Психология эмоциональных отношении

Л.Я. Гозман

ПСИХОЛОГИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИИ

Издательство Московсного университета

Книга посвящена проблеме эмоциональных отношений между людьми. С привлечением широкого фактического материала рассматриваются причины возникновения симпатий и антипатий в паре, закономерности формирования и развития чувства любви, психологические особенности распада отношений, условия их стабилизации, изменение качественных характеристик эмоциональных отношений во времени, их связь с личностными особенностями людей. Анализируется возможность использования полученных результатов в практике индивидуального и семейного психологического консультирования.

Рассчитана на психологов, психотерапевтов, социологов, педагогов, студентов и аспирантов соответствующих специальностей, работников служб психологической помощи населению.

ОТ АВТОРА

Эта книга посвящена проблемам возникновения, развития, стабилизации и распада эмоциональных отношений между людьми. Симпатия и антипатия, дружба и вражда, любовь и ненависть отнюдь не принадлежат к числу тех феноменов, анализ которых стимулируется лишь запросами практики или логикой развития науки, а интерес ограничивается профессиональной заинтересованностью узкого круга специалистов. Наоборот, огромная объективная и субъективная значимость эмоциональных отношений между людьми делали их на всех этапах развития культуры предметом самого пристального внимания со стороны писателей, художников, философов и представителей других областей гуманитарного знания. Среди тех, кто обращал свой взор к проблеме эмоциональных отношений были Платон и Аристотель, Спиноза и Локк, Пушкин и Чехов — этот список можно продолжать до бесконечности. Однако наличие великих предшественников не только помогает анализу какого-либо явления, но и зачастую сковывает инициативу как отдельных исследователей, так и целых научных сообществ. По-видимому, это связано и с вполне объяснимым, хотя и неадекватным, ощущением того, что «все уже сказано», и с | результатом трезвого сравнения своих собственных возможностей с возможностями выдающихся ученых и мыслителей прошлого. И, как это ни парадоксально, психология — наука о душе — до сих пор лишь крайне редко и фрагментарно исследовала проблему эмоциональных отношений.

Многим из нас кажется, что в области эмоциональных отношений между людьми все понятно, никаких неясных вопросов нет. К сожалению, собственный опыт дружбы и любви слишком часто разбивает эту уверенность — наши близкие, да и мы сами совершаем неожиданные поступки, отношения, казавшиеся незыблемыми, рушатся, а новые возникают часто там, где мы их не ждали. Психологическое исследование эмоциональных отношений между людьми и необходимо для того, чтобы внести ясность в вопрос

о том, почему возникают, как развиваются и по какой причине распадаются столь значимые для нас эмоциональные отношения с другими. Однако осуществление такого исследования практически невозможно, если ставить своей целью интеграцию всех тех выводов и идей, которые высказывались по этому вопросу в различных сферах науки и искусства. Задача автора была в данном случае много скромнее. Эмоциональные отношения — явление комплексное, требующее междисциплинарного исследования. Подключение разных наук к изучению одного и того же аспекта реальности возможно и необходимо тогда, когда описание рассматриваемых феноменов с точки зрения одной дисциплины не является повторением, калькой анализа его с позиции другой. Комплексность, междисциплинарность объекта — эмоциональных отношений и позволяет предположить, что его психологическое исследование может дать нечто новое па сравнению с философскими, историческими, этнографическими линиями анализа и с анализом в рамках искусства. В работе была предпринята попытка, не «конкурируя» ни, с искусством, ни с философией или другими гуманитарными науками, рассмотреть те факты и закономерности генезиса эмоциональных отношений, которые проявляются при анализе этого феномена психологическими методами, прежде всего методами экспериментальной социальной психологии. В книге, таким образом, речь пойдет не об эмоциональных отношениях в целом, а только о тех их аспектах, которые могут быть предметом профессионального психологического исследования. Этой установкой объясняется и некоторое сужение привлекаемого для обсуждения материала — это в основном результаты эмпирических исследований, как советских (в том числе и самого автора), так и зарубежных психологов. Философская же и художественная литература привлекается лишь с целью иллюстрации тех или иных положений. Такое ограничение приводит, с одной стороны, к некоторому обеднению феноменологии эмоциональных отношений, но, с другой — позволяет четко выделить те их нетривиальные специфические закономерности, которые становятся ясными лишь в результате психологического исследования,

Эта книга была подготовлена на основе спецкурса, читавшегося в течение ряда лет на факультете психологии МГУ и в 1981 г. — на отделении психологии Тартуского государственного университета. Выражаю искреннюю признательность всем моим слушателям, внимание которых было важным стимулом в работе над книгой.

Считаю также своим приятным долгом выразить глубокую благодарность профессорам Г. М. Андреевой и И. С. Кону, идеями которых я пользовался и поддержку которых ощущал на всех этапах работы, коллегам по кафедре социальной психологии МГУ за творческую и доброжелательную атмосферу в нашем коллективе, работавшим вместе со мной студентам; моим друзьям и коллегам — Ю. Е. Алёшиной, В. С. Магуну, А. М. Эткинду, оказавшим существенную идейную и практическую помощь в проведении исследования; М. С. Егоровой, в постоянных обсуждениях с которой осуществлялась вся работа. Профессиональные и эмоциональные отношения автора с названными здесь людьми сделали возможным появление этой книги.

Глава I

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ КАК ПРЕДМЕТ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Глава II

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ НА ПЕРВОМ ЭТАПЕ ИХ РАЗВИТИЯ — ПСИХОЛО­ГИЯ СИМПАТИИ

Симпатия и взаимодействие

Эмоциональные отношения определяются как содержанием процесса общения, так и мно­гими ситуативными факторами. Даже такие непсихологические особенности ситуации взаимодействия, как температура окружающей среды и скученность в помещении, оказы­вают на аттракцию значимое и вполне поддающееся регистрации влияние. Так, в ряде ра­бот было показано, что существуют оптимальные диапазоны обоих этих параметров, обеспечивающие, при прочих равных условиях, максимальную аттракцию к объекту [144]. Наиболее адекватной для объяснения этой зависимости представляется апелляция к со­стоянию субъекта, определяющемуся в известной степени характеристиками среды — че­ловек, находящийся в более комфортных условиях, склонен, по-видимому, более пози­тивно относиться к другим людям. (Подробно вопрос о влиянии состояния субъекта на ат­тракцию будет рассмотрен в следующем параграфе.)

Наибольшее по сравнению со всеми остальными ситуативными или так называемыми «экологическими»

переменными влияние на развитие эмоциональных отношений оказывает пространствен­ная близость между участниками общения. Огромный массив данных свидетельствует о том, что чем меньше расстояние между субъектом и объектом, тем с большей вероятно­стью возникает аттракция между ними. (Именно эта зависимость позволяет использовать пространственную близость как один из индикаторов аттракции.) Приведем для иллюст­рации результаты некоторых исследований.

Показано, например, что взаимная симпатия между членами учебных групп (школьных, студенческих, курсантов военных училищ и т. п.) существенным образом зависит от того, насколько близко они сидят во время занятий, как расположены их койки в общежитии и т. д. Так, Т. Ньюком, расселив в одном небольшом общежитии 17 незнакомых друг другу ранее студентов, обнаружил, что в первые недели совместной жизни их взаимоотношения зависели прежде всего от того, в одной или в разных комнатах и на одном или на разных этажах они жили — пространственная близость оказалась положительно связанной с ат­тракцией. Все остальные регистрировавшиеся в исследовании переменные на первых эта­пах общения существенной роли не играли [66]. Аналогичные результаты получил М. Си­гал, исследовавший социометрические выборы курсантов школы полиции. Аттракция у них оказалась связанной с близостью субъекта и объекта в алфавитном списке учащихся. Этот бессмысленный на первый взгляд результат объясняется тем, что места в учебных классах и в общежитии также были распределены «по алфавиту». Близость фамилий в списке означала, таким образом, пространственную близость во время и после занятий [192].

Неоднократно было продемонстрировано и влияние на аттракцию расстояния, на котором живут друг от друга члены пары, — положительная зависимость между аттракцией и бли­зостью зарегистрирована здесь как для однополых пар, так и для разнополых, например, при изучении закономерностей брачного выбора. Объяснение этой зависимости, по-види­мому, состоит в том, что пространственная близость с другим человеком облегчает полу­чение информации о нем, т. е. формирование его достаточно дифференцирован-

3 Л. Я. Гозмав 65

ного образа, и повышает вероятность взаимодействия с ним. Частота же взаимодействия повышает вероятность возникновения аттракции. Еще в 1950 г. Дж. Хоманс отмечал, что «если частота взаимодействия между двумя людьми возрастает, то возрастет и степень их симпатии друг к другу, и обратно» [150, с. 58]. Иллюстрацией этого положения могут служить факты, свидетельствующие о большей популярности тех жителей многоквартир­ных домов, чьи квартиры находятся вблизи от лифтов и лестничных клеток или рядом с почтовыми ящиками [115]. Более того, оказалось, что не только само взаимодействие, но и простое ожидание контакта с человеком повышает его привлекательность в глазах субъ­екта. Величина аттракции положительно связана с ожидаемой длительностью и интенсив­ностью взаимодействия [115]. Ожидание общения делает субъекта более толерантным к приписываемым объекту негативным личностным характеристикам [120]. Сформирован­ная ожиданием общения положительная установка по отношению к объекту оказывается настолько устойчивой, что сохраняет свою силу даже тогда, когда в ходе эксперименталь­ного воздействия испытуемым сообщают об отмене прежнего императива на общение с этим человеком и дают возможность сделать новый, самостоятельный выбор — прежний объект конкурирует в этом случае с объектом, которому приписываются положительные личностные и социальные черты [115]. Таким образом, в основе связи аттракции с про­странственной близостью и другими «экологическими» характеристиками лежит воздей­ствие параметров ситуации на возможность установления и поддержания контактов. Од­нако в процессе общения мы получаем не только позитивную, но и негативную информа­цию друг о друге, интенсивные контакты могут породить и неизбежно порождают не только положительные, но и отрицательные чувства и действия по отношению к партнеру. Так, жертвами 40% совершающихся в США убийств становятся члены семьи преступника [П1], — максимальную ненависть, как и максимальную любовь вызывают не посторон­ние, а те, с кем мы постоянно общаемся. Тем не менее тенденция роста симпатии при ин­тенсификации общения действует значительно сильнее, чем тенденция роста

враждебности агрессивности.

Можно предложить несколько объяснений такого доминирования положительного эффек­та. Прежде всего экспериментальные данные убеждают в том, что достаточно частое предъявление объекта, нахождение его в поле зрения формируют положительную устано­вку на него [210]. Этот факт, так же, как и большая часть тех, которые рассматривались в контексте обсуждаемой зависимости, хорошо объясняется с позиций когнитивистских мо­делей — партнер по общению, реальному или лишь потенциально возможному, оказыва­ется в «отношениях принадлежности» с субъектом [9], следовательно, негативное отно­шение к нему влечет за собой и понижение самооценки субъекта. Наконец, немаловаж­ным является и то, что социальные нормы поведения в большинстве случаев диктуют бо­лее дружелюбное и кооперативное поведение по отношению к соседям, соученикам, кол­легам по работе и т. д., чем по отношению к незнакомым.

Необходимо отметить, что «экологические» характеристики оказывают такое большое влияние на эмоциональные отношения лишь на первых этапах развития общения. На по­следующих — ситуация меняется. Во-первых, сами «экологические» характеристики час­тично становятся не случайными, а следствием свободного выбора — ученики, например, могут пересесть так, чтобы сидеть рядом с теми, кто им нравится. Возникает таким обра­зом обратное влияние аттракции на «экологию». Во-вторых определенные «экологиче­ские» характеристики, обеспечивающие, допустим, легкость поддержания отношений становятся необходимыми, но отнюдь не достаточными для сохранения аттракции — трудно представить себе, например, успешное развитие и длительное сохранение роман­тических чувств при полной невозможности общаться друг с другом, но и наличие самых благоприятных условий для общения не является гарантией стабильности и даже знака эмоциональных отношений.

Весьма важной особенностью тех условий, в которых протекает взаимодействие двух лю­дей, является его конкурентный или кооперативный характер. Разумеется, этот параметр может быть следствием свободного выбора членов пары, результатом особен-

3* 67

ностей развития их взаимоотношений. Резко выраженный конкурентный характер носят, например, взаимоотношения во многих конфликтных, семьях. Однако на первых этапах общения этот параметр чаще всего задается «извне» — нормами, принадлежностью инди­видов к соперничающим или сотрудничающим группам и т. д. Многочисленные резуль­таты убедительно свидетельствуют — и это один из немногих непротиворечивых массивов данных в области социальной психологии эмоциональных отношений, — что сотрудничество способствует росту, а конкуренция — снижению уровня аттракции в паре. Это следует, например, из данных В. В. Абраменковой [4] продемонстрировавшей, что гуманное отношение детей друг к другу формируется в результате деятельности интерактивного типа, В. Е. Иноземцевой [40], исследовавшей учащихся ПТУ, и многих других. Наибольшей известностью из экспериментов, посвященных этой проблеме, пользуется полевой опыт М. Шерифа и К. Шериф, которые, поместив подростков в соперничающие отряды (эксперимент проходил в летнем лагере для мальчиков), добились высокой сплоченности внутри каждой из групп, но получили одновременно исключительно высокий уровень межгрупповой враждебности — причем объектом негативного отношения выступала не только группа «противника» в целом, но и каждый из ее членов.(194). Враждебность между группами удалось преодолеть только после включения членов обеих групп в совместную деятельность, направленную на достижение значимой для всех цели. (Подробнее об этом см. [3].) Можно с уверенностью сказать, что совместная деятельность является важнейшим фактором возникновения и стабилизации аттракции.

Если же обратиться к самой структуре взаимодействия между двумя людьми, то на первый взгляд здесь все ясно. Еще Аристотель говорил, что люди любят тех, кто делает им добро и заботится о них. Аттракция таким образом возникает в ответ на положительные действия (услуги, высокую оценку и т.д.), неприязнь — в ответ на негативные. Базирующиеся на такой зависимости рекомендации составляют, например, основу знаменитой книги Д. Карнеги «Как завоевывать друзей и влиять на людей» [122]. Связь

аттракции с интерактивным компонентом общения действительно в большинстве случаев носит именно такой характер, однако, во-первых, в объяснении нуждается механизм этой зависимости; во-вторых выводы «здравого смысла» существенно обедняют реально существующие закономерности; в-третьих, есть ситуации, в которых аттракция не связана положительно с величиной исходящих от объекта подкреплений.

В реальном кратковременном общении подкрепления, исходящие от другого человека, выступают чаще всего в виде демонстрации им на вербальном или невербальном уровне своего отношения к субъекту. Тогда возникают две возможности для объяснения связи между аттракцией и подкреплением — либо мы начинаем испытывать аттракцию к другому человеку потому, что он проявляет позитивное отношение к нам, либо, испытывая к нему аттракцию мы декодируем и интерпретируем его действия так, чтобы сделать вывод о его к нам положительном отношении. Ведущиеся начиная с 50-х годов экспериментальные исследования показали, что одновременно действуют обе зависимости — подкрепление порождает аттракцию, но и аттракция заставляет субъекта переоценивать уровень получаемого подкрепления. При этом первая зависимость действует значимо сильнее. Выводы этих исследований таким образом соответствуют предсказаниям «здравого смысла».

При получении подкрепления происходит, по-видимому, своеобразная генерализация, перенос позитивного отношения к подкреплению (услуге, предмету, похвале и т. д.) на его источник. Непосредственная связь симпатии и подкрепления четко проявляется у маленьких детей, межличностные выборы и оценки которых в большинстве случаев определяются непосредственными причинами: «Вова хороший, так как дает играть своими игрушками» (См. об этом исследования Я- Л. Коломинского [43].)

Однако действуют и иные закономерности. Так, помощь или иное подкрепление вызывают аттракцию не только у объекта подкрепления к его субъекту, но и обратно, у субъекта к объекту, причем величина аттракции во втором случае значительно больше, чем в первом. Такой эффект обнаружен, например, в эксперименте Дж. Джекера и Д. Лэнди [155]. Экспери-

мент был платный, однако после его окончания к двум третям испытуемых, ссылаясь на истощение фондов, обращались с просьбой отказаться от гонорара в пользу экспериментатора, который вынужден оплачивать работу из своих средств. В половине случаев с такой просьбой обращался сам экспериментатор, в половине — его ассистент, после того как экспериментатор покидал экспериментальную комнату. Остальные испытуемые получали гонорар в соответствии с предварительной договоренностью — с просьбой об отказе от него к ним не обращались. После просьбы от отказе от гонорара (на нее положительно откликнулись все испытуемые) или после выплаты его для контрольных групп замерялась, аттракция испытуемых к экспериментатору. Оказалось, что те, кто помог ему (пожертвовал в его пользу деньгами) испытывали к нему большую симпатию, чем те, к кому с такой просьбой не обращались. Причем, аттракция была выше у тех, к кому экспериментатор обращался с просьбой о помощи лично (в сравнении с беседовавшими с ассистентом). Аналогично этим результатам в других экспериментах было показано, что зло, причиненное другому человеку, например жестокое или несправедливое обращение с ним, снижает его привлекательность в глазах субъекта этого действия.

Таким образом, перефразируя Д. Карнеги, можно сказать, что, для того чтобы понравиться другому человеку, важно не столько оказывать услуги ему, сколько сделать так, чтобы он оказывал или думал, что оказывает услуги тебе.

Такая зависимость между аттракцией и подкреплением объясняет ряд не только научных, но и житейских феноменов. Например, большая обычно любовь родителей к детям, чем детей к родителям, может быть следствием того, что родители вложили в своих детей больше времени, сил и т. д., чем дети в родителей. А отсюда может быть сделан вывод о том, что одним из путей налаживания отношений в паре, в частности в паре родитель — ребенок, является увеличение взаимных подкреплений в виде помощи, заботы и пр.

Возрастание аттракции со стороны субъекта подкрепления к объекту вызывается, по-видимому, стрем-

лением к поддержанию когнитивного баланса — если я делаю что-то хорошее этому человеку, значит он и сам хороший. В своих эмоциональных отношениях человек, может быть еще больше, чем в других сферах жизни, выступает не только как «делатель», но и как «думатель». Именно с этим качеством человека связаны нарушения или ослабления' положительной связи между подкреплением и аттракцией, или, как еще называют эту связь, правила реципрокности.

Эмоциональная реакция на положительные действия со стороны другого человека определяется не столько самими этими действиями, сколько тем, каким образом они интерпретируются объектом, какие мотивы он приписывает субъекту, какой субъективный смысл имеет для него данное подкрепление. В этом смысле очень важно, воспринимает ли объект вербальные или невербальные действия субъекта как адресованные ему лично, выражающие отношение субъекта к нему, или как безличные, являющиеся привычным для субъекта паттерном поведения в данной ситуации. Во втором случае сенситивность к поступкам другого человека резко снижается — то же самое положительное подкрепление вызывает значительно меньшую аттракцию, аналогично снижается чувствительность и к негативным действиям. Так, если человек убеждается, что полученная им высокая оценка является как бы принадлежностью ситуации — ее получают и все остальные, аттракция к субъекту этой оценки будет ниже, чем если бы такой оценки был удостоен он один. Принципиально важно, кроме того, воспринимаются ли поступки субъекта как свободные или вынужденные. Например, причинение, физического неудобства попутчиком в переполненном автобусе не вызывает сильных отрицательных чувств в его адрес, но те же самые действия, совершаемые не вынужденно, а специально, будут восприниматься как акт агрессии. Подобные зависимости, получившие название «принципа персонализма», достаточно надежно подтверждены эмпирически.

Реакция на похвалу или другое подкрепление зависит, конечно, не только от величины этого подкрепления. Общение осуществляется не между изолированными индивидами и не ограничивается одним коммуникативным актом, — оно пролонгировано и

включено в контекст взаимодействия с другими. К сожалению, в экспериментальных исследованиях учесть и эту протяженность во времени, и эту включенность удается далеко не всегда, сама идеология эксперимента диктует стремление к изоляции изучаемых феноменов, получению чистых зависимостей. Такая методологическая установка приводит к существенному обеднению, упрощению выводов, что хорошо видно на примере зависимости аттракции от подкрепления.

Так, подкрепление может восприниматься как нормативное действие, аттракция в этом случае хотя и возникает, но в значительно меньших размерах, а в ряде ситуаций — вообще не возникает. Строго говоря, ответ на вопрос: «Который час?» — тоже является подкреплением, однако трудно ожидать здесь сильной эмоциональной реакции как следствия благодарности за услугу. Если же ответа не будет, то при отсутствии «уважительной причины» (нет часов, например), возникает враждебность. Взаимные мелкие услуги, такие, как в приведенном примере, являются нормой поведения, следование которой никаких чувств не вызывает.

Включенность общения в паре в контекст взаимодействия с другими людьми обусловливает и восприятие действий партнера по отношению к себе как справедливых, соответствующих моральным нормам, или несправедливых, аморальных. При этом сравнение данного поведенческого акта идет и с общением в других парах (характерны ли для них, например, такие же проявления нежности или применение силы), с взаимодействием субъекта с другими, людьми, т. е. с тем, какие подкрепления он получает от других, и, наконец, с взаимодействием с другими партнерами по общению. Если уровень подкреплений, исходящий от партнера по отношению к другим людям, выше, чем по отношению к субъекту, аттракция возникать не будет или даже сменится враждебностью. Вспомним евангельскую притчу о работниках, получивших за день работы ту же плату, что другие за половину дня или даже за один час. Их недовольство оплатой и как следствие негативная реакция на хозяина были связаны со сравнением собственных подкреплений с подкреплениями, других людей. Контекст общения, таким образом, определяет ту субъ-

ективную шкалу, в которой оценивается подкрепление; при этом действие, вербальное или невербальное, кажущееся внешнему наблюдателю, например экспериментатору, положительным, в этой субъективной системе оценок может представать отрицательным или нейтральным. И наоборот, внешне негативное взаимодействие для самого субъекта может представать позитивным.

Субъективная система оценок строится и на основе соотнесения данного поведенческого акта с имеющимся опытом общения с партнером. Аналогично реакции человека на повторяющиеся перцептивные стимулы определенной интенсивности, привычный уровень подкрепления начинает выступать в качестве своего рода точки отсчета, «ноль» на субъективной шкале уровня подкреплений определяется не столько их абсолютными, легко поддающимися регистрации в эмпирическом исследовании характеристиками, сколько сложившимся паттерном взаимодействия.

Существенное опосредующее влияние на зависимость аттракции от уровня подкрепления оказывает приписывание субъекту похвалы или помощи альтруистических или эгоистических мотивов. В тех случаях, когда подкрепление воспринимается как манипуляторное (лесть, взятка), зависимость аттракции от его величины ослабляется.

Даже если отвлечься от контекста взаимодействия и рассматривать изолированный поведенческий акт, то и здесь аттракция не является простой реакцией на величину подкрепления, она определяется восприятием не только конкретной фразы или действия, но поведения субъекта подкрепления в целом. Так, согласие с основными положениями доклада и его высокая оценка безусловно являются подкреплением для докладчика. Субъективная величина подкрепления, однако, снижается, если оно исходит от человека, который слушал выступление невнимательно, смеялся и разговаривал с соседями. С другой стороны, несогласие с частью сделанных выводов должно восприниматься негативно и снижать аттракцию к тому, кто это несогласие высказал. Вряд ли, однако, такой негативный эффект будет наблюдаться, если оппонент, высказывая свою точку зрения, проявит глубокое знакомство с публикациями авто-

pa доклада — общая высокая оценка и уважение, которые стоят за этим знакомством, «перекроют» отрицательное влияние несогласия по какому-либо конкретному вопросу.

Важно также, особенно в случае вербальной оценки, даваемой другим человеком, считает ли «получатель» эту оценку правильной или неправильной. Если он считает ее заниженной — ситуация достаточно ясна. В этих случаях обычно возникает отрицательное эмоциональное отношение к источнику оценки. Получение же завышенной, с точки зрения субъекта, оценки несколько снижает зависимость аттракции от уровня подкрепления. Это, по-видимому, связано с приписыванием оценивающему в этом случае таких отрицательных качеств, как низкая когнитивная и межличностная компетентность, атрибутирование ему каких-либо эгоистических мотивов или стремления к манипулированию. Однако влияние «ошибочности» много слабее, чем можно было бы ожидать. В многочисленных экспериментах было показано (см. [115]), что субъекты, дающие завышенную с точки зрения самого человека оценку, воспринимаются им в целом более позитивно, чем дающие адекватную. Первым приписывается больший уровень «понимания», чем вторым, с ними больше хотят взаимодействовать и т. д. Это может объясняться, во-первых, меньшей сенситивностью человека к оценкам его по тем параметрам, самооценка по которым у него уже сформирована (если оценка воспринимается как завышенная, значит у человека уже есть достаточно устойчивая самооценка по этой характеристике. Следовательно, ошибка оценивающего становится лишь свидетельством его положительного отношения). Во-вторых, здесь может проявляться сложность внутренней структуры аттракции, в частности наличие в ней относительно независимых факторов, таких, как уважение и, собственно, симпатии (подробнее вопрос о структуре аттракции будет рассмотрен в главе III). Можно предположить, что неадекватно высокая оценка, данная другим человеком, снижает аттракцию к нему субъекта по одним факторам, но повышает по другим, имеющим в общей структуре эмоционального отношения даже большее значение, чем первые.

Здесь возникает один весьма важный вопрос. Когда мы говорим о завышенной или о заниженной оценке, о реакции субъекта на различные аспекты поведения партнера, о приписывании ему тех или иных мотивов и т. д., мы фактически констатируем необходимость обращения к особенностям самосознания субъекта. Именно оно выступает в качестве главной из тех характеристик, которые опосредуют связь эмоциональных отношений с параметрами взаимодействия, в частности с величиной подкреплений, исходящих от другого человека. Таким образом, мы переходим к анализу влияния на аттракцию свойств ее субъекта.

При анализе влияния на эмоциональные отношения особенностей взаимодействия между членами пары прежде всего обращает на себя внимание большая роль так называемых «экологических» переменных, характеризующих условия, в которых разворачивается процесс общения. Можно считать доказанным также, что важнейшим фактором, детерминирующим возникновение симпатии в паре, является участие в совместной, значимой для обоих партнеров деятельности. Влияние же на аттракцию величины подкрепления, которое получают партнеры в процессе общения, носит достаточно сложный характер — аттракция возникает и у объекта подкрепления по отношению к его источнику (субъекту), и у субъекта по отношению к объекту. Аттракция при этом определяется не столько абсолютной величиной подкрепления, сколько результатом сравнения данного взаимодействия с взаимодействиями в других парах или с другими партнерами, степенью его соответствия нормам тех групп, к которым принадлежат общающиеся индивиды, интерпретацией партнерами причин поведения друг друга.

Глава III

Глава IV

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Психологический анализ такой значимой для человека проблемы, какой является проблема эмоциональных отношений, не может ограничиваться констатацией наличия тех или иных фактов или закономерностей — перед ним неизбежно встает вопрос о возможностях и путях оптимизации эмоциональных отношений и целенаправленного воздействия на них. Коррекция эмоциональных отношений, особенно в их долговременном варианте, составляет значительную часть содержания любого психотерапевтического процесса. Это отражает и объективную и субъективную значимость эмоциональных связей с другими людьми для обеспечения психического здоровья, личностной зрелости и достижения высокого уровня адаптации. Поэтому выделять терапию эмоциональных отношений как отдельную практическую задачу вряд ли целесообразно — область получится слишком широкой, охватывающей почти всю психологическую коррекцию. Но, понимая условность выделения отдельной задачи воздействия на эмоциональные отношения, посмотрим все же, как связана практика коррекции отношений с научными психологическими знаниями о закономерностях этих- отношений.

Связь эта крайне слаба, она практически отсутствует. Широко распространенным является мнение, согласно которому психология как наука и психология как практика воздействия и коррекции — две разные и даже не сочетающиеся науки. Распространенность такой позиции среди психологов-практиков приводит и к известному негативизму в адрес «науки». Такая точка зрения стимулируется двумя моментами. Во-первых, как это ни парадоксально, несомненными успехами психокоррекционной работы. К настоящему времени в стране функционирует уже довольно широкая, если сравнивать с недавним прошлым, сеть различного рода психологических служб и консультаций. Опыт показывает, что даже те из них, которые не имеют практически никакого методического обеспечения, укомплектованы лицами самых разных, далеких от

психологии специальностей, тем не менее в целом дают положительный эффект. И вообще коррекция эмоциональных отношений стала у нас успешно развиваться раньше, чем академические исследования этой проблематики. Исследования фактически только начались, коррекция же эмоциональных отношений существует столько же, сколько психотерапия в целом. Во-вторых, наши знания о закономерностях эмоциональных отношений пока еще явно недостаточны, они действительно мало что могут дать для психотерапевтической практики.

Долгое время психология исследования и психология воздействия развивались врозь, в идеальном же варианте их развитие должно быть совместным. В конце концов должны быть построены такие модели значимых для человека аспектов реальности, в том числе и эмоциональных отношений, которые позволят увидеть механизм влияния каждого терапевтического акта, вывести каждый результат из структуры психики клиента.

На наш взгляд, такой синтез исследований и воздействий принципиально возможен, хотя он и является делом будущего. Не говоря сейчас об отдаленных перспективах, остановимся на тех аспектах «полезности» науки об эмоциональных отношениях для практики воздействия на них, которые существуют уже сейчас.

Во-первых, общим местом в рассуждениях о психотерапии и психологическом консультировании стала констатация того, что эффективность работы в значительной степени определяется характером взаимоотношений между психологом и его клиентом и что личность консультанта, его жизненная философия, мироощущение являются важнейшим фактором успеха '. Отсюда следует, что сама идеология консультанта, его

1 К сожалению, из этого бесспорного факта легко может быть сделан неправильный вывод: тезис о необходимости для консультанта особых личностных качеств подменяется тезисом об их достаточности и, следовательно, необязательности профессиональной подготовки. Не исключено, что именно такое представление о консультационной работе, как, с одной стороны, не требующей долгого, а значит, и неизбежно не всегда интересного обучения, а с другой стороны, являющейся как бы доказательством высокого личностного развития, является одной из причин своеобразной моды на консультационную деятельность — интереса к ней, не всегда обусловленного личными склонностями.

Взгляды, поскольку они небезразличны к результату оказываемого им воздействия, должны формироваться под влиянием научных фактов по проблеме эмоциональных отношений. К сожалению, здесь, как и во многих других случаях, дело не только и не столько в том, чтобы вовремя прочесть нужную книгу, эти книги часто еще предстоит написать. Феноменология эмоциональных отношений изучена пока явно недостаточно, что отрицательно сказывается и на тех «имплицитных концепциях отношений», которыми пользуются в своей работе психологи-практики.

Во-вторых, знание психологических законов эмоциональных отношений необходимо консультанту в процессе его подготовки к психокоррекционной деятельности, в частности в процессе обучения новым методам и приемам работы. Ведь в ходе обучения необходимо не только освоить новую технику работы, нужно и понимать, почему в данной ситуации целесообразно использовать именно данный прием, а применение этого метода может привести к негативным последствиям. Обучение методом «проб и ошибок» слишком дорого обходится клиентам психологической помощи, а обучение по принципу «делай, как я», на наш взгляд, неизбежно приводит (даже и в тех случаях, когда объектом для подражания служит очень квалифицированный специалист) к появлению элементов шаманства, идеология чуда захватывает клиентов и самих консультантов. Не способствует это и. выработке индивидуального стиля обучающихся консультантов. Сказанное не отрицает роли интуиции, подчеркнем лишь, что с<