Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Роль чиновников в «Повести о капитане Копейкине» и в истории приобретения мертвых душ Чичиковым.

Поиск

Произвол и беззаконие творят не только власти губернского города, но и высшие чиновники, само правительство. «Повестью о капитане Копейкине» Гоголь коснулся и этой весьма опасной темы. Герой и инвалид Отечественной войны 1812 года капитан Копейкин отправляется в столицу просить помощи. Его поражает роскошь Петербурга, великолепие палат и холодное равнодушие сановника к судьбе инвалида. Настойчивые просьбы капитана о помощи не имели успеха. Разгневанный вельможа выслал его из Петербурга. Образом бездушного сановника, выведенного в «Повести о капитане Копейкине», Гоголь завершает характеристику мира чиновников. Все они, начиная от Ивана Антоновича «кувшинное рыло», мелкого чиновника губернского города, и кончая вельможей, раскрывают одно и то же: на страже законности стоят мошенники, бездушные люди.

Многозначительна концовка «Повести...». Капитан Копейкин не смирился с жестокостью и оскорблением. В рязанских лесах появилась «шайка разбойников, и атаман-то этой шайки был, сударь мой, не кто другой...», как капитан Копейкин. (В первоначальной редакции автор писал о том, что Копейкин, собрав бывших солдат, грабил только казенное имущество). «Повестью о капитане Копейкине» Гоголь напоминал сановникам о гневе угнетенного народа, о возможности открытого выступления против властей.

Капитан Копейкин Павел Иванович Чичиков
участник героической войны 1812 г. приобретатель, подлец
простой и честный, наивный и пострадавший лицемер, подхалим и авантюрист
ищет справедливости у чиновников в Петербурге старается сыскать знакомства с чиновниками в губернском городе
не удостоен вниманием чиновников присутственных мест Петербурга принят и «обласкан» чиновниками всех уровней губернского города
равнодушие, бюрократическая канитель, презрение к искалеченному бедняку внимание к благообразному авантюристу
не вызвал к себе, своей участи не сострадания, не понимания сумел добиться признания себя в городе как значительного лица
капитана Копейки судят Чичикова славят
сначала его не хотели замечать, но он заставил не только заметить, но и бояться себя сначала осчастливил, а затем привел в смятение губернский город
Взятки, воровство, чинопочитание, круговая порука – все это не случайные явления в среде чиновников как в губернском городе N, так и в Петербурге. Одинаково равнодушны и бесчеловечны чиновники, изображенные Гоголем в поэме.

Лирические отступления в поэме. Отступления, органично введенные в текст, помогают автору коснуться различных проблем и сторон жизни, сделать более полным описание героев поэмы. Гоголь иронически рассуждает о «счастливой паре» Маниловых, занимающейся угощением друг друга разными лакомствами и не замечающей вокруг нищеты и опустения, о «толстых» и «тонких»; о разнице между Коробочкой и светской дамой. Цель этих отступлений – обобщить образ, сделать его узнаваемым, нарицательным.

Особую роль в поэме играют биографические отступления. Биографии Гоголь описывает только у двух персонажей: Плюшкина и Чичикова. Оба героя выделяются на фоне других: Плюшкин – крайней степенью нравственной и физической деградации, а Чичиков – своей необыкновенной активностью. Цель этих отступлений – показать, как формируются подобные характеры. Плюшкин – образ-предупреждение. Чичиков – человек нового мира, борющийся за место под солнцем, за ним будущее. Гоголь показал «всю страшную, потрясающую тину мелочей, всю глубину повседневных характеров», и высмеял их. Он, конечно, сознавал, что правдивый рассказ не всем придется по вкусу. Поэтому в поэме появляются рассуждения о писателях. Язык автора резко меняется, исчезает ирония, появляются «невидимые миру слезы».

Тема патриотизма и писательского долга получает дальнейшее развитие в конце поэмы, где Гоголь объясняет, почему он считает необходимым показать зло и обличить пороки. В доказательство автор приводит рассказ о Кифе Мокиевиче и Мокии Кифовиче, разоблачающий тех писателей, которые не желают рисовать суровой действительности, которые «превратили в лошадь добродетельного человека, и нет писателя, который бы не ездил на нем, понукая и кнутом, и всем, чем попало».

С темой писательского долга, патриотизма тесно связаны лирические отступления автора о России и народе. С потрясающей глубиной Гоголь изображает серую, пошлую крепостническую действительность, ее нищету и отсталость. Трагическая судьба народа особенно достоверно высвечена в образах крепостных людей, трактирных слуг. Рисуя образ беглого крестьянина Абакума Фырова, возлюбившего вольную жизнь. Гоголь показывает вольнолюбивую и широкую натуру, которая не мирится с гнетом и унижением крепостной неволи, предпочитая ей трудную, но свободную жизнь бурлака. Гоголь создал подлинно героический образ русского богатыря, имеющий символический характер. России «мертвых душ» Гоголь противопоставляет лирический образ народной Руси. На протяжении всей поэмы утверждение простого народа как положительного ее героя сливается с прославлением Родины, с выражением патриотических суждений. Писатель славит «живой и бойкий русский ум», его необыкновенную способность к словесной выразительности, удаль, сметливость, любовь к свободе. Писатель выразил глубокую надежду на то, что Россия поднимется к величию и славе. В поэме Гоголь выступил как патриот, в котором живет вера в будущее России, где не будет собакевичей, ноздревых, Чичиковых, маниловых.

Изображая в поэме параллельно две Руси: поместно-бюрократическую и народную. Гоголь в последней главе «столкнул» их и тем самым еще раз показал их враждебность. Пламенно-лирическое отступление о любви и родине, о признании ее великой будущности: «Русь! Русь!.. Но какая же непостижимая, тайная сила влечет к тебе?.. Что пророчит сей необъятный простор?.. Русь!..» — прерывается грубым окриком фельдъегеря, скакавшего навстречу бричке Чичикова: «Вот я тебя палашом!..» Так повстречались и разминулись прекрасная мечта Гоголя и окружающая его безобразная самодержавная действительность.

Важную роль в поэме играет образ дороги. Сначала это символ человеческой жизни. Гоголь воспринимает жизнь как тяжелый путь, полный лишений, в конце которого его ждет холодное, неприютное одиночество. Однако писатель не считает ее бесцельной, он полон сознания своего долга перед Родиной. Дорога – это композиционный стержень повествования. Бричка Чичикова – символ однообразного кружения сбившейся с прямого пути души русского человека. А проселочные дороги, по которым эта бричка колесит, не только, реалистическая картина российского бездорожья, но и символ кривого пути национального развития. «Птица-тройка» и ее стремительный лет противопоставлена бричке Чичикова и ее однообразному кружению по бездорожью от одного помещика к другому. «Птица-тройка» – символ национальной стихии русской жизни, символ великого пути России в мировом масштабе. Но эта дорога – уже не жизнь одного человека, а судьба всего Русского государства. Сама Русь воплощена в образе птицы-тройки, летящей в будущее: «Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета. Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься?.. и мчится вся вдохновенная Богом!.. Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа... летит мимо все, что ни есть на земле... и дают ей дорогу другие народы и государства».

Авторские отступления помогают Гоголю создать полную картину действительности России и выразить убежденность, что Россию, обретшую свою силу в народе, ждет великое будущее.

Смысл названия.

«Мертвые души»:

· Так называли умерших крестьян, которые по ревизским спискам до новой ревизии числились живыми.

· Помещики и чиновники, живущие и здравствующие, но образ жизни, который они ведут, может определить их как мертвых. Жажда наживы убила все лучшие человеческие качества и чувство гражданского долга.

«Приобретение – вина всего, из-за него произвелись дела, которым свет дает название не очень чистых».Автор приводит читателя к выводу о том, что виной «омертвения» души человеческой является стяжательство.

Вывод: Поэма Гоголя «Мертвые души» стала гениальным обличением крепостничества как такого социально-экономического строя, который закономерно порождает культурную и экономическую отсталость страны, морально разлагает тот класс, который является вершителем судеб государства.

 

Лирика М.Ю. Лермонтова

В лирике Лермонтова мы находим основные темы русской поэзии XIX века: поэзии, природы, любви. Но за ними скрывается другая тема – заветная, та, которую внушала Лермонтову его «идея-страсть». Его занимали, собственно говоря, две темы: тема смерти и тема «другого мира». Все произведения Лермонтова так или иначе группируются вокруг этих двух центров.

Тема поэзии. В поздней лирике Лермонтова звучит настойчивый призыв, обращенный к поэту: «Не пиши стихов» («Не верь себе...», «Журналист, читатель и писатель»). Как же понимать отказ от поэтической речи при той миссии, что берет на себя лирический герой Лермонтова, – поэта-пророка? Но поэт молчит вовсе не потому, что слаб, а потому, что слишком причастен небу и бездне. В стихотворении «Журналист, читатель и писатель» указаны два возможных источника поэтического вдохновения. Светлое начало творчества – от Бога. Есть в душе поэта и другое начало – от демона.

Но к какому бы полюсу ни стремился поэт – «над бездной адскою блуждая» или провозглашая стих, подобный «божьему духу», он все равно несовместим с веком, с «сегодняшней» толпой: «Его чело меж облаков, Он двух стихий жилец угрюмый, И, кроме бури да громов, Он никому не вверит думы...». Поэт мог и должен был служить народу былого времени – «богатырям» в сравнении с «нынешним племенем». Но сделать свой божественный дар «игрушкой золотой» или выставить его на продажу – постыдно для избранника высших сил.

Что остается поэту? Мирный уход из «этого» мира и присоединение к хору светил: «И звезды слушают меня, // Лучами радостно играя». Или безнадежная, но славная война с поколением, обществом, миром людей; обличение и месть – посредством «железного стиха, облитого горечью и злостью», поэтического «клинка, покрытого ржавчиной презренья».

Тема природы. В романтической поэтике описание природы, климата и погоды всегда есть выражение внутреннего состояния лирического героя. Его страсти исключительны; вот им и ищутся соответствия в мире природы. Безудержным порывам романтического «я» должно соответствовать стихийное в природе (море – лучше в шторм, ветер – лучше ураган, водопады и вулканы), его взлетам – высокое в природе (горы, небо), падениям – страшное (пропасти). Исключительность поэта подчеркивается необычностью природы: поэтому из пейзажной лирики исключается все будничное и привычное. Зато весьма желательна экзотика – то, что Пушкин называл «роскошью природы»; для России экзотика – это Кавказ.

Картины природы, описываемые ранним Лермонтовым, вполне соответствуют романтическому канону. Душевное состояние лермонтовского лирического героя выражает себя не просто в масштабном, а именно в космическом видении природы: «Кой-где во тьме вертелись и мелькали // Светящиеся точки, // А меж них земля вертелась наша» («Ночь II»).

Юный поэт был, «как дома, в мире призраков, которые создает воображение в полусвете зари, в тумане»; он старался сравнивать материальное с духовным, индивидуальное с общим, близкое с отдаленным: «горные хребты, причудливые, как мечты». Однако в зрелых стихотворениях Лермонтова гигантские и призрачные картины все более уступают место, казалось бы, обычному среднерусскому пейзажу. Означает ли это, что Лермонтов в конце концов отказался от своей «идеи-страсти»? От жажды видеть в каждом явлении природы «загробный, потусторонний мир»? Вовсе нет: так он ищет новый путь к «иному миру». Ищет те же отблески потустороннего – но уже не только в отвлечении от земли, а и в самих земных предметах и приметах.

Поэт перебирает в памяти привычные образы природы: «желтеющая нива», «свежий лес», «малиновая слива», «зеленый листок», «ландыш серебристый», «студеный ключ» («Когда волнуется желтеющая нива...») – и вдруг видит бога в небесах! Его мистическое зрение в последние годы жизни становилось все тоньше. Наконец, и при виде ландыша он смог устремиться думой в надлунный мир.

Для лирики Лермонтова характерен жанр пейзажной миниатюры, а пейзаж переходит в философскую медитацию. Образы природы часто аллегоричны и символичны. В них раскрывается Ир лирического героя. Покой и гармония, разлитые в природе, противопоставлены тоске и тревоге лирического героя. Истоки этого внутреннего конфликта – трагическое осмысление человеком конечности своего бытия, протекающего во времени. Важен также вопрос о соотношении природы и культуры в человеке: человек живет и в природе, и в культуре. Лермонтовский герой мучительно пытается обрести гармонию этих двух начал. Тема природы часто ассоциируется с темой Родины. Это очень характерно для лирики Лермонтова.

Образ России. В ранней лирике Лермонтова Родина – это земля, давшая жизнь и страдание («Смерть»). Поэт ощущает дисгармонию в жизни России («Монолог»), он создает образ идеальной романтической Отчизны («Отрывок»), отрицает ту Россию, где «стонет человек от рабства и цепей» («Жалобы турка»). Лермонтов обращается к историческому прошлому России, войне 1812 года («Два великана», «Бородино»). Борьба за Родину для поэта священна. В образах простых людей Лермонтов открывает новый источник веры в Родину. Завершение темы Родины (1841): стихотворение «Прощай немытая Россия» (презрение к «стране рабов, стране господ») и стихотворение «Родина» (признание в любви к России).

Тема любви. Русский философ В. Соловьев указал на «миражность» как на важнейший признак любовной лирики Лермонтова: «Заметьте, что в этих произведениях почти никогда не выражается любовь в настоящем, в тот момент, когда она захватывает душу и наполняет жизнь». То есть: не любви ищет поэт, а «иное» в любви. Отрицание – вот реакция поэта на чувство, живущее в нем «сейчас»: «Она [любовь], как чумное пятно...», «Все, что любит меня, то погибнуть должно», «Мне грустно, потому что я тебя люблю», «Нет, не тебя так пылко я люблю». Условие истинной любви – отсутствие возлюбленной; роднит не близость, а даль: «дальний отзвук дальних гор», «бледный призрак лучших лет». Любить стоит только невозможное – тот идеал, что в прошлом («огонь угаснувших очей»), или тот идеал, что в будущем («бесплотное виденье»).

Идеал поэту является в снах. Во сне любовь оживает, пробуждение убивает ее. Не о земной страсти грезит поэт, но о любви абсолютной – той, которая может исполниться лишь в посмертном сне: «Я б желал навеки так заснуть, // Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея, // О любви мне сладкий голос пел...». Поэтому ещездесь, на этой земле, сновидческий взгляд поэта силится различить в облике смертной женщины ангельские знаки: «Ты ангелом будешь»; «Глядит – и небеса играют // В ее божественных глазах». А когда эти глаза обманывают, душа поэта бунтует; лишенная идеала, она предается демону («Покажет образ совершенства, // И вдруг отнимет навсегда») – и эта личная катастрофа приравнивается к катастрофе мирового значения.

Если не ангельская любовь, то демоническая страсть. Романтик мыслит крайностями. Нет ничего для него хуже, чем середина; меньше всего он готов смириться с действительностью как таковой, с голым фактом. Отсюда дилемма: или подняться в небеса на крыльях преображенной любви, или же мучительно и сладострастно свергнуться в «адскую бездну».

Лучшее оружие против быта – гипербола и «предельная» антитеза: «И целый мир возненавидеть, // Чтобы тебя любить сильней», «Мгновение вместе мы были, // Но вечность ничто перед ним». Так рождается миф о любви демона к ангелоподобной женщине: «Ты ангелом будешь, я демоном стану».

Земной мир разъят на отдельные элементы, обреченные на «войну всех против всех», одинокую неподвижность или одинокое блуждание. Силой любви один элемент притягивает к другому; таков закон, единый для всех. Для всего живого любовь означает смерть: царица Тамара убивает любовников («Тамара»), молодой грузин мстит сопернику и обманувшей его возлюбленной («Свидание»), три пальмы срублены теми, кого они так долго ждали («Три пальмы»). Но в мире идеальном совсем другой закон – любви как вселенской гармонии. Там «звезда с звездою говорит» («Выхожу один я на дорогу...»), комета «меняется» с еще не падшим ангелом «улыбкой ласковой привета» («Демон»), «и месяц, и звезды, и тучи толпой» внимают ангельской «песне святой». И всякая частица в мире земном стремится вырваться из круговорота страстей и взлететь к надмирной любви.

Лирический герой поэзии Лермонтова. Это романтический герой, отличающийся внутренней цельностью. Он одинок («Парус», «Пленный рыцарь»). От одиночества невозможно избавиться. Одинокий герой противостоит миру, толпе, Богу. Свобода для лирического героя абсолютная ценность. Идеал свободы недостижим, но он готов заплатить за нее даже жизнью («Мцыри»). Герой погружен в безысходное разочарование. «И скучно, и грустно…» - мировая скорбь, вызванная неудовлетворительным устройством мира, где нет места могучей личности. Герой Лермонтова необыкновенно чуток к природе. Он всегда ярко представляет романтическое двоемирие. Чем хуже земная жизнь, тем сильнее устремление к небу, к потустороннему идеалу, к Богу. В реалистической лирике герой враждебно относится к власти. Власти дается точная социальная характеристика.

«Песня... про купца Калашникова»

В «Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» Лермонтов ставил задачу проникновения в исторический характер эпохи. В поэме две основные линии. Одна из них связана с темой царя и царского окружения, с темой опричника Кирибеевича. Вторая, демократическая, тема связана с купцом Калашниковым. Колорит эпохи Лермонтов воссоздал на основе песенных образов. Но народна здесь не только форма, народна сама нравственная позиция. По убеждению Лермонтова, русскому человеку свойственно присутствие «ясного здравого смысла, который прощает зло везде, где видит его необходимость или невозможность уничтожения». Именно с этих позиций народный певец славит в поэме сложную фигуру царя Ивана Грозного.

Характерное для поэта столкновение народно-эпического прошлого и современности отразилось в «Песне…». В ней сочувствие отдано Степану Калашникову, защитнику законов патриархальной старины, по которым жил в ту пору народ. В поединке с Кирибеевичем купец отстаивает не только свое достоинство, свою честь, свои личные права, но и общенародные моральные нормы. В «Песне...» народная правда выступила мерой ценности индивидуалистических страстей, как бы они ни бы­ли ярки и привлекательны. Свободу личности Лермонтов связал с народными нравственными устоями. Своеволие Кирибеевича вступило в противоречие с народными представлениями о чести, а воля Калашникова («Я убил его вольной волею...») с ними совпала. Но трагедия заключена не только в том, что Кирибеевич и царь Иван Васильевич попирают народно-патриархальные устои, хотя призваны их защищать, а и в том, что гибнет сама патри­архальная эпоха, конец которой уже близок.

«Мцыри»

В поэме «Мцыри» нашла отражение другая сторона лиричес­кого героя Лермонтова – одиночество и неприкаянность, невозможность найти надежное пристанище.

Характер Мцыри (в переводе: послушник) обозначен в эпиграфе из 1-й Книги Царств (Библия): «Вкушая, вкусив мало меда, и се аз умираю». Эпиграф приобретает символический смысл и свидетельствует не столько о жизнелюбии Мцыри, сколько о трагической обреченности героя. Мцыри умирает, как барс, достойно проиграв в борьбе, пред лицом «торжествующего врага» – судьбы, и здесь он – личность.

Вся поэма, кроме эпического зачина, представляет собой исповедь-монолог Мцыри, где он выступает и главным действующим лицом, и рассказчиком. Предыстория Мцыри, обычная часть в композиции романтической поэмы, дана в начале, но не от лица героя, а от лица повествователя. Сам же герой рассказывает о трех днях жизни на воле, которые в его представлении контрастны пребыванию в мо­настыре как чуждом ему мире. Мцыри – весь воплощение порыва к воле, монастырь – ограниченное жизненное пространство, символ неволи.

Мцыри прежде всего герой действия, непосредственного по­ступка. Жить для него – значит действовать. Он «естественный человек», вынужденный жить в неволе монастыря. Бегство в естественную среду означает для Мцыри возвращение в родную сти­хию, в страну отцов, к самому себе, куда зовет его «могучий дух». Этот «могучий дух» дан ему с рождения. И Мцыри откликается на этот зов природы, чтобы ощутить жизнь, предназначенную ему по праву рождения. Однако пребывание в монастыре наложило свой отпечаток – Мцыри слаб телом, жизненные силы его не соответствуют могуществу духа. Дух и тело находятся в разладе. Причина состоит в том, что он отдален от естественной среды воспитанием в чуждом укладе. Раздвоенность Мцыри, противоречивость выражаются как в тоске по родине, куда он стремится и которую воспринимает как полную свободу и идеальную среду, так и в трагической гибели иллюзии, будто он может стать частью природного мира и гармонически слиться с ним.

Убежавший на волю Мцыри оказывается неприспособленным к ней. Это выражается в его метаниях. Путь героя внутренне замкнут. Природа сначала оправдывает надежды Мцыри. Он ликует, рассказывая старику-монаху о первоначальных впе­чатлениях от родного края. Однако, выросший в неволе, он чувствует, что чужд природе, которая ему угрожает и становится его врагом. Мцыри не может преодолеть ее дикость, необузданность и сжиться с ней («И смутно понял я тогда, Что мне на родину следа Не проложить уж никогда»). Символическим выражением тщетности желаемой гармонии становится невольное возвращение к монастырю и услышанный звон колокола. Трагическое бессилие героя сопровождается отказом от всяких поисков. Мцыри охвачен бредом, и к нему приходит искушение забвением, холодом и покоем. Оказывается, возвращение исключительного героя, вырванного из естественной среды, в родную ему природу невозможно, как невозможно и пре­бывание в неорганичном – монастырском – укладе.

Мцыри терпит поражение, но это не отменяет порыва к свободе, жажды гармонии с природой, с бытием. Сам по себе этот порыв – символ непримиренного, неуспокоенного и мятежного духа. Несмотря на то что сила духа угасает «без пищи» и Мцыри ищет «при­ют в раю, в святом, заоблачном краю», он все-таки готов променять «рай и вечность» на вольную и полную опасностей жизнь в стране отцов. Тем самым страдания и тревоги героя умирают вместе с ним, не воплощаясь, и достижение свободы остается неудовлетворенным.

Отсюда возникает мысль о том, чтобы люди вернулись к естественности, к простоте и положили их в основание общества, которое принесло бы им счастье. Но воз­ращение назад – это иллюзия, это утопия. Мысль поэта упирается в стену, заходит в тупик. Однако Лермонтов не оставляет надежды, что когда-нибудь люди найдут правильный, верный путь.

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-06-26; просмотров: 2889; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.218.50.170 (0.015 с.)