Роман «Мир» в свете разработки Гарборгом темы религии и христианства

Норвежская литература второй половины 19 века – это литература надежды, желаний, столкновения и переплетения различных систем. Эта литература не довольствовалась тем, что рисовала жизнь в спокойных и солнечных тонах. Стоит ли жизнь ее проживания, религия вредна или спасительна – вот основные вопросы литераторов тех лет. Норвежские писатели в значительной степени исследовали проблемы и вопросы, отражающие дисгармоничную сложность нашей современной цивилизации. Гарборг был одним из таких писателей. В его сознании все возможные системы современного мира – как литературные течения, так и религиозные.

Одной из особенностей литературы Норвегии 19 века является наличие в ней философско-религиозных мотивов, восходящих в том числе к этическим учениям Грундтвига и Кьеркегора.

Для того чтобы понять роль религии в жизни норвежцев тех лет, стоит отметить ее масштабы.

Лютеранство на востоке Норвегии имело особое качество – пиетизм, ультра-пуританизм, который прокатывался по родине Гарборга раз за разом еще со времен Реформации. Темная религия была особенно сильна в горных долинах и в глубоких фьордах страны. Такая природа приучает к бескомпромиссному аскетизму – отрицай себя, укрощай свое тело, делай все или ничего. Эти формулы норвежские дети слышали с ранних лет, они прививались им с начальной школы, библейские тексты заучивались ими наизусть. Дети привыкали к тому, что пить – грех, курить – грех, играть в карты – грех и даже театр приравнивался к публичному дому. Причина особой заинтересованности Гарборга в религии заключается в том, что религия вообще была доминирующим элементом в жизни норвежцев. И они либо принимали эти положения и были счастливы с ними до конца дней, либо не могли признать их истиной, но не были в силах и освободиться от их влияния и обрести мир в чем-либо другом.

Такое серьезное библейское обучение объясняет тот факт, что книги норвежских авторов 19 века насыщены библейскими цитатами и отсылками к Писанию. Можно также отметить, что многие норвежские авторы пережили в свое время серьезный кризис религиозного понимания – к этому привело столкновение с современной философией и наукой, расшатавшее непоколебимые устои о бессмертии души, что повлекло к утрате смысла. В своем последнем романе «Мир» Гарборг показал человека, кризис веры для которого оказался решающим.

Роман «Мир» Гарборг считал своего рода продолжением «Усталых», во многом он навеян впечатлениями писателя от его жизни в Германии, отчасти впитанными там идеями, именно по пути оттуда он отправился в Йерен, чтобы завершить роман. Сам Гарборг в письме Марии Херлзфельд от 1892 указывал: «Его название – «Мир», это своего рода продолжение «Усталых» - декадентсткий крестьянин сегодня»[22]. Это психологическое произведение, возможно, стало лучшим описанием психически неуравновешенного человека в норвежской литературе.

Во многом история «Мира» автобиографична. Повествование о судьбе Энока Хове – это рассказ об отце Гарборга, его переживаниях, спорах и борьбе во имя религиозных идеалов. Рисуя образ жены Энока, Гарборг вспоминал собственную мать, самого себя он запечатлел в образе Гуннара – мальчика, страх которого перед отцом не меньше, чем желание учиться, ради чего он и сбегает в город. Но «Мир» уже не настолько мрачен и жесток, как предыдущие романы Гарборга, он не преисполнен грязи и темноты. И хотя назвать его светлым тоже нельзя, но ирония и яркие описания природы делают «Мир», по словам исследователя Харальда Бейера[23], лучшим романом Арне Гарборга.

Некоторые исследователи говорят, что в «Усталых» и в последующем романе «Мир» Гарборг описал собственные альтернативы религиозного плана – что было бы с ним, если бы он пошел по тому или иному пути. Во многом это связано с историей с отцом, смерть которого писатель не мог принять и, видимо, понять. Различные варианты жизненного выбора героев автор представляет не для того, чтобы принять их самому, но чтобы понять и приручить их – и таким образом от них навсегда освободиться. Поэтому «Усталые» – необходимая часть и на пути к религиозной ясности самого автора. Исследователи, ссылаясь на записи Гарборга, также указывают на то, что это была важная книга, в первую очередь, для самого писателя.

Роман рассказывает о жизни норвежских крестьян в 60-е годы 19 века. В то время каждое изменение становилось неожиданной проблемой, а изменения происходили постоянно – например, произошло установление полного рабочего дня для земледельцев, усиление налогового давления. Землевладельцам приходилось конкурировать за рабочую силу, увеличивая плату наемникам. Таким образом, они не могли больше производить продукцию только для собственного потребления, чтобы найти деньги для налогов и рабочих. Некоторые фермеры пытались внедрить новые средства производства, вводили новые методы, для этого им приходилось брать деньги в кредит. В романе показано много примеров крестьянских материальных трудностей, которые затронули норвежских землевладельцев в период «великих изменений». Здесь и аукционы, и эмиграции, и главный герой, голова которого постоянно забита вопросом где взять деньги. В новых экономических условиях накопить деньги было невозможно – как быстро они приходили, так же быстро и уходили.

В период действия романа старая общественная система преобразовывается в новую, деревня открывается для внешнего мира, люди переезжают в города и другие страны, мы видим социальную мобильность. На фоне подобных изменений и происходят действия романа, хотя писатель открыто не проводит ни одной социальной проблемы.

Под гнетом бытовых проблем оказывается и главный герой, пытаясь найти в своей жизни нечто более устойчивое, чем собственная усадьба. Можно сказать, что в погоне за гармонией, Энок поверил в буквальног­о бога, почти­ материальн­ого. В своей фанатичной вере он шел с ним чуть ли не на сделку – я буду молиться тебе и жить по твоим законам, а ты дашь мне все, о чем я тебя попрошу. Перекладывая заботы с себя на всевышнего, Энок отказывается от самостояте­льных действий и ответственности за их свершение. Для Энока религия становится опиумом, возможностью отстранения и ухода в прошлое, маской и регрессией – своеобразным побегом от реального существования.

Главный герой подсознательно понимает, что его любовь к земле и сыну становится идолопоклоннической, что он ставит эти материальные создания выше Бога, и конфликт между ними становится для него решающим. Сын всю жизнь мечтал сбежать от отца, и уходит он не только в город из деревни, он бежит в другую страну – это сокрушительный удар для главного героя. Два идола должны быть вместе, может, тогда Энок сможет восстановить мир в своей душе, но невозможность этого ведет к обратному.

Энок использует веру в качестве защиты для старых порядков от новых, но это только создает новые проблемы, а не решает прежние. В своем желании верой спасти семью, приблизить ее к богу, он изолирует себя ото всех и вынуждает детей ненавидеть отца. Вместо ограждения от зла, он оградил себя ото всех, и не мог разделить радость вместе с остальными, испытать любовь испуганных детей и жены.

Бог для Энока становится центром жизни, гарантией, на которой держится вселенная и старые порядки. Он говорит соседу, что Бог – огнь подаяющий, тогда как сосед отвечает, что Бог – это тот, в кого ты сам веришь. Власть Бога над Эноком становится все более деспотичной, бог сливается с дьяволом, становится мучителем.

Из доктрины церкви Гарборг самым решительным образом отвергает концепцию вечного наказания. В «Мире» он показывает, как эти учения стали источником самой ужасной муки для добросовестного человека в большей степени, нежели для подтвержденного грешника. Вера необходима, но это должна быть живая вера, в которой ты автоматически приходишь к послушанию учения Христа. Бог является любящим отцом всех людей, а не суровым судьей. А был Христос Богом или человеком, не имеет никакого значения. Гарборг не принимает концепцию, что Христос умер на кресте, чтобы искупить человечество. Христос – наш проводник, но не наш Искупитель. В первую очередь, Бог – любящий отец всего человечества, и он не мог потребовать такой ​​жертвы; во-вторых, эта жертва не может быть предоставлена для всех нас, потому что мы должны выкупить себя нашими собственными делами.