Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Но я всегда буду любить тебя.Содержание книги
Поиск на нашем сайте
Я ложусь на бок, а лист бумаги медленно падает к с кровати куда-то на пол. Я никогда не смогу сказать Джеймсу, что чувствую — если только не пойму, как отсюда выбраться. Но каждая секунда напоминает мне, как мало времени осталось. Никто за мной не придет. Только хирург. Глава 5 — Расскажи мне о своем последнем воспоминании про дом у озера, до того, как за вами пришли обработчики, — говорит доктор Беккетт. Он снова сидит в кожаном кремле, а я сижу на стуле напротив него, и руки у меня не связаны. От лекарств, которые доктор дал мне, чтобы я успокоилась, в голове у меня тяжело, они разливаются по всему телу, и от них я чувствую спокойствие. — Я была с Джеймсом, — говорю я, улыбнувшись, — мне снился сон про нас, и я рассказывала этот сон ему, а потом мы услышали, как внизу кричит Даллас. Потом побежали в лес. Я закрываю глаза и рассказываю ему о погоне. О том, как Артура ударили шокером, а Даллас воткнула нож в Роджера. Он внимательно слушает и не перебивает.. Но когда я замолкаю, облизывает губы, как будто ждал этого, чтобы задать вопрос. — А где был Майкл Риэлм в это время? Казанова был там, но Майкла на ферме не было. Не знаешь, куда он пошел? — Может, покончил с собой, — говорю я мрачно. Когда в ответ на эти слова я слышу тишину, сразу же жалею о том, что сказала. Я не хочу, чтобы Риэлм умер. Я хочу, чтобы он сказал, что доктор все это время обманывал меня. И привел меня к Джеймсу. — Я полностью уверен, что Майкл до сих пор жив, — говорит доктор. — Но не волнуйся: как только мы найдем его, ты с ним сполна расплатишься. Ну, когда ты его видела в последний раз? — В доме. Они с Касом поссорились и вышли наружу. Потом мы с Джеймсом пошли наверх, и... Я смотрю на доктора Беккетта, вспомнив, что я не должна знать, что Джеймс на свободе. — Как там Джеймс? — озабоченно спрашиваю я. Доктор улыбается. — С ним все в порядке, Слоан. Он находится в одной из больниц Программы и, насколько я знаю, охотно идет на сотрудничество. Тебе больше не нужно о нем волноваться. Лучше позаботься о себе. — Не делайте ему больно. Доктор Беккетт сам попался на лжи и даже этого не знает.Я быстро моргаю, как будто сдерживая слезы. — Пожалуйста, не делайте ему больно. Доктор сжимает губы, как будто его мучает совесть. — Я сообщу, что ты просила за него. Хорошо? Я киваю, притворившись, что благодарна. Откидываюсь на спинку стула и сосредотачиваюсь на последних днях в фермерском доме. На моем разговоре с Джеймсом про детей, на деталях, которые, скорее всего, не помогут Беккетту никогго найти, не говоря уж о моем парне. Беккетт что-то записывает у себя, он явно взволнован. Я напоминаю себе, что мне осталось только шесть дней до того, как мне сделают лоботомию, если я не выиграю больше времени. Так мне сказал Аса. — Может... — начинаю я говорить, не зная, что сказать, но понимая, что нужно что-то делать. — Может, я о чем-то забыла, — говорю я, — что навело бы на мысль, где Риэлм. Может, он сказал мне что-то, а я не помню. Доктор смотрит на меня, снимает очки и кладет их на стол. — Существуют лекарства, которые могут сделать воспоминания более отчетливыми, — говорит он, — мы их попробуем в следующий раз. Он не верит мне, и, наверное, раздумывает про себя, отчего я вдруг стала идеальным пациентом. Я быстро предлагаю объяснение. — Если вы найдете его, — говорю я, кажется, храбрее, чем есть на самом деле, — я хочу поговорить с ним до того, как вы, — я машу рукой, — сделаете с ним то, что планируете сделать. А потом я хочу домой. Доктор Беккетт снисходительно кивает. — Конечно, дорогая. Тебе еще нужно будет пройти Программу, но после этого ты можешь идти. — Договорились. Доктор ничего не говорит о лоботомии, да я и не думала, что станет говорить. Но, может, я немного надеялась, что он хотя бы намекнет. Но опять же, если бы не было этой деликатности, каждый день стал бы настоящей пыткой. Я видела Лейси, Артура. И знаю, что будет. Может, лучше жить, отрицая все, пока есть возможность. * * * До того, как я выхожу из офиса, доктор Беккетт заставляет меня принять блестящую красную таблетку. Увидев, что Аса меня не ждет, я удивлена, но мне уже хочется спать, так что я быстро иду по коридору. У двери в маленькую комнату отдыха я останавливаюсь. Лейси сидит там, смотрит в окно и медленно раскачивается. Кажется, ей немного лучше, чем в другие разы, когда я ее видела. До того, как зайти, я смотрю по сторонам, и когда вижу, что на горизонте нет Келл, вхожу внутрь. — Мне нравятся твои волосы, — говорю я, и это — самое невинное и миролюбивое начало разговора в моей жизни. Лейси смотрит на меня, растягивает губы в улыбке. — Спасибо. Она не приглашает меня сесть, но поза ее тела говорит мне, что она не возражает. Я не помню, какой Лейси была до программы — видимо, плохой девчонкой. Интересно, вернется ли когда-нибудь к ней эта ее сторона. Я сажусь на жесткие подушки дивана, лицом к ней, и она слегка поворачивается ко мне, как будто ей интересно, что я скажу дальше. Об этом я еще не думала. — Я — Слоан, — говорю я. Она едва заметно улыбается, смотрит на меня, широко открыв глаза. Я не вижу в них узнавания, но они не мертвы. Не совсем. Я наклоняюсь к ней и снова проверяю, не наблюдают ли за нами. — Тебя зовут Лейси, — шепчу я, — Ты — Лейси Кламат, и ты из Орегона. Ее улыбка блекнет, а брови сдвигаются вместе, она пытается понять, что я имею в виду. Она не знает, кто она такая — свсем не знает — но ее личность нетронута. Она не построена только на ее воспоминаниях. И она остается Лейси. Несмотря на панику, которая поднимается во мне при мысли, что она никогда не вернется, я пытаюсь убедить себя, что она — все еще Лейси. — Если бы я моглы вытащить нас отсюда, — тихо говорю я, — ты бы пошла со мной? Лейси смотрит мимо меня, и чья-то рука хватает меня за плечо, из за чего я едва не подскакиваю на месте. Поворачиваюсь и вижу, что рядом стоит Аса, крепко сжав зубы от злости. — Вы, должно быть, устали, мисс Барслоу, — говорит он сухо. — Давайте я отведу вас в палату, чтобы вы отдохнули. Он прав: помимо этого выброса адреналина, я чувствую тяжесть в теле от лекарств и вот-вот упаду. Я еще раз смотрю на Лейси, но она уже отвернулась от меня и снова стала раскачиваться и смотреть в окно. Я тихо прощаюсь с ней и иду за Асой. Он выводит меня из комнаты, обращаясь со мной скорее как с нашалившим ребенком, а не с мятежником, который пытается выбраться из больницы, где промывают мозги. Когда мы выходим в коридор, Аса резко поворачивается ко мне, и я испуганно отшатываюсь. — Что, мать твою, ты вытворяешь? — спрашивает он полушепотом. От него все еще пахнет сигаретами, а под глазами — темные круги. Что-то его беспокоит. — Уточни, что ты имеешь в виду, — говорит он, и его взгляд прожигает меня насквозь. — Хочешь попасть на лоботомию? Я пытаюсь спасти тебе жизнь, Слоан. И спрашивать Лейси о побеге... Боже! Он сжимает руку в кулак, как будто хочет что-то ударить. Отходит на шаг назад и потом возвращается. Он явно недоволен. — Слушай, — говрит он, — мне нужно, чтобы ты вела себя умнее. Даллас не слушает меня, и ее уже записали на операцию. — Что? Когда? Они собираются превратить ее в одну из этих людей. Собираются отключить ее. — Ты должен остановить их! — Не могу, — говорит он, а его лицо совсем близко от моего. — Завтра ее везут на операцию. Я не могу скомпрометировать себя, или я кончу так же, как она и Артур Притчард. — Тогда что нам делать? Я не позволю, чтобы это произошло. Я должна спасти ее. — Слоан, — отчаянно говорит он, — ты должна спасти саму себя. Я ей сейчас помочь не могу, и ты не можешь. Просто подыгрывай. Риэлм делает все возможное, чтобы спасти тебя, честное слово. И снова, услышав имя Риэлма, я испытываю смешанные чувства, которые быстро исчезают, благодаря лекарствам. Они накрывают меня, и через несколько секунд мысли у меня начинают путаться. Аса чертыхается и потом берет меня под руку, чтобы отвезти в палату. — Это все красная таблетка. В ней есть успокоительное, которое действует, пока стираются твои воспоминания, — говорит он, все время оглядываясь. — Что они сотрут? — спрашиваю я, хотя к концу этой фразы у меня уже заплетается язык. — Не знаю. Зависит от того, что ты им рассказала. — Они хотят найти Риэлма, — говорю я, когда Аса заводит меня в палату. — Хотят знать, почему его не было в фермерском доме, когда они пришли за нами. Аса помогает мне забраться в постель и смотрит на меня. — И что ты им рассказала? — Правду. Я моргаю все медленнее, и Аса то появляется перед глазами, то исчезает, но все реже. — Сказала, что не знаю. Аса улыюается, и я окончательно закрываю глаза. — Молодец. * * * Я сижу в кабинете доктора Беккетта, и мне так одиноко, как никогда раньше. Не могу поверить, что я действительно согласилась принять эту таблетку — таблетку, которая прикрепится к моим воспоминаниям, прояснит их, а потом превратит в то, что подлежит стиранию. Никогда не думала, что я добровольно смогу согласиться на подобное, но сейчас — это мой единственный шанс выиграть побольше времени. У меня осталось пять, а может, четыре дня. Не думая больше ни о чем, я проглатываю желтую таблетку и закрываю глаза, ожидая, пока лекарство не начнет действовать. — Напроттив меня скрипит кресло — доктор Беккетт усаживается поудобнее, настраиваясь на долгий сеанс. Меня на секунду охватывает паника, из-за того, что мое подсознание, может, и правда знает, где Риэлм, но я не думаю об этом. Я уже приняла таблетку — в моей голове болье нет потайных мест. Может, какая-то часть меня думает, что он заслуживает того, чтобы его поймали. Через пять минут я широко распахиваю глаза. Чувствую себя спокойно, но, в отличие от спокойствия, вызванного успокоительным, сознание у меня не затуманено. Оно ясное и спокойное. Я целую минуту смотрю на доктора Беккетта, прежде чем он замечает это. Он что-то записывает у себя в блокноте, быстро пролистывая страницы. На нем нет обручального кольца; одет он в мягкий коричневый блейзер, под которым надета футболка — как будто звезда с телевидения, которая пришла на церемонию награждения. Он всегда выглядит так неофициально? Или это — всего лишь часть имиджа, который он пытается создать? Сегодня он побрился и из-за этого кажется моложе. Ему, должно быть, лет сорок, но без бороды он может сойти за двадцатилетнего. Я думаю, что он — ходячая ложь, фальшивый облик во всей полноте. Он смотрит на меня. — А-а, вижу, что лекарство подействовало. Я киваю и устраиваюсь на стуле. Сейчас мне удобнее, чем раньше, или, быть может, я действительно готова сотрудничать. — О чем вы пишете? — спрашиваю я. Он улыбается, похоже, смутившись оттого, что я наблюдала за ним. — Нужно принимать решения, — говорит он. — Некоторым пациентам уже нельзя помочь, Слоан. И я — тот, кто должен принимать нелегкие решения. Мне жаль сообщать тебе это, — он сжимает губы и отворачивается, — но Даллас не справится. Ее записали на операцию. Я вздрагиваю — в моей груди взрывается комок злости и горя, а потом все приглушает лекарство. — Что с ней будет? Это жестоко, даже для Программы. — Уверяю тебя, что это не так ужасно, как ты думаешь — не для такого человека, как она. Мы усовершенствовали технику лоботомии. Теперь она проводится не так, как в первые дни, когда она была популярна. Лоботомию делали у психически болных преступников. Ее целью и не было излечение пациента — наоборот, ее делали, чтобы лучше управлять им. А у нас есть цель. Лобная доля головного мозга Даллас будет отсоединена от нервов, которые посылают ей инфицированные сигналы. Он складывает перед собой руки натренированным движением доктора. — Мы вставим ей металлический стержень под глазом и перережем нервные волокна. Когда все закончится, шрамов у Даллас не останется, но она больше не будет хотеть покончить с собой. — А еще она больше не сможет думать, — резко говорю я. Неправда. Мы же не отрезаем части ее мозга, мы только... переключаем провода. В результате она станет спокойным, не таким жестоким человеком. Она не будет помнить тех ужасных вещей, через которые прошла. Ее долговременная память пропадет. Даллас пройдет интенсивную физическую и речевосстановительную терапию, и через три или шесть месяцев сможет снова наслаждаться жизнью. — Это — то, что случится со мной? — спрашиваю я слабым голосом. — Зависит от того, будешь ли ты нам помогать, Слоан. Расскажи, где Майкл Риэлм? Его рот лжет, а глаза говорят мне все, что мне нужно знать. В этом учреждении по-другому и не лечат. Я кончу так же, как остальные. — Я не знаю, где Майкл Риэлм, — говорю я. — Что он говорил тебе в последний раз? — спрашивает он. — О чем был ваш последний разговор? Лекарство разливается по венам, находит это воспоминание, и я не могу сопротивляться и отвечаю. — За день до того, как пришли обработчики, мы стояли на мосту. Риэлм сказал, что все понимает насчет меня и Джеймса — что я всегда предпочту Джеймса, а не его. И обещал, что несмотря на все... он предпочтет меня. Но я этого не хотела. Доктор Беккетт кивает. — Ты надеешься увидеть Майкла снова? Я вздыхаю, пытаюсь удержать слова, но не могу. — Да. Я жду, что он спасет меня. Беккетт смеется. — Правда? Уверяю, это никак не возможно. Но то, что ты в это веришь... Это говорит об очень многом. Слоан, ты любишь Майкла Риэлма? — Сейчас я его ненавижу. — Но если все забыть — то, что он лгал тебе, предал тебя... ты любишь Майкла Риэлма? В моих глазах стоят слезы, нижняя губа немного дрожит. — Да, — шепчу я, — да, люблю. — Тогда нам не придется искать его, — говорит доктор, закрыв папку. — Он придет за тобой. А мы будем ждать. Глава 6 Когда я просыпаюсь на следующее утро, в голосе у меня тяжело от лекарств. Я не жду, пока их действие пройдет, и, тут же вскочив с постели, надеваю чистую пижаму. На столике у кровати стоит поднос с завтраком, но на еду нет времени. Сегодня Даллас сделают лоботомию. И до того, как это сделают, я должна найти ее — и спасти. Я быстро выхожу в коридор, а у меня перед глазами все плывет, и несколько раз, пока я пытаюсь удержаться на ногах, я натыкаюсь на стену. Мне нужно вспомнить, как дойти до карцера, но все вокруг как будто в тумане. — Слоан? Я оборачиваюсь и вижу, что по соседнему коридору идет Аса. — Что это ты вышла из палаты? — Мне нужно найти Даллас, — говорю я. — Ты должен помочь мне спасти ее. Аса беспокойно оглядывает пустой коридор, подбегает ко мне и хватает за руку, а потом разворачивается и тащит обратно в палату. Я пытаюсь вырваться, но он сжимает руку еще крепче. — Пусти, — вскрикиваю я, а он идет еще быстрее. — Мне больно. Когда мы заходим ко мне в палату, он с силой толкает меня внутрь, и я спотыкаюсь о кровать. Он еще раз оглядывает коридор и закрывает дверь. — Ты совсем рехнулась? — кричит он и снова оглядывается на дверь. Меньше всего Асе хочется привлекать внимание медсестер или других обработчиков, и я снова кидаюсь к двери, проверяя его реакцию. Он хватает меня, прижимает к себе. Не смотрит на меня, только наклоняет голову и глядит прямо вперед. — Если сделаешь это, Слоан, с тобой покончено. Без разрешения доктора Беккетта выйти из карцера нельзя. Его карие глаза смотрят в мои. — И, думаю, тебе это не понравится. — Я не могу позволить, чтобы ей сделали лоботомию. Ты должен помочь мне, Аса. Он как будто бы думает над моими слвоами, но в итоге только пожимает плечами. — Не могу, — шепчет он, — даже если бы и хотел, не могу. Или я скомпрометирую себя. — И что теперь? — спрашиваю я. — Мне-то что делать? После Даллас придет мой черед. Ты тогда тоже будешь ждать? — Нет, я обещал Риэлму. — Почему? — спрашиваю я, всплеснув руками. — Что ты ему должен, что это стоит таких усилий? Аса отводит глаза, его щеки краснеют. — Однажды Майкл Риэлм спас мне жизнь, и я обязан ему. — Может, он и тебя обманывал. В ответ Аса улыбается и поворачивается ко мне. — Так и есть. Он точно обманывал меня, но это не значит, что я не благодарен. Я бы покончил с собой — мне хотелось этого, это уж точно. Риэлм был моим единственным другом. Настоящим или нет, но он спас меня. И вот так я благодарю его. Он любит тебя, Слоан. Со всеми своими недостатками, он любит тебя. — Как жаль, что я не чувствую того же, — отвечаю я. — Обязательно передай ему это. Аса вздрагивает — его телефон начинает вибрировать. Он вытаскивает его, читает сообщение и отходит от меня. — Мне нужно идти, — говорит он. — Но мне нужно, чтобы ты держалась подальше от Даллас. У тебя четыре дня — и ты не можешь допустить, чтобы до этого срока тебя отвели к хирургу. Ты меня поняла? — Как будто я могу прекратить это. — Делай, что можешь, — предлагает он. Потом выходит за дверь, но я еще успеваю заметить, какой он бледный и как напряжен. Несмотря на предостережение Асы, я не могу это так оставить. Я просто не могу оставить Даллас одну, чтобы они просунули железный стержень ей под глазом и перерезали ей жизнь. Ведь что-то я могу сделать. Меня охватывает безумная мысль, дыхание учащается, в теле пульсирует адреналин. Может, я смогу прорваться наружу с боем. Я оглядываю палату в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать как оружие. Все, что вижу — накрытые тарелки с едой и пластиковая ложка, которая лежит на краю подноса с завтраком. Жаль, что сестра Келл не оставила вязальные спицы, чего-нибудь острого. Мне нужен ключ-карта, и очевидно, что Аса просто так не даст его. Тикают стрелки часов, и все, о чем я могу думать — Даллас, жизнь которой будет безвозвратно изменена. Никто ей не поможет. Я — единственный человек, который может ее спасти. Я подхожу к столику, убираю в сторону еду и беру в руки плоский железный поднос. Я достану ключ-карту. Я приоткрываю дверь и осторожно выглядываю наружу, надеясь, что увижу медсестру, которая идет в мою сторону — но в коридоре пусто. Поднос в руках холодный, а в ушах стучит кровь. Мне нужно кого-то ударить и, даже хотя я в бешенстве, мне все равно не хочется этого делать. Но разве мне оставили выбор? Мне нужно добраться до Даллас, вытащить ее из карцера, а потом мы совершим побег. Все мое будущее висит на волоске — лишь бы не поймали. Я медленно выдыхаю воздух и думаю, может, сейчас-то я и лишилась разума. Потом выглядываю за дверь и начинаю громко свистеть. Слышу тишину в ответ и снова насвистываю, а потом слышу звук шагов. Чертыхаюсь — мой план вдруг вызывает сомнения — но закрываю дверь и прячусь за ней. Шаги слышатся все ближе, и я поднимаю поднос над головой, собираясь с силами, чтобы опустить его на голову того, кто окажется за дверью. Когда я вижу, как поворачивается дверная рукчка, все вдруг замедляет движение — я чувствую покалывание в руке, едва дышу. И потом вижу лицо, а за ним — затылок с короткими рыжими волосами. Изо всех сил, какие у меня есть, бью подносом. С громким стуком металл ударяется о кости черепа, и по руке проходит вибрация. Я вижу, как изогнулся поднос и поднимаю его, чтобы ударить снова, но тело уже падает передо мной. Это сестра Келл. Я беспомощно, виновато опускаю руки по бокам. В одно ужасное мгновение мне кажется, что она мертва, но потом я слышу хрип и тихий стон. У меня совсем мало времени. Мне нужно найти Даллас. Я наклоняюсь и хватаю ключ-карту из бокового кармана Келл, а потом, все еще с подносом в руках, выбегаю из палаты. Несусь по коридору и набегу смотрю то в одну, то в другую сторону в поисках нужных мне двойных дверей. Жду, что засигналит тревога, что обработчики наводнят коридор, но ничего не происходит. Пока что — ничего. Впереди — медсестринский пост. Я останавливаюсь и прижимаюсь к стене, вне поля их видимости. Не знаю, как пройти мимо них с подносом в руках и при это не выглядеть чокнутой. Я ставлю свое оружие на белый пол и иду вперед. Лечение. Может, я иду на сеанс лечения. Когда я прохожу мимо молодого темноволосого санитара, он кидает на меня взгляд. Я киваю ему, и он снова утывается в компьютер, а я заворачиваю направо как раз перед докторским отделением. Именно сюда Аса и отвел меня, когда я приходила к Даллас. Не знаю, тут ли она еще, но сейчас и выясню. Быстро оглядевшись по сторонам, я открываю дверь карточкой сестры Келл и осторожно захожу внутрь. Передо мной — несколько дверей в палаты. Не помню, в какой из них Даллас, но очевидно, что она тут — единсвенный пациент, потому что все двери открыты, кроме одной. Я проглатываю комок в горле, мне страшно, что ее уже нет там — что, может быть, я опоздала. Я провожу ключом-картой в замке и распахиваю дверь, а в животе все сжалось в комок. Приглушенный свет неярко освещает комнату, и я не сразу различаю внутри человека в серой одежде. И как раз тогда Даллас поднимает голову и, когда замечает меня, широко распахивает глаза. — Слоан? — спрашивает она слабым голосом. — Слава Богу, — говорю я и быстро иду к ней, чтобы забрать ее. Под глазами у Даллас — темные круги, которые изменили форму ее век, они набухли. Она провела тут всего несколько дней, но выглядит больной и даже более худой, чем раньше. Думаю, так на ней сказалась изоляция. — Нам нужно убираться отсюда, — говорю я. — Они хотят сделать тебе лоботомию. Я помогаю Даллас подняться на ноги, и она, шатаясь, стоит рядом со мной, едва не падая, как будто с тех пор, как она ходила, прошло много времени. — Что? — спрашивает она меня. — Лоботомия? Она произносит это слово, как будто ни разу в жизни его не слышала. Не знаю, в какой она стадии психоза, но мне нужно увести нас отсюда. — Мы убегаем, — говорю я, — а если не получится, нам обоим сделают лоботомию. Они уже сделали ее у Лейси, а мы следующие. Ну, шевели задом! Я подталкиваю ее к дверям, пижимаясь к стене и оглядываясь назад. Все жду, когда наверху зазвучит сигнал тревоги, засверкают огни, но кругом тихо. Когда я думаю о том, нашел ли кто-нибудь сестру Келл, мне становится ужасно стыдно. Когда мы подходим к двойным дверям, я замираю, держа руку на ручке. — Даллас, — говорю я, привлекая ее полусонный взгляд. — надо бежать к лестнице, поняла? Не останавливайся, ни за что. Даже из-за меня. Проходит секунда, но я вижу, как жизнь возвращается в глаза Даллас. Внезапно она обнимает меня, быстро прижимает к себе, потом отпускает и кивает на дверь. Я провожу в замке ключом-картой и мы выходим наружу и идем к лестнице, как раз напротив поста медсестер. Но у нас не получается. Не знаю, сколько шагов я прошла до того, как почувствовать укол, резкую боль, судорогу, которая скручивает все тело. Мир замирает на месте, и я падаю на пол как подкошенная. Все тело трясется, из глаз текут слезы, изо рта течет слюна. Глаза закатываются и, когда я наконец фокусирую взгляд, вижу обработчика в белом халате, с шокером в руках. Внезпано появляется кто-то еще, хватает меня за плечи, волочит по коридору, на открытое место, и переворачивает на спину. Я вижу Асу, который смотрит на меня сухим взглядом — не разочарованным, не злым, просто пустым. Я слышу, как вдалеке кричит Даллас, зовет меня. Но сейчас помочь ей я не могу. — Я привезу кресло-каталку, — говрприт Аса, — и отвезу тебя в карцер. Он оглядывает коридор, видимо, кого-то ждет. Я хочу спросить, как там Келл, но все еще так трясусь, что не могу говорить — челюсти у меня свело, а мышцы сокращаются в судорогах. Привозят кресло, и Аса с еще одним обработчиком подниают меня и усаживают. Я сижу криво, свесившись на бок, но никто не предлагает помочь, не спрашивает, все ли со мной в порядке. Думаю, на этот раз они меня точно убьют. Я слишком часто переступала черту. Я жду, что меня повезут к доктору Беккетту, но вместо этого они разворачиваются и везут туда, откуда я пришла. Они вытаскивают меня и кидают на кровать в палате рядом с палатой Даллас. Потом привязывают меня и уходят, а Аса даже не оборачивается вслед. * * * Я слышу легкое постукивание — сначала оно совсем тихое, но, по мере того, как я просыпаюсь, оно становится громче. Я открываю глаза и сначала пугаюсь из-за того, что нахожусь в незнакомом помещении, но потом вспоминаю, что я в больнице, в Программе. И жду, что мне сделают лоботомию. Постукивание прекращается. Я поворачиваюсь направо и так ошеломлена, что даже не знаю, как отреагировать. — Привет, Слоан, — говорит Роджер, — думаю, нам надо немного поболтать. Я открываю рот, хочу закричать, но Роджер в два прыжка пересекает комнату и зажимает мне рот рукой. — Ну же, — говорит он, — не заставляй меня перерезать тебе горло. Я все равно вырываюсь, мотая головой из стороны в сторону. Роджер отходит назад, морщась от боли и потирая бок, там, где его ударила ножом Даллас. Как только его ладонь перестает зажимать мне рот, а мой крик прорезает палату, он тут же хватает меня за шею, заставив меня замолчать. Я задыхаюсь, воздуха мне не хватает, глаза широко распахнуты. — Давай попробуем снова, — рявкает он, а в груди у меня все жжет. Пытаюсь набрать воздуха, но не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. — Я убью твоего приятеля, — говорит он, — но сначала мне нужно найти его. Где Майкл Риэлм? — Не знаю, — выдавливаю я из себя, пытаюсь вырваться, но тщетно. Роджер слишком тяжелый, и намного сильнее меня. Он просто ломает мне кости. Сейчас точно убьет. — Вот в чем штука, Слоан, — говорит непринужденно Роджер, а у меня в уголках глаза начинают плыть маленькие черные точки. Я вот-вот потеряю сознание. — У Риэлма есть кое-что, что принадлежит мне. Я хочу поторговаться, но сначала мне нужно найти его. А теперь помоги мне, или я уничтожу Даллас. Роджер наклоняет голову, пока его лицо не оказывается рядом с моим. Я снова пытаюсь вдохнуть — снова безуспешно. Роджер приветливо улыбается. — Я сломаю ее, Слоан. Она пожалеет, что не умерла. Его угроз достаточно, чтобы во мне проснулись свежие силы, и изо всей мочи я бью его коленом. Попадаю в бедро, сбиваю с ног, и он падает на пол. Начинаю кричать, умолять о помощи, но горло так болит, что я только хриплю. Я задыхаюсь от воздуха, который пытаюсь протолкнуть в легкие. Беспомощно наблюдаю, как Роджер, шатаясь, поднимается на ноги, хватается за грудь. Наверное, его рана все еще не зажила, и во мне просыпается безумная надежда, что рана вновь откроется и он истечет кровью и умрет. — Я найду его, — говорит Роджер, показывая на меня пальцем, и идет к двери. — Майкл Риэлм — покойник, и ты ничего не сможешь поделать. — Помогите! — пытаюсь крикнуть я, но все, что выходит — шепот, а потом начинается очередной приступ кашля. Роджер выходит за дверь, а я плачу, дергаюсь из стороны в сторону, чтобы освободиться, разрываю кожу на едва заживших запястьях. — Помогите! — снова кричу я и боюсь, что он повредил мне дыхательное горло и я никогда не обрету голос. Раздается звук шагов, и я поднимаю голову. Распахивается дверь, и внутрь заглядывает Аса. Как только он видит меня, хватается за рацию и называет код. Я пытаюсь рассказать ему о Роджере: он убьет Риэлма, сделает с Даллас что-то ужасное, но он успокаивает меня и одновременно лихорадочно пытается развязать. Прибегает еще кто-то, но мне не дают сказать ни слова. Меня привязывают к носилкам, вокруг меня кружат белые халаты, а я все еще пытаюсь восстановить дыхание. Я ищу лицо Роджера, но его нет. Он исчез, как призрак, который пришел, чтобы напугать меня, так что мне вдруг кажется, что все это мне померещилось. Но уже в конце коридора, как раз перед тем, как они завозят меня в лечебное отделение, чтобы сделать рентген, я слышу, как одна из сестер говорит: — О, Боже. Что это с ее шеей? И я понимаю, что Роджер все-таки был здесь. * * * Меня сразу же развязывают и, в окружении обработчиков, мы ждем доктора Беккетта в медпункте. — Это был Роджер, — хриплым голосом сообщаю я Асе, а горло у меня все еще болит. Он кивает. Плечи у него напряжены, как и все тело. — Да, он пробежал мимо, я видел. Думал, что он выбежал из палаты Даллас, но потом услышал, как ты кричишь. Он опускает виноватые глаза, и я, протянув руку, касаюсь его предплечья. Он тут же отшатывается, как будто я обожгла его. Я нарушила его доверие, пошла за Даллас. Не думаю, что он снова поможет мне. Доктор заходит в помещение, но, прежде чем он заговаривает со мной, Аса быстро подходит к нему, чтобы сказать пару слов. Я жду — мне не терпится рассказать доктору Беккетту, что произошло, чтобы он не дал Роджеру ничего сделать с Даллас или найти Риэлма. Доктор достает телефон и говорит, бросая на меня беспокойные взгляды. Он что, звонит Роджеру? Разве Программа допустит вмешательства полиции? Немного погодя доктор Беккетт вешает трубку, отходит от Асы и подходит ко мне. Я равнодушно касаюсь шеи. В его улыбке — извинение, но и тепло. — Оставьте нас ненадолго, — говррит он другим обработчикам и снова смотрит на них. Они обмениваются взглядами, но уходят — Аса в том числе. Сейчас в маленькой белой палате останемся только мы с доктором. Я начинаю паниковать — боюсь, что доктор сделает мне больно, как Роджер. Я так уязвима. И напугана. — Должен признаться..., — начинает доктор, — я пришел сюда, ожидая увидеть Майкла Риэлма. И разочарован, что он не пришел за тобой. Наверное, он все-таки тебя не любит. От его колкости мне больно, но я стараюсь не обращать на нее внимания, сосредотачиваюсь на том, что действительно важно. — Вы не можете допустить, чтобы Роджер вот так легко отделался, — говорю я после продолжительной паузы. Голос у меня слабый, тихий. — Он — психопат, и он собирается убить Даллас и Риэлма. Понимаю, конечно, что вы тут все свои, но даже у вас должна быть какая-то грань. — Мы уже принимаем меры. Я смеюсь, но потом хватаюсь за шею, чтобы приглушить жжение. Именно врачи и есть те, кто сошел с ума. Не мы. Не пациенты. — Он снова вйдет сухим из воды, — говорю я, — как в прошлый раз. Я смотрю ему прямо в глаза. — Он шантажировал пациенток, хотел, чтобы они спали с ним в обмен за воспоминания. У доктора Беккетта вытягивается лицо. — Это что, слухи? Откуда ты знаешь? — Я же была пациентом, помните? — я делаю паузу. — Я была жертвой. — Ты сохранила воспоминания? — Вы что, не понимаете, о чем я говорю? Он насилует несовершеннолетних девочек, Беккетт. Кого волнует, если он разрешит им сохранить одно ничего не значащее воспоминание? Теряют они намного больше. И это все должно быть задокументировано, — добавляю я. — Он был уволен, пока я лечилась. И снова доктор Беккетт выглядит растерянно. Не могу в это поверить. — Доктор Уоррен все знала об этом, — говорю я. — Риэлм сломал Роджеру руку, они уволили его, выпроводили. Почему его снова наняли в Программу? — Мы и не нанимали. Роджер больше не работает на Программу — по крайней мере, официально. И, раз уж на то пошло, и доктор Уоррен тоже. После того, как ты ударилась в бега, она была уволена. Беккетт вздыхает. Он выглядит усталым. — Слоан, мы должны поговорить о сестре Келл. Я чувствую угрызения совести. — Как она? Доктор Беккетт мотает головой. — Неважно, это уж точно. Чтобы обработать рану на ее голове, понадобилось наложить несколько швов. Такова твоя благодарность тому, кто пытался помочь тебе? И ты до сих пор думаешь, что не больна? — Я не хотела сделать ей больно, — виновато говорю я. — Просто хотелось увидеть Даллас. Я беспокоилась о ней. То, что вы делаете — неправильно. Вы же не можете просто превратить нас в зомби. — Да нет же, — насмешливо говорит доктор Беккетт. — Ты же видела Лейси — все пациенты в полном порядке. Они просто... менее жестокие. И менее склонны к суициду. Ты что, и правда не видишь этого? Мне никогда не удастся заставить его понять. Думаю, он и сам верит всему этому дерьму. — Ну, тогда оставьте меня в покое, — говорю я. — Я не знаю, где Риэлм, а и знала бы, все равно бы не рассказала. Может, он меня и предал, но он-то уж точно не чмо, страдающее бредовыми идеями. Сначала доктор Беккетт не шевелится, но потом на его лице появляется широкая ухмылка чеширского кота. — Бедняжка, — с сочувствием говорит он, — ты и правда — пропащая душа. Он наклоняется и ласково проводит рукой мне по щеке. — Спи спокойно, Слоан, — шепчет он, — я сделаю все, чтобы помочь Даллас. И, словно по команде, открывается дверь и заходят двое обработчиков, которые о чем-то шепчутся. Доктор Беккетт смотрит на меня в последний раз, немного задумчиво, но тем не менее обеспокоенно. Прочешите тут все и вызовите подмогу, чтобы обыскать окрестности, — говорит он обработчикам. — И усильте охрану карцера, пока завтра не поступит вызов от хирурга. Обработчики, как послушные роботы, отправляются выполнять команду. — И это — все? — окликаю я Беккетта, когда он встает, чтобы уйти. — Вы просто удалите наши воспоминания и притворитесь, что нас никогда не было? — Поверь мне, Слоан — говорит он, хотел бы я, чтобы это было все. Ты и представить не можешь, как вы с твоим парнем ославили нас в прессе. Но мы переживем. Программа переживет это. Подростки все равно продолжают кончать с собой, а мы продолжаем спасать их. Это — новый порядок. А я просто рад тому, что нахожусь по ту сторону баррикад. — Это не так. — Ну да, тебе-то откуда знать? — говорит он, и недовольство проглядывает на его спокойном лице. — Ты в депрессии. И бредишь. Тут всем плевать на твое мнение. Он замолкает, явно пытается успокоиться. — Увидимся на той стороне, Слоан. Думаю, тогда общаться с тобой будет намного приятнее. И с этими словами доктор Беккетт оставляет меня в палате с мягкими стенами и идет работать на Программу дальше. Глава 7 — Джеймс, — шепчу я пустоте вокруг моей кровати, и мне так хочется, чтобы звук его имени мог бы перенести его сюда. Но я могу только представлять его лицо, его ярко-голубые глаза, звук его голоса. Джеймса тут нет. И никогда не будет. Я одна в палате, руки привязаны, и я нахожусь в месте, которое вызывает приступ клаустрофобии, как никакое другое в мире. Я сижу в тишине и чувствую, что потихоньку схожу с ума. Сколько прошло времени с того момента, когда я напала на сестру Келл, я не знаю — несколько часов? День? Узнать никак нельзя. Окон нет. Ничего нет. Дважды приходила медсестра, женщина, чтобы отвести меня в туалет. В последний раз, когда она была тут, она переодела меня в грубо сшитую серую пижаму, но не разговаривала со мной. На самом деле, я чувствовала, что она меня ненавидит. Может, они с Келл были подругами. Один раз я едва не спросила ее о своей прежней медсестре, но потом передумала. У меня нет права спрашивать. Я — чокнутая, которая ударила ее. И вот теперь я привязана к кровати, зову своего парня и правда жду, что он мне ответит. Время идет, и потом я слышу за дверью звуки... тяжелые шаги, а не легкую, неслышную поступь сестры. Я слышу шум еще раз, как будто там несколько человек. Сердце у меня бьется чаще, и я улыбаюсь. Они пришли за мной. Джеймс с Риэлмом наконец-то пришли за мной. Я напрягаю шею и приподнимаю голову, чтобы посмотреть на дверь. Сейчас я выйду отсюда. В голове у меня крутятся, сталкиваются друг с другом беспорядочные мысли. Я не пытаюсь сосредоточиться. Наоборот, начинаю кричать. — Джеймс! — кричу я им. — Я здесь! Я кашляю — после нападения Роджера горло у меня еще саднит, но мне плевать. Не хочу, чтобы они прошли мимо. Я слышу, как в замке проводят ключом-картой, слышу гудок сигнализации. Я почти на свободе. Распахивается дверь, и я не сразу понимаю, кто стоит передо мной. Это не Джеймс, и даже не Риэлм. Это — мужчина в белом халате, с гладко зачесанными волосами. Позади него стоят еще двое, похожие на него почти как две капли воды. Улыбка слетает у меня с лица. Бабочки в животе вспыхивают и превращаются в пепел, наполняя меня отчаянием. — Нет, — говорю я, медленно качая головой. — Нет. Обработчик заходит в палату, на его лице — никаких эмоций. Он начинает развязывать ремни, уверенно, но не болезненно. — Мы сейчас пойдем в одно место, мисс Барслоу, — говорит он так, как будто я не могу понять его слова. — Я помогу вам встать, а потом вы просто пойдете с нами, хорошо? — Куда мы пойдем? — спрашиваю я. — Вас хочет видеть доктор. С его помощью я поднимаюсь, и я рада, что снова стою на ногах. Волосы у меня на затылке совсем спутались, и когд
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-08-10; просмотров: 98; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.12.163.23 (0.02 с.) |