Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Я смотрю на него и отхожу от горелки бунзена, которую я не смогла включить.
— Слава те Боженька, — говорю я с сарказмом. — Не знала, что к нам прислали профессионала. Парень чуть заметно улыбается и включает горелку на полную мощность. Из-за болтовни других учеников в кабинете химии шипения почти не слышно. — Кстати, меня зовут Миллер, — говорит он. — На случай, если ты захочешь написать благодарственное письмо. — Сделаю себе заметку на память. Эммм.... А ты уверен, что газ должен быть включен так сильно? Я смотрю по сторонам, но учитель, кажется, занят за компьютером. — Миллер, — говорю я, и мне кажется забавным, что я зову его по имени, хотя мы только что познакомились. — Пожалуйста, не сожги мою домашнюю работу. Он поворачивается ко мне и вертит зажигалку между пальцев. — Шутишь? — спрашивает он. — Я одной левой могу справиться. Он щелкает зажигалкой, и как только пробегает искра, все, что я слышу — ужасно громкий свист, а потом над горелкой Бунзена вспыхивает ярко-голубое пламя. Я кричу, а Миллер роняет зажигалку и поджигает домашнюю работу — ту самую, которую я просила не поджигать! Девушка за столом перед нами оглядывается и в панике показывает пальцем на охваченный пламенем стол. Миллер быстро выключает горелку и потом, с олимпийским спокойствием, выливает на стол мою открытую банку диетической пепси-колы и тушит пожар, от которого остается простой пшик. — Вот же блин, — говорит он и смотрит на мокрые, дымящиеся клочки бумаги. — Все вышло не так, как я планировал. Я упираю руки в боки и сердито смотрю на него. Но как только смотрю а его темно-карие глаза, мы оба начинаем смеяться... Миллер. Я открываю глаза и чувствую, как по щекам теккут слезы. Что случилось с Миллером? — Я вспомнила его, — шепчу я. — У меня было воспоминание. Джеймс хватает меня за руку и крепко сжимает ее, а я уверена, что он не понимает, что делает. У меня не должно было быть этого воспоминания. Что это, рецидив? Что если я кончу так же, как Лейси — сломленная и разбитая? Сердце стучит так быстро, что я боюсь, как бы оно отказало. — Думаю, что Миллер был моим другом, и я его вспомнила. Джеймс крепко обнимает меня. Что они сделали с нами? — шепчет он самому себе. Я снова прокручиваю в голове это воспоминание, как будто ставлю на повтор печальную песню — знакомую, утешительную, даже хотя от нее становится больно.
— Посмотри на меня, — говорит Джеймс и смотрит на мое лицо. — Голова не болит? Я качаю головой, и он еще секунду смотрит на мен, чтобы убедиться, что я не всполыхну ярким пламенем. Пока я рассказываю, что я вспомнила, он молчит и улыбается, как будто это всего лишь интересная история, а не забытая частичка моего прошлого. Когда я замолкаю, мне становится легче. — Тебе получше? — тихо спрашивает Джеймс. — Да. Больше вспоминать нечего. Просто как будто линия немного скакнула вверх, а потом снова стала ровной. Не так, как с Лейси, — говорю я, — даже хотя Джеймс не упоминает об этом, я знаю, что это приходило ему в голову. — Конечно, нет, — говорит он как будто спокойно, но сжав зубы. — Но это воспоминание... нам лучше никому о нем не рассказывать. Может, у тебя появятся другие, а может, и нет, но это будет нашим секретом. Он смотрит на меня. — Ладно? — Я в порядке, — уверяю я его. Прислушиваюсь к себе и понимаю, что это и правда так. Я в порядке. Я немого взволнована, но не настолько, чтобы сходить с ума. Совсем не так, как сЛейси. Джеймс снова берет фотографию, снова смотрит на шрамы на руке. — Что с ними со всеми случилось? — спрашивает он. — Они умерли. Я думаю о Брейди. Последние воспоминания о брате были стерты у меня из памяти, и это, может быть, был наш единственный шанс узнать, что с ним случилось. — Джеймс, — говорю я и раскладываю бумаги на столе. — Поищи, есть ли тут что-нибудь о Брейди. Он помогает мне разложить бумаги и выбрать те, в которых, кажется, что-то можно найти. — Что насчет этого? — спрашивает он и достает страницу. — Это — запись моей встречи с доктором Табором. Я смотрю на Джеймса, удивившись тому, что он помнит имя своего врача. Я помню доктора Уоррен, но Джеймс ничего не рассказывал о том, что было, когда он был в Программе, только то, что все дни слились в один. — Это — единственное упоминание, — говорит он, просмотрев еще несколько страниц, и перестает искать. Он усаживается поудобнее и, взглянув на меня, чтобы убедиться, что я слушаю, начинает читать вслух. — Первая сессия, — начинает он. — Пациент 486 — Джеймс Мерфи. Доктор Эли Табор. Пациент отказался принимать лекарство, чтобы вызвать воспоминание, и ему была сделана инъекция.
Джеймс нахмуривается, и я смотрю ему через плечо и читаю. Доктор Табор: Почему ты находишься тут, Джеймс? Пациент 486: Что? А разве они не сказали вам? Ну и что это за сомнительное дельце? Доктор Табор: У тебя депрессия? Пациент 486: Не совсем. Может, я просто устал. Доктор Табор: Расскажи о Брейди Барслоу. Пациент 486: Пошел ты. (пациент проявляет беспокойство, и ему вводится еще одна доза лекарства). Доктор Табор: Тебе лучше? Пациент 486: Нет. Доктор Табор: Я вижу. Джеймс, молодые люди в твоем положении всегда агрессивны; тут нет ничего нового. Но ты должен понять, что мы здесь, чтобы помочь тебе. Чтобы вылечить тебя. Ты хочешь жить? Пациент 486: Нет, когда вы со мной закончите, я не захочу. (отметить, что речь пациента невнятна). Доктор Табор: Это из-за твоей девушки? Пациент 486: У меня нет девушки. (тут я останавливаюсь и смотрю на Джеймса. Как только он читает это, его дыхание меняется, но он не оборачивается ко мне. У меня появляется новая причина для тревоги, и я продолжаю читать, надеясь, что это ложь). Доктор Табор: Разве ты не влюблен в Слоан Барслоу, сестру Брейди? Пациент 486: Я бы не назвал это любовью. Доктор Табор: А чем же? Пациент 486: Жалостью. (Когда я вижу слово «жалость», у меня все внутри переворачивается. Я не верю этому, но внутри зародилось семя сомнения). Доктор Табор: Мы тщательно исследовали вашу связь со Слоан Барслоу. Мы знаем, что вы встречаетесь уже несколько лет. Пациент 486: Ее брат просил позаботиться о ней. Я и заботился. Но как только ей исполнится восемнадцать, я с ней порву. Я порву с ней, и вам не придется снова о ней волноваться. Доктор Табор: Но мы взволнованы. Может, она и не вырезает имена на руке, но она входит в группу риска. Пациент 486: Вы тратите время. Она не любит меня. Я не люблю ее. Онечно, мы иногда спим вместе, но этого и следовало ожидать. Я же такой классный парень. Доктор Табор: Джеймс... Пациент 486: Закроем эту тему? Потому что я закончил. Доктор Табор: Нет, мне хотелось бы... (отметить, что пациент 486 вскочил из-за стола и схватил меня за халат. Чтобы успокоить его, были вызваны обработчики. До следующей сессии три дня он проведет в изоляции). (Дополнительная запись: после этой сессии пациент 486 пытался покончить с жизнью). Проснувшись, он попытался повеситься на простынях у себя в палате. Для консультации вызвали доктора Притчарда). Я встаю из-за стола, стукнув стулом о стену. Джеймс сидит, не шевелясь, и смотрит на бумаги. Он пытался покончить с собой. Он говорил, что не любит меня. Я вспомнила Миллера. Внезапно начинают пульсировать виски, а сердце бешено колотится. Я прикасаюсь к вискам, и на меня накатывает тошнота. Не надо было мне вспоминать, но я не могу остановиться. Я пытаюсь собрать полную картину из того, что знаю наверняка. Когда я вернулась из Программы, я встретила Джеймса в Велнес Центре. Парень, которого звали Лайам, назвал меня идиоткой и, хотя мы не знали друг друга, Джеймс заступился за меня. И потом, когда мы узнали друг друга получше, Джеймс всегда заступался за меня. Так поэтому... Может, он и правда бросил бы меня, когда мне исполнилось восемнадцать? У меня на глаза наворачиваются слезы, и я сердито смахиваю их и выхожу из-за стола. Мне нужна пара минут, чтобы понять, что произошло. Я выхожу из кухни, иду в спальню... и Джеймс не останавливает меня.
Глава 9 Я захожу в спальню и начинаю ходить кругами. Мои мысли бешено несутся, я представляю себе самое худшее — запутанный сюжет, в которм я любила Джеймса безответной любовью. Может быть, именно это Риэлм имел в виду, когда говорил, что я не хочу знать? Он говорил, что я безумно любила Джеймса, но не говорил, что он так же любил меня. Может, именно поэтому я и заболела? Я закрываю лицо руками, отчаянно хочу остановить эти мрачные мысли, которые пожирают меня. Но не могу. Что-то, что я восприняла как данность — моя с Джеймсом любовная история — может оказаться неправдой. Когда я думаю об этом, мне вспоминаются множество знаков. В тот день, когда он пришел ко мне домой, чтобы поговорить о Брейди, он ушел от меня, когда я обняла его. А потом он даже сказал мне, что я только придумала невесть что о нашеих отношениях. — Слоан, — голос Джеймса пугает меня, но я не отвечаю. Джеймс отнимает мои руки от лица, и я начинаю рыдать. Не только из-за дела Джеймса. Я потеряла Лейси. Я потеряла Миллера. Я просто схожу с ума и так боюсь. Так боюсь! — Ты теряешь контроль, Слоан, — говорит Джеймс напряженным голосом. — Мне нужно, чтобы ты взяла себя в руки прямо сейчас. Прямо — сейчас — же. Я качаю головой, но Джеймс берет меня за запястья и притягиват к себе. — Останься со мной, — шепчет он мне в ухо. — Хватит думать, останься со мной. Все будет хорошо. Все и так хорошо, — успокаивает он меня голосом лжеца. Хотя он и правда меня утешает. От этих слов я перестаю дрожать, а Джеймс гладит меня по голове и говорит, что с нами все будет в порядке. Я восстанавливаю дыхание, пока оно не приходит в норму, а слезы на щеках высыхают. Джеймс прав: я теряю контроль, и мне нужно взять себя в руки. — Думаешь, ты обманывал доктора? — говорю я хриплым от слез голоса. Джеймс отодвигает меня от себя, чтобы я видела его лицо. — Да, Слоан. Очевидно, что я не говорил ему правду. Думаешь, я бы рассказал Программе о нас? Никогда. — Но откуда нам знать? — говорю я, заикаясь. — Как нам теперь узнать правду? Джеймс кладет руку на сердце, а боль на его лице едва не убивает меня. — Потому что я чувствую это здесь, и я вижу это в моих словах. Я защищал тебя. Я бы умер, чтобы защитить тебя, если бы они меня не остановили. Мы просто с ума сходим друг по другу — но, может быть, с этого момента это поможет нам выжить. Нам просто нужно быть еще безумнее, чем Программа.
Я выдавливаю из себя смешок, и Джеймс снова меня обнимает. — Я устала убегать, — шепчу я. — И я, — говорит он. — Но именно сейчас нам нужно драться так отчаянно, как только можно. Прямо сейчас — это все, что у нас осталось. И нам нужно принимать это в расчет. Джеймс убирает мне волосы за ухо. Неважно, что написано в деле, правда это или нет — имеет значение только то, кто месть сейчас. — Я так же безумно люблю тебя. — И я, — отвечает он. Он говорит это так искренне, что я не могу поверить, что он может чувствовать что-то еще. Мои сомнения рассеиваются, и Джеймс зарывает лицо мне в волосы. Я глажу его по руке, остановившись на его шрамах — татуировках — и провожу по ним пальцем, а потом чувствую, что он целует меня в шею. С моих губ слетает тихий стон, и я поворачиваюсь к нему, чтобы поцеловать. Он выражает свою любовь ко мне, а его руки обнимают мои бедра. Я медленно двигаюсь к кровати, целую его, что-то шепчу. Одежда быстро падает с меня, но когда мы ложимся на кровать, Джеймс еще одет. Когда я пытаюсь расстегнуть его ремень, он останавливает меня. — Не надо, — говорит он. Смотрит на меня и смеется. — Не могу справиться с искушением. Тогда не борись, — я поднимаю голову, чтобы поцеловать его, и он отвечает на поцелуй, но потом падает на спину. — Не могу, Слоан, — говорит он. — Я забыл презервативы в Фениксе. Я застываю на месте, и он смотритна меня, беспомощно улыбаясь. — Шутишь? — спрашиваю я. — Нет. Но поверь — я и сам не в восторге. Я издаю стон разочарования, но потом понимаю, что мне стало лучше. Я отвлеклась, и это сработало, да и голова болит не так сильно — хотя в глазах немого побаливает. Но Джеймс заставляет меня забыть о боли. Я кладу ногу ему на ногу и опускаю голову ему на грудь. — Ну что же, будем жить ожиданием, — говорю я и улыбаюсь. Я рада, что снова хорошо себя чувствую. — Я ведь серьезно, — тихо говорит Джеймс. — Ты знаешь, что я без ума от тебя, а на остальных мне наплевать. Мы долго лежим, не говоря ни слова, а потом Джеймсу приходится встать, потому что у него затекла рука. Может, почитать осталвшуюся часть дела? — спрашивает он осторожно.— не сердись, но, может, это наш единственный шанс узнать, что с нами случилось. Уверен, что в Программе не раздают их просто так, как поздравительные открытки. Хоть я и взволнована, но соглашаюсь и позволяю ему взять инициативу в расследовании. Это было минутное помрачнение — я не схожу с ума. В нескольких воспоминаниях нет ничего плохого, пока я держу их под контролем. Я справлюсь с этим. Я достаточно сильна. * * * Даллас стоит на кухне, наливает кофе в кофеварку, а Кас сидит за столом и выглядит усталым. Когда мы спускаемся, он растягивает губы в улыбке. Похоже, он рад, что мы пришли. Даллас бросает через плечо лююбопытный взгляд, но ничего не говорит, и мы с Джеймсом садимся за стол. — Так что случилось с моим делом? — спрашиваю я, пока кофе заваривается.
Кас пожимает плечами и отвечает только после того, как Даллас молчит. — Я позвонил всем, кому только можно, — говорит он, — но твоего дела нет, или же оно недоступен. Они пытались изъять и дело Джеймса — видимо, после того, как ты сбежала — но я вовремя до него добрался. Думаю, они пытались прикрыть свои задницы, а то мало ли, ты умрешь или появишься в шоу Опры. — Непременно заявимся там в нашем рекламном туре, — ухмыляясь, говорит Джеймс. Даллас одаривает его сияющей улыбкой, берет две чашки с кофе и ставит одну перед Джеймсом. Он благодарит ее и начинает снова читать дело. Я не могу смотреть на Даллас. Она читала записи его встреч с доктором, и, какие бы сомнения ни зародились в моей голове, она раздула их в тысячу раз. К счастью, Джеймс берет еще одну бумагу и избавляет меня от необходимости догадываться, что творится у нее в голове. — Посмотри-ка, — говорит он, — здесь написано, что я напал на обработчика. Эта бумага — доклад об этом инциденте. Видимо, после той сессии Джеймс напал на обработчика в коридоре. Это напоминает мне о том, как Риэлм напал на Роджера, и я, повернувшись к Джеймсу, первый раз думаю, что у них с Риэлмом много общего — и не только я. Даллас доливает кофе Джеймсу, ее рука дрожит. Она спрашивает у Каса, не хочет ли он кофе, но он отказывается. Мне она так и не предлагает. Она ставит кофейник на место, а Джеймс зовет меня. — Посмотри, — говорит он. Сразу смотрит на меня и потом на страницу, которая прикреплена к делу. Это вопросный лист, заполняемый при поступлении. Внизу голубыми чернилами написана записка. Первое слово, которое я вижу — имя моего брата, и я сразу готовлюсь к тому, что могу узнать. Первое заражение пациента 486 произошло после самоубийства Брейди Барслоу (утопление), а позже стимулом послужило самоубийство Миллера Эндрюса (Быстросмерть). Под влиянием лекарств пациент 486 признался, что был свидетелем смерти Брейди Барслоу на реке, где его попытки спасти Брейди претерпели неудачу. С тех пор он боролся с депрессией и прятал ее внутри с помощью Слоан Барслоу, сестры покойного. — Ты пытался спасти его, — шепчу я. И, до того, как Джеймс отвечает, я склоняюсь к нему и целую, кладу руки ему на щеки. Мой брат не был один в момент смерти, это я знала, но то, что Джеймс пытался спасти его, утешает меня, и я не могу объяснить это. Я отхожу от него, улыбаясь при мысли о том, каким храбрым был Джеймс. Я замечаю, что в дверях кто-то стоит. Он сутулится, и голова опущена вниз. Я так и ахаю, когда он поднимает свои темные глаза и смотрит на меня. Неужели это... — Риэлм? — у меня срывается голос, и я вскакиваю на ноги. Риэлм похудел, и одежда висит на нем, как на скелете. Его волосы теперь стали всетлыми, с оранжевым оттенокм, как будто он недавно покрасил их. Под глазами у него темные, глубокие тени, и я думаю, что с ним что-то произошло. Я шагаю к нему. — Ты вернулся? Риэлм слегка улыбается, и меня охватывает облегчение. Даллас, у раковины, цокает языком, но это не важно — я бросаюсь к Риэлму и обнимаю его, хватаюсь за шею. Он жив. — Я скучала по тебе, — шепчу я, уткнувшись в его рубашку. — А, Майкл Риэлм, — говорит Джеймс, сидя за столом. Какой сюрприз. Я бы тоже тебя обнял, но лучше уж набью тебе морду. Я даже не реагирую, просто обнимаю Риэлма. Не думала, что вообще увижу его. Он осторожно трогает мои плечи и потом смотрит мимо меня на Джеймса. — Ты и правда не мой тип, Джеймс, — говорит он, — так что думаю, я предпочту мордобой. Приятно слышать, — Джеймс бросает взгляды на меня и Риэлма, улыбается, но видно, что недоволен, как близко мы стоим друг от друга. Не так уж давно он видел, как я целовала Риэлма, до того, как мы снова стали вместе. И он знает о том, что я поехала в дом Риэлма в середине ночи. Он знает, что мы были не просто друзьями. Я чувствую прикосновение к щеке и поворачиваюсь к Риэлму, который проводит по ней пальцем. — Хорошо выглядишь, — тихо говорит он. — Я волновался. — Это ты-то волновался? Я ничего о тебе не слышала. Думала, что ты... — я замолкаю, не хочу договаривать. — Умер, — Джеймс заканчивает за меня. Риэлм не обращает на него внимания и смотрит на меня чуть ли не с восхищением. — Так ты рада меня видеть? — спрашивает он, как будто боится ответа. — Да. Что за глупый вопрос? Он улыбается, опускает руки. — Конечно. Ты не приняла ее. При упоминании о таблетке я мрачнею. Риэлм не знает, что я рассказала о ней Джеймсу. Он не знает, что мы держим это в секрете от остальных. Даллас захлопывает дверь шкафчика под раковиной, и я вздрагиваю. Она подходит к нам, держа в руках маленькую коробочку, глядя на Риэлма, и я расслабляюсь. — Привет, блондинчик, — говорит она, широко улыбнувшись. — Все думала, когда же ты нас навестишь. Она кидает к нему краску для волос. — Ты мне всегда больше брюнетом нравился. Риэлм улыбается ей теплой и дружелюбной улыбкой. — Спасибо, Дал. Она пожимает плечами, как будто это ничего не значило, хватает стул и крутит его, чтобы сесть задом наперед. — Не следовало тебе шпионить за нами, — говорит она шутливо. — Ты получил мои сообщения? Приношу извинения, — говорит он, — но да, я их получил. Вообще-то, через них я и нашел вас. Нам нельзя тут оставаться. Нужно найти другое укрытие. — Мы над этим работаем, — говорит Кас и достает из шкафа сумку. — Я думал, ты только через неделю приедешь. Они обмениваются взглядами, и Кас кидает сумку Риэлму. Риэлм сразу открывает ее, смотрит, что внутри. — Мы нашли посещение в подвале, — продолжает Кас, — но я не думаю, что оно подходит нам. Не очень много выходов. — Ищи дальше, — говорит Риэлм и достает сотовый телефон. — С него можно звонить? — Только сегодня купил. А что? — улыбается Кас. — Хочешь заказать пиццу? — Нужно позвонить Анне и поблагодарить ее. Сказать, что я в порядке. Именно Анна, сестра Риэлма, помогла нам сбежать, дала машину и немного денег. Она помогла нас скрыться до того, как Программа пришла за нами. И она все это сделала только потому, что ее попросил брат. — И от меня тоже поблагодари, — говорю я и касаюсь руки Риэлма. Он вздрагивает и смотрит туда, где моя рука трогает его. Он, кажется, немного растерян, и я хочу спросить его, где он был все эти недели, но не спрашиваю. Еще нет. — Я скажу ей, — отвечает он. — Эй, Риэлм, — говорит Кас, — занесу твои шмотки в мою комнату. Все равно мне лучше спать на диване. В этом доме развивается клаустрофобия. Он по-дружески бьет Риэлма кулаком и уходит. Майкл Риэлм робко улыбается мне, потом набирает номер и уходит в гостиную. Я встаю, смотрю ему вслед и, когда слышу, как он говорит, что в порядке, у меня появляются знакомые теплые чувства. Мне нравится, как он заботится о сестре. Он напоминает мне о Брейди. — Поднимусь наверх, -бормочет Джеймс и уходит. Его дело так и лежит на столе, но я знаю, что его отвлекают другие мысли. Риэлм — его слабое место, и я повела себя как идиотка, потому что не подумала об этом. Я смотрю на Даллас, которая сидит, облокотившись о стол — вся такая праведница. — Парень и любовник? — спрашивает она. — А я думала, что ты не такая. — Заткнись, — говорю я, но чувствую, как краснеют щеки. И, даже при том, что от возвращения Риэлма у меня колотится сердце, я бегу по ступеькам к Джеймсу. Глава 10 На лестничном пролете стоит оглушающая тишина. Я жду, что Джеймс будет ревновать, злиться — а вместо этого вижу, что он сидит у окна и смотрит на улицу. Он выглядит таким одиноким. Какая же я идиотка. — Джеймс... — Он — твой друг, — говорит он, не глядя на меня. — Я понимаю. Я даже рад, что он не умер. — Ты не это имеешь в виду. — Что — это? Он поворачивается, и в полумраке кажется, что его обычно светлые голубые глаза потемнели. Я сажусь на кровать и, глядя на него, поджимаю под себя ноги. Джеймс не то чтобы дуется — просто выглядит обиженным и немного озадаченным. — Ну что мне делать? — спрашиваю я. Джеймс молчит, опускает голову. — Чего он хочет? — спрашивает он. Смотрит на меня с несчастным видом. — Почему он изо всех сил помогает тебе? — Риэлм? — Да. Почему он рискует жизнью из-за тебя? — Я пожимаю плечами, хотя знаю ответ. Риэлм влюблен в меня, даже хотя я и не люблю его. Но мое молчание отнюдь не успокаивает Джеймса. — Мне нужно кое-что узнать, — говорит он, — даже хотя ответ мне может не понравиться. — О, Боже. Что? — В ту ночь... когда мы поругались и ты поехала к Риэлму — что именно было между вами? — Это важно? Джеймс вздыхает и откидывается назад, как будто жутко устал. — Ну, немного. — Мы не переспали. Он закрывает глаза. — То, что ты сразу начала оправдываться по этому поводу, не очень успокаивает. — Я была расстроена. — Ты поцеловала его. Я киваю, и мне стыдно. Мы с Джеймсом тогда не были вместе, но я знала, что чувствую к нему. Моя связь с Риэлмлм была просто временным помрачением. — А еще? — спрашивает Джеймс. Я киваю и смотрю в окно, на колышущиеся на ветру ветви деревьев. Мне кажутся, что я слышу, как разбивается сердце Джеймса. — Ты трогала это? — Что? — Это. Я смеюсь и качаю головой. — Нет, не трогала. — А он у тебя трогал? — Джеймс! — Так трогал? Я просто пытаюсь понять, что значит «еще». — Нет, — я встаю и подхожу к его стулу. — Джеймс, нет. Он... не делал этого. — А как насчет этого? — он показывает на мою грудь. Видит, как меняется мое лицо, и кивает. — Так он добрался до второй базы. — Да ну. Джеймс? Вторая база? (Вторая база — термин, который пришел из бейсбола, на сленге означает ласку груди — прим. перев.). Он отворачивается он меня. — Я его не виню, — бормочет он, — они и правда красивые. — Спасибо. — А кроме того, все равно это я виноват. Я был идиотом. Чуть ли не отдал тебя ему. И, хотя он пытается сделать вид, что говорит рассудительно, у него по щеке бежит слезинка, и он быстро смахивает ее, надеясь, что я не замечу. Я обнимаю его за плечи, и он прижимается ко мне, кладет руки мне на бедра. — Прости, — шепчу я, и мне жаль, что я не могу сделать так, чтобы я не предавала его тогда — как он, наверное, считает. — Риэлм знал, что он меня не интересует. Он знал, что я по уши влюблена в тебя. Джеймс вздыхает и смотрит мне в лицо. — Тебе не понравилось? — спрашивает он. — Нет. — Потому что ты любишь меня? — Да. — И ты больше не будешь целовать его? — Никогда, — улыбаюсь я. Он облизывает губы. — А меня ты поцелуешь? Я отвечаю на это, прижав губы к его губам, и нежно целую его. Он весь напряжен и не сразу откликается на мой поцелуй. Я чувствую, как трясутся его руки, когда он обнимает меня. Джеймс, мой Джеймс — просто комок нервов, он совершенно падает духом, плачет у меня на плече и говорит, как он сожалеет, что едва не потерял меня. * * * Я спускаюсь вниз, а Джеймс вместе с Касом едет в магазин за покупками — хочет пропустить обед. Думаю, он избегает Риэлма — но, учитывая то, о чем мы говорили, по-моему, это неплохая идея. Я захожу на кухню. Там только Даллас, и она жарит что-то, что напоминает уголь в панировке. Когда она замечает меня, пожимает плечами. — Я все сожгла. Она поднимает сковородку. — Хочешь курочки? — Мм... — я заглядываю в сковороду и качаю головой. — Нет спасибо. У нас не осталось гамбургеров? Джеймс не будет готовить сегодня. Даллас отставляет в сторону сгоревшую еду. — Я уж поняла. Она достает из шкафчика пакет макаронов и сыр, берет кастрюлю и наливает в нее воды. Когда ставит ее на плиту, поворачивается ко мне. — Он в порядке? Кажется, ей действительно интересно. — Он не очень-то одобряет то, что мы с Риэлмом дружим. — Да уж. И, судя по тому, как ты отреагировала на его дело, твое прошлое оказалось не совсем таким, как ты представляла. — Джеймс только защищал меня, — говорю я с раздражением. — А если ты собираешься злорадствовать... — Злорадствовать? Слоан, я не хочу, чтобы ты переживала. И уж точно не хочу, чтобы переживал Джеймс. Считаю ли лично я, что то, что вы вместе — не очень здорово? Да. Я думаю, что вы уж очень друг друга любите, но в нашем мире глупо играть в Ромео и Джульетту. Я лучше попытаю счастья и останусь одна. Я ничего не могу поделать — смеюсь. Сажусь за стол, а Даллас достает из холодильника пару банок с содовой и дает мне одну. Почему-то я ее теперь не так ненавижу. — Именно Риэлм рассказал мне, что мы с Джеймсом раньше были вместе, — начинаю я. — Я, конечно, догадывалась, потому что нашла фотографию Джеймса с моим братом, но не знала наверняка. Это была настоящая пытка потому что у Джеймса все время менялось настроение — он то флиртовал со мной, то игнорировал. Хотя мы с этим справились, — говорю я. — Так что я скажу про его дело «ерунда!» — Угу, — говорит Даллас, попивая содовую. — Похоже на то. Джеймс бы солгал, чтобы защитить тебя. Отсюда мой следуюший вопрос. Она крутит открывашку, пока та не отрывается от банки. — Как ты познакомилась с Риэлмом? У меня вспыхивают щеки. — Мы встретились в Программе. Она смеется. — Ну, конечно. Но ты его друг? — она замолкает. — В смысле, с привилегиями? Я верчу в руках содовую, стараюсь казаться спокойной. — Мы просто друзья. Но даже я чувствую нервозность в ее голосе — очевидно, что она лжет. Она усмехается и улыбается. — Да, — говорит она с сарказмом, — и мы. И вот тогда с нас слетают маска приличия — у меня меняется лицо, а у нее поза. — Но в мою с ним дружбу входят привилегии, — добавляет она, берет содовую и подходит к плите, где уже начинает кипеть вода. Я сижу, чувствуя ревность и смущение. Мне никогда не приходило в голову, что Риэлм мог встречаться с кем-то еще, что за пределами Программы у него есть своя жизнь. Но он встречался. И она есть. И Даллас ясно дала понять, что я больше не имею к этой жизни отношения. * * * Я сижу в пустой комнате, на незаправленной постели. Окно открыто, и в комнату дует ветерок. Джеймс принимает душ в ванной в конце коридора, из-под двери валит пар. Я все еще нервничаю после разговора с Даллас — разум и чувства спорят о том, как я должна реагировать. Риэлм к обеду не спустился, так что мы с Даллас были только вдвоем. Мы ели молча, только один раз она попросила передать ей соус. Я просто не могу понять, почему Риэлм никогда про нее не рассказывал. Все это время, что мы провели в Программе, все ночи, когда мы играли в карты... Он даже не упоминал ее имя. Почему? И что это значит? Она что, его девушка? Может, Даллас для него — как Джеймс для меня? — Ты же еше не собираешься спать? Я вздрагиваю и вижу, что в дверях стоит Джеймс. На поясе у него повязано полотенце, его светлые мокрые волосы зачесаны назад. Он криво ухмыляется — эта заразительна ухмылка, кажется, прожигает меня насквозь. — Догадайся, что я купил, — говорит он. Я не могу отвести от него глаз, на то, как он смотрит на меня — одновременно похотливо и с любовью. Он больше не держится с опаской; он полностью доверился мне. И я страстно целую его, впиваюсь ногтями в его спину, толкаю его на кровать. Мы не можем друг без друга — а на последствия наплевать. * * * — Думаю, мне нужно принять душ еще раз, — говорит Джеймс. Я смеюсь и кладу голову ему на плечо. — Шш... — говорю я, прижимая палец к его губам, — не испорти все. — Я уже все испортил. — Заткнись, Джеймс. — Я как будто... испорчен. — Да нет же. — Думаю, теперь тебе следуем выйти за меня замуж. Я смеюсь, но когда он не смеется в ответ, я смотрю в его лицо. На его губах — усмешка, но лицо намного серьезнее, чем я думала. В открытое окно дует ветерок, но мы не торопимся встать. — Можешь выйти за меня хоть сейчас, — говорит он. — ты же знаешь, что все равно выйдешь. — У меня мурашки пробегают по коже. — А я выйду? — спрашиваю я. Он кивает. — На пляже. После того, как научишься плавать. Я морщусь. — Я была твоя, пока ты не сказал «плавать». — Ой, да ну, — говорит Джеймс, — ты же не можешь бояться воды всю оставшуюся жизнь. Я говорю ему, что точно могу, а Джеймс обнимает меня за шею и целует. — Согласись, — бормочет он, — согласись, чтобы мне потом больше не пришлось спрашивать. Его губы, его вкус — все так знакомо, так возбуждает. Голова кружится, я не могу дышать — прямо здесь, прямо сейчас. — Да. — наконец шепчу я и, закрыв глаза, сворачиваюсь в клубочек рядом с ним. — Когда-нибудь я выйду за тебя, Джеймс. Сделаю для тебя все, что угодно. Я чувствую, как он улыбается, берет за руку, сжимает ее и целует средний палец. Глава 11 За завтраком все чувствуют себя неловко. Я сижу напротив Риэлма, а Джеймс — рядом, чуть отвернувшись. Я ожидала от Джеймса, что он будет более ревнивым и что он, пока хрустит хлопьями, как-нибудь покажет Риэлму, что я принадлежу ему. Но он всего лишь жадно заглатывает хлопья и слегка усмехается. — У тебя сегодня хорошее настроение, — говорит Риэлм, глядя на Джеймса, который отхлебывает кофе из пластикового стаканчика. Даллас, сидя на кухонной стойке, рассматривает лицо Джеймса, пока не понимает, в чем дело, и отворачивается. — Просто отличное, — отвечает Джеймс, не поднимая глаз. — Это не будет продолжаться вечно, — огрызается Риэлм, — и ты это знаешь. Джеймс широко улыбается, наконец встретившись с его подозрительным взглядом. — Ты даже не представляешь, как долго я могу протянуть, — говорит он, слегка усмехнувшись. Встает из-за стола и берет тарелку. Целует меня в макушку, оставляет тарелку в раковине, похлопывает Даллас по ноге и уходит — и все время улыбается. Риэлм мрачно смотрит на меня; того скромного парня, который приехал вчера, больше нет. — Вижу, что вы двое помирились, — говорит он. У меня вдруг пропадает аппетит. В первый раз, когда Джеймс и Риэлм встретились, они едва не поубивали друг друга, потому что Риэлм тогда вел себя, как идиот. Сейчас ситуация как будто повторяется. — А когда это мы ссорились? До того, как ты уехала из Орегона. Когда пришла ко мне домой и поцеловала меня. Если ты вдруг забыла. Звенит тарелка, и Даллас спрыгивает со стойки. — Думаю, мне тоже пора идти, — говорит она. — Риэлм, я потом с тобой встречусь в условленном месте. Риэлм догоняет ее, берет за руку. Я чувствую легкий укол ревности. — Дай мне пару минут, Дал, — ласково говорит он. Она колеблется, но, бросив на меня обеспокоенный взгляд, кивает и уходит. В воздухе витает запах ссоры — хотя я и не совсем понимаю, из-за чего нам с Риэлмом ссориться. Да, я целовала его, но ведь только из-за Программы. Они пытались стереть Джеймса у меня из памяти, но я все равно любила его. Даже Риэлм знал это. — Если ты будешь вести себя как идиот... — начинаю я, — то... — А чего ты ожидала, Слоан? — Риэлм облокачивается на стол, наклоняется, как будто хочет наброситься на меня. — Я же сказал, чтобы ты держалась подальше от Джеймса, что ты из-за него снова заболеешь. А ты взяла и пустилась из-за него в бега, потому что неосторожно себя вела и привлекла внимание Программы. И что, мне поаплодировать тебе? Чего, блин, ты хочешь от меня? — Не знаю, — говорю я. — Чтобы ты вел себя так же, как тогда, в Программе. — То есть, хочешь, чтобы я был таким. — Я не это имела в виду. — Так не получится. Не указывай мне, что делать и что чувствовать. — Я не пытаюсь... — А разве нет? — кричит он, и из-за его резкого тона я напрягаюсь. — А почему ты не приняла таблетку, Слоан? Почему не можешь вспомнить? Я сразу смотрю в сторону двери, боюсь, что кто-нибудь услышит. Риэлм, с открытым ртом, смотрит на меня, словно все понял. — Это из-за него, так? — спрашивает он. — Ты из-за Джеймса не приняла таблетку. — Я не могла сделать выбор! Ты дал мне всего одну таблетку — как я могла выбрать? — Легко. Я дал ее тебе. Я качаю головой. — А ты не подумал, что это опасно? Как я могла просто довериться тебе, когда люди сходят с ума от воспоминаний? Вот это и случилось с Лейси! — Когда принимаешь таблетку, с тобой не случится рецидива. Она не вызывает стресс. Она возвращает то, что забрала Программа, и, конечно, тебе будет больно, но она не убьет тебя. Я наклоняюсь к нему, пытаясь говорить тихо, но не могу. — Ну, это очень успокаивает. Но дело не только в Джеймсе. Твоя сестра сказала мне, что мне может не понравиться то, что я вспомню. Не знаю, кем я была, Риэлм, но я знаю, кто я сейчас. Что плохого в том, что я хочу жить настоящим? Лицо Риэлма смягчается, и он протягивает ко мне руку, почти касаясь меня. — В этом нет ничего плохого, — говорит он. — Это все, что рассказала Анна? — Она сказала, что я не смогу простить тебя. Почему? Что ты скрываешь от меня? Я не очень хорошо помню, что было в Программе. Я помню только фрагменты, то, как я играю в карты с Риэлмом или мы смеемся. Но моего прошлого больше нет, как и прошлого других людей. Почему-то Риэлм остался у меня в памяти. Сначала он ничего не рассказал мне, пока я не потребовала. Я чувствую, что у него есть еще много секретов, его сестра только подтвердила это. И все-таки... я все равно верю ему. Я верю ему, даже хотя и знаю, что он обманывает меня. — Анна не хотела, чтобы я вспоминал. Она говорила, что прошлое может оказаться слишком болезненным. И, если честно, я могу ее понять, — печально говорит Риэлм. — Но я сказал тебе все, что мог, Слоан. Этого достаточно. Если примешь таблетку, узнаешь правду. — А если не приму? Если дам ее Джеймсу, что он вспомнит? Подумав о том, что я могу отдать его подарок Джеймсу, Риэлм прищуривается. — Может, он поймет, что вы не должны быть вместе. Я отдергиваю руку, но Риэлм хватает ее. — Прости, — сразу же говорит он. — Прости, сладенькая. Не уходи. — Так же, как ты ушел от меня? Эти слова ошеломляют меня, и на меня обрушивается все тревоги и все волнение, которые я чувствовала, когда Риэлм так внезапно уехал. — Ты дал мне эту глупую таблетку, а потом уехал, — шепчу я. Риэлм морщится и подносит мою руку к своим губам. — Знаю, — бормочет он, — но я так тебя люблю. Он целует мне костяшки пальцев... … я просто хотел, чтобы у тебя был шанс вспомнить... ...запястье. От его прикосновений у меня бегут мурашки по коже и все в голове спутывается. — Скажи, что ты тоже скучала по мне. Риэлм целует мою руку, и у меня учащается дыхание. Он манипулирует мной, я знаю. Но я не могу отрицать, что скучала по нему. Я правда, правда скучала.
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-08-10; просмотров: 98; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.15.27.232 (0.269 с.) |