Двусторонняя реституция как основное последствие недействительной сделки

Наличие условий недействительности сделок влечет за собой определенный ряд правовых последствий, которые преимущественно ориентированы на то, чтобы: не допустить существование недействительной сделки, ликвидировать последствия ее совершения, а также оказать воздействие на ее участников.

Гражданское законодательство закрепляет, что общим последствием недействительности сделок признается двусторонняя реституция. Необходимо отметить, что реституционное правоотношение возникает в момент исполнения сделки с пороком условий ее действительности, что по своей сути представляет собой нарушение гражданских прав, а прекращается в момент фактической реализации реституции, то есть в момент применения способа защиты, или же в момент установления невозможности применения последствий недействительной сделки, то есть возможности защитить нарушенное право.

Российские юристы отожествляют с термином «реституция» требования о возврате полученного по недействительной сделке. Что касается зарубежного гражданского законодательства, то данный термин преимущественно используется для обозначения требования о возврате всего в полном объеме, что было получено «несправедливо» (Англия») или же «необоснованно» (Германия). Таким образом, зарубежное гражданское законодательство термином «реституция» называет все требования в сфере несправедливого обогащения одного лица за счет другого лица.

Сегодня гражданское законодательство под реституцией понимает возврат сторонами, которые заключили сделку, всего полученного ими по данной сделке, в случае признания ее недействительной.

Легальная дефиниция реституции закрепляется в п. 2 ст. 167 ГК РФ, где закреплено, что при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой стороне все, что было получено по сделке, а в случае невозможности вернуть полученное натуре (в том числе, когда полученное выражалось в пользовании имуществом, выполненной работе, или же предоставленной услуге) возместить его стоимость, при условии, что иные последствия сделки недействительности сделки не предусматриваются положениями законодательства. Закрепленное в гражданском кодексе определение двусторонней реституции отражает ее сущность.

Таким образом, на основании правового анализа п. 2 ст. 167 ГК РФ можно прийти к однозначному выводу, что двусторонняя реституция наступает во всех случаях, при признании недействительной сделки, при условии, что в положениях законодательства прямо не указываются иные последствия.

Конституционным Судом Российской Федерации неоднократно отмечалось, что при реституции права должны восстанавливаться на основании принципа равенства, обеспечения равноценности, а также эквивалентности возмещения стоимости имущества участниками гражданского оборота.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» указано, что по смыслу п. 2 ст. 167 ГК РФ взаимные предоставления по недействительной сделке, исполненной обеими сторонами, считаются равными, до тех пор, пока не доказано иное. При удовлетворении требований одной стороны недействительной сделки о возврате полученного другой стороной суд одновременно должен рассмотреть вопрос о взыскании в пользу последнего все, что получила первая сторона, при условии, что иные последствия недействительной не предусматриваются положениями законодательства.

Здесь необходимо отметить, что возвращение в первоначальное положение в соответствие с п. 2 ст. 167 ГК РФ не предусматривает решения вопроса о том, имеет ли сторона по сделке, которой имущество возвращается, какое-либо законное право не него. То есть имущество возвращается стороне по сделке, без обращения внимания на права и титулы, а затем только появляется возможность спора об имуществе, основанного на титуле.

На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что последствием недействительной сделки является результат, которые регулируется нормами гражданского законодательства, предусматривая возможность восстановления имущественного положения добросовестной стороны в виде возврата имущества или же возместить его стоимость при невозможности вернуть полученное в натуре.

Одним из важных вопросов при изучении правовой природы двусторонней реституции является вопрос, о том относится ли данный институт мерой гражданско-правовой ответственности. Этот вопрос объективно порожден тем, что ст. 12 ГК РФ под общим названием «способы защиты» функционально охватывает и меры защиты, и меры ответственности, а в теории до сих пор, еще не разработано единого подхода, как к разграничению, так и к соотношению данных категорий. Однако наиболее распространенной точкой зрения является то, что в широком смысле способы защиты включают в себя и способы защиты, и меры ответственности.

Можно выделить целую группу ученых, которые рассматривали реституцию, как меру юридической ответственности. Так, например, С.Н. Братусь реализацию реституционных отношений в принудительной форме признавал юридической ответственностью Добровольное исполнение обязанности восстановить первоначальное положение он не относил к мерам юридической ответственности, так же как и признание сделки ничтожной.

Данная позиция функционально вытекала из представления о недействительной сделке как правонарушения. Так, например, Хейфец применительно к сделкам, которые совершались с нарушением формы писал: положения законодательства устанавливают обязательную форму сделки в особо важных случаях, когда ее соблюдения является необходимым с точки зрения соблюдения, как интересов государства, так и участников гражданского оборота. То есть нарушение формы сделки – это правонарушение.

О.С. Иоффе утверждал, что все без исключения недействительные сделки являются неправомерными по своему характеру, следовательно, их необходимо относить не к сделкам, а к правонарушениям.

Довольно интересно мнение по данному поводу И.В. Матвеева, который писал, что любая реституция, включая и двустороннюю, по своей природе является санкцией, так как любая недействительная сделка в полном объеме, а не в части, где одна сторона является правонарушителем, а вторая сторона является потерпевшей стороной, признается правонарушением. Поэтому стороны в случае совершения недействительной сделки несут ответственность друг пред другом или же пред государством при совершении сделки, противной основам правопорядка и нравственности. Так как всякое правонарушение по своей природе является нарушением юридических норм, то положения действующего законодательства за данное деяние, совершенное в форме действия или бездействия предусматривают юридическую ответственность, а также виды санкций, которые применяются к правонарушителям.

Однако необходимо отметить, что против высказанной позиции в цивилистической литературе привозится целый ряд довольно весомых аргументов. Так наиболее распространенным в научной литературе признается подход, согласно которому применение ответственности подразумевает, то, что правонарушитель, то есть лицо, которое было подвергнуто привлечению к гражданско-правовой ответственности, терпит определенные имущественные потери.

М.Н. Маленина придерживается позиции, согласно которой гражданско-правовая отвественность – это вид санкции в форме правоотношения, которое характеризуется неблагоприятными последствиями имущественного характера, а иногда неимущественного характера на стороне правонарушителя, которое обеспечивается принуждением, а также сопровождаются осуждением правонарушителя.

Так суть реституционного правоотношения заключается в возврате переданного по недействительной сделке имущества. Если изначально предполагалась эквивалентность требований сторон по недействительной сделке имущества, то при процедуре возврата имущества сторонами друг другу она сохраняется в полном объеме, и только это создает эффект несения определенных имущественных потерь.

Реституция является посессорной по своему характеру, то есть при реституции не нужно ссылаться на титул (право владения), а достаточно только того, что лицо лишилось владения над имуществом. Данной позиции придерживаются многие ученые цивилисты: Г.Н. Амфитеатров, К.И. Скловский, Д.В. Лоренц, Е.А. Суханов.

Объясняя причины, по которым законодатель отказался закрепить обязательным условием наличие права на имущество для требования его по реституции, К.И. Соколовский писал: ближайшая цель реституции - это восстановление прежнего положения, при этом априори предполагается, что стороны до совершения сделки имели право на имущество, которое передавалось по сделке. В ситуации, когда такого права не было, то реституция никак не мешает заинтересованным третьим лицам прибегнуть к своим способам защиты – точно так же, как применение посессорных средств, не исключает возможности применения петиторного иска. Более того, в случае, когда третьи лица имели не вещное, а обязательственное правоотношение, то есть личное требование, то, соответственно, возврат имущества облегчает защиту. Например, если вещь была отдана в аренду хранителем, который должен быть обеспечить сохранность данной вещи, однако передает ее в пользование. По этой причине аренда является ничтожной, следовательно, после реституции, то есть возврата вещи хранителю, возможно не только истребование вещи в натуре от хранителя, но и взыскание убытков от ее износа вследствие эксплуатации вещи, сданной на хранение. При этом лицо, которое отдало вещь на хранение, не обязано доказывать свой титул, а может только ограничиться своей легитимацией в качестве стороны в договоре хранения.

Кроме того, так как реституция является общим последствием всех видов недействительных сделок, то есть и ничтожных сделок, то необходимо иметь в виду, что ничтожная сделка не порождает никаких правовых последствий, то есть она считается недействительной с момента своего заключения. При этом не важно, какой точки зрения придерживаться: что реституция аннулирует правовой эффект сделки, что с момента своего заключения в силу указаний закона юридические последствия не наступают или, что недействительная сделка не является юридическим фактом, ясно здесь одно – ничтожная сделка не влечет за собой переход прав собственности к приобретателю по ней.

Следующим аргументом против того, чтобы считать реституцию в качестве меры ответственности называют тот факт, что по общему правилу обязанность вернуть исполненное возникает не только у субъекта «виновного» в совершении недействительной сделки, но и у лица, которое вступило в обязательственные правоотношения добросовестно.

Н.В. Рабинович утверждает, что последствия недействительности сделок функционально вытекают из аннулирования сделки, однако они не представляют собой санкции и не рассчитаны на возмещение вреда потерпевшему, поэтому они применяются независимо, как от факта наличия вреда, так и независимо от вины участника сделки, то есть по своей природе не являются ответственностью, в том смысле, как это понимается в теории гражданского права.

В.П. Грибанов выделял такие признаки гражданско-правовой ответственности как эквивалентность размера ответственности размеру причиненного вреда или же убытков, а также применение равных по объему мер к различным участникам гражданского оборота за однотипные правонарушения. Вполне очевидно, что к реституционным отношениям они применяться не могут.

О.В. Гутников отмечает, что по своей сути при осуществлении процедуры реституции речь идет об исполнении обязанности. Эту позицию поддерживает А.В. Черярин: так обязанность вернуть исполненное по недействительной сделке ничем не отличается от любой другой гражданско-правовой обязанности.

На основании того, что применение последствий недействительности сделок является одним из способов защиты гражданских прав, указанных в ст. 12 ГК РФ, можно прийти к однозначному выводу, что отсутствуют правовые основания для отнесения реституции к мерам юридической ответственности.

Кроме того, что реституция не считается мерой ответственности можно выделить из функций ответственности, главной из которых является компенсаторно-восстановительная функция, которая возникает при ликвидации неблагоприятных последствий у потерпевшего (кредитора) за счет нарушителя (должника), то есть цель гражданско-правовой ответственности заключается в возмещении потерпевшей стороне от правонарушения понесенных ею имущественных потерь. Вполне очевидно, что у стороны недействительной сделки отсутствуют какие-либо потери, кроме того, может быть возможна ситуация, когда возврат исполненного по сделке выгодно для стороны недействительной сделки. Реституция осуществляется не за счет средств правонарушителя.

Данный проблемный вопрос является предметом рассмотрения в судах. Так в деле № А54-2281/2012С22 истец в обоснование своих требований указал, что договор уступки права требования в силу ст. 168 ГК РФ является ничтожным, так как уступка исключительно реституционного требования приводит в своем конечном итоге к утрате права, которое защищается данным требованием, и противоречит закону, из-за чего будет недопустимой в силу п. 1 ст. 388 ГК РФ. Свои доводы он обосновывал тем, что реституция, которая предусматривается ст. 167 ГК РФ, не может быть обязательственным отношением, а представляет собой меру юридической ответственности в связи с нарушением обязательных, как предписаний, так и запретов, которые содержаться в правовых нормах. Суд апелляционной инстанции (Двадцатый арбитражный апелляционный суд) в полном объеме поддержал доводы истца, и в своем постановлении от 08.09.12 г. указал, что реституция, которая предусматривается ст. 167 ГК РФ является мерой юридической ответственности в связи с нарушением обязательных предписаний, а также запретов, которые содержаться в положениях правовых норм. На этом основании уступка права требования была признана не влекущей юридических последствий, а право требования денежных средства не перешедшим.

Выводы данного суда следует считать неправильными. Еще Высший арбитражный суд РФ в своих решениях неоднократно подчеркивал обязательственную природу реституции, что еще раз подчеркивает несправедливость указанной выше позиции.

Таким образом, двусторонняя реституция согласно положениям действующего российского законодательства не признается мерой гражданско-правовой ответственности. Так при реституционных отношениях стороны недействительной сделки обязаны вернуть друг другу имущество, которое было получено без достаточного правового основания, то есть стороны порочной сделки при применении реституции не лишаются своих прав, а также на них не возлагаются новые или же дополнительные обязанности. Следовательно, двустороння реституция не представляет собой меру ответственности, а является мерой защиты в узком смысле.

Особое внимание необходимо уделить такому моменту, как наличие или отсутствие связи между обязанными сторонами порочной сделки вернуть в обязательном порядке все полученной по ней. Так большинство ученых придерживаются позиции, согласно которой между сторонами существует взаимная реституционная обязанность. Противоположной точки зрения придерживается Д.О Тузов, который самостоятельность обязанностей по возврату всего полученного по сделке, выводит из одностороннего характера реституционных правоотношений.

Большинство охранительных отношений, действительно, являются односторонними, поскольку регулятивное право нарушается в результате действий одного лица. Вместе с тем в реституционном правоотношении, которое объективно возникло в связи с исполнением ничтожной сделки, право на защиту, а также обязанность прекратить нарушение права, возникают у обеих сторон порочной сделки одновременно.

Данное обстоятельство в ничтожной сделке обуславливается, во-первых, тем, что исполнение ничтожной сделки затрагивает правовое положение обеих сторон, вступивших в сделку, а во-вторых, данное неправомерное действие было совершено и той, и другой стороной. Таким образом это реституционное правоотношение является двусторонним.

Что касается реституционного правоотношения, которое возникло в связи с исполнением оспоримой сделки, то оно имеет интересную особенность. Право на защиту в данном случае предоставляется только одной стороне сделки, в то время как нарушение права повлекли действия обеих сторон, следовательно, обязанности возлагаются на обе стороны. Отнести данное реституционное правоотношение к односторонним или двусторонним довольно сложно, с учетом того, что обязанными в данном правоотношении являются оба участника, поэтому более правильным будет считать его двусторонним.

В ситуации, когда исполнение порочной сделки нарушило права третьего лица, то последнему предоставляется право на защиту, а корреспондирующие ему обязанности возлагаются на непосредственных участников сделки. Данное реституционное правоотношение по своему характеру является односторонним.

Таким образом, реституционные правоотношения могут быть, как односторонними, так и двусторонними. Но в обоих случаях стороны порочной сделки обязаны выполнить одинаковые реституционные обязанности. Нарушение права имеет место в результате действий обеих сторон сделки, которые направлены на ее исполнение. Особенно этот момент является заметным в действиях сторон по исполнению оспоримой сделки. Так до момента признания ее недействительной данные действие признаются исполнением обязательства, на этом основании можно сделать однозначный вывод, что для защиты, а также восстановления нарушенного права необходимо наличие согласованных действий обеих сторон по сделке.

Также еще одним аргументом, который подтверждает наличие взаимной связи реституционных обязанностей, заключается в том, что реституция фактически является разновидностью такого способа защиты как восстановление нарушенного положения, которое существовало до нарушения права. А обеспечить восстановление первоначального положения возможно только при встречном исполнении реституционных обязанностей.

Кроме того, необходимо особо отметить, что положения Гражданского законодательства не содержат указания на форму реализации реституционного правоотношения. Вместе с тем применение последствий недействительности оспоримой сделки имеет прямую и непосредственную связь с признанием данной сделки недействительной, что возможно только в судебном порядке.

Следует особо подчеркнуть, что определение судом конкретного содержания, как прав, так и обязанностей сторон в сделке является одним их важных этапов в процессе защиты нарушенного права. Именно с этого момента объективно возникает возможность реального восстановления нарушенного права.

Что касается процедуры добровольной реституции по ничтожной сделке то в отношениях между сторонами также существуют определенные неясности. Так судебная практика исходит из того, что цель реституционного правоотношения достигается посредством заключения между сторонами новой двусторонней сделки, а именно договора о реституции.

Реституционный договор в отличие от договоров, которые предусматриваются положениями гражданского законодательства, то есть обязательственных по своей сути, направлен, в первую очередь, на защиту нарушенных прав, то есть представляет собой некий «охранительный» договор.

Вместе с тем необходимо отметить, что такие договоры не известны гражданскому законодательству, кроме того, они практически не упоминаются в юридической литературе.

Одной из немногих, кто обращался к данному проблемному вопросу, является М.А. Рожкова, разработавшая классификацию сделок, которые направлены на защиту прав.

Если придерживаться критериев данной классификации, то договор о реституции следует отнести к сделкам, которые направлены преимущественно на определение способа защиты права, а именно к пресекательным сделкам.

Пресекательные сделки обладают следующими специфическими признаками: они заключаются только после правонарушения, имеют своей целью прекратить нарушение права, а также компенсировать вызванные этим потери, кроме того, с их помощью реализуется способ зашиты права. Одним единственным примером пресекательной сделки является мировой договор.

Однако договор реституции – это не мировая сделка. Так необходимым признаком мировой сделки является наличие взаимных уступок сторон в момент ее заключения. Вместе с тем реституционный договор лишен данной характерной особенности. После заключения договора реституции становиться возможным реальное осуществление реституционных правоотношений.

Двусторонняя реституция имеет место в случае признания сделок недействительными, которые свершаются:

а) с нарушением формы;

б) с нарушением правил государственной регистрации сделки;

в) с выходов за пределы ограничений полномочий на совершение сделки;

г) с выходом за пределы правоспособности юридического лица;

д) лицами, которые не уполномочены совершать сделки:

- недееспособным лицом;

- малолетними, которые не достигли возраста 14 лет;

- несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет;

- лицами, которые ограничены в дееспособности;

- гражданином, который не способен понимать значение своих действий и руководствоваться ими;

- под влиянием заблуждения, которое имеет существенное значение.

е) противной основам правопорядка и нравственности