Глава 8. Несмотря на непорочность, Мария все-таки очищается.

 

А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли его в Иерусалим, чтобы представить пред господа.

Лука, глава 2, стих 22

Выполнив все формальности, связанные с переписью, Иосиф поспешил покинуть Вифлеем, этот негостеприимный городишко, где девственницы вынуждены рожать в конюшнях.

Он захватил с собою жену и малыша и отправился в Иерусалим, чтобы, согласно обычаю, принести младенца в храм.

По прошествии восьми дней, опять же согласно еврейской религии, маленькому Иисусу следовало сделать обрезание.

По поводу этого обрезания среди ученых-теологов шли жаркие дискуссии. Кто произвел сию операцию? – ломали себе голову ученые схоласты. Евангелисты хранят об этом молчание, а между тем такую проблему любопытно было бы прояснить.

Наиболее смекалистые полагают, что священный обряд совершил не кто иной, как Иосиф: таким образом отец-кормилец сам пролил первые капли божественной крови.

Однако не станем тратить время на выяснение степени вероятности этих предположений. Лучше отметим удивительную непоследовательность бога, который нисходит на землю специально для того, чтобы, покончив с еврейской религией, основать вместо нее другую, и первым делом позволяет (ибо без его ведома ничего не делается) совершить над собою еврейский обряд. Одновременно с операцией обрезания новорожденным младенцам присваивалось имя. Нашего героя назвали Иисусом; это имя архангел Гавриил порекомендовал Марии во время своего визита в Назарет. Как при жизни, так и после смерти Иисуса его называли бесчисленным количеством других имен, в том числе было и прозвище Христос, что значит помазанник, или миром помазанный, мессия; Слово, – скорее уж ходячее Слово, – и так далее

Но дать младенцу имя – это еще не все.

Согласно закону Моисееву принести новорожденного в храм было недостаточно: необходимо еще было совершить обряд очищения матери.

Духовенство испокон веков отличалось редкой изобретательностью в способах поднажиться за чужой счет. Для обряда очищения женщина, которую церковь считала оскверненной родами, обязана была принести в дар священникам горлицу и ягненка, а за неимением таковых – компенсацию в виде некоторой суммы денег. Что касается ягненка, то его поджаривали на жертвенном алтаре, после чего он попадал в дом священника и тот имел отличнейшее жаркое. Деньги также переходили к нему в карман. Мария не видела надобности уклоняться от установленного обычая. Конечно, она могла бы сослаться на то, что вмешательство святого духа ничуть не осквернило ее, что она теперь еще более непорочна, чем когда-либо, и посему ни в каком очищении не нуждается. Но видимо, сама она не была убеждена в своем целомудрии в такой мере, как ее муж-плотник.

Впрочем, она правильно поступила, что пошла в Иерусалимский храм, ибо благодаря этому ей посчастливилось встретить там старца Симеона, того самого, который благословил ее союз с Иосифом, и услышать из его уст молитву, приводимую в евангелии.

Несмотря на почтенный возраст, у Симеона была великолепная память на лица.

Он с первого взгляда узнал Марию и Иосифа, а когда ему показали младенца Иисуса, старик пропел дискантом:

– Теперь я могу умереть спокойно, ибо видели очи мои спасителя народа Израилева!

 

 

Глава 9. ВОЛШЕБНАЯ ЗВЕЗДА.

 

Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока, и говорят: где родившийся царь иудейский? Ибо мы видели звезду его на востоке и пришли поклониться ему.

Матфей, глава 2, стихи 1-2

В это время далеко на Востоке было много небольших государств. Правили ими монархи, которых называли волхвами или магами, потому что они занимались магией, астрологией и тому подобными науками.

Трое из этих монархов-мудрецов якобы дружили между собою; они собирались поочередно то у одного из них, то у другого и вместе штудировали свои колдовские книги.

Имена этих ученых властелинов не были известны евангелистам, но достопочтенный Беда, английский монах, живший в восьмом веке, получил на сей счет божественное откровение, и благодаря ему весь католический мир знает теперь их имена наизусть.

Итак, их звали: первого – Мельхиор, второго – Гаспар и третьего – Валтасар. Достопочтенный Беда, знавший о них куда больше, чем все четыре евангелиста, вместе взятые, сообщает нам множество ценнейших сведений: «Мельхиор был седовласым старцем с большой бородой. Гаспар, который, напротив, был молод, не носил бороды; он был краснокожим. Что касается Валтасара, то этот принадлежал к черной расе и бороды не брил».

Однажды ясной осенней ночью три наших мудреца находились в принадлежащей одному из них обсерватории и наблюдали небесные светила, пытаясь открыть какую-нибудь доселе еще неизвестную комету. Вдруг они видят, что на небосводе появилась необычайно яркая звезда, которая тут же начала совершать какие-то странные движения. Наблюдатели были поражены.

– Видите эту звезду? – обратился Мельхиор к своим друзьям. – Она движется, не так ли?

– Да, да, перемещается справа налево, а потом слева направо, – подтвердил Валтасар.

– Больше того! – воскликнул Гаспар, – Мне кажется, она отплясывает польку! Что сие может означать? – задумались волхвы. Мельхиор, как председатель ученого общества, внес следующее предложение:

– Давайте, друзья, разойдемся на часок по отдельным кабинетам и там, в тишине и покое, основательно изучим этот феномен, а потом соберемся снова и обменяемся результатами своих расчетов.

Так они и сделали.

В течение часа три ученых монарха испещрили цифрами горы пергамента. За это короткое время они побледнели и осунулись – до такой степени изнурила их работа. Вернувшись в большой зал обсерватории, они с торжественным видом положили свои исписанные пергаменты на стол, затем ненадолго снова подошли к окну.

Загадочная звезда по-прежнему сверкала перед ними и продолжала носиться по небу в неистовом танце.

– Странно, очень странно, – бормотали волхвы, вновь усаживаясь за стол.

Первым взял слово Мельхиор:

– Я подсчитал, сколько прыжков делает светило за семнадцать минут; это количество я умножил на 4 228 695, из произведения вычел 5372. Остаток я разделил на 47. После этого я произвел двадцать девять умножений, столько же вычитаний и делений, каждый раз используя один и тот же множитель, одно и то же вычитаемое и один и тот же делитель. Вот мой окончательный результат. И Мельхиор показал длинное-предлинное число.

Гаспар и Валтасар тоже усердно потрудились и произвели множество математических расчетов, положив в основу своих вычислений первые пришедшие им в голову цифры.

Между тем – поистине чудо! – полученный ими результат тютелька в тютельку совпадал с результатом Мельхиора.

Монархи-мудрецы переглянулись, и все трое в один голос торжественно произнесли:

– Результаты наших расчетов движения звезды с неопровержимостью доказывают, что в окрестностях Иерусалима нынешней зимой родился новый царь иудейский и что, поскольку царь этот есть бог, мы должны отправиться к нему на поклонение.

Превосходная это штука – математика! Великолепная вещь – точные науки! Заметьте, я нисколько не преувеличиваю: в самом евангелии сказано, что не ангел возвестил волхвам рождение Христа, нет: по движению звезды, по ее перемещениям они заключили, что в окрестностях Иерусалима и так далее… Так как сама звезда ничего им не сказала, то, следовательно, ключ к этой феноменальной проблеме они нашли путем своих необычайных расчетов.

– Пойдем на поклонение к новому иудейскому царю, – вновь подтвердили свое решение Гаспар, Валтасар и Мельхиор.

Не теряя зря времени на то, чтобы проститься со своими женами, они отправились в путь, даже не подумав о том, что на время их отсутствия, которое могло оказаться весьма длительным, подвластные им государства останутся без правителей.

Путешествие продолжалось четыре месяца. В самом начале февраля три монарха прибыли в Иерусалим.

На основании своих вычислений ученые властелины знали, что в Иудее должен родиться новый царь; но эти вычисления не указывали точного места, где его чудесное рождение произойдет. Однако у них был безупречный проводник – та самая звезда. Она шла перед ними, она сияла как днем, так и ночью. Им достаточно было следовать за нею. Так она привела их в Иерусалим спустя несколько дней после того, как Мария совершила обряд очищения и принесла своего младенца в храм.