Глава двадцать первая: Цирк Уродов

Идти обратно было как-то легче.

Толпа поредела: многие разбрелись по своим делам, и теперь людей было чуть меньше. Лишь вездесущие бездомные попрошайки никак не сходили со своих насиженных мест, продолжая жалобно тянуть руки.. или руку, у кого сколько их было. Вонь также ушла со многими представителями рода людского, сейчас она куда меньше била в нос, отчего всему организму было, конечно, легче.

Кстати именно мне было в данный момент гораздо легче, нежели прежде: Игорь Григорьевич всё же позволил воспользоваться его уборной, предварительно сообщив, что я первый человек, который спрашивает об подобном. Как отказалось он был не совсем таким человеком, каким я увидел вначале.

Дверь уже замаячила у нас перед глазами. Отворив её, сопровождаемые прощальным кивком Арсения, ‒ который и вернул обратно оружие хозяевам, оставившим тут его ранее, ‒ и безразличными взглядами его подопечных, мы вышли наружу.

Там по лестнице поднималось два парня в охранном обмундировании.

Увидев нас, они почему-то остановились. Мы, инстинктивно, поступили так же. Глупо постояв и посмотрев друг на друга секунд десять, я наконец (всё же их форма мне не давала полного права думать об правильности своей догадки) решился спросить, у обоих:

– Это к вам нас приставили? – неуверенно выразившись, я, так же неуверенно, у казал на них пальцем.

Правый удивлённо чуть отстранился от меня. Тот что слева же, немного прищурившись, непонимающе, как бы переспрашивая, поглядел мне в глаза.

– Ну… – снова медленно начал я.

Но тут правый меня прервал:

– А, понял, извиняемся мужики, не мы вам нужны: те снизу стоят, – и показал себе за спину.

– А, аха, ясно, спасибо парни… Небольшое недопонимание произошло, – отозвался я, когда мы втроём, проходя мимо и чуть улыбаясь, распрощались со здешними охранниками.

– Да ничего, бывает. Удачи вам там, – отвечали те, медленно скрываясь за дверьми, а не в тумане, который, кстати говоря, немного потерял прежнюю плотность.

Из-за чего я ещё наверху увидел, куда делось всё стекло: оно было разбито и теперь лежало на всей территории вокруг Дворца – неплохая задумка касательно лёгкого ограждения. Но, ясное дело, этого не хватит, так что пару сделанных из арматур “ежей” и дозорные по всему периметру – тоже не помешают. Тут так и было.

Это я заметил и тогда, когда мы, будучи ещё только на степени седьмой, уже разглядели два мужских силуэта стоящих (один сидел) на потрескавшемся асфальте. Не знаю как, но Игорь действительно сдержал своё слово: они и вправду ждали нас, а не наоборот.

И вот дождались.

Один, явно заметив нашу спускающуюся троицу, быстро поддёрнул другого, сидящего на первой ступени. Тот мало что сделал: лишь повернул голову назад, секунду посмотрел и отвернулся.

Но за эту секунду мы всё-таки же приблизились, так что и его лицо я рассмотреть успел. Это был молодой парень, коротко стриженный и без растительности на лице – поняв это я рукой провёл по своей “недельной”. Зато имелись прыщи, не очень много, но всё же. Черты лика его были, как бы так выразиться, хулиганские. Явно не раз сломанный нос, довольно широкий лоб, чуть отдалённые от переносицы узкие глаза и такие же неширокие губы.

Спустя ещё чуть-чуть, я смог разглядеть и его товарища. Он был немало похож на прежнего – братья что ли. Разве что нос не переломан, глаза большие, скулы лучше выделяются да усики под носом видны небольшие. Девственник видимо, о чём так же свидетельствовали и пресловутые прыщи, имевшиеся у этого экземпляра в более многочисленно количестве… Ах да, ещё голова его была лысой, почему я пушок над верхнеё губой и заметил: контраст.

– Это, значит, вы к нам в помощь выбрались, – констатировал факт ещё совсем поцанским голосом сидящий парень. – Ну что ж, благодарны.

– Не за что, может представитесь для начала, – первым пошёл на контакт Гоша, хоть и сказал всё совсем не тихим голосом: надо было произвести первое впечатление, а ради этого можно и боль перетерпеть.

– Я – Ваня, – мы сравнялись с представившимся. Тот демонстративно оттянул нижнюю губу, что-то быстро туда закинул, и вернул на прежнее место, после чего, опережая своего напарника, продолжил: – А это – Боря.

Затем сразу же как-то борзо посмотрел на нас.

– Ха, и не рано ли тебе подобным баловаться, Ваня? – это вновь был Гоша.

Он был отнюдь не далёк, и подростковый наркотик прошлых лет распознал сразу: насвай. Что-то мне подсказывало, то и Антон всё понял, только пока не влезал в разговор – он и не любил.

– Не боись, дядя, не рано, – вновь борзо, с выступающей нижней губой, отозвался пацан и, опять же, демонстративно сплюнул обильно выделяющуюся слюну.

– Ха, сопляк, – спокойно отреагировал Георгий и начал сходить уже с последней ступени.

Как тут Ваня снова решил отличиться:

– Чего ты сказал… – начал было тот вставая и занося автомат.

Нехорошо толком ничего не умея, пытаться что-то сделать. Я не хотел его убивать, поэтому просто, опрометью подскочив ближе, приставил BOLO к его горлу. По щелчку затвора за спиной догадался: молодой напарник встал в ответ за второго.

– Чш-ш.. это уже лишнее, – с лёгкой ухмылкой сказал я, положив руку на ствол так и не поднятого “калаша”.

А затем я на секунду посмотрел в глаза Вани. И не увидел там ничего, то сеть совсем.. абсолютно. Его лицо и организм выражали страх, – губы чуть тряслись, дыхание участилось, – явственно говоря о том, что этот (действительно) сопляк раньше наверное и огнестрельным-то оружием не пользовался. А вот глаза… Совершенная апатия и безразличность, будто им было всё равно.. на всё. Только в тот момент я понял, что этот пацан не так прост, как показался сразу… Собственно, такое часто бывает.

– Я.. я, прошу, пр-прощения, – послышалось сзади испуганное заикание. Этого голоса я доселе не слышал – Борис. – За моего брата. Он всег-всегда такой, вы только…

Продолжения не требовалось. Услышав слабое переключение предохранителя, я, подобаясь молодому охотнику, отступил от жертвы, кладя холодное оружие обратно в ножны.

– Вот и снова ты нас опозорил, – глядя на мня как волк, обратился к своему брату Ваня. – А вы не так плохи, – перевёл взгляд на всех остальных. – Но повадки жителей метро всё равно чувствуются. Что, небось первый раз за четыре года поверхность видите?

– О, парень, а ты неплохо разбираешься… Да, ты прав, впервые, – решил подыграть Гоша усмехнувшемуся победоносно малолетке с безразличными глазами, который даже, скорее всего, и не подозревал, что обременен таковыми, пытаясь раз за разом доказать что-то окружающим, не видевшим в нём абсолютно ничего. – И мы вышли не для того, чтобы разговоры разговаривать. Нам в Цирк нужно, как, думаю, и вам. Так что ведите.

Георгий на шаг отступил, давая дорогу по-волчьи улыбающемуся Ивану, до сих радовавшемуся своему мимолётному, ложному превосходству, которое теперь продолжилось, однако на этот раз оно было истинным: дороги-то мы не знали – я уже не помнил. Ну а тут, у Дворца, застревать никак было нельзя.

– А ты, Ваня, лучше резко не шарахайся: сердце накроешь, – посоветовал Георгий, когда первые шаги уже были сделаны.

– И без вас знаю, – огрызнулся наркоман, на секунду повернувшись и продемонстрировав свою оттопыриную губу, после чего дальше продолжил движение к авангарду строя.

Не самое лучшее первое знакомство. Как и не самый желанный напарник. Но выбирать нет из чего, понадеемся, что он хотя пушечным мясом будет неплохим.

“По-твоему человек с подобными глазами заслуживает быть пушечным мясом?” – спросил голос внутри меня. И, я уже начал привыкать к этой данности, он был прав. Обладатель подобного взгляда достоин большего.

И этот выбрал сам то, чего, по го мнению, он был достоин: выдвинулся в самый перед, ведя отряд за собой. Конечно же, в более лучшей ситуации, касательно ориентирования на местности, я бы возразил ему, но тут он знал план пути куда лучше нас.. так что…

– Вы простите его, – повторил Боря, поравнявшись со мной.

Я шёл впереди нашей троицы: Гоша (очень) сильно хромал, а Антон седил за ним. Пэтому не было ничего странного в том, что Борис в данный момент связался со мной.

– За что? – спросил я, глядя на выплывающие из слабой молочной дымки остовы автомобилей: видимо мы вышли на покинутую автостраду.

– Ну.. за его поведение, – немного замялся второй брат.

– Разве я виню его за это?

– Нет, но.. вам же это явно не понравилось, – на этот раз быстрее отреагировал парень.

– Ха, с этим соглашусь. Однако это не значит, что я должен его за подобное винить, а то, в таком случае, мне необходимо обижаться на всех вокруг. А на такое гордости не хватит, – последние слова я сказал тише, чуть отвлёкшись на полуистлевший, одетый в свадебное платье труп, лежащий на заднем сиденье внедорожника с разбитыми стёклами.

Умереть в такой день. Самая трагичная свадьба, и наверное самая лучшая смерть. Хотя, в этой даме, конечно, нету ничего приятного.

Боря замолчал. Я редко когда добиваюсь до человека понимания одними только словами, но, видимо, тут получилось.

Я думал, что все люди, едущие в тот момент куда-либо, смогли выбраться и добрались до Дворца, таким образом спасшись. Только сейчас я понял, как ошибался. В разбросанных беспорядочно автомобилях очень часто встречались ссохшиеся представители рода людского, некоторые из которых, вывалившись из перевёрнутых машин, облагораживали своими костями и потрескавшийся асфальт.

Картину подобного технического краха я не видел ни разу, и, конечно, это произвело на меня немалое впечатление: сотни иномарок и автомашин славянского производства в разном порядке были раскиданы их же владельцами в последние минуты жизни Земли по разным углам дороги. Некоторые, не без помощи теперешних хозяев города, даже стояли теперь не на колёсах. А у половины их уже и не было. Всевозможный мусор засорял свободные кабины. Кора деревьев, ранее располагавшихся по краям тротуара, до сих лежала на кожаных сиденьях дорогих автомобилей, принадлежащих к именитым зарубежным производителям, от названий которых раньше сразу вспыхивало чувство зависти… Ранее, теперь же они не значили абсолютно ничего, кроме как ещё одного источника изрядно фонящего металла.

Одинокий ветер жалобно стонал в пустых оконных рамах домов центра города, дополняя картину отчаяния и праха. Но, как ни странно, некоторые люди могли и в этом найти нечто красивое.. или же, даже, романтичное. Я не причислял себя к их числу. Однако не ровные ряды заброшенных автомобилей, душевный, выражающий боль вокал блуждающего, заражённого радионуклидами воздуха, своеобразный запах смерти и разбитые, навсегда позабытые архитектурные шедевры, теперь служащие жильём абсолютному ничто, вместе со слабо скрывающему всю данную идиллию крошащимся, пупырчатым туманом, даже у меня, где-то внутри, возбуждали что-то мало мне знакомое. И вряд ли я хотел постигать это больше, чем я знал это на данный момент.

Конечно, чувства от всего этого складывались не самые лучшие. Но так предела не достигнуть. Поэтому и была ещё одна сторона невидимого хаоса: все прежние спутники вернулись вновь. Неясное бормотание где-то вдали, некие нервные вздохи и выдохи. Тихие монологи непонятного содержания, более походившие на мольбы и приходившие к нашим ушам незнамо из каких мест. А может и не к ушам вовсе, а все эти вскрики и призывы – вовсе не схватываются физически? Может, они сразу входят на психологический уровень и уже там преобретают свою форму, бродя у нас в голове? Я этого не знал, однако я знал, как этому можно противостоять…

– А вы правда из Метро? – вдруг поинтересовался явно заскучавший Боря, заставив меня, от неожиданности, немного вздрогнуть.

Всё-таки мои мысли были совсем в другом нутре, так что потребовалось пару секунд, чтобы осознать вопрос. Но, как ни крути, этот паренёк меня спас, ибо другого выхода “уйти” от окружения я не ведал. И в знак благодарности я ответил, хотя, скорее всего и так и так сделал бы то же самое:

– Разве это так важно? – вопрос на вопрос отвечают только.. а хотя ладно, глупо, ясное дело, но ничего другого мне за столь короткое время в голову прийти не успело.

– Ну, просто вы как-то не похожи на жителей “подземки”.

– А ты много таких видел?

– Достаточно…

– И мы от них так сильно отличаемся?

– Несильно, но.. – Борис немало отличался от своего брат, более слабохарактерный, более вежливый и тихий, однако было видно, что он быстро подчиниться под чужой, сильнейшей, нежели его, волей. Его своеобразный пацифизм и любопытство были в какой-то степени хорошими чертами, но с другой стороны эта преклонность далеко не уведёт… – Всё-таки не похожи.

– И чем, если не секрет?

– Движениями.. и взглядами, – и тут я нашёл ещё одну отличную черту этого парня, самую лучшую черту: он был наблюдателем и довольно умён.. по крайней мере поумнее своего старшего братца.

Также интересный экземпляр.

Мне уже начал нравится наш разговор, но ответить я не успел. Неровный, полупищащий звук справа прервал мои мысли.

Сначала я подумал, что это всё тоже вечное бормотание идущие неведомо откуда. Однако спустя секунду пришло понимание того факта, что данный звук был куда громче и вовсе не походил на слышимое ранее. Тут-то я спохватился:

– Тише! – сказал я, остановив Борю. Беззаботно идущий впереди Ваня тоже притормозил – со слухом всё в порядке. – Ты слышал?!

Вопрос адресовывался младшему брату, однако ответа я не увидел (он ничего не сказал, что значит: прожестикулировал), но мне было и неважно. Странная особенность у людей – задавать не нужные вопросы.

Звук повторился. Опять справа, но теперь было чётко ясно что источник находился чуть ниже (или просто ближе) нежели в прошлый раз.

А вот теперь стоило повысить внимание на максимум: угроза могла появиться с любой из сторон.

– Эй! Эй ты, сюда иди! – тихо приказал я Ване, приблизившись спиной к его брату.

Эти малолетки вряд ли понимали, что лучше следует сделать. Зато это понимала наша троица. Гоше и Антону говорить ничего не пришлось: они сами как можно быстрее приблизились к нам и, заняв свои позиции в защитном пятиугольнике, поинтересовались, точнее это сделал стоявший рядом со мной Антон:

– Тоже слышали?

– Ну, думаю, при другом раскладе мы бы так не стали, – медленно намекнул я на дурацкий вопрос, вглядываясь в слабую суспензию со своей стороны.

– Ха, ну да, – как-то спокойно отреагировал напарник, как бы соглашаясь с моими мыслями об глупости вышесказанного.

Тут завывание повторилось. Снова с моей стороны, но только чуть правее: больше уходя к ближнему Борису. На секунду я “кинул” взгляд в ту сторону, однако и здесь машины очень сильно мешали обзору. Да, вроде раньше я не думал, что подобное станет мне препятствием.

Но может быть всё, что угодно – не стоит это забывать.

Я вернул взор в обратное направление. И как раз во время: из молочный клубов на меня “вынырнула” заострённая арматура, перевязанная по середине какой-то тряпкой. Опрометью среагировав, я, с обычным для подобной ситуации предупреждающим вскриком, оттолкнул Антон, а сам прыгнул, скрывая за собой, на Борю.

Ржавая железяка встретила свою цель в трещине асфальта.

Не теряя ни секунды, я быстро поднялся и, краем глаза увидев фигуру (человеческую) возможного врага, выпустил короткую очередь в направлении утекающего противника. Ну, там было видно, что это был мужчина: высокий рост, плечи широкие, да и вообще общие черты.. не спутать. Одичавший, конечно, но мужчина. А значит не дурак: понял, что добычу достать не удалось, а она вооружена лучше, потому и убежал.

“Неужели и тут каннибалы есть?” – подумал я, глядя на автомат, который, на этот раз, не заклинил. Хм, чистка пошла на пользу.

И как раз в этот момент слева от меня послышался громкий рык, который обычно издают дикие животные при нападении. От неожиданности я чуть не выронил оружие, но, удержав его в руках, резко повернулся на источник угрозы, направив ствол в ту же сторону. Однако там меня более ничего не ждало: устрашающий раскатистый звук сменил сильный удар об остов машины и скуление умирающего, облысевшего, проткнутого в области сердца ножом пса. Катран держал, ясное дело, Антон, он же и прибил зверя к капоту автомобиля.

Взглянув в глаза охотника, я безмолвно кивнул, в знак благодарности: целью явно был снова я. Тот так же сдержанно ответил. После чего, – постояв ещё с секунду: подождал пока тварь здохнет, – с силой выдернул нож, позволив одичавшему животному проскользить по бамперу авто, вымазывая его серую, кое-где облупившуюся, краску в тёмно-багровый цвет. Хозяин же клинка привычным движением вытер тот об многострадальную штанину цвета хаки и вернул очищенное лезвие в ножны.

Гоша, хромая, медленно прошёлся мимо и усмехнулся, направив взгляд мне за спину. Я обернулся. На земле до сих пор сидел, опёршись на руки, Борис, его же брат, подобно младшему, также вытаращив глаза, смотрел то на меня, то на Антона.

– Вы где этому научились? – удивлённо спросил Ваня, когда второй своей привычной вольной походкой двигался рядом.

– В метро, – бросил охотник, не сбавляя темпа.

Тут оба уставились на меня.

– А вы.. тоже? – немного испуганно поинтересовался всё не решавшийся встать Боря, показывая в мою сторону чуть подрагивающей рукой.

Я, немного усмехнувшись, ответил, взглядом указывая на спины товарищей:

– Идите.

Те, за секунду переварив услышанное, тут же подскочили и двинули дальше, понимая, что нормальных ответов они не получат.

Я пошёл следом, часто оглядываясь по сторонам.

“И чего это они?” – возникла мысль у меня в голове. И она была правдива, ведь, я понимаю Антон – да. Собаку на лету клинком поймать – дело нешуточное. Но а я-то что? Только и успел пару пуль выпустить, а они так удивлены… И какие же нам на этот раз сообщники попались.. эх, несильно мне подобное нравится, однако выбирать не из чего.

Пусть хотя бы дорогу покажут.

Этим братья и занимались. И не могу сказать, что безуспешно: под их довольно скомканным руководством мы всё-таки добрались до Цирка.

Стоит отметить, что в конце пути мы пересекли абсолютно пустой перекрёсток, засеянный лишь мусором да кусками бетона, отвалившегося от рядом находящихся зданий. Но это дело постоянное, а вот где автомобили…

Преодолев немалую, засорённую, покрытую выбоинами и небольшими котлованами площадку перед главным зданием, я лицезрел ещё одну баррикаду, созданную сплошь из автомашин. Но эта была не настолько большой, как прежняя: она закрывала лишь главный вход, над которым, на кузовав, лениво качали своими лопастями электромельницы.. на этот раз они выглядели действительно как мельницы, ибо расположены были вертикально и впаяны, явно генераторами, в металлолом.

– Вы двое тут раньше бывали? – спросил Гоша у провожатых.

– Нет, – ответил старший.

– Ха, и как вы тогда внутрь попасть собирались? Я ни бойниц, ни “глазков” не вижу… – прокомментировал вышесказанный ответ Георгий.

– Ну, нам постучать сказали.. по-особому, – попытался защититься Ваня, всё ещё держась уверенно.

Старший напарник посмотрел на него непонимающим взглядом. Я сразу осознал, что он выражает, а вот парень, видимо, нет, так остался стоять на месте.

– Так чего ты тут до сих пор торчишь? – тихо, но угрожающе, растолковал Гошин взгляд Антон.

Ваня сразу же встрепенулся. Большими глазами мельком посмотрел назад на нас, потом на брата и, понимая допущенную оплошность, поспешил к наваленным друга на друга автомашинам, посреди которых виднелась широкая дверь, собранная из сваренных вместе двух багажных.

Я огляделся вокруг. Местность была большая и пустынная. То, где было хоть что-то, скрывал туман. Но его и остерегался: мало ли кто (или что) может выскочить из него. Поэтому и надо было быть начеку.

Тут я и услышал удары кулаком по металлу: два быстрых, перерыв, ещё один, перерыв, и вновь два быстрых. Затем старший брат, – он был виден от начала лестницы, – опустил руку.

И началось ожидание. Когда оно перевалило за треть минуты, Боря спросил:

– Ну, как оно? – а ведь все были так спокойны.

И я точно знал, что никто из нашей троицы не скажет глупости – и я был прав.

– Сам не видишь? – грубо отозвался я, давая понять всю дурацкую сущность ранее озвученного вопроса.

Мой укор младший услышал, ввиду чего притих.

Старший же, – додумался всё же, – повторил попытку.

Тук-тук… Тук… Тук-тук.

На этот раз ждать долго не пришлось: вторая проба дала результат. Уже спустя секунд пять, с небольшой тяжестью, дверь нам открыл мужик среднего телосложения. Он не был чем-либо примечателен, во всём прост, лет под сорок, одет в куртку и штаны цвета хаки – как у Антона, обут в тяжёлые военные сапоги, на голове место нашла чуть порванная панама – здешний охранник. Единственное, что мне бросилось в глаза, так это его чисто выбритое лицо – редкость для простолюдина.

Медленно оглядев всех нас сверху, он проговорил:

– Значит не отряд с новыми больными… – краешком губ улыбнулся, после чего продолжил: – Ну и отлично. Только, – он перестал удерживать дверь, вместо этого опёршись об неё и, выйдя наружу, показательно передвинул предохранитель, – кто вы тогда и зачем здесь? Если знайте код, то вы навряд ли чужаки.. однако…

– Компьютеры принести! – коротко крикнул я в ответ.

Мужик перевёл изменившийся (в лучшую сторону) взгляд на меня и, ещё раз чуть улыбнувшись, признал:

– А-а, очередные герои. Ну, тогда просим, – после этих слов он вошёл обратно вовнутрь.

По приглашению мы пошли следом.

Встретил нас длинный коридор, который, метрах в десяти от двери, перекрывал вырезанный от автобуса лист металла: проём для двойной двери посередине и большие, пустые, прорезиненные оконные рамы по бокам. Ни с чем не спутать.

Что странно, так это то, что из “окон” в нас никто не целился. То ли оборонительный рубеж у них такой дряблый, то ли для них своеобразный пароль значит куда больше, чем я предполагал…

– Вы там только дверцу закройте, а то мало ли кто ещё сбежится, – как-то шутливо произнёс охранник, идущий впереди.

Так именно я двигался в арьергарде, запирать пришлось мне. Это заняло секунд десять времени: конструкция и вправду была нелёгкой, да и всовывать железные штыри в специально приваренные рядом засовы – дело тоже довольно тяжёлое.

Когда же я обернулся, то увидел лишь спины своих товарищей, успевших отойти довольно далеко.

Не теряя времени, я ринулся за ними. Пробегая мимо местного пункта стражи, мне не пришлось заметить на себе каких-либо недобрых взглядов. Скорее все охранники смотрели на меня как-то безынтересно и легко. Будто бы где-то там, глубоко внутри радовались, что это не очередной поверженный вирусом доходяга, а просто человек…

Мою пропажу обнаружил только Гоша, он-то и обернулся назад. Хотя, вполне возможно, что он сделал это просто так, ведь нас с ним разделяли два человека, откуда он мог знать, что меня нет… Хотя, какая разница: он сделал, что сделал, и когда наши взгляды встретились он лишь с лёгкой улыбкой кивнул, я ответил тем же, обозная, что я снова в строю. В строю, который уже где-то с минуту шёл по неказистому, явно собранному из остовов “загрязнённых” машин, коридору, чьё нутро скрывало в себе куда меньшее количество факелов, нежели виданноё где-либо мною доселе. Оно и правильно: зачем в подобном месте нужно много источников неяркого, неровного света. И так хватит.

“А ведь осветительные приборы с каждым разом становятся всё более примитивными”, – заметил я с некой иронией. Однако мысль было совершенно точной: чем дальше я оказываюсь, тем меньше я вижу лучи ламп накаливания. Хотя, в этом месте данная особенность тоже ясна: тут есть, – если верить словам главы Дворца, – куда тратить электроэнергию.

Только я подумал об этом, как окружение сразу изменилось. Я уже видел подобное, нечто похожее было и во Дворце: сейчас мы находили под зрительскими сиденьями. Только тут арка была не такой широкой.

Я уже видел традиционную одиннадцатиметровую сцену цирка, усеянную бетонным крошевом, и мелкую, серую дымку, висящую над ней. Оградительный, обычно невысокий забор бал убран. Теперь в центре всего находился лишь ровный круг, даже лишённый своего, казалось бы, вечного красного ковра. Ещё пару шагов, и я разглядел то, что было за сценой – очередная арка, из которой, раньше, выходили всевозможные артисты и радовали ненасытный народ. Главное – тут огромные занавески сняты не были, они сильно испачкались, были порваны во многих местах и чуть потеряли свою былую яркость, однако, в отличие от ковра, их почему-то снимать не стали. Может, не хотели: память. Но скорее всего, просто высоко тянуться.

Проводивший нас охранник вышел на арену первым и, сразу же начав медленно разворачиваться по кругу, стал махать обеими руками, будто приказывая кому-то лечь.

“Что это он делает?” – возник вопрос у меня в голове. Я получил на него ответ, только когда сам вышел из под бетонного навеса, державшего зрительские места: кругом, почти за всеми, – через три, – седушками расположились ещё охранники. Я успел взглядом запечатлеть тот момент, когда они все склоняли стволы винтовок вниз, признавая в нас неагрессивно настроенных существ.

Бойцов тут было не меньше полсотни. Ввиду чего сразу пришло понимание что, скорее всего, это и есть основная линия обороны. Потому как подобное выглядело куда внушительнее того, что я видел вначале.

Особое внимание привлёк огромный кусорк бетона, каким-то образом очитившийся на зрительских сидениях B-сектора. От него и разбрасылвались, точнее, уже разбросились, в разные стороны серые, всё ещё твёрдые куски разных размеров.

Откуда он взялся, можно было спокойно понять, лишь только вспомнив лова Игоря. Однако я нашёл ответ по другому поводу.

Воздух тут был сер и пропитан сыростью, из-за чего я и поднял взгляд ввысь: где же ещё искать объяснение подобного, как только не там. Люди вообще часто без особой причины поднимают глаза к небесам. Сейчас же я думал, что моя дальновидность упрётся в серость тутошнего купола. Однако я забыл слова Игоря. А ведь тут он не врал: половины конструкции действительно не было. Сквозь неё виднелся лишь серый, с “привкусом” белого, туман, медленно проникающий внутрь помещения и пронизывающий собой всё вокруг. Делая сам воздух стылым и терпким, притом, что влага, содержащаяся в нём, всё равно чувствовалась, хотя это суспензии не мешало, как и не мешало то же создавать некие странные тени, играющие с воображением…

Но долго разглядывать мне это не удалось. Да и нечего. Требовалось идти дальше, что мы и сделали, проникнув, преодолев старые занавеси, в совершенно иное помещение. В помещение, где и шла вся “жизнь” этого давно забытого всеми места, населением коего были лишь полумёртвые.

Металла во всём Цирке явно было немало, из-за чего и получилось соорудить держатели для “тканей”, скрывающих нечто ужасное от чужих глаз. Держателя всего было два: с правой стороны, и с левой стороны. Посреди них шёл коридор, по которому мы сейчас и шагали. Как я уже сказал, всё, что происходило за клеенчатыми, синими мантиями, нам было невидно… Зато было слышно. И то, что ощущали мои уши, говоря только от себя, мне не понравилось. Мольбы, сиплые вздохи, крик, плач, некие разговоры непонятного содержания вполголоса. Конечно же, это встречалось и раньше, но сейчас, когда ко всему таковому прибавлялась ещё и ранее не виданная, жутковатая игра теней, принадлежащих к неким бесформенным существам напоминающих людей, и полумрак, медленно таявший в воздухе, уступая место полной мгле… Это, безусловно, пугало.. до дрожи.

Вдруг одна часть полиэтиленовой занавеси приоткрылась. Оттуда вышла, насколько я понял, молоденькая медсестра очень миловидной внешности. Нетолстые, щёчки, большие губы, такие же глаза бывшего цвета неба, маленький носик и тонкая длинная коса сзади. Но сейчас она была бледна, как ранее падавший с небес снег. Её губы дрожали, щёки чуть подрагивали а взгляд застыл на одном месте: он была напугана, но пыталась этого не показывать.

Увидев нас, она быстро уткнула глаза в землю и как можно скорее просеменила в противоположном направлении.

В этот момент отличился Боря.

Забыл упомянуть, что девушка была довольно не обычо надета: наверное всё более-менее целое, что она смогла найти, она на себя и надела. Белая, чуть меньшая, чем надо по размеру толстовка, напяленная на черный, больший пуловер – такое нечасто встретишь. Низ тоже был странен: джинсовые шорты, одетые на до сих пор целые лосины… Странно, не правда ли? Но так она выглядела.

На неё же посмотреть и повернулся младший из братьев, попутно присвистнув, провожая взглядом пятую точку девушки. От подобного я сам не удержал и на мгновение повернул голову.. да, там была на что поглазеть.

Когда же устремил свой взгляд обратно, то вместо ожидаемой спины Бориса, я снова лицезрел его лицо. А это всё провожал ту девицу.

Непонимающе ухмыльнувшись, я взглянул тому в глаза и вопросительно кивнул. Боря понял:

– Чего?... – он посмотрел на меня, будто ничего не делал, но отнекиваться было поздно. – Э-эх, ну.. чёрт, не могу я по-другому. Ты видел, какая там попка… Ах, вот это я понимаю.

Парень развернулся ко мне полностью и начал идти спиной, притом чуть повеселев. Не ожидал я в подобном месте такой беседы, но, я же и не ожидал и таких красавиц здесь.

– А-ха, лучше на дорогу смотри, фанат женских прелестей, – посоветовал я, чуть улыбнувшись и скептически взглянув на собеседника.

Тот усмехнулся и, повернувшись на сто восемьдесят градус, вернулся в своё прежнее положение. Но разговор так не закончился:

– А ты чего так в штыки принимаешь. Самому-то что в девушках нравится, а? Или ты из этих.. ну… – он повернулся и недобро посмотрел на меня.

– Ещё раз подобное скажешь – язык отрежу. Тех, о ком ты мне говоришь – убивать надо, и меня к ним ни за что не причисляй. Понял? – но мой взор был жёстче его, ввиду чего Боря и смутился.

Отвернулся и пробурчал нечто похожее на “извините”. Эх.. мелкий ещё, мысли после слов только идут, вот и лезет у него из глотки то, что не положено. Но парня мне как-то всё равно расстраивать не хотелось:

– А в девушках я больше личико ценю, всё-таки, на эту часть тела больше всего смотришь, так пусть же, ха, глаза любуются.

Боря сразу повернулся, только голову, его уста озарила улыбка. Мои – тоже, но притворная. Нет, я не врал, просто пережил больше.. может быть.

– Ну, это тоже правильно. А то, что тех убивать надо, так это вы вообще в точку попали, – тут он вновь развернулся всем корпусом.

Малолетний явно подумал, что я на него обижен или же просто потерял к нему какое-либо уважение. Из-за чего теперь снова пытался вернуть выдуманные им же привилегии при помощи лести: это всегда работало, и работает. Но не со мной, потому как мне не за что его прощать или начинать его больше уважать – пока не за что.

– Согласен, да? – не выдержал, и поддержал беседу я.

– Полностью…

– Малый, хватит голову дурить! – вдруг прервал Борю старший брат. Борис развернулся назад. – Что он там, вновь про свои слабости рассказывает? Не одна ещё не дала, вот он и заглядывается…

– Было у меня вообще-то! – возразил младший, совсем как-то по-детски.

– Ой, да чё у тебя было? Рука только, да и та не с охотой…

– Эй-эй-эй, стоп! – оборвал разгорающуюся семейную сору я, поравнявшись с братьями и став между ними. – А погоди, разве когда секс у мужчины уже был, он перестаёт оглядываться на девушек?...

На этот вопрос Ваня найти ответ довольно долго не смог: только промолвил кучно “нет” и задумался. Этой паузы мне хватило, чтобы понять: эти оба – одинаковы.

– Ну тогда что ты за бред несёшь? Ха, а говори мы вообще о другом.

– Ага, о пидарасах, – вставил неожиданно, злорадно и, в своей обычной манере, беспристрастно Антон.

На данную фразу оценочным смешком отреагировал двигающий самым первым охранник.

Я удивлённо выглянул и обратился к младшему товарищу:

– Ты тоже слышал?

– Нет, я глухой, – охотник скептически посмотрел на меня, затем, увидев в моих глазах понимание своеобразной шутки, продолжил, отвернувшись: – Конечно слышал. Ваш разговор уже, небось, половина заражённых знает…

– И что думаешь по этому поводу? – такой шанс редок, нельзя упускать момент.

– Да ничего не думаю. Верю, что они все уже червей кормят, и всё, – молодой напарник закончил разговор.

Однако, спустя недолгую паузу, идущий рядом с охранником Гоша тихо, печально, но смиренно добавил:

– А мы следующие на очереди.

Всё, теперь точно конец. Продолжение и не требовалось. Но оно состоялось: когда проводивший нас безымянный мужик завернул, в конце всех самодельных целлофановых занавесей, налево, то, пройдя ещё метров двадцать, спокойно оповестил:

– Пришли, – обернулся, провёл по всем нам взглядом, усмехнулся краешком рта, и дополнил: – Вам туда, – указал на дверь, – а мне обратно, – тут он двинулся сквозь нас на свой пост, а, сделав шагов десять, поняв левую руку (правая была в кармане штанов) не оборачиваясь, попрощался: – Удачи.

Мы ничего не ответили: слова были лишними, да и чувствовалось, что ему до них нет никакого дела. Мы только проследили, как фигура с опущенной головой скроется за поворотом, после чего, развернувшись, спокойно взглянули на просыревшую, деревянную дверь, от влаги разбухшую и уже еле-еле влезающую в предназначенную специально арку. Не знаю, может тогда я был единственный, но я будто на подсознательном уровне ощущал, как сейчас идёт безмолвный спор: кто же всё-таки возьмётся за ручку.

Вперёд вышёл, конечно же, человек, обладающий самым большим духом из всех нас пятерых: Гоша. Он, закинув винтовку за спину, – до этого она была у него на животе и использовалась как подставка для рук, – резко провернул давно не встречаемый кругляш и потянул на себя.

Дверь тут же отворилась, дрябло повиснув на петлях.

Комнатушка была маленькая, меньше всех, что мы видели раньше. Четыре стены, три из которых из сырого дерева, кое-где облиплённого наростами плесени. Четвёртой служила бетонная стена вконце, к ней, как уже понятно, и примыкали остальные три, вместе с ржавой койкой, над которой красовлся вбитый в твёрдую поверхность подсвечник с догорающей восковой свечкой. Слева стоял шкаф, на удивление более-менее целый. А вот владельца кулуара мы увидели не сразу.

Понимание того, что нужно было сначала постучаться, пришло, почему-то, мне в голову чуть позже, чем обычно. Некультурно мы как-то поступили… Хотя, какая к чёрту теперь культура?!

– Эм-м, я извиняюсь… – начал Гоша, заходя внутрь, однако резко прирвался, поглядев на правый угол.

Спустя мгновение он ещё и руки поднял. Догадка нашлась быстро.

Дело в том, что ширину помещение было таким же, как и вдлинну, потому как, повторюсь, это было чистый квадрат. А дверь была чуть смещена к левой стороне. Из-за чего то, что находилось у правого края, нам было не видно. Пока не зайдёшь внутрь, конечно.

– Эй-эй-эй, язвините, мы.. мы не, – первым вбежал я, когда уже и молодой напраник приготовился сделать то же самое.

Надо было отдать ему это дело: я никак не мог придумать, что сказать.

Но человек с довольно суровым, худым лицом и ярко-серыми, пострижёнными “ёжиком”, волосами. Прошевелив своими тонкими и прямыми губами спас меня, взирая на нас очьне недобро:

– Васш сштучаться не учили? – он немного шепелявил, ввиду чего уровень его мужественности, выраженный в лике, чуть падал.

Но не на много: прибавлял не раз сломанный нос и чётко выделенные скулы.

– Я ещё раз извиняюсь, мы как-то не подумали, – с поднятыми руками начал оправдываться я.

Но меня вновь перебили. На этот раз Антон. Он, неожиданно войдя внутрь, направил ствол “калаша” точно человека, при этом порекомендовав своим вечно спокойным голосом:

– Может пушку опустишь всё-таки.. нехорошо в гостей целиться.

Но мужик в белом халате не собирался выполнять “вежливое” требование. Он всё так же “перекидывал” мушку то на меня, то на Георгия. А теперь, когда появилась и третья сторона, он начал косо посматривать и в тот бок.