Успенский Ф.И. «История Византийской империи».

Переходим к эдикту против икон. К 726 г. относится известие Феофана: «В этом году начал нечестивый царь Лев дело о низвержении святых и честных икон». Что здесь разумеется именно официальный правительственный акт, видно из последующих слов того же автора: «И узнав об этом, папа Григорий составил против Льва догматическое послание, доказывая, что не подобает царю вмешиваться в дела веры и изменять древние церковные догматы, установленные святыми отцами». Первый и самый важный результат этого правительственного акта, до нас, однако, не дошедшего, а погибшего во время жаркой начавшейся затем борьбы, как и большинство других материалов иконоборческого движения, и было это самое письмо папы Григория, представлявшее собой возражение на эдикт Льва. Понятна отсюда капитальная важность того папского письма для восстановления содержания утраченного эдикта. Упомянув о прежних письменных актах, в которых Лев, как и подобает христианскому царю, оставался верным святоотеческим правилам, папа приступает к иконоборческому эдикту и продолжает в следующих выражениях: «Кто оглушил твои уши и развратил сердце, как искривленный лук, и ты устремил взоры назад? Десять лет по милости Божией ты поступал правильно и не занимался вопросом о святых иконах. Ныне же говоришь, что «иконы занимают место идолов» и что «поклоняющиеся иконам суть идолослужители», и сделал распоряжение об уничтожении их и об окончательном истреблении. Ты написал, что не должно воздавать поклонения тому, что создано руками, ни всякому изображению небесному или земному, и присоединяешь: скажи мне, кто нам внушил почитать и воздавать поклонение рукотворным предметам, и я признаю, что это божественный закон».

Здесь папа сделал Льву упрек, что он напрасно не спросил об этом прежде сведущих и опытных людей, намекая этим на патриарха Германа, и потом, снова возвращаясь к тексту эдикта, дает церковное толкование 2-1 заповеди. «ты говоришь: «поклоняемся камням, стенам и доскам; мучеников называем богами»; ты написал, что «как царь иудейский Осия после 800 лет устранил из храма медного змия, так и я после 800 лет очистил церкви от идолов». Святые отцы одели и украсили Церковь, а ты обнажил ее и преследуешь хотя ты имеешь в лице епископа Германа, нашего сослужителя, такого отца и учителя, с которым тебе следовало бы посоветоваться как с человеком старым и имеющим опыт в церковных и светских делах. Он имеет 95 лет и служил многим патриархам. Ты же к нему не обратился, а воспользовался советами преступного дурака епископа ефесского и подобных ему. Да будет тебе известно, что догматы святой Церкви не царское дело, а архиерейское, и что епископам приличествует решать подобные вопросы. Потому-то архиереи приставлены к церквам и стоят вдали от общественных дел, подобным образом и цари должны стоять вне церковных дел и заниматься тем, что им поручено. Ты написал, что и нужно собрать Вселенский собор. Мне кажется, это излишне. Ты гонишь иконы, преследуешь и разрушаешь; остановись, подари нам молчание, и в мир возвратится покой, и прекратится соблазн. Западные короли приняли твои изображения с честью, пока еще не знали о твоем враждебном действии против икон; когда же осведомились, что ты послал спафарокандидата Иовина в Халкопратию, чтобы низвергнуть и разломать известный образ Спасителя-Антифонита, от которого совершались многие чудеса, и что хотя оказавшиеся там благочестивые жены просили спафарокандидата не делать этого, а он, приставив лестницу, поднялся вверх и трижды поразил секирой лик Спасителя, то означенные жены, не перенося вида такого беззакония, отняли лестницу и убили его на месте, и что ты отправил туда воинов и приказал убить, не могу сказать, скольких женщин в присутствии многих знатных мужей из Рима, Франции, из земли вандалов, из Мавритании, Готфии; но, когда они поведали каждый в своей земле о твоих детских выходках, то бросили на землю твои изображения и исцарапали твое лицо и отвергли власть твою. Ты хочешь нас застращать и говоришь: пошлю в Рим военную силу и изображение святого Петра уничтожу и связанного возьму тамошнего епископа, подобно тому, как это сделал Константин II с папой Мартином». Эту последнюю угрозу папа не оставил без внимания, ответив намеком на политический союз, который в Константинополе должны были понять весьма легко: «Римскому епископу стоит только удалиться в Кампанию на 24 стадии, а там ищи ветра», т.е. там лангобарды дадут ему защиту.

Но возвратимся к собору и его постановлениям, прочитанным в 6-м заседании VII Вселенского собора. Прежде всего, оказывается, что собор 753 г. называл себя «святым Вселенским седьмым собором»; это место возбудило строгую отповедь со стороны диакона Иоанна, который совершенно отрицает за ним законное право на имя Вселенского. Затем во вступительной части, из коей приведены наиболее важные положения, заключается следующее. Хотя Моисей и пророки осудили поклонение твари паче создавшего, но люди впали в этот тяжкий грех; дабы спасти человечество, Бог послал на землю Своего Сына. Но диавол с течением времени снова ввел идолопоклонство под личиной христианства. Водимые Духом Святым благочестивые императоры созвали собор епископов, чтобы исследовать вопрос о ложном влиянии икон, отвлекающих дух людей от почитания, приличествующего Богу, к постыдному и материальному поклонению творению. Мы пришли к убеждению, что искусство живописи составляет хулу на основной догмат нашего спасения, т.е. на воплощение, и противоречит мнению шести вселенских соборов. Все святые отцы и вселенские соборы единогласно учили, что никто не может допускать соединения или смешения на место неисповедимого, неизреченного и необъяснимого соединения двух природ в одной ипостаси. Что же делает невежественный живописец, который, руководясь прибылью, изображает то, что не должно быть изображено, и хочет своими грязными руками дать форму тому, что воспринимается лишь сердцем и исповедуется устами? Сделав изображение, называет его Христом. Имя же Христа обозначает Бога и человека. Следовательно, здесь имеем образ Бога и человека, т.е. художник без рассуждения изобразил божество, которое не может быть изображено, и смешал в своем изображении божество с сотворенной плотию, т.е. допустил такое смешение, которое никогда не должно иметь места. Кто почитает этот образ, так же виноват, как и живописец. И автор, и почитатель находятся в том же заблуждении, как Арий, Диоскор и Евтихий. Итак, кто делает изображение Христа – изображает божество, которое не может быть изображаемо, и смешивает его с человечеством (как монофизиты) или еще описывает тело Христа как бы не обожествленное, как бы отдельное и как бы различное, как думают несториане. Что касается изображений Марии, пророков и мучеников, то говорится в протоколах, и эти изображения должны быть отвергнуты.

Христианство вконец истребило язычество и, следовательно, не только языческие жертвы, но и языческие изображения. «Основываясь на Священном Писании и на творениях святых отцов, мы объявляем единогласно именем св. Троицы, что мы осуждаем и изгоняем из христианской церкви всякое изображение, сделанное при помощи живописи. Кто на будущее время позволит себе сделать подобное изображение, или кланяться ему, или поставить его в церковь или в частный дом, или даже тайно иметь у себя подобное изображение, он подлежит извержению из сана, если он епископ, священник или диакон, или анафематствованию, если он монах или мирянин; он подвергнется, кроме того, ответственности по гражданским законам, как противник Бога и враг догматов, заповеданных святыми отцами».

В заключение указано еще несколько общих правил, характеризующих положение иконопочитания до созыва собора: «Запрещаем под предлогом борьбы с заблуждением писанных изображений налагать руку на священные сосуды и на одежды ради переделки тех частей, которые имеют изображения, равно как и на покровы и на предметы культа. Прежде чем предпринимать в Церкви какие изменения, надобно спрашивать разрешения у патриарха или у императора. Никто из архонтов и лиц гражданского чина не имеет права под предлогом икон врываться в св. церкви и совершать в них насилия, как это случалось уже». Затем следовали специальные постановления против иконопочитания, причем за каждой статьей произносилось анафематствование.

При обсуждении постановлений иконоборческого собора мы должны помнить, что самых протоколов его заседаний не сохранилось, а что соборные деяния иконопочитателей внесены лишь окончательные постановления – с целью опровержения их. Между этими постановлениями нужно различать догматическую часть и, если позволительно так выразиться, прикладную – применительно к тогдашнему положению вопроса об иконопочитании. Что касается догматической части, то давно уже выяснено, что она вполне совпадает с учением Церкви, утвержденным на вселенских соборах, и признана православною на VII Вселенском соборе. Когда докладчик, епископ неокесарийский, прочитал на соборе догматическую часть иконоборческого определения, то диакон Епифаний так формулировал отношение к ней собора: «До сих пор мыслят согласно с творениями святых отцов, или лучше, усвоив себе отеческие мнения, приписали их себе. Но вслед за тем были прочитаны следующие постановления против иконопочитания, которые представляли собой как бы вывод из догматических положений:

1) кто пытается представить вещественными красками божественный образ Бога-Слова по воплощении, а не поклоняется Ему всем сердцем, умственными очами – анафема;

2) кто пытается человекообразно описать вещественными красками неописуемое естество и ипостась Бога-Слова в воплощении и не признает, что и по воплощении оно остается неописуемым, - анафема;

3) кто пытается изобразить на иконе нераздельное по ипостаси единство природы и плоти Бога-Слова и называет этот образ Христом, допуская, таким образом, смешение двух природ – анафема;

4) кто разделяет соединенную в ипостаси Бога-Слова вплоть и пытается изобразить ее на иконе – анафема;

5) кто разделяет на две ипостаси одного Христа, отдельно полагая Сына Божия и отдельно сына Марии, и признает между ними относительное единение, а не тождество, – анафема;

6) кто изображает на иконе обожествленную чрез единение с Богом-Словом плоть, как бы отделяя ее от восприявшего и обожествившего божества, – анафема;

7) кто пытается изобразить вещественными красками Бога-Слова, принявшего в своей ипостаси образ раба и во всем нам уподобившегося, кроме греха, и отделяет Его от неотделимого и неизменяемого божества и вводит как бы четверицу в Святую и Животворящую Троицу – анафема;

8) кто не исповедует Приснодеву Марию истинной Богородицей, превысшей всей видимой и невидимой твари, и с чистой верой не испрашивает Ее ходатайства перед рожденным от нее Богом нашим – анафема;

9) кто пытается вещественными красками изобразить на иконах лики святых, а не вдохновляется, напротив, доблестями их, изображенными в их жезнеописаниях; кто не почитает их святости и не испрашивает их молитв как имеющих по священному преданию ходатайствовать за мир – анафема.

Это, конечно, такие постановления, которые стояли уже в большом противоречии с церковной практикой. Но и по отношению к некоторым, по крайней мере, статьям можно сказать, что они не вполне обозначают положение вопроса. Вообще, в особенности статьи 8 и 9 о Богородице и о святых далеко не соответствовали официальным правительственным воззрениям на существо дела, что, впрочем, выражено и в протоколах VII Вселенского собора. Так, докладчик полемической части, диакон Епифаний, когда доложена была статья о почитании святых, прочитал: «Если ссылаются (члены собора 753 г.) на церковное предание, то должны бы исповедать и следующее: кто не принимает иконные изображения, да будет проклят. Ибо таково предание католической Церкви, весьма хорошо соответствующее цели дать нам напоминание и прототипах. Но бесстыдно уклонившись от этого таинственного поучения, они обращаются к католической Церкви с этим гибельным возгласом: не хотим знать твоих путей. Посему уже после оглашения настоящего их постановления они отвергли благоприятную приемлемость Богом ходатайств святых и выскоблили эту статью в своем постановлении».

Борьба против монашества, по-видимому, открылась громким делом против св. Стефана и сопровождалась целым рядом подобных же насильственных действий. Эта «ненавистная» раса, по выражению Константина, носящая одеяние тьмы, обречена была на окончательное истребление. Под страхом наказаний и темничных заключений множество монахов искало прибежища на Востоке, в патриархатах, подчиненных мусульманам, особенно же в Сицилии и Южной Италии, но значительная масса попалась в руки правительства. Св. Стефан в темнице Фиалы в Константинополе нашел 340 монахов, из них многие без глаз и с вырванным носом, с отрубленными руками и ушами. Трудно было бы останавливаться на отдельных случаях, упомянутых в житийной литературе. Приведем более драматические рассказы.

В 766 г. император отправил в азиатские фемы своих верных стратегов: в Анатолику – Михаила Мелиссина, в Фракисийскую – Михаила Лахханодракона и в фему Вукеллариев – Манеса – с поручением принять энергичные меры против ненавистной «расы». В особенности распоряжения Лаханодракона изображены живыми красками у писателя Феофана. Этот стратиг согнал всех монахов и монахинь своей фемы в главный город области, в Ефес, и, собрав их в равнине, объявил им: «Кто не хочет быть ослушником царской воли, пусть снимет темное одеяние и немедленно возьмет себе жену, в противном случае будет ослеплен и сослан на остров Кипр». Многие в этот день получили мученический венец, но много было и таких, которые изменили своим обетам и погибли.

Дабы предупредить возможность возникновения в своей феме новых монашеских общин, Лаханодракон привел в исполнение радикальную меру, именно, конфисковал монастырские имущества и распродал мужские и женские монастыри, священные сосуды, и книги, и домашний скот, и все монастырское достояние, и вырученные деньги внес царю. Монастырские и святоотеческие книги предал огню и, где находил останки святых, бросал в огонь и подвергал наказанию того, кто хранил у себя святыню. Словом, он не знал границы в своей жестокости, так что, по словам писателя, в этой феме не осталось ни одного носящего монашескую одежду. Насильственное обращение фракийских монахов к брачной жизни было лишь воспроизведением того, что происходило в Константинополе. В разгар суровых мероприятий против константинопольского монашества (765) Константин устроил в августе месяце редкое зрелище в ипподроме. Здесь происходило шествие монахов и монахинь попарно, с каждым мужчиной шла женщина, а зрители плевались и издевались над участниками забавной процессии. И, когда император громко выражался, что противные монахи не дают ему покоя, народ кричал: больше уж нет этого отродья.

Нельзя отрицать, что в конце царствования Константина иконоборческая борьба приняла совершенно иной вид, чем это было при Льве Исавре. Каждый период давал церковной политике иконоборцев новую окраску. Константин перенес все внимание на монашеское сословие, в котором нашел сильную оппозицию против принимаемых им мер относительно св. икон, и с течением времени за этой борьбой вопрос об иконах отошел на второй план. Насколько были необходимы эти меры, отвечали ли они назревшей государственной потребности и сулили ли империи возрождение и исцеление от экономических и социальных бед, это вопрос чрезвычайно деликатный, который неоднократно ставился в положительном и отрицательном смысле. Нельзя переносить на время иконоборцев наши воззрения и создавать для людей VIII в. едва ли возможные для них планы. Прежде всего нужно заметить, что, как ни энергично велась борьба против монашеского чина, она не велась систематически и последовательно и потому не имела того результата, какой мог быть в виду.

Правительство располагало всеми доступными для него средствами, чтобы секуляризовать государство от преобладания Церкви. Но оно приступило к осуществлению той церковной политики, какая ему казалась наилучшей и по времени наиболее необходимой, без хорошо обдуманного плана и начало действовать не теми средствами, какие всегда находятся в распоряжении просвещенных правительств.

Мы не находим у царей иконоборческого периода ни законодательных актов к организации социальных условий на новых началах, ни попыток распространить среди населения образование, ни новых административных мер к утверждению замышляемых реформ. Ни Константин V, ни те из его преемников, которые считали нужным вновь обратиться к тем же приемам борьбы, не считались с расположениями и настроениями своих подданных и главнейшей той части населения, которой суждено было стать во главе византинизма и из которой – может быть, даже к большому несчастию империи – на все будущее время правительство черпало свои главные культурные и административные силы. По нашему мнению, церковная политика исаврийской династии обречена была на полный провал и потому, что она была внушена потребностями, родившимися на Востоке, и не считалась с настроениями европейских подданных.

Известно, что в заключительном собрании собора 753 г. на вакантную патриаршую кафедру торжественно назначен был силейский епископ Константин. Нельзя ни минуты сомневаться, что это был сторонник иконоборческой системы, и что император не без основания возвел его на высшее место в церковной иерархии. Хотя вся церковная политика в это время была личным делом императора, тем не менее, в судьбе патриарха Константина есть некоторые обстоятельства, которые обращают на себя внимание с точки зрения истории религиозной борьбы. Прежде всего патриарх, по-видимому, находился в наилучших отношениях с императором, это видно столько же из того, что он принимал участие в семейных царских радостях, воспринимая от купели сыновей его, но и, главным образом, из того, как энергично он поддерживал иконоборческую систему царя. Только один раз он не согласился пойти за царем, когда этот делал попытку убедить его признать Богородицу Христородицей. Но вот в 765 г., следовательно, в самый разгар суровых мер и беспощадных казней, открыт был широкий заговор, в котором оказался замешанным и патриарх. Это был заговор 19 сановников против царя, хотя цель заговорщиков точно не определяется. Во главе заговора стояли: Константин, патрикий и логофет дрома; Стратигий, спафарий и доместик экскувитов; Антиох, стратиг Сицилии и бывший логофет дрома; Давид, спафарий и комит Опсикия; Феофилакт, спафарий и стратиг Фракии, и др. Виновников постигло страшное наказание. Первые двое были публично обезглавлены, а остальные ослеплены и сосланы в ссылку. Стоял ли в каком соотношении этот заговор с делом св. Стефана, сказать трудно; но спустя несколько дней после казни страшная кара постигла патриарха. Его схватили по наветам некоторых клириков и монахов, доносивших, будто он произносил против императора порицательные слова в разговоре с упомянутым выше патрикием Константином.

Патриарх был заточен сначала в Иерию, а потом на Принкипо. На освободившуюся кафедру возведен был 16 ноября того же года священник церкви св. Апостолов, славянин происхождением, евнух Никита. Это первый случай, отмеченный византийской летописью, проникновения славянского элемента в самые высокие слои греческой иерархии. Он оставался на престоле до 780 г. и как иностранец не пользовался хорошей славой среди греков. Но мы должны думать, что в нем император желал иметь сторонника своей политики, который притом же, не имея связей среди византийского общества, легче мог поступиться в угоду царю теми церковными обычаями и теми привилегиями, которые для него, как для недавно приобщившегося христианской культуре, не могли представляться особенно дорогими.

Ссыльного патриарха ожидали еще новые мучения. Год он содержался на Принкипо, как против него вновь началось дело, которое ведено было при необычайной обстановке. По-видимому, добыты были новые данные по тому же делу о Девятнадцати вельможах, или, может быть, раскрыты новые преступные с точки зрения правительства действия бывшего патриарха – это не совсем ясно. Но все дело получило чрезвычайно неожиданный оборот. Драматический рассказ Феофана состоит в следующем: «В 766 г., в месяце октябре, доставлен был с Принкипо лжеименный патриарх Константин и подвергнут был такому тяжелому телесному наказанию, что не мог после того идти, и его принесли на носилках в церковь св. Софии. Был при этом царский асикрит, или чин императорского приказа, имевший письменное изложение его проступков. По царскому приказу собрано было в храме население столицы и вслух всех собравшихся прочтено было определение о винах его. По прочтении каждой отдельной статьи асикрит наносил бывшему патриарху удар в лицо, а тогдашний патриарх Никита восседал на своем троне и смотрел на это. Когда окончена была эта церемония, ввели Константина на амвон и поставили прямо, а патриарх Никита, окруженный епископами, взял в руки обвинительную грамоту и, возложив на себя омофор, произнес отлучение на Константина. Затем его вывели из церкви, не поворачивая его лицом к выходу, и дали ему название Невидящего. На следующий день были цирковые игры. Константина обрили, остригли на голове волосы и брови, одели в шутовскую короткую одежду без рукавов и посадили на осла, оседланного задом наперед, дав в руки всадника хвост осла. В таком виде провели его по ипподрому, причем народ и димы издевались и плевали на него. Осла вел в поводу племянник Константина, у которого были вырваны ноздри. Когда он проходил мимо димов, народ сходил вниз, плевал на него и бросал грязью. Против царского места стащили его с осла и попирали ногами его шею, а затем до конца представления он оставался против димов, которые издевались над ним, посылая ругательные слова. Через несколько дней Константин был обезглавлен, и голова его три дня висела на площади Милия на показ народу. Тело же его брошено было в ров на площади Пелагия, где погребают преступников».

Нужно вдуматься в эти исключительные меры по отношению к попавшему в немилость патриарху, чтобы задаться вопросом о причинах, какими можно было бы оправдать изысканную жестокость царя. Историк Бэри высказал предположение, что Константин не соглашался с мерами императора против монахов и тем возбудил против себя непримиримую вражду. К сожалению, современные источники оставляют нас в полном недоумении по этому вопросу и не дают никаких данных к раскрытию загадки. Если придавать значение настроению историка Феофана, то в связи с приведенным местом он ставит следующее: «С этого времени он еще с большим бешенством буйствовал против святых церквей».

Успех церковной политики Константина был далеко не окончательный. Он истреблял иконопочитателей и монахов, но в его же царствование и помимо его воли в самом же Константинополе нарождались и воспитывались новые борцы против его системы. Таковы были монахи Студийского монастыря как Платон и знаменитый Феодор Студит, такова была в особенности супруга его сына, августа Ирина, которая с 770 г. вошла в царскую семью и принесла с собой чуждые иконоборческой политике церковные воззрения.

Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. 2. Период III (610 – 716). Иконоборческий период (717 – 867). – М.: ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство АСТ», 2001. – С. 256 – 258, С.339 – 345.

 

 

Тема 8. СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ГОРОД

 

1. Проблема происхождения средневекового города и его сущности в исторической литературе.

2. Раннесредневековый город.

3. Условия образования городских центров. Борьба городов за самоуправление.

4. Ремесло в средневековом городе:

а) причины возникновения цехов, функции цехов;

б) цеховая иерархия (мастер, подмастерье, ученик);

в) значение цеха, причины разложения цехового ремесла.

5. Средневековая торговля:

а) районы европейской торговли, пути сообщения;

б) организация торговли: торговые гильдии, торговые компании.

6. Социальная дифференциация городского населения:

а) патрициат, его положение в городе;

б) городское бюргерство, его состав;

в) городской плебс.

7. Семья в средневековом городе.

8. Социальная борьба в средневековом городе.

9. Роль городов в централизации европейских государств.

 

ИСТОЧНИКИ

1. История средних веков: Хрестоматия /Под ред. В.Е. Степановой., А.Я. Шевеленко (V-XV вв.). – М., 1969. Раздел II. гл. IV. – С. 168-211.

2. Практикум по истории средних веков. Вып. I. Разные издания. Тема «Средневековые ремесленные цехи XIII-XV вв.»

3. Хрестоматия по истории средних веков / Под ред. С.Д.Сказкина. Т.2. – М., 1963. – С. 348-352, 397-404, 459-482.

4. Статуты парижских цехов – «Регистры ремесел и торговли города Парижа» / Под ред. и с предисл. А.Д. Люблинской. – СВ. Вып. X и Вып. XI.

5. Статуты и др. материалы, характеризующие цеховой строй немецкого города XIV-XV вв. //Немецкий город XIV-XV вв. – М., 1963.

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Феномен средневекового урбанизма. – М., 1999-2000. – Т.1-4.

2. Гуревич А.Я. Средневековый купец //Одиссей. – 1990. – М., 1990.

3. Закс В.А. Норвежский купец первой половины XIII в. в отражении «Королевского зерцала»//СВ. – М., 1994. – Вып. 57.

4. История Европы.– М., 1992. – Т. 2.

5. Кириллова А.Д. Ученичество в торговых и ремесленных гильдиях английских городов XIV-XV вв. //СВ. – М., 1969. Вып.32 и 1971. Вып.33.

6. Котельникова А.А. Итальянский город раннего средневековья и его роль в процессе генезиса феодализма //СВ. – М., 1975. Вып. 38.

7. Левицкий Я.А. Города и городское ремесло в Англии в X-XII вв. – М.; Л., 1960. Гл.V.

8. Левицкий Я.А. Город и феодализм в Англии. – М., 1987.

9. Левицкий Я.А. Ранний этап развития сукноделия в английских городах (XII-XIII) //Европа в средние века: экономика, политика, культура. – М., 1972.

10. Мананчикова Н.П. Купеческий капитал и товарное производство в Дубровнике XIV в. //Славяноведение. – 1992. – №5.

11. Маркс К. Капитал //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. – С.371, 759-760, 771.

12. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология //Маркс К., Энгельс Ф. Соч.2-е изд. Т.3. – С. 23-53.

13. Мосолкина Т.В. Некоторые аспекты разложения цеховой организации в Бристоле XIV-XV вв. //СГ. – Саратов, 1998. Вып.12.

14. Орлова Е.Ю. К вопросу о термине “раннесредневековый город” (историографические заметки) //СГ. – Саратов, 1997. Вып. II.

15. Ролова А.Д. Итальянский купец и его торгово-банковская деятельность в XIII-XV вв. //СВ. – М., 1994. Вып. 57.

16. Рутенбург В.И. Итальянский город от раннего средневековья до Возрождения. – Л., 1987.

17. Сванидзе А.А. Налоговые описи Колчестера как источник истории английского средневекового города //СВ. – М., 1961. Вып. 19.

18. Социальная природа средневекового бюргерства. XIII-XVII вв. – М., 1979. (Введение и ст. Е.В.Гутновой «Роль бюргерства в формировании сословных монархий в Западной Европе»).

19. Стам С.М. Складывание социальной структуры средневекового города //СВ. – М., 1971. Вып. 34.

20. Стам С.М. Средневековый город и развитие социальной структуры средневекового общества //Классы и сословия средневекового общества. – М., 1988; то же в: Стам С.М. Средние века: город, ереси, Возрождение, Реформация. – Саратов, 1998. – С.94-101.

21. Стам С.М. Экономическое и социальное развитие раннего города Тулуза. – Саратов, 1969.

22. Хачатурян Н.А. Город в системе феодальной формации //ВИ. – 1983. – №1.

23. Цатурова С.К. Списки налогоплательщиков о состоянии ремесла и торговли Парижа конца XIII-начала XIV вв. //СВ. – М., 1988. Вып.51.

24. Чистозвонов А.Н. О социальной природе средневекового бюргерства (постановка проблемы) //СВ. – М., 1985. Вып. 45.

25. Шаферова Л.А. Европейский город в раннее средневековье (V-XI вв.). – Красноярск, 1994.

26. Шевеленко А.Я. Производственно-трудовой опыт народных масс Европы VI-X вв. //ВИ. – 1975. – № 8.

27. Энгельс Ф. О разложении феодализма и возникновении национальных государств //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21.

28. Ястребицкая А.Л. Западноевропейский город в средние века //ВИ. – 1978. – №4.

29. Ястребицкая А.Л. Основные проблемы ранней истории средневекового города в освещении современной западной медиевистики //СВ. – М., 1980. Вып. 43.

30. Ястребицкая А.Л. Семья в средневековом городе //ВИ. – 1985. – № 8.

 

МЕТОДИЧЕСКИЕ УКАЗАНИЯ

С образованием средневекового города как центра ремесла и торговли начинается новый период в истории средневековья.

Истоки средневекового города как центра ремесла и торговли восходят к раннему средневековью, когда было положено начало городской экономике, формированию городского населения, становлению городского управления.

Отделение в X-ХI вв. ремесла от сельского хозяйства привело к образованию города – центра ремесла и торговли. Следует обратить внимание на условия, в которых образуются города как основные носители товарного производства, на появление в них товарного производства. Городские ремесленники работали на рынок (и на заказ), именно они составляли большинство городского населения,

Характерной чертой городского ремесла была его цеховая организация, цехи появились почти с самого начала существования города – с XI-XII вв.

Важнейшим источником по изучению городского ремесла являются цеховые уставы. Важно установить по источникам причины, объясняющие появление цехов и, основные функции цеховых объединений.

Цеховые уставы и другие источники сообщал и о положении подмастерьев и учеников.

Хотя цеховые уставы определяли разные аспекты жизни средневековых ремесленников, но регламентировали они в основном само производство. Усложнение организации ремесленников идёт, главным образом, через отпочковывание от старых новых дочерних цехов, члены которых выполняли ряд основных или промежуточных операций при выпуске продукции.

Цеховые уставы, постановления цехов и городских советов дают возможность выяснить ту роль, которую сыграли цехи в развитии городского ремесла, они же свидетельствуют ио начале разложения цехового строя с XIV в.

Источники показывают, что между членами цеха не было полного имущественного равенства; требуется установить, как шла дифференциация и между отдельными цехами, как обедневшие мастера превращались в наёмных рабочих. Следует обратить внимание и на изменение положения подмастерьев: проследить, какими способами затруднялся приём подмастерьев в цех. Достаточно полно в источниках (преимущественно немецких) отражена борьба подмастерьев с мастерами, нужно определить и характер этой борьбы.

Средневековый город был и центром торговли. Продукцию городских ремесленников покупали феодалы, монастыри, крестьяне, сами горожане. Город являлся средоточием не только внутренней, но и внешней торговли. Источники по средневековой торговле студент найдет в хрестоматиях.

Чтобы понять причины возникновения купеческих организаций, необходимо получить представление о том, в каких условиях осуществлялась торговля в средние века. В источниках содержится материал по организации средневековой торговли: о купеческих гильдиях, их функциях; о поддержке торговли государственной властью, об образовании торговых компаний; о появлении таких купеческих объединений, как Ганза, о крупных ярмарках.

Средневековый город с достаточной полнотой представлен в отечественной историографии. В рекомендованном списке литературы представлены монографии и статьи, в которых студент найдёт обобщающий и конкретный материал по всем вопросам темы.

 

Тексты источников

Статут парижских булочников

 

1. Никто не может быть в пределах Парижского округа булочником, если не купит у короля право заниматься ремеслом; если (только) он не живет у св. Марселя, у св. Германа в лугах, вне стен Парижа, или на старой земле госпожи св. Женевьевы, или на земле капитула Парижской богоматери, расположенной в Гарланд, за исключением земли св. Маглуара внутри и вне парижских стен и земли св. Мартина в полях, лежащей вне парижских стен. И продают вышеупомянутое ремесло от имени короля те, которые купили его короля, одному дороже, другому дешевле, как им заблагорассудится.

2. Никто не может быть в пределах Парижского округа булочником, кроме тех, кто живет на вышеупомянутых землях, если он не платит королю обана (hauban) и кутюмов по ремеслу, если (только) у него нет королевской привилегии.

3. Булочники, живущие на вышеупомянутых землях, могут не покупать, еcли им не нравитcя, право заниматьcя ремеслом у короля, и могут быть плательщиками обана, если пожелают. Если они будут платить обан, будут иметь (все) другие вольности, которыми пользуются плательщики обана и, если они не будут платить обана, они обязаны взносами по ремеслу как чужаки.

4. Если новый булочник купил право заниматься этим ремеслом раньше дня св. Иоанна Крестителя, если он не живет на вышеупомянутых землях, то он должен заплатить 6 парижских су королю в качестве обана к следующему дню св. Мартина зимнего; и к каждому следующему св. Мартину зимнему 6 парижских су, в качестве обана королю, до тех пор, пока он желает быть плательщиком обана и членом цеха булочников.

5. Если булочник, плательщик обана, поселится на какой-нибудь из вышеупомянутых земель, он свободен от платежа обана, если хочет, но (тогда) он будет обязан платить кутюмы и взносы по ремеслу как чужак.

6. Если новый булочник купит право заниматься ремеслом булочника между днем Иоанна Крестителя и св. Мартина зимнего, он не должен платить в этот день св. Мартина шести су обана, но будет их платить в каждый следующий день св. Мартина, если не живет на какой-либо из вышеупомянутых земель, как выше сказано.

7. «Обан» – собственное имя одного кутюма, согласно которому было издавна установлено, что если кто-нибудь будет плательщиком обана, он будет свободнее и будет платить меньше налогов и кутюмов с товаров своего ремесла, чем тот, кто не будет плательщиком обана.

8. Издавна было установлено, что плательщики обана должны делать взносы в размере одной меры вина (un mui de vin). А затем добрый король Филипп заменил эту меру вина 6 парижскими су из-за распри, которая происходила между бедными плательщиками обана и виночерпиями короля, получавшими обан от имени короля.

9. Мастера, плательщики обана, одни должны платить полобана, т.е. 3 су, другие – полный обан, т.е. 6 су, третьи – полтора обана, т.е. 9 су.

10. Не все парижские мастера плательщики обана, и никто не может быть плательщиком обана, если не принадлежит к цеху, платящему обан, или если король не пожалует ему это право в виде дара или посредством продажи.

11. Булочники, плательщики обана, освобождены от уплаты тонлье при покупке и перепродаже свиней в том случае, если они уже однажды поели их муки.И если булочники освобождены от уплаты тонлье с зерна, которое они покупают для своей выпечки, и с хлеба, который они продают, то все-таки каждый булочник, новый или старый, должен давать каждую неделю королю полтора хлеба в качестве тонлье.

12. Новый булочник должен в первый же год, когда он купил право заниматься ремеслом булочника, уплатить 25 денье кутюма королю; на Крещение и на Пасху – 22 денье и на Иоанна Крестителя, – 5 денье и один обол, и каждый год 6 су обана, каждую неделю полтора хлеба в качестве тонлье. И столько же он должен на второй год, столько же на третий и столько же на четвертый год. И так должен поступать каждый новый булочник в течение вышеупомянутых четырех лет по отношению к тому, кто собирает хлебные кутюмы от имени короля, при чем он на каждое Крещение делает на бирке зарубку.

13. Когда новый булочник выполнит таким образом (все положенное) в течение 4-х лет, он возьмет новый глиняный горшок с орехами и воздушными пирожными; он придет в дом старшины и с ним вместе сборщик кутюмов, все булочники и подмастерья. И новый булочник должен отдать свои орехи и свой горшок старшине и сказать: «Старшина, я выполнил все положенное в течение моих четырех лет». И старшина должен спросить сборщика кутюмов – правда ли это? И, если он скажет, что это правда, старшина должен дать новому булочнику его горшок и его орехи и приказать, чтобы он бросил их об стену. И тогда новый булочник должен брос