Глава восемнадцатая: туннель номер два

В нос ударил мерзкий, терпкий, невероятно сильный запах гнили и кала.

На чьей территории мы находимся, уже ни для кого не было секретом или загадкой.

– Встать в круг, включить фонари! Будем обороняться, сколько сможем! Насядем светом – они сами отстанут! Главное – не бежать, не трусить: все важны! – не своим голосом быстро прокричал Дима и стал спиной ко мне.

Вот это попали. Хотелось верить, что обойдётся без лишней стрельбы: я не успел “подвести” автомат под себя, а это очень плохо.

Хотя, кого я обманываю, мы тут же и поляжем: против такого количества врагов на малой площади у нас немного шансов…

Какофония звуков вокруг никак не свидетельствовала о дружеском намерении хозяев станции.

Послышался первый рык, тоже многоголосый – предшественник атаки. Потом резкое поднятие тембра голоса существ и… они побежали на нас. Не все, конечно, но несколько точно. Как я понял?.. неожиданная перемена звука и следуемое за подобным действие – инстинкт большей части мутантов.

– Главное выловить их из темноты! – прозвучало последнее наставление нашего провожатого.

Лучи света зашарили повсюду. Рядом со мной стоял Гоша. Он преимущественно освещал стену и пути, я же зациклился на перроне.

Выхватывать невидимых врагов было не так уж трудно: их было немало. Шарахаясь света они бежали прочь, но численность их нападения становилась всё больше – с этим рождались и бóльшие проблемы.

Теперь вопрос состоял более не в том, выдержим мы или же нет: наша судьбы была уже предрешена и увенчана не самым лучшим концом. А в том: у кого первого сдадут нервы и он начнёт стрелять… Почему-то мне казалось, что таким человеком буду именно я.. действительно был уже на пределе.

Колени тряслись, воздух в лёгких спёрло. Лицо залилось потом. С каждым новым мельканием бестии в луче фонаря становилось всё хуже и страшнее. Ноги казались ватными и больше меня слушали (мелкими шажками пятились назад), руки отказывались держать автомат. Вой улепётывающих существ давил на уши из-за чего голова просто перегружалась и шла кругом. Каждый раз я замечал, что инстинкторы всё ближе подходили ко мне. В один момент я не выдержал и просто.. по ногам потекла тёплая жидкость…

Да, это был действительно позор.

Я хотел было выстрелить, но вместо этого опурился прямо в штаны, при этом продолжая ворочать стволом “калаша” из стороны в сторону, пытаясь сдержать ярусную атаку хозяев подземки.

Позор ли? Может быть…

И тут кто сдался.

Как оказалось, это был Антон. Он стоял вторым слева от меня: между Гошей и Юлей. Защищал как бы два подхода: со стороны туннеля и рельс. Ещё следил и за сводом, по нему же он и открыл огонь.

Вниз рухнуло безвольное тело. Попал.

Твари это явно почуяли, так как атака стала ещё более настырней и агрессивнее. Кое-откуда и вовсе донёсся яростный клич.

Мы их разозлили. Теперь всё было действительно кончено…

Эх, ну что ж, как там говориться, “если уж помирать, то с песней”. Для меня лучшей мелодии, нежели биение затворного механизма о крышку ствольной коробки – не существовало. Ну, это, конечно, образно.. однако на тот момент только такие мысли были у меня в голосе.

Послышались выстрелы со стороны Димы. Даже он сдался.

В общем звуковом фоне я не мог точно разобрать, но мне на секунду показалось, что он закричал. Нет, это не был испуганный визг, это был победоносный, ярый, жёсткий клич души… Хотя, наверное, мне всего лишь послышалось.

Всё пора бы и мне смериться с судьбой. Я положил палец на крючок и даже чуть надавил, как по станции раскатисто прошлось:

– ОСТАНОВИТЕСЬ! – от неожиданности я чуть не упал.

Голос был человеческий, но сильно исковерканный. Конечно же, он был силён, очень, но только… Кому он принадлежал?

Кроме нас прекратили шуметь и инстинкторы. Они все вдруг резко пропали, спрятались по своим углам и норам. Затаились. Или же нет?

Я успокоил дрожь в коленях. Не о конца, правда, но частично. Переставил палец под спусковую скобу и второй рукой чуть дотронулся до штанов.. чёрт, как я только так умудрился? Нет, всё-таки это позор. Хотя вокруг сплошная темень, вряд ли кто увидит…

Сзади послышалось копошение. Я не стал оборачиваться – обстановка вокруг сейчас важнее, и кому-то надо за ней следить – но догадался, что кто-то кого-то поднимает с земли. Может, Юля упала, от голоса мгновенно разразившегося над станцией.. а кто ещё? Хотя, кто его знает. Сейчас не об этом заботиться надо.

Вдруг спереди мой луч выхватил из мрака чужой чёрный балахон. Его владелец приближался к нам, и это пугало…

Я начал поднимать фонарь, как раздался голос:

– Уберьите, пожалста свет, – коверкано пробасил некто. – Я не сделаю зла.

Только спустя секунду, осознав сказанное, я нехотя медленно перевёл луч обратно на невидимые ноги.

– К-кто ты? – произнёс, чуть заикнувшись, Гоша.

– Глава этого посъльения. Если вы хотите пройти, мы пропустим. Но толко, прошу в΄ас, не чините разрухи, – говорило существо медленно, но громко.

Видимо, это его голос громоподобно разнёсся над Тракторным заводом.

Ему плохо давались слова, но он пытался говорить как можно более внятно, из-за чего неестественно упускал некоторые слога…

– Так, я прошу прощения, однако… С вами можно договорится? Неужели вы ещё помните человеческую речь? А если да, то зачем нападаете на нас? Я как-то не очень хорошо это понял, – вышел вперёд Дима.

Он произнёс всё это очень странно, будто всю жизнь ждал этой встречи и этого разговора… А может ему просто… А кто его знает, я его часто понять не могу.

– Не надо так говорить, - начал отвечать интстинктор. – Мы тожъе людъи. Просто не такие, какие вы. Вы всюду сеите страх и разруху, мы не хотьим допстить такого в нашем общестъе. Мы просто не хотьим, чтоб вы проникли к нам. Тогда вы научте наших детей жестокости, а мы не хотьим этого. Вот и защаемся. Но вы тожъе не хотьите кого-то тут убить, поэтому так долго не стрелъяли. Я понъимаю, вы оборонялъись, но всё-тки убили некоторых наших собратьев. Но до этого… – он что-то задумался. В его словах явно просвечивалось противоречие, что меня и напрягло. – В общем, если хотьите идти, то идите. Мы мешать не станем. Если будет по-другому, можъете убить менъя.

– А посмотреть на лицо твоё хотя бы можно? – подозрительно спросил Антон.

– Я такой же, как и мои людъи. Не переношу свет. Лучше уж просто застрельте.

– Ха, ну ладно, – шёпотом проговорил парень.

Неужто в нём опять жажда убийства заиграла. Или это от того, что он долго музыку не слушал? Кто его вообще знает…

– Ну как, пойдём? – послышался голос Гоши у моего левого уха.

Он спрашивал с предостережением, явно чего-то опасаясь. У меня дела, касательно страха, состояли не лучшим образом.

– Говорила же я, что это плохая идея. А сейчас и докажут вам это, но не я уже… Подохнем тут, как и не было нас, – забубнила где-то в стороне Юля, но никто не обратил внимания.

– Ого, я даже не думал, что они ещё говорить умеют, – всё о своём рассуждал Дима.

– Ну, если все эти обратно разом кинуться, долго нам не продержаться. А так хоть какой шанс. Терять всё равно нечего. Почему бы и нет? – просто сказал вслух я свои мысли.

– Как это терять нечего?! Мне есть что… – начала было “искательница”, но её же напарник быстро оборвал бесполезные, но очень громкие изречения.

– Юля, сейчас лучше помолчать. Если тебе действительно есть, что терять, то лучше уж попробовать, чем умереть, предварительно сдавшись.

– Подожди, а тебе? Тебе что, нечего терять? – уже тише спросила девушка.

– Вот как раз потому, что у меня есть то, что я могу потерять, я и хочу попробовать, – в своей привычной манере сказал Дима, и я прям спиной почувствовал, как они посмотрели друг на друга.

Хм. Странный народ: влюблённые. Им всё как-то иначе кажется. Не как всем. А мне лучшем, чтоб как всем виделось – так внимания куда больше посвящаешь явным вещам, а не придуманной душевной близости.

– Мы согласны, – наконец сказал я.

Может быть, я сказал за всех, но по-моему так было даже лучше.

– Тогда прошу, – пробасил силуэт и отошёл чуть в сторону.

Луч моего фонаря продолжал следить за его ногами, спрятанными под полой то ли плаща, то ли рясы. Так, на всякий случай.

– Антон, – тихо позвал я, начав движение.

– Чего?

– Как только пройдём его, продолжай следить за ним. На наги свети. Если что, сразу на глаза перенаправ…

– Понял, – довольно жёстко оборвал меня напарник, но это в его манере, я уже привык. Странно, что он вообще меня послушался.

Когда тёмная фигура оказалась в метре сбоку от нас, ничего не произошло. Нервы напряглись до предела, но никакой опасности не наблюдалось.

– Я прощу прощенья за то, что, можъет, много прошу, но, пока вы тут, не могу не спросъить. Не могли бы вы нам дать немного вашъей ед΄ы? Если есть, конечно… А то голдайт мой народ, так и фиклии свои ест начнём…

Мы остановились. Такого вряд ли кто ожидал. Я не решался открыть рюкзак и вывалить свои припасы: самому нужны.

Тут со стороны Гоши послышался резкий вжик молнии. Потом раздалось характерное копошение в сумке, затем удары жести об жести – банки тушёнки.

– Держи, – негромко произнёс напарник, в свете на мгновение появилась его рука, и я услышал, как на рельсы упали несколько консервов.

– Благодарен, – угрюмо сказало существо, но с места не сдвинулось.

Значит, потом поднимет, однако мы этого уже не увидим. Да и не нужно нам, единственное, что нам надо – продолжить путь. Что мы и сделали. В прежнем порядке мы дошли до тоннеля, как вдруг в спины прилетели заставшие вздрогнуть от своей громкости слова:

– Прощайте, путники. Вы сдел΄али правилно. Дальше вам они не понадобятся. Вас всё равно Страж не пустит…

Всё, и больше ничего…

Мы не обратили на это сильного внимания. Кто его знает, что он там может говорить. Бредни этого сумасшедшего вряд ли хоть каким-то боком относятся к нам. “Кто зна-ает…” – загадочно произнёс чужой голос в моей голове. Уже привык: не отреагировал.

Хотя странно как-то. Ведь не я же это думаю, однако вроде произношу – мысленно – именно я. Не понятно. Может, раздвоение личности? Да-а, надо будет получше в себе разобраться. А то других понять пытаюсь, когда себя толком не знаю.. хотя, что тут странного: так все люди делают.

Этот пролёт между станциями был обычным. Мы по такому недавно проходили – ничего нового. Куски тюбингов на рельсах, ржавчина, тихое, давящее на мозг, капание воды где-то вдалеке.. или совсем близко? Чёрт, наверное – единственное, что бросало в дрожь. Очень трудно понять и определить, и из-за этого страшно. Хотя, неизвестность всегда пугает. Будь я один, уже бы совсем нервы сдали, а так спасительные луч фонарей товарищей хоть как-то помогали мне держать связь с реальностью: я не один, со мной люди, я не сошёл с ума.

Тут я вспомнил, что до сих пор не разобрался со своим автоматом. Вот блин! Этот вопрос в долгий ящик отлаживать никак нельзя! Я и не собирался:

– Эй, люди, может кто посветить? У меня тут проблема с калашниковым, надо бы разобрать да… – я, попутно снимая с плеча оружие, начал чуть приостанавливаться, показывая свои намерения.

Весь свет неожиданно сконцентрировался на мне, ввиду чего пришлось прикрыть глаза рукой. Тут Дима сказал:

– Саш, ты чего, сосем уже… Потом разберёшься. До Дворца дойдём, там уже чинись. А здесь.. ты только вокруг посмотри, – я не видел его лица, но примерно знал, что оно изображает: гримасу непонимания, как бы задающую вопрос “чего?”. Да, что-то я вообще дал маху. Туман мелким слоем ложился на стылые, покрытые тонкой плёнкой льда, рельсы. Он завуалировал все двери боковых помещений, покатые стены, округлый потолок, мелко флюоресцируя в свете фонарей, тем самым забирая все лучи себе, не давая пройти им дальше. Он был хозяином этих земель, он вгонял в ужас, и не давал расслабиться ни на секунду. А если кто-то умудрялся, то наказывал. Сейчас я чуть не сделал такую страшную, непоправимую ошибку. Но меня успели остановить. – Ты хоть думаешь, что предлагаешь?

– Вот именно, задерживаться не на секунду нельзя. Чем быстрее выберемся, тем лучше и тем быстрее ты разберёшься со своим “калашом”. А сейчас лучше оставь эти мысли, – как-то сурово, даже жёстко, сказала Юля.

Её фонарь повернулся и побрёл дальше. Вскоре её примеру уподобились и остальные. Я в их числе.

Чёрт. Неловко как-то вышло. Вроде и неглупый, а такое сказанул… Эх, а хотя, чего это я неглупый? Слишком самоуверен: все люди глупцы, иначе не сотворили бы то, что.. ну, в общем, вы поняли.

Погрузившись в свои не совсем весёлые, а даже более стыдливые, мысли, я не заметил, как из открытой двери, ведущей в кулуар технического персонала, выбежала пара крыс.

Должен признать, данная неожиданность меня чуть напугала и даже успел снять с предохранителя (слева послышался ещё один аналогичный щелчок – не я один такой), как справа донеслось:

– Эй-эй-эй, мужики, вы чего? Успокойтесь. Тут лучше не шуметь. Забыли, что ли? – и вновь это непонятное, правда, на этот раз мало ощутимое, но всё-таки присутствующее стеснение чего-то, слышимое в голосе Димы.

– Ах, чёрт, извини, что-то я совсем уже…

Начал было я, как Антон перебил:

– А если бы они напали, – жёсткий, бесстрастный голос как всегда точно и ясно показывал хладнокровность своего владельца.

– Ну вот если бы… – послышался шутливый голос Гоши.

Но он тоже не успел договорить.

– Вот если бы они напали, тогда бы и стрелял. А так не сотрясай зря воздух, - быстро прокомандовала Юля и первой пошла вперёд.

Что-то с ними неясное. Но, если посмотреть на себя, то у меня ничуть не лучше. Так что нечего…

Проходя мимо коморки, я заглянул внутрь. Прямо у выхода лежал труп человека с полностью обглоданными ногами, торс же его был цел: замерз и мумифицировал, а под рукой находился какой-то, вроде бы, картонный прямоугольник. Я аккуратно взялся за его край и чуть потянул на себя, что странно – вытащил сразу. Блокнот… Многие страницы ранее, видимо, были сырые, теперь же от минусовой температуры они просто слиплись… Ладно, возьму с собой, может, потом почитаю: быстро сняв рюкзак, я кинул находку в него, после чего вернув петлю на прежнее место на плече. Дальше от мертвеца шёл небольшой коридор и заворачивал налево. А вот оттуда уже мелкой рябью бил слабый зелёный свет. Что же это?.. Он был очень слаб, но всё равно виден. По коже пробежал холодок. Я ступил на порог, как вдруг, неведомо откуда взявшийся порыв ветра, принёсшего собой запах озона и крови, вытолкнул меня обратно.

Чт-что это было? Колени начали трястись. Мокрота в области паха ещё не прошла, поэтому довольно свежие воспоминания о моём недавнем позоре заставили чуть успокоиться нервную систему, приказ сделать только одно: уйти отсюда как можно быстрее.

В добрых метрах двадцати от себя, я еле разглядел свет фонарей моих напарников. Мгла была настолько густой, что ещё бы чуть-чуть, и я правда потерялся. Тогда бы обедом для крыс стал уже я.

Неужели никто не заметил, что я отстал? Как так, неужто… Волнение и страх прильнули с новой силой, и я опрометью кинулся товарищам вдогонку.

– … а, Сань?... Сашка? – услышал я голос Гоши, догнав своих спутников.

Сначала он был вопросительный: он явно задал мне некий вопрос. А затем, спустя небольшую паузу, стал резко настороженным – мысли о моей пропаже постигли его голову. Но я уже был на месте.

– Чего? – посветил я на него фонарём.

– А, вот ты где… Чёрт, убери его от меня.. о, вот так. Чего не отвечал?

– Ай, да так, задумался просто, – луч бродил теперь по коррозийным шпалам.

Рассказать о том, что только что случилось, я не решился.

– Аха, ну ясно тогда. Ты любитель этого дела. Но всё-таки, что думаешь по поводу Стража?

– Какого стража?

– Ну того, о котором тот.. как там его.. инстинктор, вот, говорил…

– А.. ну-у, не знаю. Мутант, наверное, какой. Они его боятся, поэтому и почитают…

– Вот именно, что это может быть мутант. А справимся ли мы с этим мутантом… – раздался голос Антона, он скорее не спрашивал, а просто рассуждал вслух, подбрасывая остальным тему для раздумий.

– Ну это мы сейчас и узнаем, – сказал вдруг Дима и шмыгнул носом.

Взгляду открылся круглый проём выхода к станции. Через него на рельсы, оголяя ледяную корку, падал свет. Он был слабый, такой, когда солнце заслонят свинцовые тучи и сквозь них еле проходят лучи.. так, стоп, не может быть.

Одна очень странная догадка пришла в голову, но я не хотел в неё верить. Но пришлось: когда прошли ещё пару десятков метров, охнули и удивились все.

Перед нами открылась Пролетарская. Мраморная лестница, находившаяся, насколько я помню, только с одной стороны, была на половину разрушена. По ней непрерывным мелким ручьём стекала вода. Саму станцию окутывал сизый туман, прямо витавший в воздухе над кучами мусора и гнили. Но главным было не это.

Посреди потолка зияла, окаймлённая арматурными прутами и толстыми, свисавшими вниз, кабелями, немалая дыра, уходящая вверх. Через неё сейчас на перрон капал неслабый ливень и еле проникал свет зашедшего Солнца.

– Охренеть, – только и сказал Гоша, глазея на прореху и отключив фонарь.

Дима тоже наблюдал за этим чудом, широко раскрыв рот. Юля же медленно шла по рельсом, не сводя глаз с пролома: явно пыталась рассмотреть, что там над ним.

Мне было тоже это интересно. Антону, видать, подобно нам.

Только он выбрал способ проверки оригинальней: залез на саму платформу и пошёл по направлению к дождю. Я решил последовать за ним.

Когда я смотрел на эти фигуры в тумане. Этот урывок потока воды, спускающегося с небес, стучащего по мрамору только в одной точке пространства, а не по всей площади. Свет, являющийся прощанием Светила и никак не могущий перебороть давно рождённую здесь тьму, чьим помощником являлась молочная суспензия. В голове слаживался некий пазл, составляющий очень важную для меня, и интересную для других метафору. Но какого-то куска не хватало, из-за чего у меня никак не получалось выявить её окончательно…

Мои мысленные изречение прервал некий лежавший на полу предмет, об который я умудрился споткнуться. Чуть не упав, я остановился в последний момент, когда покрытый гнилью бетон уже был в сантиметрах пятидесяти от моего лица, и выпрямился, оглянувшись назад.

И ужаснулся: на полу, прямо передо мной, лежала оторванная голова некого мужчины…

Глава девятнадцатая: Твой худший враг – это Ты. Но…

В первое мгновение я чуть не упал от неожиданности. Ноги подкосились, автомат инертно занял своё место в руках, еле удалось сохранить равновесие и не пасть задним числом на стылый бетон.

Лишь спустя секунду я понял, что выгляжу как придурок: целюсь из АК в неживой предмет.

А ещё чуть позже и вовсе понял всю целостность совершённой мною глупости: данная часть тела никак не принадлежала живому человеку. Открытые глаза, мечтательно уставившиеся вдаль, навеки застывшая улыбка, золотистый отлив, еле видимый в тумане… Статуя, причём бронзовая.. или медная.. не знаю.

Да, точно, как же я мог забыть! Пролетарская – почти что близнец Партизанской, отличалась малыми деталями от своего побратима. Одной из них была как раз статуя, стоящая с одной стороны перрона, и всего одна лестница, расположенная напротив. В честь кого она была возведена… Я без понятия. Может, какому герою, может одному из тех Стахановцев: великих героев труда прошлого века. А может ещё кому – мне не известно.

Сейчас, у своих ног, я видел часть данной скульптуры.

Посмотрев на неё немного, я улыбнулся. Затем хохотнул. А после и вовсе рассмеялся, представляя, как только что собирался стрелять в это…

В полголоса смеясь, я обернулся, показывая пальцем на голову неизвестного мужчины, собираясь продемонстрировать её остальным, при этом поделившись столь неприятной деталью, как моя оплошность.

Как только мой взгляд один раз пересёк станцию, лицо сразу же приняло взволнованный и серьёзный вид: никого из моих напарников вокруг не было…

Ни единого. Ни Димы, ни Юли, ни Гоши, ни Антона, никого…

Они будто испарились, исчезли, пропали бесследно и бесшумно… Но как такое могло быть, ведь только что они были здесь? Да и не могли они не заметить моего замедления и небольшого отвлечения на чужеродный объект. Как так-то?

Или же это значит, что уже тогда их рядом не было… Уже в тот момент.

– Э-эй… Люди-и? Вы где? – зачем я это выкрикивал? Наверное, просто боялся, боялся представить, что остался один. Ведь людям всегда страшно находиться в одиночестве.

Туман стал гуще. Редкий, слабый свет, идущий сквозь прореху в потолке, поблек. Платформа погрузилась почти в полный мрак. По спине благодаря моим мыслям и этому факту пробежали мурашки. Руки сами медленно схватили цевьё и рукоять “калашникова”. Дрожащие пальцы отказывались сцепляться, ввиду чего становилось ещё хуже: чувство неполной безопасности всегда теребило разум людей.

Сделав несколько шагов по суспензионному ковру, покрывшему всю станцию, я сглотнул и ещё раз позвал:

– Ау-у.. вы… – закончить я не успел: с противоположной стороны, по лестнице спускалась некая фигура.

Я не мог разглядеть, кто это, или что это. Но было одето оно в чёрный плащ, сильно развивающийся в стороны, даже не имея на это каких-либо причин: ветра не было абсолютно. Чуть позже я осознал, что он не просто развивался, он левитировал, держась всё время на одной высоте… Тогда мне стало действительно страшно.

Резко вцепившись в оружие, я направил его на незваного гостя и прокричал:

– Эй! Ты кто такой?! – я пытался говорить всё это как можно боле уверенней, но голос всё равно предательски дрожал, а в горле то и дело возникал мелкий комок, заставляя осекаться на полуслове…

Фигура, будучи уже где-то в трёх ступенях от конца, остановилась. Застыла на месте. Повисев в воздухе ещё чуть-чуть, полы её плаща тоже опустились. Лица я не видел до сих пор, зато теперь мне были видны рукава: тоже длинный, с висящими с них лоскутами ткани, некоторые из которых доставали аж до земли. Оно просто стояло и, наверное, смотрело на меня. Испуганного, ошарашенного, ничего не понимающего... Человека, который сейчас, обливаясь холодным потом, еле удерживая в трясущихся руках автомат и пребывая в немом ужасе, медленно пятился назад. В общем, сейчас оно смотрело на худший пример человеческой расы…

Свет из дыры вверху стал литься, будто бы, вовсе. Теперь я не видел ничего, кроме фигуры спереди и плотной, молочной, медленно витающей пелены под ногами.

Нервно облизнув губы, я почувствовал солоноватый привкус пота… Что со мной? Почему мне так страшно? Неужели это нечто завладело моим сознанием и теперь просто контролирует его?

Ответить на эти вопросы я не успел: существо подняло руку, и тут моя психика просто не выдержала.

Закричав, я нажал на курок. Но вместо града пуль, по ожиданию поющего с моим кличем в унисон. Раздался лишь слабый писк осечки.

Щёлк…

Я мигом заткнулся и осоловело посмотрел на автомат. Потом на фигуру. Вновь в страхе нажал на спуск. Щёлк…

Ничего…

В полной тишине, повисшей вокруг, эти осечки раздавились ещё громче, захватывая собой всё открытое – небольшое – пространство, а вместе с ним и разум, уже предвкушающий скорую гибель…

Как так. Неужели это оно (существо)… Или же просто я не доследил за состоянием оружия и теперь поплатился… Эх, чёрт, ведь сколько раз говорил себе, что надо.. НАДО! Но…

Завершить мысль я не успел: вдруг туман подо мной прогнулся, резко подкинув вверх, не на много, на метра два. Вскрикнув от неожиданности, я мельком взглянул вниз: фигура находилась уже на середине перрона. Все полы и лоскуты её плаща размеренно развивались в воздухе.

Однако этот образ я лицезрел лишь мгновение: потом меня резко швырнуло в стену у памятника. Удар я толком описать бы не смог, скажу только, что это была очень быстрая и очень сильная боль, от которой зазвенело в ушах, и от которой моё сознание померкло.

Но не мир. Мир вокруг наоборот вспыхнул, озарился всеми своими красками, предстал передо мной в пугающем великолепии. А потом также потух…

***

– Охо, давно не виделись, – раздался весёлый голос, явно принадлежащий некому, пока не видимому мною, молодому парню.

Его образ складывался у меня плохо, ибо подобным тембром обладают многие. Или же наоборот, никто? А складывается такое чувство, что в нём соединены все. Поэтому и трудно…

– Теперь ты ко мне явился в таком виде… Ха-ха, ну что ж, так тому и быть. Мне не привыкать наблюдать твои разносторонние перемены внешнего вида. И как же тебя поприветствовать в этот раз… Хм, как-никак несколько сотен лет прошло… Хотя, вроде мало что изменилось. Так что давай, ха, как обычно…

Тёмная пелена перед глазами стала медленно отступать. Контуры помещения, в котором я находился, вырисовывались всё больше, но как-то блекло: мне казалась, почему-то, что всё белое. Из-за данного обстоятельства, я не мог оценить размеры комнаты, однако человек, медленным, размеренным шагом двигающийся ко мне, казалось, был довольно далеко… Но вот секунда, и нас разделяет меньше пяти метров.. но.. но.. как такое могло произойти, ведь он только что…

– Ну.. здравствуй! – продолжая медленно идти, он сначала (на первом слове) чуть пригнул голову и поднёс к виску ладонь, исподлобья, с добродушной ухмылкой сияющих зубов, продолжая смотреть на меня. А затем, произнеся как-то по-простецки, привычно, но с воодушевлением вторую часть приветствия, остановился, резко, с неизменной ухмылкой, выпрямив шею и отведя руку в сторону, повернув лицевой стороной ко мне: как бы салютуя.

Это был, как стало мне известно ещё раньше, парень. Молодой, точно не старше меня. Довольно высокий, под метр девяносто наверное, и с длинными тёмно-коричневыми волосами. Из одежды на нём была только белая, сияющая чистотой набедренная повязка, причём довольно немалая: до колен. Ноги босые, спортивный торс оголён, однако по нему было видно, что чувствовал он себя более чем уверенно.

Я же стоял и не понимал, что происходит, где я нахожусь, кто это такой и где мои товарищи?...

Но на его лёгкое приветствие, припорошенное абсолютно не ясной для меня начальной речью, я всё же смог ответить:

– А.. а.. ага, – я будто увидел себя глазами того человека: скованный, с неуверенной, глупой улыбкой поднимающий в знак приветствия руку молодой человек, облачённый в…

Так, стоп! Какого?!

Я резко отпрянул на шаг назад и посмотрел на себя. На мне была чистая, белёсая ряса, покрывающая всё тело. Всё было сокрыто: руки, ноги, туловище – всё, кроме, конечно, головы.

Изумлённо смотря на длинные рукава, я расслышал:

– Ха. Ну как? Нравится? Уверен, ты в шоке…

Я поднял на незнакомца подозрительный, чуть злобный взгляд, попутно медленно спросив:

– Ты? Кто такой? – на последней фразе я выпрямился в полный рост: надо же было и себя показать.

Парень недолго посмотрел на меня. С его уст не сходила приветливая ухмылка. Затем он чуть пригнул голову, положив руки на бока, и рассмеялся в полголоса.

– Аха-ха-ха, уух.. и всегда так, – поднял обратно на меня взгляд: насмешливый, уверенный. Завалился на одну ногу и сказал: – Я – это Ты.

Впав в полный ступор на пару секунд, я не сразу осознал, что незнакомец присел.

Да, он именно присел, причём не на корточки, а на что-то.. что-то невидимое мне. Как на стул.

Выпав из замешательства, созданным подобным заявлением, я, с негромким воскликом, отпрянул назад и чуть не упал: парень сидел, закинув одну ногу на другую и насмешливо смотрел на меня, подперев рукой щеку.

– Чт.. что.. что за.. Что это?! – наконец смог выговорить я, показывая пальцем на пустоту под ним.

В глазах моего собеседника показалось истинное удивление, затем он посмотрел в мною указанном направлении (под себя), вновь обернулся на меня, – всё с тем же недоумением во взгляде, – обратно под себя. После уставился на секунду в белёсый пол, и, ударив себя по лбу, с криком понимая сказал:

– А-а… Точно! Ты ведь ничего не помнишь. Э-эх, ну что ж, – он встал во весь рост, и прошёлся перпендикулярно в право от меня, – придётся заново всё объяснять. Уф, моя нелюбимая часть.. но, что поделаешь… – его взгляд вновь вперился в меня, теперь он был более интересующийся и слегка прищуренный. – Хотя-я, если тебе, конечно, интересно… Тогда я попробую всё объяснить… – на устах нового приятеля появилась дружелюбная улыбка во все его белоснежные зубы, однако через мгновение она исчезла, по вине добавленной им фразы: – Опять.

Пару секунд я силился понять, что за бред он несёт, однако так я не смог. И когда сдался, мне ничего не осталось, кроме как задать свой вопрос заново. Так я и сделал: с гримасой полного непонимания происходящего, я попытался перевернуть ситуацию так, чтобы казалось, будто ничего не понимаю не я, а он… Получилось не очень:

– Кто.. ты.. чёрт возьми.. такой? – говорил я медленно, невольно отходя назад.

Кулаки сжались автоматически. В любой момент я был готов принять бой или отразить атаку этого, пока неизлучающего никакой опасности, человека. Но, как говорится, в тихом омуте…

– Вау.. у кого-то заело, – парень посмотрел на меня как на дебила и демонстративно цокнул языком.

Затем развернулся, и пошёл уже ко мне.. Правда, шагая в одной плоскости: держась от меня на расстоянии.. явно чувствовал мои не самые лучшие намерения.

– Повторюсь, уже в тысячный раз, – и это не метафора, – Я – это… – вдруг он остановился, обернулся на меня, чуть ухмыльнулся и продолжил: - А хотя знаешь, ха, как-то странно выглядит. Не правда?

Развернувшись он зашагал обратно, на этот раз скрестив руки за спиной.

– Что.. странно? – я же продолжал стоять посреди (или не посреди) полностью белого помещения и следить за движениями незнакомца, задавая странные вопросы.

– Как что? То, что человек спрашивает у другого, кто он такой, толком даже не зная, кем сам является… А? Неужели, не забавно? – он посмотрел на меня взглядом, предвкушающем нечто великое, но в то же время излучающем.. как бы так выразится.. интересующую злобу. – Вот Ты? Ты, кто такой?

Я уже было открыл рот, но вдруг будто язык проглатил. А ведь действительно. Кто Я? Скажу, что Саша, так для него это особо ничего и значить не будет. Саш раньше было много, да и сейчас, надеюсь, пара найдётся. Так что, что это для него? Ничего. Скажу: “Человек”. Так и он Человек.. тоже ничего особенного. А ведь, вроде бы, я должен являться некой Личностью, не так ли нас учили… Но, вроде как, и не являюсь.. хотя и должен. Но, если так.. То, кто же я?

Не понятно зачем, я поднял руки, разжав ладони и приблизив к лицу. Ожидая, что сейчас увижу привычные узоры на мозолистой, грязной коже. Но увидел только шелковистую, молочного цвета ткань робы.

– Ха, вот видишь. Ты тоже не можешь ответить, кто ты есть, – это был вновь мой собеседник. Я посмотрел на него. Теперь он сидел рядом со мной, но не как раньше, а как-то по-буддистки, и понимающе глядел на меня. – А я, знаешь ли, могу. Да вот только, не время сейчас: не поймёшь ты.

– Так объясни таким образом, чтобы понял, – я опять подозрительно посмотрел на спину незнакомца, который вновь встал во весь рост и теперь отдалялся от меня.

– Ха, я это и собираюсь сделать, – парень остановился, скрестил руки, со вздохом потянулся. Затем его руки упали обратно вниз, а голова так и осталась смотреть вверх.. куда-то в неведомую даль. – Ты вообще хоть раз думал, кто МЫ такие?

И что я, скажите, пожалуйста, должен ответить на подобный вопрос? Да откуда мне знать. Я не философ и не культуровед чтобы о подобном размышлять… Однако, ответить всё же стоило:

– Эм… Нет, – вот так просто, чуть наклонившись, – пытался увидеть его выражение лица, – произнёс я.

– Ха, ну вот… И я тоже, нет. Но тайны всегда открываются легче тем, кто не ищёт на них ответа, но долго его ждёт. Я прождал очень долго, и был вознаграждён. Не сказать, что мне так уж была нужна эта награда. Хотя теперь, не скрою, с ней как-то проще смотреть на жизнь…

Я до сих пор не понимал, что происходит, зато начал чуть понимать, что говорил мне тот незнакомец. И, сказать по-честному, стал даже прислушиваться.

Как оказалось далее – не зря.

Он резко опустил голову, вздохнул полной грудью, а затем шумно освободил лёгкие. Простоял так пару секунд, после чего, повернувшись ко мне на одной ноге, с улыбкой сказал:

– Понимаешь ли… Э-эм.. как тебя на этот раз именуют?

– Саша…

–О! Понимаешь ли, Саша, – это слово он как-то выделил интонацией, при этом подняв согнутую в локте руку, будто держа бокал, а потом, пребывая в такой позе, начал расхаживать по помещению, продолжая рассказывать: – Мы – это то, что у нас есть. Ведь так… Однако, если у тебя ничего нет.. ну, я имею в виду в материальном плане.. то что тогда получается? И тебя нет?.. Ха-ха, конечно же, подобное объяснение – полный бред. Ведь даже так, Ты всё равно ЕСТЬ. И не может быть иначе. Но почему же, если у тебя ничего нет?.. А потому, что чем-либо считаются не только физические ценности. Ведь, у каждого есть разум, чувства, мысли… Но, самое главное и, конечно, самое спорное – ДУША. Многие считают, что её нет. Но, ха, должно же быть что-то, что соединяется всё твоё естество воедино. Ведь человек – это не математическая машина с мозгом, и не чувственный кусок мяса с сердцем. Это полностью свободная духовная сущность, запечатанная в телесной оболочке, из-за которой, собственно, вы до поры до времени и не получаете Полнейшую Вольность… – его руки упали на бёдра, а взгляд не на долго уткнулся в меня. Как бы просканировав с ног до головы, он улыбнулся, после чего медленно сел. – Аха, смешно выходит, не правда ли, вы боитесь того, что делает вас свободными…

Должен признать, данное высказывание меня немало поразило. И я даже ещё не успел обдумать всё, что услышал, как машинально спросил, жаждая продолжения:

– Чего боимся? – последовав примеру крайне занимательного незнакомца, я также медленно опустился на невидимый пол.

Он усмехнулся:

– Смерти.

Меня охватила оторопь. Не на долго, это довольно быстро прошло, однако такого я не.. хотя, он сделал много того, чего я никак не ожидал, так что вообще странно, что я до сих пор удивляюсь.

Однако это слово. Неужели он имеет в виду, что чтобы стать свободным, нужно умереть?!

– Не совсем так, – вдруг сказал парень.

Я удивлённо посмотрел на него. Почему он произнёс эти слова, ведь никто ничего не говорил только лишь я…

– Вокруг, на многие световые года, ни звука. Так что можно было бы думать и потише… – сначала он обвёл руками невидимое пространство, после чего, вновь подперев щёку рукою, посмотрел на меня и улыбнулся, во весь рот, но как-то.. будто виновато.

И только после этой улыбки ко мне пришло озарение:

– Ты! – я подскочил с места, быстро пятясь назад, ошарашено смотря на чтеца моих мыслей, при этом глупо и испуганно показывая на него пальцем, будучи не в силах вымолвить ещё слова.

– Тихо-тихо, всё хорошо. Успокойся ты. Лучше присядь обратно, – пребывая в прежнем положении, но теперь без улыбки, посоветовал пугающий меня собеседник.

– Но-но-но как?.. Как ты.. ты ведь, это…

– Эх, чтоб тебя… Зря я это, как знал, – он, будто от чего-то устав, завёл глаза к потолку, после чего, опустив голову, чуть потряс ею и вернул на прежнее место, подперев, на этот раз другой рукой. – Может произнесёшь что-нибудь членораздельное?...

Скорее не спросил, а посоветовал парень.

И тут я определённо и полностью понял, как глупо сейчас выгляжу. Попытавшись успокоиться, сделал вдох, затем выдох, открыл глаза и попробовал связать слова:

– Ты, только что, прочёл мои мысли?

– Уф, как же с тобой… Они просто транслировались у меня в голове так, как и в твоей. Я же уже говорил, просто Я – Это…

– Но что это за бред?! – вдруг выпалил я, резко, на секунду, замах руками.

Затем так резко остановившись, но не перестав с некой ненавистью смотреть на оппонента, я так же неожиданно опал и, устало протерев вялой рукой лицо, сел обратно.

– Как же задолбался… Ладно, что ты там говорил? Вроде, готовить меня к чему-то хотел. Ну давай, попробуем… – всё это я сказал в полголоса, как бы самому себе, да и ещё таким уставшим, измождённым тоном, что сам себя не узнал.

Но я действительно уже был на пределе своих моральных возможностей. Ведь сколько можно? Мало, что л<