процессе. Дискуссии ведутся об отграничении обыденных и специальных знаний, и отнесении специальных знаний к научным. Об этой дискуссии подробнее можно посмотреть работы И.И. Трапезниковой по понятию и признакам специальных знаний. Представляется, что И.И. Трапезникова справедливо не относит специальные знания к научным, аргументируя свою позицию тем, что специальные знания выполняют сугубо прикладную функцию для судопроизводства. Предметом спора является также включение правовых знаний в специальные, в том числе, и не ясна природа самих правовых знаний. На наш взгляд следует различать правовые знания как знания о нормах права, регламентирующих отношения между субъектами права. Но некоторые правила, выраженные в нормативно-правовых актах, регламентируют отношения между человеком и природой, человеком и техникой, техническими образованиями, материальными комплексами. В этой ситуации знание таких норм права нельзя считать знаниями правового характера. Безусловно, это несколько упрощенная схема, но она позволяет разграничить правовые нормы и нормы технического характера, которые имеют форму правовых. Дискуссионным является вопрос о возможности и пределах использования специальных знаний субъектами доказывания, в каких случаях и по каким вопросам необходимо привлекать сведущих лиц. Этот вопрос тесно связан с разграничением специальных и обыденных знаний. По этому поводу, мы придерживаемся мнения А.А. Эйсмана, который считал, что эксперта и специалиста необходимо привлекать даже в тех случаях, когда у следователя и судьи есть специальные знания. Но уголовный процесс построен таким образом, что следователь и суд не могут быть источниками сведения о фактах. Существует дискуссия по поводу форм использования специальных знаний в уголовном и гражданском процессе. В связи с этим, в уголовном процессе наблюдается дифференциация форм. В гражданском процессе возможно также использования не только деятельности эксперта, но и специалиста, но таковая фигура в гражданском процессе отсутствует.

Заключение эксперта в уголовном и гражданском процессе.

Для изучения этого вопроса необходимо обратить внимание на книгу Т.В. Сахновой «Судебная экспертиза», в которой раскрываются вопросы заключения эксперта в гражданском процессе. Заключению эксперта в уголовном процессе посвящена книга А.В. Кудрявцевой «Судебная экспертиза в уголовном процессе России». При изучении этого вопроса необходимо обратить внимание на структуру и содержание заключения эксперта. Дискуссионным является вопрос о доказательственном значении исследовательской (описательной) части заключения эксперта, в частности споры ведутся о возможности использования промежуточных фактов в процессе доказывания, на которые ссылается эксперт в исследовательской части самого заключения, и можно ли обойтись без исследовательской части как в англо-саксонском типе процесса, где доказательством являются только выводы эксперта. Спорным является вопрос о возможности оценки заключения эксперта следователем и судом. В частности Н. Подольный считает, что для того, чтобы оценить заключение эксперта следователю и суду необходимо обладать таким же, если не большим, объемом специальных знаний. А выход из этой тупиковой ситуации он видит в возможности привлечения специалиста для оценки заключения эксперта. Следует сказать, что для оценки заключения эксперта, в действительности необходимо привлекать специалиста в особо сложных случаях, при возникновении обоснованных сомнений в полноте и достоверности заключения эксперта. Но для возникновения таких сомнений у следователя и суда, безусловно должны быть основы тех специальных традиционных знаний, которые обычно используются при расследовании и разрешении уголовных и гражданских дел. При изучении этого вопроса необходимо обратить внимание на критерии и основания оценки заключения эксперта как в уголовном, так и в гражданском процессе.

Заключение и показания специалиста в уголовном процессе

Федеральным законом от 4 июля 2003 года были внесены изменения в ст. 74 и ст. 80 УПК РФ, в частности появился новый вид (источник) доказательств – заключение и показания специалиста.

Если сравнить законодательное определение заключения эксперта и специалиста, то мы увидим, что ключевым словосочетанием при определении заключения эксперта является «содержание исследования», а ключевым словом в заключении специалиста – «суждение». Т.В. Аверьянова считает, что законодатель имел ввиду не логическую, а философскую категорию «суждение», и на этой основе делает вывод, что «в процессе познания для получения определенного суждения будут применяться методы как первого (эмпирического – А.К.), так и второго (теоретического – А.К.) уровней (наблюдение, измерение, описание, анализ, синтез, абстрагирование, моделирование, индуктивное и дедуктивное мышление)»[94]. Другими словами, следует считать вполне допустимым, что в заключении специалиста может содержаться как сумма готовых знаний (письменная форма консультации), простое логическое умозаключение, результаты исследования. Несколько иной точки зрения придерживается В.М. Быков, который считает, что специалист, давая заключение, не проводит, в отличие от эксперта полного и всестороннего исследования объекта с использованием специальных познаний, а ограничивается, как правило осмотром представленных ему объектов, используя специальные познания лишь для формирования суждения о признаках объектов[95]. Аналогичной точки зрения придерживается О. Темираев, который считает, что «суждение – это форма мышления в логике, представляющая собой сочетание понятий, из которых одно определяется и раскрывается через другое. То есть суждение как чисто мыслительный процесс не может формулироваться на основе каких-либо практических действий». И далее он делает вывод: «Таким образом, специалист составляет свое суждение на основании специальных познаний, а не получает новых данные в результате проведения даже самых простых исследований, например осмотра»[96]. С такой позицией трудно согласиться так как «не следует противопоставлять понятия «осмотр» и «исследование», так как осмотр это частный случай исследования»[97]. В законе нет запрета специалисту проводить исследования.

В этом случае встает вопрос о разграничении процессуальной фигуры эксперта и специалиста и их процессуального статуса, который определяется законодателем как средство выполнения ими своих функций. Результаты использования специальных знаний и эксперта, и специалиста выступают как равноценные виды (источники) доказательств. Если и эксперт, и специалист производят исследования одного уровня сложности, а в результате мы получаем источник доказательств, то есть ли смысл в разграничении этих процессуальных фигур. Этот вопрос имеет глубокие корни в истории развития института использования специальных познаний в уголовном процессе.

Так, профессор Л.Е. Владимиров (1910) делил сведущих лиц на экспертов-научных судей (судей факта, к которым он относил судебно-медицинских экспертов и экспертов психиатров) и «справочных свидетелей» (которые основывают свои заключения на опытности, ремесле, занятии или промысле). В качестве примера профессор Л.Е. Владимиров указывает на бухгалтера, вызванного для объяснения порядка счетоводства в торговом заведении[98]. При оценки этих воззрений необходимо помнить, что Устав Уголовного судопроизводства 1864 года не делал различия между экспертом и специалистом, называя их единым словом «сведущие лица». Модифицируя взгляды Л.Е. Владимирова применительно к современному законодательству, необходимо отметить, что в первом случае речь идет об исследованиях, проводимых экспертом, а во втором о деятельности специалиста, которая носит справочный характер.

М.А. Чельцов (1954) указывал на логическую природу заключения эксперта следующим образом: «эксперт указывает суду те опытные положения из области своих специальных знаний, под которые он считает необходимым подвести данный случай и далее … при всем различии фактического материала и методов исследования, общим в деятельности всех этих экспертов всегда должно быть одно: указание следователю и суду тех опытных положений из области специальных познаний, под которые эксперт считает правильным подвести определенные факты дела, и установление таким путем нового факта (доказательства)»[99].

Идея о логической природе экспертизы, выдвинутая М.А. Чельцовым подверглась справедливой критике со стороны А.А. Эйсмана (1967), М.С. Строговича (1968), И.Л. Петрухина (1964).

Но следует указать, что эти работы ученых были изданы уже после принятия УПК 1960 года, а точнее даже после введения фигуры специалиста в 1966 году.

В КазНИИ судебных экспертиз в 90-х годах прошлого века занимались научными исследованиями, в которых пытались разграничить компетенцию эксперта и специалиста, не столько по формальным признакам их процессуального положения, сколько по уровню решения экспертных задач. Научной основой для такого исследования являлись работы А.И. Винберга, Н.Т. Малаховской «Судебная экспертология. Общетеоретические и методологические проблемы судебных экспертиз». (1979), и работы В.Я. Колдина об уровнях уголовно-процессуального доказывания и криминалистической идентификации (1971; 1974)[100]. А.Ф. Аубакиров и коллектив Каз НИИСЭ пытались на основе потребности практики доказать, что уровни решения познавательных задач – эмпирический и теоретический являются основанием для разграничения компетенции специалиста и эксперта при даче заключения. Нам представляется, что на основании этого можно сделать вывод о том, что если заключение эксперта содержит в себе обязательно вводную, описательную и резолютивную (выводную) часть, то в заключение специалиста могут быть представлены только суждения или выводы. В силу требования ст. 88 УПК РФ о достоверности доказательств такой вывод все-таки представляется неверным. Заключение специалиста как и заключение эксперта должно быть обоснованным (научно, процессуально и логически).

Эксперт от специалиста отличается по своему процессуальному положению, которое является производным от уровня решения задач, стоящих перед экспертом и специалистом. Эксперт, производя исследование, использует фактические данные, представленные следователем и судом в виде объектов экспертного исследования, материалов уголовного дела, специальных познаний, утвержденных методов и методик экспертного исследования и на основании этого делает выводы. Специалист в ходе своей деятельности также делает выводы (суждения), но они должны быть основаны не на исследованиях, а на логических умозаключениях. В качестве основной посылки выступают сведения об обстоятельствах уголовного дела, второй посылкой выступают специальные познания сведущего лица (специалиста) на основании чего делается умозаключение. В качестве примера можно привести установление причины и давности наступления смерти при судебно-медицинской экспертизе трупа и участие специалиста в осмотре трупа, когда он делает предварительный вывод о давности наступления смерти, а в некоторых случаях и о ее причинах.

Очень интересно решил этот вопрос УПК Республики Казахстан: в ст. 83 УПК РК эксперт определяется как лицо, обладающее научными специальными знаниями, а в ст. 84 определяется специалист как лицо, обладающее специальными знаниями. Л.В. Виницкий ставит закономерный вопрос если одно и то же лицо выступает как эксперт, а затем как специалист – у него, что, изменяется характер и объем знаний.

Представляется, что изменяется не объем знаний, а уровень решения задач, стоящих перед экспертом и специалистом. Специалист действует там и привлекается в том случае, если необходимо и достаточно эмпирического уровня решения вопросов, которые не требуют производства исследования с привлечением лабораторного оборудования, сложных вычислений, длительного времени. Экспертиза же назначается при необходимости исследования на основе специальных познаний, с привлечением специально разработанных методов и методик исследования, лабораторного оборудования, длительного времени. Такое разграничение между заключением эксперта и специалиста мы проводим по гносеологическому (познавательному) признаку.

Но уголовный процесс особое внимание уделяет процессуальной форме, процедуре получения определенных видов доказательств. Для получения каждого вида (источника) сведений установлена определенная форма (процедура), строго регламентированная законом. Даже для такого источника сведений как иные документы предусмотрены такие действия как «требования, поручения и запросы» (ч. 4 ст. 21); «требования производства документальных проверок или ревизий и привлечение к их участию специалистов» (ч. 1 ст. 144), а также возможность участниками процесса представлять письменные документы (ч. 2 ст. 86). Процедура получения заключения специалиста осталась за рамками уголовно-процессуального регулирования.

Вывод о процедуре получения заключения специалиста можно сделать только из ст. 58, где определяется формы участия специалиста в расследовании и разрешении уголовных дел. Представляется, что их три: 1) участие специалиста в следственных действиях – в этом случае суждения, которые делает специалист, подлежат занесению в протокол следственного действия и являются составной частью протокола – заключением это считать нельзя; 2) помощь – консультация следователю и суду в постановки вопросов эксперту – это также нельзя отнести к процедуре получения заключения специалиста; 3) для разъяснения вопросов сторонам и суду, входящих в его профессиональную компетенцию. Именно с этой целью и предполагается составление заключения специалиста.

Если мы проанализируем ст. 80 УПК РФ, то увидим, что заключение специалиста – это суждение, представленное в письменном виде по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами. Показания специалиста это разъяснения вопросов сторонам и суду, но в устной форме в ходе допроса, осуществляемого по правилам допроса свидетеля. Из этого следует, что заключение специалиста может быть представлено как стороной защиты, так и обвинения. Другими словами, при обращении защитника к специалисту с вопросами, он (защитник) может представить стороне обвинения на стадии предварительного расследования или непосредственно в суд заключения специалиста.

В такой ситуации кроется опасность стирания грани по гносеологическому признаку (в различии уровня решения задач между экспертом и специалистом) между заключением эксперта и заключением специалиста. Можно представить ситуацию, что не удовлетворившись заключением судебно-медицинского эксперта, об установлении причин смерти, защитник по делу обращается к специалисту с просьбой еще раз исследовать труп и дать заключение специалиста. Но, в этом случае лицо, проводившее исследование будет выступать не как эксперт, а как специалист. И такое заключение специалиста, если оно противоречит предыдущему, станет основанием для назначения еще одной экспертизы по установлению причин смерти. На практике мы можем получить заключения, в которых содержатся и исследования, и суждения, и сведения справочного характера. Процессуальной природе заключения эксперта, по нашему мнению будут отвечать только те, в которых содержатся обоснованные специалистом суждения. Что и подтверждает практика использования заключения специалиста в уголовного судопроизводстве. Необходимо отметить, что из изученных нами уголовных дел (более 150) нет ни одного случая представления заключения специалиста стороной обвинения. Наши данные подтверждаются также данными А.Г. Щелканова, который указывает: «Анализ деятельности следственных подразделений г. Толльятти за период со второй половины 2003 года, и до февраля 2005 года позволяет судить, что следователи не истребуют при доказывании заключение специалиста (отмечаем всего лишь один случай). На предварительном следствии и сторона защиты также не представляет заключение специалиста»[101]. По этому поводу И. Овсянников указывает: «… закон предусматривает постановку вопросов лицом, ведущим производство по уголовному делу, перед экспертом для получения его заключения, но не перед специалистом для получения заключения. В связи с этим наличие у следователя права требовать от специалиста дать заключение вызывает сомнение»[102]. При этом автор этих строк видимо забывает, что следователь отнесен к стороне обвинения УПК РФ. Но И. Овсянников совершенно справедливо считает, что у следователя, дознавателя, прокурора нет потребности обращаться к специалисту за заключением. Так как они всегда могут назначить экспертизу по этим же вопросом.

Возникает также процедурный вопрос, если к специалисту обращается сторона защиты, то нужно ли, и кто будет разъяснять специалисту его процессуальное положение, предусмотренное ст. 58 УПК РФ. Представляется, что такое разъяснение прав специалисту возможно только при оценке уже данного им заключения (стороне защиты) и после его представления следователю или суду этими лицами.

Можно ли считать допустимым заключение специалиста, если в момент обращения к нему за получением заключения специалиста ему не были разъяснены его права и обязанности. Представляется, что в этом случае нет никакой разницы в процессуальном статусе заключения специалиста и иного документа.

Необходимо в ст. 86 ч. 3 УПК РФ также закрепить право защитника получения и представления суждений на основе специальных знаний в виде заключения специалиста. Если заключение специалиста получено по вопросам, требующим назначения экспертизы, то в этом случае заключения специалиста будет основанием для назначения экспертизы следователем и дознавателем. В других же случаях, представляется, что оно может быть приобщено к делу непосредственно, но при этом в качестве проверочного действия следователю и дознавателю необходимо допросить специалиста получив такой вид доказательств как показания специалиста.

Таким образом, по действующему уголовно-процессуальному законодательству заключение специалиста представленное защитником следователю и дознавателю не имеет самостоятельного доказательственного значения, оно или является основанием для назначения и производства экспертизы следователем и дознавателем, или основанием для получения показаний специалиста.

О введении заключения специалиста в качестве отдельного вида, источника доказательств высказано немало суждений и мнений. В частности. По этому дискуссионному вопросу выразили свою точку зрения такие известные ученые в области уголовного процесса, криминалистики, судебной экспертизы как Т.В. Аверьянова, В.П. Божьев, В.М. Быков, Ю.Г. Корухов,[103], Н.П. Майлис, Е.Р. Россинская, О.В. Хитрова и др.

Высказываются различные мнения вплоть до непринятия заключения специалиста как доказательства, Так, например В.П. Божьев считает, что заключение специалиста не отвечает требованию допустимости доказательств и в силу этого таковым выступать не может[104]. Аргументирует он свою позицию тем, что получение заключения специалиста находится за рамками производства по уголовному делу. На противоречия и трудности в применении заключения специалиста в доказывании по уголовным делам, совершенно справедливо указывает С.А. Шейфер[105].

В целом, соглашаясь с позициями этих известных ученых, хотелось бы заметить, что конструктивной является позиция, в соответствии с которой закон есть закон и его необходимо уважать[106].

Специалист также как и эксперт производит исследования, т.е. на основании анализа и синтеза признаков объекта, и их оценки на основе специальных познаний специалист делает выводы. И результаты излагает в своем заключении. Но отличие исследования специалиста от исследования эксперта проходит по такому признаку как глубина исследования. Эксперт в исследовании руководствуется специально, разработанными и апробированными методиками и на основе эмпирическим данных (непосредственного уровня исследования) делает еще и логические, теоретические выводы с использованием инструментальной базы исследования.

Другими словами деятельность специалиста основывается на эмпирическом уровне познания и ограничивается простыми умозаключениями, которые и составляют разновидность суждений.

В то время как деятельность эксперта не только на эмпирическом, но и на теоретическом (логическом уровне). Если ввести такой критерий разграничения компетенции эксперта и специалиста, то в этом случае требует пересмотра случаи обязательного назначения экспертизы. Так как определение тяжести вреда здоровью в большинстве своем требует только эмпирического (непосредственного уровня познания (исследования). Т.В. Аверьянова указывает: «К компетенции специалиста следует отнести решение диагностических задач, когда эти исследования не требуют сложных лабораторных исследований. Тогда на долю судебной экспертизы придется решение всех идентификационных задач и сложных диагностических. Экспертиза должна проводиться и во всех случаях необходимости комиссионного (в том числе и комплексного исследования), а также когда необходимо проводить дополнительную или повторную экспертизу»[107]. Представляется, что в целом верный подход нуждается в детальной разработке. В исследованиях криминалистов, посвященных идентификационным и неидентификационным уровням решения задач, стоящих перед сведущими лицами, нет единого подхода к самому определению идентификации. Полное определение уровня решения задач можно сделать применительно к конкретному виду экспертиз, где за основу классификации берутся предмет, метод и область специальных знаний.

В частности это объясняется различным уровнем развития тех или иных методов исследования и самих специальных знаний в отношении различных классов, родов и видов экспертиз. Такое разделение, на наш взгляд возможно только в рамках отдельно взятого вида экспертизы. Так, в качестве примера можно привести статью Г.Ю. Тасмагамбетовой, которая указывает на то, что «в рамках судебного фонографического исследования специалисты необходимы для решения таких задач, как: шумоочистка звукозаписи и определение дословного содержания ее текста; определение следов монтажа звукозаписи; определение оригинальности звукозаписи; техническая диагностика звукозаписывающей и звуковоспроизводящей аппаратуры»[108]. По этому же критерию пытается разграничить деятельность эксперта и специалиста И.А. Цховребова[109].

Необходимо отметить, что результаты идентификационных исследований имеют наиболее высокое доказательственное значение для установления обстоятельств уголовного дела, но следует иметь ввиду, что в силу особенностей определенных составов преступления для установления обстоятельств дела достаточно и диагностического уровня решения задач. В частности при отнесении предмета к оружию, вещества к наркотикам.

Вопросы идентификационного уровня требуют проведения экспертизы. Для решения вопросов не идентификационного уровня, во многих случаях достаточно компетенции специалиста, т.е. другими словами специалист в силу своей компетенции не может производить идентификационных исследований.

Следует согласиться с мнением Т.В. Аверьяновой о том, что заключение специалиста должно содержать в себе три части: на основании анализа категории «суждения» как понятия модальной логики можно сделать вывод о том, что если заключение эксперта содержит в себе обязательно вводную, описательную и резолютивную (выводную) часть, то в заключение специалиста могут быть представлены только суждения или выводы. В силу требования ст. 88 УПК РФ о достоверности доказательств такой вывод все- таки представляется неверным. В силу этого представляется более приемлемым толкование категории «суждение» как категории философии. Представляется, разграничение заключения специалиста и заключения эксперта можно провести по признаку инициатора использования специальных знаний, о чем прямо указать в законе. Инициатором получения заключения специалиста могут выступать те лица, которые не обладают полномочиями по назначению экспертиза, в частности это подозреваемый, обвиняемый, защитник, потерпевший, его представитель, гражданский истец, гражданский ответчик.

Необходимо предусмотреть процессуальный порядок получения заключения специалиста, как стороной защиты, так и стороной обвинения. Возможно, необходимо ввести ограничения на привлечения в качестве специалиста – сотрудника государственного экспертного учреждения, обращение к иному специалисту возможно только тогда, когда специалист этой отрасли знаний в государственном экспертном учреждении отсутствует. Особо необходимо оговорить процессуальный порядок получения заключения специалиста до возбуждения уголовного дела. И в этом случае в качестве такового должно быть привлечено лицо, которое работает в государственном экспертном учреждении.

А.А. Тарасов весьма оптимистично оценивает введение нового вида (источника) доказательств видя в нем гарантию реальной состязательности мнений сведущих лиц в уголовном процессе. Он указывает «в контексте рассуждений об антикоррупционных стандартах в судебно-экспертной деятельности вопрос о новом виде доказательств приобретает принципиально иной смысл. При всех недостатках нового процессуального института именно он при грамотном использовании способен обеспечить реальную состязательность мнений нескольких профессионалов. Наличие в деле нескольких (а к специалисту по профилю произведенной экспертизы вправе обратиться любой участник процесса с самостоятельным или представляемым интересом, позволяет требовать от лиц, принимающих властные решения по уголовным делам, выбирать из мнений наиболее обоснованное и, что особенно важно аргументировать этот выбор»[110].

А.Г. Щелканов поднимает еще одну проблему. В частности, он указывает на то, что из смысла ст. 80 УПК РФ следует «вывод о том, что суд не являясь стороной в процессе, не вправе требовать заключение специалиста»[111]. В статье 58 УПК РФ есть ответ на этот вопрос. Если заключение специалиста является результатом разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, то его (заключение специалиста) вправе получать как стороны (дознаватель, прокурора и следователь УПК РФ отнесены к стороне обвинения), так и суд, о чем есть прямое указание в ст. 58 УПК РФ. Другое дело, что в УПК необходимо прямо указать на то, что заключение специалиста может быть получено как сторонами защиты, обвинения, так и судом в порядке, установленном законом.

На основании изложенного можно сделать следующие выводы: 1) перед специалистом, проводящим исследования не должны ставиться идентификационные задачи; 2) в заключении специалиста должно быть отражено исследование в форме простого логического силлогизма, где первой посылкой являются фактические обстоятельства дела, малой посылкой специальные знания, а вывод в форме умозаключения; 3) это логическое рассуждение должно найти отражение в заключении специалиста, так как одним из признаков допустимости и достоверности доказательств должно быть проверяемость сведений. Другими словами в заключении должна содержаться исследовательская часть; 4) при проведении исследований специалист не должен выходить за рамки своей компетенции, которая определяется объемом и характером его специальных знаний; 5) в качестве специалиста для дачи заключения может быть привлечено лицо, которое в работает в государственном экспертном учреждении, иной порядок допускается, если в ГЭУ нет специалиста необходимой отрасли знаний. В этом случае проверка его компетентности должна быть осуществлена лицом, привлекающим специалиста и подтверждена в самом заключении; 6) в УПК РФ необходимо предусмотреть процедуру получения заключения специалиста, как для сторон защиты обвинения, так и суда, а для стороны защиты еще и процедуру его представления дознавателю, следователю и суду. Отдельно урегулировать вопрос об использовании специальных знаний до возбуждения уголовного дела в порядке предварительной проверки, а также как частный случай получения заключения специалиста и его дальнейшего использования в процессе доказывания; 7) необходимо разработать четкие критерии по уровню решения задач, компетенции эксперта и специалиста по отдельным видам судебных экспертиз и создать примерный перечень вопросов, которые могут быть поставлены на разрешение эксперта и перед специалистом.

В частности применительно к получению заключения специалиста участниками процесса доказывания следует сформулировать следующую норму: Защитник (а равно подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, его представитель, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители) вправе обратиться по вопросам, требующим специальных знаний к специалисту, работающему в государственном экспертном учреждении и поставить перед ним вопросы специального характера. Допустимо привлекать специалиста, не работающего в государственном экспертном учреждении, если специалист этой отрасли знаний в них отсутствует. Ответы на эти вопросы специалист формулирует в заключении специалиста, которое представляется последним дознавателю, следователю, прокурору и суду. Дознаватель, следователь, прокурор или суд, оценив относимость данного заключения специалиста, обязаны приобщить заключение специалиста к делу. Для проверки этого заключения необходимо допросить специалиста, разъяснив ему права и обязанности и проверив его компетенцию.

Представляется, что показания специалиста – это средство проверки заключения специалиста и следует согласиться с мнением о том, что самостоятельным источником доказательств показания специалиста не являются и могут быть получены только для проверки и разъяснения данного заключения[112]. При получении показаний специалиста возникает не меньшее количество вопросов. Обязательно ли показания специалиста могут быть получены только после получения заключения специалиста или они могут выступать как самостоятельный вид (источник доказательств). При получении показаний специалиста по правилам допроса свидетеля распространяется ли на специалиста право свидетеля являться на допрос с адвокатом. Представляется, что для получения показаний специалиста необходимо предусмотреть самостоятельную норму, которая бы соответствовала статусу специалиста и получению его показаний.

 

Практические задания к теме:

Решите задачи и аргументируйте их решение ссылкой на нормативный материал, судебную практику и мнение ученых.

 

Задача 1. По иску Вильдановой к универмагу об обмене туфель суд истребовал составленное до возбуждения дела в суде заключение бюро товарных экспертиз. Это заключение было признано судом правильным и истице отказано в ходатайстве о назначении экспертизы.

Правильно ли определение суда? Каковы права сторон при назначении экспертизы?

 

Задача 2 По делу о взыскании с предприятия «Стройиндустрия» вклада в приросте имущества этого предприятия в пользу работника предприятия суд назначил судебно-бухгалтерскую экспертизу, проведение, которой было поручено фирме «Хакаудит».

Вправе ли суд в данном случае назначить по своей инициативе судебно-бухгалтерскую экспертизу? Обсудите процедурные вопросы назначения экспертизы и исследования заключения эксперта в суде.

 

Задача 3. В трех комнатной квартире проживала семья Ивановых, состоящая из двух человек – матери и сына. В 2001 году Иванов заключил брак со Степановой, после чего Степанова с согласия Иванова и его мать была прописана в их квартире. В 2002 г. у супругов родился ребенок, в том же году они расторгли брак.

Степанова предъявила иск о принудительном обмене трехкомнатной кваритры, предложив два варианта возможного обмена. Ивановых не устраивали предложенные варианты. После неоднократного отложения процессов Иванова заявила ходатайство о проведении почерковедческой экспертизы. Она утверждала, что Cтепанова подделала подпись Ивановой на заявлении о согласии на вселение ее в квартиру ответчиков.

Решите вопрос о необходимости проведения указанной экспертизы. Будет ли заключение эксперта относимым к делу?

 

Задача 4. При расследовании уголовного дела о нарушении правил безопасности на железнодорожном транспорте установлено, что потерпевший ночью в нетрезвом состоянии попал под железнодорожные состав. Электровоз долго волочил тело потерпевшего по путям, в результате.чего оно было изуродовано и расчленено на две части.

Осмотрев, с участием специалиста-врача останки потерпевшего, следователь пришел к выводу о бесполезности проведения по делу судебно-медицинской экспертизы и закончил расследование. Судья назначил судебно-медицинскую экспертизу, поставив вопрос перед экспертом о причине смерти.

Оцените правильность решения судьи.

Назовите основания назначения экспертизы по уголовному делу.

Задача 5. В процессе расследования преступления Климов обнаружил признаки психического расстройства, вследствие чего следователь назначил судебно-психиатрическую экспертизу для выяснения психического состояния подозреваемого. В результате было получено заключение, из которого можно ^: сделать вывод о невменяемости Климова в момент совершения инкриминируемого ему деяния. Однако вскоре из оперативных источников стало известно, что Климов хвастает тем, что ему удалось симулировать душевную болезнь и обмануть эксперта. Усомнившись в заключение эксперта, следователь назначил повторную судебно-психиатрическую экспертизу. Эксперт дал заключение, что Климов признаков психического заболевания, исключающего, вменяемость,не обнаруживает, хотя является психопатической личностью.

Климов был привлечен в качестве обвиняемого, и по окончании предварительного следствия дело с обвинительным заключением поступило в суд. Судья назначил еще одну судебно-психиатрическую экспертизу. По его утверждению, решение в столь сложном вопросе как психическое состояние, человека должно принадлежать квалифицированному специалисту.

Оцените правильность рассуждений судьи.

Выскажите соображения о том, в каких случаях следователь может не согласиться с заключением эксперта.

Задача 6. Зарядскому было предъявлено обвинение в том, что он, желая избавиться от своей жены, страдавшей тяжелым недугом, использовал ее беспомощное состояние и убил путем удавления петлей, а затем повесил на спинке кровати, инсценировав самоубийство.

Зарядский виновным себя не признал и показал, что не знает, при каких обстоятельствах наступила смерть жены, так как в тот день рано ушел из дома, затем был направлен в медицинский вытрезвитель, в котором его задержали, и дома не побывал.

В процессе предварительного следствия по делу была назначена судебно-медицинская экспертиза для установления причин смерти Зарядской. Среди других вопросов на разрешение экспертов был поставлен вопрос: «Причинена ли смерть посторонней рукой, или в данном случае имело место самоубийство?». Эксперты, отвечая на него, указали в своем заключении, что в данном Случае самоубийство исключается, так как смерть наступила от удавления руками и, следовательно, потерпевшая была убита.

Правомерна ли постановка подобных вопросов судебно-медицинским экспертам?

Разрешение, какого рода вопросов не входит в компетенцию экспертов?

Методические указания к самостоятельному изучению темы.

Тема 9. Вещественные и письменные доказательства