Совпадающее мнение судьи Зекиа

Первая часть

При толковании и применении п. 1 и 2 статьи 10 Конвенции в связи с предполагавшейся публикацией статьи «Санди таймс» о плачевной участи жертв талидомида необходимо сделать упор на цель и объем гарантий, предоставляемых соответствующими статьями Конвенции.

Мы имеем полный отчет обо всех обстоятельствах дела. Представлены соответствующие документы. Указаны соответствующие нормативные и судебные решения. Точки зрения участвующих в деле сторон исчерпывающим образом изложены в меморандумах и контрмеморандумах, представленных в ходе разбирательства и во время слушаний. Суд имел все возможности для полного ознакомления с материалами дела, прежде чем он приступил к выполнению своей задачи.

В связи со статьей 10 возникают две спорные проблемы, по которым требуется вынести решение. Я предлагаю сформулировать их в виде двух вопросов.

Вопрос № 1

Укладывалось ли ограничение, наложенное судебным запретом на право опубликовать статью в «Санди таймс», в понятие «предусмотрено законом» согласно целям и задачам Конвенции в общем и статьи 10 в частности?

Вопрос № 2

Было ли такое ограничение «необходимо в демократическом обществе» для обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия и/или защиты репутации или прав других лиц, как того требует п. 2 статьи 10?

Утвердительный ответ на вопрос № 1 является непременным условием для возможности аналогичного ответа на вопрос № 2.

Мой ответ на вопрос № 1 отрицательный. Я постараюсь изложить мои мотивы по возможности кратко:

(1) Статья 1 Конвенции гласит: «Высокие Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе I настоящей Конвенции». В п. 1 статьи 10 раздела I говорится: «Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ…»

При установлении смысла, объема и предмета ограничений, вводимых на основании закона, о которых говорится в п. 2 той же статьи 10, нельзя терять из виду то обстоятельство, что право на свободу слова, предоставленное каждому человеку, должно разумно обеспечиваться, использоваться или осуществляться. Оба пункта взаимосвязаны. Всякое ограничение, затрагивающее осуществление права на свободу слова, должно быть достаточно предвидимым или предсказуемым. Невозможно пользоваться или осуществлять право на свободу слова, если пользование таким правом ставится в зависимость от закона, принципа или нормы, изобилующих неопределенностями. Это было бы равнозначно неподобающему ограничению и даже отрицанию свободы слова как таковой. Поэтому я стою на той точке зрения, что выражение «предусмотрено законом» означает наличие такой нормы, которая налагает ограничения, поддающиеся разумному распознанию. Она может быть предписана в законодательном порядке, либо быть четко выраженной общим правом.

Я согласен с заявителями в том, что нормы общего права о неуважении к суду, относящиеся к публикациям о незавершенных гражданских делах, не соответствуют формуле «предусмотрено законом» в рамках и целях п. 1 и 2 статьи 10 Конвенции. Я отмечаю, что Комиссия в своем докладе просто исходила из предположения, что ограничения, наложенные на заявителей, были предусмотрены законом, и что сомнения по поводу этого предположения прозвучали лишь в выступлении главного представителя Комиссии во время слушаний.

(2) Будет или нет конкретная публикация в прессе или других средствах информации рассматриваться как неуважение к суду в связи с незавершенным судебным разбирательством по гражданскому делу, зависит от применяемых критериев или оценок. Существует целый ряд такого рода критериев. Нет какой-либо устоявшейся или единообразной практики в отношении того, какими критериями следует пользоваться в том или ином конкретном случае, а результаты могут отличаться в зависимости от выбора критериев.

(3) Критерии, используемые при применении норм о неуважении к суду в отношении запрета публикаций в прессе, настолько разнообразны и субъективны по своей природе, что очень трудно предвидеть в каждом конкретном случае, что может быть применено и с какими последствиями.

Разительный пример неопределенности и неудовлетворительного состояния норм о неуважении к суду применительно к гражданским делам можно найти в противоречивых мнениях, высказанных лордами-судьями по поводу статьи в «Санди таймс» о трагедии с талидомидом.

Согласно лордам Диплоку и Симону, правонарушение «неуважение к суду» имело место, тогда как лорды Рейд и Кросс полагают, что, напротив, его не было.

Спорные правовые моменты могут возникать при толковании как законодательного текста, так и норм общего права. Но ситуация будет уже иной, когда мы имеем дело с институтом общего права - неуважением к суду, который еще не настолько устоялся, чтобы были веские основания считать его сформировавшейся частью общего права. Имеется ряд принципов, относящихся к данному правовому институту. Эти принципы могут оказаться полезными при толковании действующего права, но они не заменяют норм, которые не приняты либо не созданы в общем праве. Но я очень сильно сомневаюсь, что одну лишь совокупность принципов можно было бы рассматривать как нечто эквивалентное закону.

(4) Видные судьи, пользующиеся большим уважением в Англии, описывают тот институт общего права о неуважении к суду как неопределенный, непоследовательный и сильно страдающий от недостатка четкости. Лорд Рейд в решении Палаты лордов по настоящему делу заявил (см. стр. 294): «Я не могу не согласиться с тем утверждением доклада «Право и пресса» (1965 г.), что основное возражение против действующих норм о неуважении к суду вызвано их неопределенностью».

Лорд Деннинг, председатель Апелляционного суда, выступая перед Комитетом Филлимора по вопросу о том, с какого момента гражданский спор, находящийся в ожидании судебного разбирательства, может влиять на возможность публикации в прессе, заявил: «Я полностью за то, чтобы вопрос получил разъяснение. В настоящее время газеты колеблются, не зная, должны ли они выступать с комментариями в общественных интересах. Причина в том, что они боятся делать это из-за неопределенности в праве. Я думаю, надо дать им надежные ориентиры».

Когда лорда Салмона спросили, с какого момента должны вступать в действие нормы о неуважении к суду применительно к гражданским делам, он заявил (там же): «Ни с какого, потому что никакого неуважения быть не может. Я подчеркиваю - ни с какого момента. Естественно, их вовсе не следует применять, когда дело рассматривается единолично судьей. Я думаю, что нормы о диффамации охватывают все, что только может быть сказано по гражданскому делу, а если какой-либо судья будет находиться под впечатлением от того, что говорят или пишут, то он не годится в судьи».

В части V доклада Филлимора, где содержится резюме выводов и рекомендаций, на 92-й странице говорится: «(4) В действующем праве содержится ряд неопределенностей, которые мешают свободе печати и ограничивают разумное пользование ею… (5) Одна из неопределенностей касается временных рамок действия норм о неуважении к суду, т.е. вопроса о том, с какой стадии судебного разбирательства эти нормы применимы к публикациям, и до какого момента они действуют в каждом конкретном случае».

На эти вопросы нельзя ответить с достаточной степенью четкости из-за отсутствия ясности в нормах о неуважении к суду.

(5) Правонарушение в виде неуважения к суду является уголовно наказуемым, т. е. влечет за собой тюремное заключение и штраф и/или внесение залога как гарантии хорошего поведения в будущем. Раз это так, то основополагающий принцип, который требует четкого и недвусмысленного определения правонарушения или преступления, применим также и к рассматриваемому правонарушению в виде неуважения к суду. Применяемая к делам о неуважении к суду процедура суммарного производства создает и другую сложность, а именно: в какой мере эта процедура совместима со статьей 6 Конвенции?

(6) Право прессы на свободу слова, несомненно, является одной из основных характеристик демократического общества, и оно незаменимо для обеспечения свободы и демократии в стране. В соответствии со статьей 1 Конвенции Высокие Договаривающиеся Стороны взяли на себя обязательство обеспечить каждому человеку, находящемуся под их юрисдикцией, права, перечисленные в разделе I Конвенции, а о свободе прессы говорится именно в этом разделе. Осуществление этого права и пользование им не может быть обеспечено в достаточной мере, если этому препятствуют правовые нормы или принципы, которые непредсказуемы и не могут быть однозначно истолкованы даже квалифицированным юристом.

Принцип предвосхищения судебного решения, развиваемый Палатой лордов, в данном случае не снимает проблему, с которой мы сталкиваемся в силу статьи 10. Тому есть две причины:

(а) Даже если предположить, что Палата лордов зафиксировала этот институт, то датой, с которой следует определять, подпадает или нет этот институт общего права под действие формулы «предусмотрено законом», служит день, когда проект статьи в «Санди таймс» поступил на рассмотрение в отделение Высокого Суда, а не в Палату лордов. В устных пояснениях сторон во время слушаний дела в Суде делались ссылки на полномочия Палаты лордов как высшей судебной инстанции. По мнению заявителя, лорды-судьи своим решением по делу дали совершенно новое определение института неуважения к суду применительно к гражданским делам. Правительство-ответчик не согласилось с этим соображением.

В задачу нашего Суда не входит решение вопроса о том, правомочна ли Палата лордов как высшая судебная инстанция страны изменять, дополнять, создавать или улучшать общее право, исходя из потребностей времени и обстоятельств?

За лордами-судьями не признается право «создавать право», они лишь объявляют, что является правом. Однако адвокат заявителей в своем представлении говорит, что это - фикция, и что Палата создала новый правовой институт.

Однако выяснение вопроса, изменила ли или дополнила Палата лордов своим судебным решением рассматриваемый нами институт общего права о неуважении к суду, вполне может стать нашим делом. Если судебное решение действительно дополнило или изменило нормы о неуважении к суду, то тогда вступает в дело статья 7 Конвенции. Лично я склоняюсь к точке зрения, высказанной заявителями, но я удовлетворюсь ссылкой на данный аспект дела как на еще один источник неопределенности в рассматриваемом институте неуважения к суду и не более того.

(b) Принцип предвосхищения судебного решения не дает прессе достаточно надежного ориентира для принятия решений по поводу опубликования тех или иных материалов. Если понимать его как абсолютное правило, о чем говорил лорд Кросс, то он препятствует появлению даже безобидных публикаций, где случайно затрагиваются вопросы и доказательства, фигурирующие в судебном процессе, чем исключается возможность ситуации, когда рассмотрение дела в суде уступает место суду в газетах или других средствах информации. Мне представляется, что это чрезмерно ограничительное абсолютное правило, которое трудно примирить со свободой прессы. В вопросах, вызывающих озабоченность общественности, таких как общенациональная трагедия, связанная с талидомидом, было бы очень непросто избежать того, чтобы так или иначе не коснуться проблем и доказательств, связанных с судебным процессом.

Разнообразие критериев, которые были применены в этом деле главным судьей отделения Высокого Суда Виджери, лордом Деннингом и его коллегами из Апелляционного суда, а также критерий, на который ссылалось большинство Палаты лордов, как нельзя лучше иллюстрируют неудовлетворительное состояние норм и принципов института неуважения к суду применительно к публикациям в прессе материалов о незавершенном судебном процессе по гражданским делам. Это особенно хорошо видно, когда публикации по вопросу, представляющему общественный интерес, добросовестны, факты и ход процесса в них не искажены, и нет умысла вмешиваться в процесс отправления правосудия и создавать ему преграды.

Вывод по вопросу № 1

С моей точки зрения, институт общего права о неуважении к суду, применительно к публикациям в прессе и других средствах информации в связи с незавершенным судебным разбирательством по гражданским делам, не сложился и отличался - по крайней мере на рассматриваемый период времени - неопределенностью, а его содержание не поддавалось определению даже при помощи квалифицированного юриста. Поэтому он не может быть достаточным в свете формулы «предусмотрено законом», предопределяющей применение п. 1 и п. 2 статьи 10 Конвенции. Выражение «предусмотрены законом» в контексте данной статьи означает не просто «разрешены правом», а подразумевает закон, который с достаточной полнотой описывает условия наложения ограничений на осуществление прав и свобод, содержащихся в п. 1 статьи 10. Как мы уже говорили ранее, право на свободу прессы могло бы сильно пострадать, если бы сотрудники прессы, проявив разумную тщательность и опираясь на советы юриста, не смогли получить информацию и уяснить себе, какие риски и ловушки лежат на их пути из-за неопределенности норм института неуважения к суду.

Вторая часть

Вопрос № 2

Был ли судебный приказ, запретивший «Санди таймс» опубликовать указанную статью, «необходим» в демократическом обществе для обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия и/или защиты прав других лиц?

Независимо от ответа на вопрос № 1, мой ответ на этот вопрос также отрицателен. Однако по второму вопросу я скажу значительно меньше, т. к. я со всем уважением присоединяюсь к основным доводам, изложенным в решении большинства настоящего Суда.

Я уже говорил, насколько значимо в демократическом обществе право прессы на свободу слова; в равной мере первостепенную важность имеет поддержание авторитета и беспристрастности судов и защита прав сторон, обратившихся к ним за помощью. По этому вопросу я хотел бы процитировать отрывок из судебного решения, вынесенного лордом Моррисом в Палате лордов (стр. 302):

«В интересах всего общества, чтобы авторитету судов ничто не угрожало, а обращение в них за помощью не становилось объектом неоправданного вмешательства. Такое неоправданное вмешательство наказывается не потому, что те, на кого возложена задача отправления правосудия, беспокоятся за свое собственное достоинство; это делается потому, что сама структура организованной жизни может оказаться в опасности, если с судами страны будут обращаться так, что их авторитет сойдет на нет. Но так как защита свободы всех членов общества в рамках права является целью и смыслом существования судов в обществе, очевидно, что суды никогда не должны подвергать свободу слова и свободной дискуссии никаким ограничениям, кроме тех, что являются абсолютно необходимыми (курсив мой)».

Хотя я согласен с приведенными выше заявлениями лорда Морриса, при практическом применении содержащихся в них указаний к обстоятельствам данного дела я, как член настоящего Суда, прихожу к другому выводу.

Критерии Европейского Суда по правам человека при оценке необходимости, требуемой для введения ограничений на осуществление прав и свобод, перечисленных в статье 10 Конвенции, нередко могут отличаться от тех, что установлены национальными судами.

Несомненно, следует постоянно иметь в виду принцип свободы усмотрения, признанный правоприменительной практикой Суда, однако разрыв между двумя системами норм, регламентирующих осуществление прав и свобод, охватываемых Конвенцией, может оказаться слишком велик, чтобы этот принцип всегда служил соединительным мостом между ними.

Наш Суд всегда, когда он считает это разумным и осуществимым, стремится выработать единообразные европейские стандарты пользования правами и свободами, провозглашенными Конвенцией. Это может делаться постепенно, когда тому представится случай, и с учетом того, что наработано национальными правовыми системами.

Ссылка на эту цель содержится в Преамбуле к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В ней утверждается, что Правительства, подписавшие настоящую Конвенцию:

«(…)

учитывая, что [Всеобщая декларация прав человека] имеет целью обеспечить всеобщее и эффективное признание и осуществление провозглашенных в ней прав,

(…)

подтверждая свою глубокую приверженность основным свободам, которые являются основой справедливости и всеобщего мира и соблюдение которых наилучшим образом обеспечивается, с одной стороны, подлинно демократическим политическим режимом и, с другой стороны, всеобщим пониманием и соблюдением прав человека, которыми они привержены,

преисполненные решимости, как Правительства европейских государств, движимые единым стремлением и имеющие общее наследие политических традиций, идеалов, свободы и верховенства права, сделать первые шаги на пути обеспечения коллективного осуществления некоторых из прав, изложенных во Всеобщей декларации, согласились о нижеследующем:»

- далее следуют статьи Конвенции.

В правовых системах континентальных государств, которые были среди тех, кто первым подписал Конвенцию, не имеется, насколько мне позволяют судить мои знания, ничего похожего на такой институт общего права, как нормы о неуважении к суду - с его суммарным производством в отношении публикаций, затрагивающих вопросы незавершенного судебного разбирательства по гражданским делам. Несмотря на данное обстоятельство, этим странам удалось обеспечить у себя авторитет и беспристрастность правосудия. Следует ли мне соглашаться с доводами о том, что условия в Англии отличны и, для того чтобы обеспечить авторитет и беспристрастность правосудия, здесь приходится сохранять в неизменном виде спорный институт общего права, которому свыше двухсот лет? Мои знания и опыт, полученный за долгие годы общения с английскими судами и судьями, безоговорочно подсказывают мне, что стандарты отправления правосудия в Англии слишком высоки, чтобы на них могли оказывать влияние публикации в прессе. Должен признаться, что за это заявление меня могут счесть пристрастным. Однако во мне говорит только профессиональный судья. В этой связи я солидарен с тем, что сказал лорд Салмон.

Несомненно, высший судебный орган Англии вполне компетентен судить о том, какие меры юридического характера должны быть приняты для того, чтобы оградить независимость и авторитет судов, права сторон по делу, поддержать чистоту и гласность отправления правосудия. Однако, учитывая критерии, которыми следует руководствоваться, я, как судья Европейского Суда, чувствую себя неспособным в свете п. 2 статьи 10 Конвенции согласиться с тем, что выдача судебного приказа, запрещающего публикацию проекта статьи «Санди таймс», была необходима.

Публикация предполагаемой статьи не ставила целью вмешиваться в ход правосудия или права сторон по делу, либо предвосхищать судебное решение. Признается, что предназначенная к публикации статья была написана добросовестно и с честными намерениями, и это признается всеми. Издатель настаивал на фактической точности изложенных в ней данных, и они никем не оспаривались. Предметом статьи была участь жертв лекарства талидомид. Выпавшие на их долю несчастья были названы национальной трагедией. В вину компании «Дистиллерс» в статье ставилась преступная небрежность, т. к. компания должным образом не проверила действие лекарства до выпуска его на рынок, и, по-видимому, эта часть статьи вызвала наибольшие возражения. Однако дискуссии и комментарии, относящиеся к проблеме небрежности прямо или косвенно, уже освещались в прессе на протяжении почти десяти лет, а недавно стали предметом обсуждения в Парламенте, хотя и вне связи с судебным процессом. Поэтому я не приемлю тезиса о том, что компания «Дистиллерс» подверглась бы неподобающему давлению и вынуждена была бы отказаться в ходе судебного разбирательства от линии своей защиты. Если бы лекарство было должным образом протестировано до выпуска его на рынок, она легко могла бы доказать это и отразить любые обвинения в преступной небрежности.

Вызывает серьезные сомнения, было ли слушание в суде неминуемым или нет в свете продолжительной пассивности сторон в процессе.

Меры по недопущению скатывания к «суду газет», без сомнения, должны приниматься, когда в этом возникает необходимость. Но в отсутствие свидетельств о существовании подобной реальной перспективы я не желал бы руководствоваться абстрактной возможностью или действовать во имя принципа, когда нет достаточных оснований считать его применение целесообразным. Более того, как говорится в кратком изложении судебного решения, вынесенного лордом Деннингом в Апелляционном суде (п. 25 постановления Европейского Суда): «Проведения суда газетами позволять нельзя. Однако следует соотносить общественный интерес к вопросам, вызывающим озабоченность страны, с заинтересованностью сторон в справедливости судебного разбирательства или мирном урегулировании спора; в настоящем случае общественный интерес в обсуждении проблемы перевешивает потенциальный вред, который может быть причинен какой-либо из сторон по делу… Даже в сентябре 1972 г. предполагаемая статья не представляла бы собой неуважения к суду: она являлась честным комментарием по вопросу, представлявшему общественный интерес…» Если бы намеченная публикация статьи могла с высокой степенью вероятности представлять реальный и существенный риск вмешательства или создания предвзятости при отправлении правосудия, мой ответ на вопрос № 2 был бы утвердительным.

Когда того требуют обстоятельства, несомненно, приходится искать баланс между свободой печати и других средств информации и обеспечением авторитета и беспристрастности правосудия. И то и другое - основополагающие элементы демократического общества, жизненно важные для обеспечения общественных интересов. Следует избегать любого столкновения между ними. Обязанность не допускать такого столкновения и сохранять баланс между ними лежит на судебной власти, которая руководствуется указанными в законе критериями. Вот почему я делаю акцент на элементах оценки, которые используются при применении норм общего права о неуважении к суду по отношению к прессе.

Я, может быть, повторяюсь, говоря, что настоящий Суд должен без колебаний установить в понятиях и рамках Конвенции, когда для этого будет повод, набор принципов, которые послужат путеводителем и своего рода общим знаменателем в деле соблюдения свобод и в том, что касается их допустимых ограничений.

Я не могу удержаться от заявления, что традиционные стандарты, которые строго соблюдают издатели газет в Англии, выполняя свои обязанности и осознавая ответственность перед общественностью и властями страны, можно спокойно сравнивать с теми, которых придерживаются их коллеги на европейском континенте. Поэтому трудно понять целесообразность наложения ограничений на свободу печати в Англии в большей степени, чем где бы то ни было еще, путем сохранения ставшего анахронизмом института неуважения к суду по общему праву.

И вновь, отступая от темы, я позволю себе заключить свое особое мнение следующим замечанием:

Родина Великой хартии вольностей, Билля о правах и основных принципов правосудия, нашедших воплощение в англосаксонской судебной системе и в значительной степени инкорпорированных в Европейскую Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, по моему скромному мнению, может легко позволить себе либо полностью покончить с институтом неуважения к суду, либо внести дополнения в эти нормы в направлениях, указанных в докладе Комитета Филлимора.