Акустический и артикуляторный подходы к слогу

Определяя слог как акустическую единицу, ученые считают, что основная функция слога — облегчение восприятия звучащей речи. Слог, объединяя группы звуков, создает упорядоченную картину изменений громкости во время звучания речи. Каждый гласный и согласный имеет собственную громкость (звучность, сонорность), и все звуки можно выстроить — в порядке возрастания звучности — следующим образом: глухие взрывные — глухие аффрикаты — глухие щелевые — звонкие взрывные — звонкие аффрикаты — звонкие щелевые — носовые сонанты — плавные сонанты — гласные верхнего подъема — гласные среднего подъема — гласные нижнего подъема.

Если обратиться к русскому языку, то мы получим такую последовательность:
p, t, k, p', t',k';
č, c;
f, s, š, x, f', s', š'ù, x';
b, d, g, b', d', g';
v, z, ž, v', z';
m, n, m', n';
l, r, j, l', r';
i, u, ö;
e, o;
A

Каждый слог представляет собой волну звучности, где гласный, всегда обладающий большей звучностью, образует вершину этой волны. Согласные расположены на склонах волны, что обеспечивает постепенное нарастание звучности и ее падение. Такая организация звуковой цепи помогает слушающему воспринять ритмическую организацию сообщения — т. е. число слогов и приблизительное консонансное наполнение, отраженное в громкости согласных.

Такое понимание слога было основано на анализе односложных слов, где акустическая картина чаще всего так и организована: в словах там, зло, душ и др. сонорность постепенно нарастает от начала слова к его центру — гласному, а затем ослабляется на следующем согласном. Однако даже на примере односложных слов мы видим, что далеко не всегда слоговая организация выполняет приписываемую ей функцию. Во-первых, много слов начинается с гласного, т. е. с резкого нарастания сонорности, или заканчивается гласным, т. е. вершиной сонорности. Во-вторых, существуют слова, в которых плавное нарастание сонорности от начала слога к его вершине нарушается: льды, ртуть, мстить — эти слова начинаются с сонантов, более звучных согласных, чем следующие за ними шумные, и тем не менее мы не сомневаемся, что это — односложные слова. Такие же нарушения функций слога как волны сонорности наблюдаются и в словах типа люстр, смысл, цикл, где наблюдается всплеск звучности на конце слова, после шумного согласного на сонорном.

Акустическая интерпретация слога как фонетической единицы на материале русского языка обоснована в работах нашего крупнейшего фонетиста Р. И. Аванесова. О его теории слога мы поговорим более подробно при обсуждении проблем слогоделения.

Сторонники артикуляторной природы слога обращают внимание на то, что сочетания согласных и даже одиночные согласные очень трудно произносить без гласных. Гласный, являясь центром слога, облегчает артикуляцию, позволяя говорящему человеку последовательно переходить от сложных артикуляций согласных к более простым артикуляциям гласных. Широко распространена характеристика слога как единицы, обусловленной свойствами речевого дыхания, которое характеризуется выдыхательными толчками: в один слог входят звуки, которые можно произнести на одном выдыхательном толчке, и количество слогов определяется количеством толчков.

Л. В. Щерба был сторонником артикуляторной природы слога и понимал слог как единицу мускульного напряжения. Теорию слога, разработанную Л. В. Щербой, мы тоже рассмотрим в связи с проблемами слогоделения.

Самые тщательные экспериментально-фонетические исследования акустических и артикуляционных характеристик, направленные на установление бесспорных признаков слога, не дают однозначных результатов. Именно поэтому возникло мнение, что слог — некоторая условная единица, «придуманная» фонетистами и не соответствующая никаким реальным фонетическим явлениям. Однако это не так, и определенные основания для выделения признаков слога как минимальной произносительной единицы все же существуют. Об этом мы будем говорить в специальном разделе этой главы.

Несмотря на то что говорящий и слушающий — один и тот же человек, носитель данного языка, механизмы порождения и восприятия речи не являются абсолютно симметричными. Поэтому трудно согласиться с компилятивными теориями слога, в которых он понимается как артикуляторно-акустическая единица. При таком понимании устанавливается полный параллелизм между артикуляторными движениями и изменениями звучности — параллелизм, не подтвержденный ни одним экспериментальным исследованием.

Открытые и закрытые слоги

Вопросы, связанные с пониманием природы слога, лучше всего начать рассматривать на примере самых простых слогов, содержащих гласный и один согласный. Как мы уже знаем, это прикрытый открытый слог CV и неприкрытый закрытый слог VC. Сравним эти слоги между собой с точки зрения их произносительных характеристик и акустических свойств.

В слоге CV наблюдается максимальная произносительная общность, связанность согласного и гласного: согласный произносится при таком укладе речевого тракта, который необходим для артикуляции следующего гласного; произношение гласного, в свою очередь, очень сильно зависит от того, какой согласный ему предшествует (см. об этом в гл. 4). В слоге VC и гласный, и согласный более независимы друг от друга: гласный артикулируется почти так же, как и изолированный, наблюдается лишь незначительное изменение при переходе к артикуляции согласного. Согласный также обладает более независимыми от гласного характеристиками. Эти различия хорошо видны на примере слогов с глухими взрывными согласными. Например, сравнение слогов [tu] и [ut] показывает следующее: в слоге [tu] согласный произносится с выпяченными и округленными губами, а корень языка оттянут вверх и назад — как этого требует подготовка к артикуляции гласного [u]; при завершении артикуляции согласного возникает слабый по интенсивности короткий взрыв, после которого происходит изменение артикуляции от передне-верхней к задне-верхней. Сама переходная артикуляция может занимать большую часть времени артикуляции всего гласного, так что стационарное положение достигается только к самому концу гласного, в результате чего весь гласный звучит как очень продвинутый вперед.

В сочетании [ut] артикуляция гласного не зависит практически от того, какой за ним следует согласный — переднеязычный, губной или заднеязычный. Переходное движение на границе с согласным менее заметно, чем в слоге [tu]. Согласный не несет следов огубленности, зато после взрыва возникает сильное придыхание (см. гл. 4). Если согласный из слога [tu] не может быть опознан без гласного, то согласный из сочетания [ut] опознается достаточно хорошо по собственным характеристикам.

Из сказанного ясно, что разница между сочетаниями типа CV и VC — не только в порядке следования гласного и согласного. Эта разница возникает оттого, что CV — действительно произносительная единица, элементы которой тесно связаны друг с другом, тогда как VC — последовательность гласного и согласного, мало связанных между собой (здесь следует еще раз вспомнить, что любая звуковая последовательность в нормальной речи непрерывна, так что звуки обязательно обнаруживают свою связь с окружающими звуками, однако в рассматриваемом нами случае разница в степени связанности очень велика).

Современные экспериментально-фонетические исследования слога как произносительной единицы показывают следующее.

1. Минимальной произносительной единицей является слог CV. Это значит, что при произношении нет речевого элемента меньше, чем слог. Возможно произнести изолированно только гласный или только согласный, но при этом каждый из них приобретает особые характеристики, сближающие их с целым слогом.

2. Произносительная общность элементов, входящих в один слог, определяется тем, что артикуляция всего комплекса выполняется как бы в результате единой команды из управляющих участков коры головного мозга: все, что может быть произнесено одновременно (без нарушения фонологически существенных признаков согласного и гласного), одновременно и произносится.

3. Называя слог типа CV единицей произношения, мы подчеркиваем, что артикуляционно отдельные звуки, входящие в слог, не являются самостоятельными; с произносительной стороны и гласный, и согласный — лишь части более крупного целого звукового образования — слога.

Определяя слог как минимальную произносительную единицу, будем помнить обо всех аспектах этого определения: м и н и м а л е н он потому, что на единицы, меньшие, чем слоги, человек не расчленяет никакое высказывание. П р о и з н о с и т е л ь н о й единицей мы называем его потому, что он проявляется и существует именно при артикуляции, произношении. Конечно, это не означает, что слоговая организация не проявляется на акустическом уровне, — наоборот, определенные свойства слога как произносительной единицы находят соответствие в акустическом облике слога, но они не связаны с такой характеристикой слога, как сонорность, звучность. Наконец, говоря о том, что слог является е д и н и ц е й, мы подчеркиваем, что это не просто цепочка следующих один за другим звуков, но такая цепочка, которую объединяет какой-то общий признак: этот признак — общая артикуляторная программа, лежащая в основе организации произносительных движений во время образования слога.

После этих замечаний становится понятной особая роль открытого слога в звуковой организации речи. Любая последовательность типа CVCVCVCV... делится на открытые слоги: ду-ма-ла, до-ми-ки, вы-бе-жа-ли и т. д. Более того, если вы попробуете быстро произносить цепочку сочетаний типа VC (например, at — at — at — at или us — us — us — us — us), то у вас получится цепочка открытых слогов: ta — ta — ta — ta, su — su — su— su.

Таким образом, особая роль слога CV в русском языке бесспорна, этот слог является наиболее удобным для произношения, он — минимальная произносительная единица.

Об особом месте открытого слога в разных языках известно очень хорошо. Многие живые языки не допускают никаких других слогов, кроме открытых (например, японский), для многих языков такое положение было характерно в определенные периоды истории. Именно это было и в истории русского языка, поскольку обязательность открытого слога существовала вплоть до падения редуцированных гласных.

Признав за открытым слогом его особый статус, попытаемся определить, каким образом увеличение количества согласных перед гласным влияет на свойства слога в целом. Исследования слогов типа CCV, CCCV показало, что общность артикуляции сохраняется и в этих случаях: уже в самом начале произношения первого согласного в сочетании наблюдается настройка артикуляторного тракта, необходимая для произнесения гласного, т. е. вершины слога. Так, если гласный огубленный, то округление и выпячивание губ, необходимые для его произнесения, начинаются одновременно с артикуляцией первого согласного, если гласный нижнего подъема, то с началом слога начинается и опускание нижней челюсти, необходимое для достижения соответствующего положения языка. Эти факты дают основания признать, что любой открытый слог представляет собой максимально связанную в артикуляторном отношении единицу, все согласные в которой подчинены главному элементу слога — гласному.

Теории слогоделения

Все разногласия, связанные с определением сущности слога, выявляются в том случае, когда мы пытаемся определить, какие звуки в реальной словоформе входят в один слог, а какие принадлежат разным слогам. Эта проблема — проблема определения места слоговой границы. Она не только имеет теоретическое значение — например, для объяснения тех или иных звуковых изменений в языке, но и прямо связана с прикладными аспектами фонетики. Действительно, знать возможный в языке набор слогов — одно из условий успеха при обучении русскому языку как иностранному, при работе с людьми, страдающими нарушениями речи и слуха; наконец, и в области так называемых речевых технологий такая информация необходима для построения систем автоматического распознавания и синтеза речи. Поэтому критерии, используемые при определении места слоговой границы, очень важны для понимания объяснительной силы той или иной теории слога.

Еще М. В. Ломоносов предложил критерии, ориентирующие исследователя на характеристики краевых позиций слова — абсолютного начала или абсолютного конца (см. гл. 6). По логике Ломоносова, если данное сочетание встречается в начале слова, то оно может находиться и в начале слога; если же в начале слова такое сочетание невозможно, то и в начале слога оно не может появляться. Примеры слогоделения, предлагаемые Ломоносовым: воз-но-шу, по-твор-ство, за-втре-шный, раз-лич-ный. (Вопрос о влиянии морфологической границы на место слогораздела мы будем рассматривать в специальном параграфе. Что касается примеров Ломоносова, то видно, что он признавал это влияние.) В дальнейшем этот критерий разрабатывался как в общефонетическом плане, так и по отношению к конкретным языкам. В русистике он не получил широкого распространения.

Р. И. Аванесов, определявший слог как волну сонорности, сформулировал правила слогоделения в русском языке следующим образом.

1. В русском языке существует сильная тенденция к образованию открытых слогов: вы-бе-жа-ли, при-вы-чка и т. д.

2. Любой неначальный слог в русском языке строится по принципу восходящей звучности, в соответствии с которым от начала слога к его вершине, гласному, звучность должна обязательно возрастать.

3. По собственной сонорности (звучности) все звуки образуют три группы: самые звучные — гласные, средние по звучности — сонанты, наименее звучные — шумные согласные.

Из двух последних правил следует, что тенденция к образованию открытых слогов не действует, если после гласного появляется группа согласных, первый из которых — сонант, а остальные — шумные. Например, в словах колба, долгу, портить, сорван первый согласный в сочетании обязательно образует один слог с предшествующим гласным — кол-ба, дол-гу, пор-тить, сор-ван, так как в противном случае — если бы первый слог оказался открытым — во втором слоге нарушился бы закон восходящей звучности, поскольку более звучный сонант оказался бы перед менее звучным шумным. Если выразить распределение звучности в числах, соответствующих степени звучности, установленной Аванесовым, то при членении на открытые слоги получается такая картина:

13 213	13 213	13 2131	13 2132
ко-лба	до-лгу	по-ртить	со-рван

Во всех случаях второй слог начинается со звучности со значением 2, а затем звучность на шумном падает до 1 и снова возрастает на гласном до 3. При слогоделении, предлагаемом Аванесовым, таких провалов звучности внутри слога не происходит:

132 13	132 13	132 131	132 132
кол-ба	дол-гу	пор-тить	сор-ван

Таким образом, закрытые слоги внутри слова — это слоги, заканчивающиеся сонантом. В результате действия таких правил мы получаем разные слоги для начальной и неначальной позиции слова: лба, но кол-ба, лгу, но дол-гу, ртище, но пор-тить, рвал, но сор-вал. Конечно, было бы более естественным последовать тем правилам, которые учитывают свойства начала слова и считают в начале слога разрешенными те сочетания, которые разрешены и в начале слова. Противопоставление свойств начала слова и начала слога — один из тех пунктов теории Аванасова, с которыми трудно согласиться.

Вторым спорным моментом этой теории является выделение только трех степеней звучности для русского языка. Как мы видели выше, по реальной звучности согласные и гласные различаются более дифференцированно, так что внутри каждой из групп, выделенных Аванесовым, оказываются звуки, различающиеся по собственной сонорности. В результате такого огрубления классификации закон восходящей звучности, обязательный для неначального слога, все же нарушается: так, при членении во-сток, ре-зьба, зве-зда начальный согласный во втором слоге все же более звучный, чем следующий за ним.

Несмотря на эти возражения со стороны фонетистов, исследующих фонетические свойства слога и слогоделения в русском языке, теория Аванесова получила очень широкое распространение среди русистов. Она привлекает своей простотой и отвечает интуитивным представлениям носителей русского языка о нетипичности сочетаний, начинающихся с сонанта, за которым следует шумный согласный. О роли таких интуитивных представлений мы еще будем говорить в этой главе.

Л. В. Щерба определял слог как единицу артикуляторную, характеризующую изменения мускульного напряжения во время речи. Речевой поток — последовательность усилений и ослаблений мускульной напряженности, слог — волна нарастания и спада ее. Вершиной слога является гласный, а характер изменения напряженности на согласном зависит от того, какое положение по отношению к гласному занимает согласный. При этом Щерба исходил из того, что по абсолютной собственной напряженности сонанты всегда уступают шумным согласным.

Основной фактор, определяющий изменение напряженности согласного, — это ударность или безударность гласного. Согласный может быть сильноконечным — в том случае, когда он примыкает к следующему за ним гласному, или сильноначальным — если он примыкает к предшествующему гласному. Для того чтобы согласный в русском языке примыкал к предшествующему гласному, необходимы два условия. 1. Согласный должен находиться в сочетании согласных, поскольку в интервокальном положении он обязательно образует слог со следующим гласным — в силу действия тенденции к образованию открытых слогов. 2. Предшествующий этому согласному гласный должен быть обязательно ударным. Таким образом, в словах папка, ласки, жуткий ударность первого гласного определяет изменение напряженности следующего за ним согласного: этот согласный является сильноначальным и тем самым плотно примыкает к гласному, образуя с ним один слог: пап-ка, лас-ки, жут-кий. В случае если ударным является второй гласный, следующий за сочетанием согласных, этот же согласный становится сильноконечным и примыкает к следующему слогу: ка-пкан, ло-скут, жу-тко-ва-тый. Сонанты примыкают к предшествующему гласному, даже если он безударный, — бул-ка и бал-кон, пой-ма и пой-май и т.д.

Привлечение такого признака слога, как ударность гласного, для определения места слоговой границы кажется с общефонетической точки зрения очень привлекательной, однако полностью согласиться с логикой Щербы трудно по нескольким причинам. Если рассматривать слог как единый импульс мускульного напряжения, вершину которого образует гласный, то как это увязать с общефонетическим положением о том, что согласные характеризуются локализованной мускульной напряженностью, тогда как на гласном эта напряженность разлита по всему артикуляторному аппарату? В связи с этой особенностью практически невозможно измерить и сопоставить силу мускульной напряженности во время артикуляции согласного и гласного. Такие измерения необходимы еще и потому, что традиционные представления об ударном гласном как более напряженном, сильном элементе слова не подтверждаются экспериментальными исследованиями. Заметим еще, что представление о слоге как импульсе мускульной напряженности заимствовано Щербой у французского исследователя М. Граммона, который разрабатывал свою теорию на материале французского языка. Щерба, сравнивая звуковую систему русского и французского языков, говорил о том, что артикуляция русских звуков — более вялая, особенно гласных. Таким образом, мы имеем парадоксальную ситуацию: вялый, ненапряженный гласный влияет на характеристики согласного, определяя его сильноначальность или сильноконечность.

В теориях Р. И. Аванесова и Л. В. Щербы много общего: оба они признают силу тенденции к образованию открытых слогов, оба считают, что в интервокальном консонансном сочетании первый согласный, если это сонант, обязательно образует один слог с предшествующим гласным. Различие между теориями заключается в том, что Щерба описывает механизм образования закрытого слога с ударным гласным, «притягивающим» к себе шумный согласный в словах типа пап-ка, пуш-ки, т. е. связывает появление закрытого слога с его собственной фонетической организацией; согласно же теории Аванесова появление закрытого слога — результат «пра­вильной» сонорной организации любого непервого слога в слове, независимо от места ударения.

Таким образом, обе эти теории являются в определенной мере произвольными, так как основываются, с одной стороны, на интуитивных представлениях их авторов о характере связей между соседними звуками, а с другой — на постулируемых, но не проверенных экспериментально свойствах речевого потока.

Отсутствие надежной теории слогоделения и неопределенность самого понятия слоговой границы приводят некоторых исследователей к мысли о том, что в русском языке слоговая граница не задана, подвижна и ее место может изменяться под влиянием чисто субъективных факторов. Мы еще вернемся к этому рассуждению в следующих параграфах настоящей главы, здесь же лишь заметим, что отрицание слоговой границы как фонетической реальности объясняется недостаточным знакомством этих исследователей с объективными механизмами слогоделения в русском языке.