Переходные и промежуточные формы

Может быть, кто-то возразит: ведь далеко не все отряды и семейства животного мира представлены в кембрии. Многие из них появляются лишь гораздо позже, в значительно более молодых напластованиях. Разве нельзя рассматривать это как указание на то, что они развились от более древних кембрийских форм? Ответ опять-таки категоричен: нет. Нет – потому что все без исключения классы, отряды и семейства появляются в отложениях внезапно, без каких-либо предшествующих промежуточных или переходных форм. Рассмотрим, к примеру, одно из решающих различий – переход между беспозвоночными и позвоночными организмами. Наиболее древние из окаменевших позвоночных во многом схожи с рыбами, они встречаются уже в ордовикских отложениях, следующих за кембрийскими. Предполагается, что эти рыбообразные животные развились из какой-либо группы класса хордовых, однако до сих пор не найдено ни одной подтверждающей это промежуточной формы. Вообще неясно, из какой группы беспозвоночных должны были развиться эти промежуточные формы.

Ученые перебрали для объяснения уже почти все группы беспозвоночных, но ближе к истине не продвинулись. Недостает ископаемых доказательств: проще всего согласиться с тем, что эти переходные формы просто не существуют, что они – лишь построенное на песке предположение. Если эволюционисты вообще ссылаются на свидетельства окаменелостей, то лишь для некоторых групп позвоночных организмов, так как рыбы, земноводные, пресмыкающиеся и млекопитающие образуют определенную последовательность в отложениях. Однако все их классы и многие отряды появляются в отложениях внезапно, без предшественников. Класс рыб распадается на несколько совершенно различных между собой и частично вымерших подклассов: бесчелюстные, пластиножаберные, хрящевые и костные рыбы. При этом первые делятся на ряд отрядов, вновь не имеющих между собой переходных форм. Пластиножаберные встречаются именно в тех слоях, где мы ожидали бы встретить окаменевших предков хрящевых и костных рыб. Однако класс пластиножаберных образован столь различными и причудливыми представителями, что исключает любое предположение о возникновении из них высших классов рыб. Это побудило известного эволюциониста А. Ромера заявить: "Было бы много лучше, если бы их вообще не существовало!" Но они существовали, и, кроме того, более поздние хрящевые и костные рыбы появляются в отложениях внезапно, без единой переходной формы. Дело обстоит даже так, что кистеперые рыбы сразу встречаются во множестве различных форм. Согласно эволюционной теории, земноводные возникли от рыб: этот переход длился миллионы лет и способствовал возникновению огромного количества переходных форм. Известны некоторые группы рыб, например, двоякодышащие, которые, как полагают, являются связующим звеном между рыбами и земноводными. Но во всем многообразии окаменелостей нет ни одной, показывающей, как же снабженные мускулами плавники кистеперых рыб могли превратиться в лапы первобытных земноводных. К тому же с самого начала прослеживаются существенные отличия между различными отрядами земноводных, не имеющих общих предков. Некоторые виды земноводных вообще лишены не только конечностей, но и плечевого и тазобедренного суставов.

История происхождения земноводных еще более загадочна. В средних напластованиях (мезозое) их окаменелости порой вообще не встречаются! Вымершие в древнейшей, палеозойской эре и сегодняшние отряды животных (кроты, лягушки и ящерицы) не имеют переходных форм. Ван дер Флерк и Кунен пишут по этому поводу: "Представляется маловероятным, что существовало время, в которое на Земле не существовало земноводных, и что они, однажды появившись, исчезли и потом появились вновь". Представители различных отрядов земноводных зачастую появляются в отложениях вместе, без каких-либо предков или переходных форм, а затем вновь исчезают. Но вот, спустя миллионы лет, вновь появились новые, современные отряды земноводных – опять-таки без какой-либо связи между собой и без предыстории.
Куда логичнее было бы предположить, что все эти отряды земноводных возникли не последовательно, а параллельно и совершенно независимо друг от друга. С переходом от земноводных к пресмыкающимся у эволюционистов значительно меньше проблем, так как эти группы имеют по сравнению с рыбами и земноводными намного меньше различий в строении твердых частей тела (скелете).
Земноводные и пресмыкающиеся различаются главным образом строением мягких частей тела и яиц (с желтком или без него). Однако поскольку мягкие ткани в окаменелостях не сохраняются, сходство скелетов создает впечатление сравнительно плавного перехода от земноводных к пресмыкающимся. Однако необходимость критического подхода именно к этим ископаемым становится очевидной, если мы применим к ним эволюционную геохронологическую шкалу. Земноводные, предполагаемые предки пресмыкающихся, встречаются в пермском периоде, то есть как минимум на 20 миллионов лет позже, чем этого можно было бы ожидать. Древнейшие пресмыкающиеся отряда стегоцефалов, которые, как полагают, развились из первых земноводных, впервые встречаются в карбоне – предшествующем перми периоде.

Возникновение теплокровных животных

Два высших класса позвоночных животных – млекопитающие и птицы -отличаются от остальных прежде всего довольно высокой постоянной температурой тела. Происхождение теплокровия – еще одна очень крупная проблема эволюционной теории, которую не так-то просто обойти демонстрацией внушительных скелетов представителей переходных форм.
Млекопитающие также отличаются от пресмыкающихся прежде всего не скелетом, а мягкими тканями: органами размножения, дыханием с помощью диафрагмы, вынашиванием и вскармливанием потомства. Наибольшие различия между пресмыкающимися и млекопитающими мы находим в строении головы. Все млекопитающие (ископаемые и соврвменные) имеют нижнюю челюсть, состоящую из двух костей, с тремя особыми слуховыми косточками с каждой стороны. Пресмыкающиеся же (ископаемые и современные) имеют по четыре кости в каждой половине челюсти, но лишь по одной слуховой косточке слева и справа. Так вот, не найдена ни одна переходная форма, обладающая, к примеру, двумя или тремя нижнечелюстными костями и двумя слуховыми косточками. Если эволюционная теория верна, то такие переходные формы должны были существовать, иначе это просто сказка про белого бычка: трудно представить себе, что в один прекрасный день у некоторых пресмыкающихся две подчелюстные кости сами по себе изменили свою форму и переместились в ухо! Но так как большинство людей склоняется к версии постепенных изменений, напрашивается вопрос, как же эти переходные организмы сумели жевать с "шарнирной", не полностью сформированной челюстью, и как эти животные слышали во время коренной перестройки их слухового аппарата? Но, занимаясь поисками переходных форм между пресмыкающимися и млекопитающими, мы вновь входим в конфликт с геохронологической шкалой: по эволюционной теории, млекопитающие лишь в последнее время заняли господствующее положение в животном мире.
Можно было бы ожидать, что эволюционная ветвь пресмыкающихся, от которых произошли млекопитающие, возникла сравнительно поздно, однако верно как раз обратное. Группа пресмыкающихся, с которой ученые связывают свои представления о происхождении млекопитающих, – это синапсиды (стегоцефалы). Однако они являют собой не последнюю, а одну из древнейших групп пресмыкающихся. Более того, они вымерли за миллионы лет до появления первых млекопитающих (возрастные оценки мы приводим, естественно, соответственно эволюционной геохронологии). Все выглядит так, словно млекопитающие возникли не благодаря, а именно вопреки естественному отбору.

Археоптерикс

Происхождение птиц от пресмыкающихся также представляет собой великую загадку эволюции, несмотря на солидную находку археологов – знаменитый "промежуточный вид" – ископаемую птицу археоптерикс. Однако в ее лице мы имеем не промежуточный вид, а вполне нормальную птицу. Для превращения наземного животного в летающее в нем должны были перестроиться практически все кости и ткани. Именно на этой стадии изменений можно было ожидать встретить многочисленные промежуточные формы. Если еще вспомнить, что при эволюционном развитии подобный переход должен был осуществиться как минимум четыре раза: у насекомых, летающих рептилий, птиц и летучих мышей, то в ископаемых свидетельствах не должно быть недостатка.
Однако до сих пор не обнаружено ничего даже отдаленно напоминающего переходные формы. Все вышеназванные группы летающих животных появляются в отложениях внезапно, в законченном развитии и зачастую еще и в большом разнообразии видов. Но несмотря на это археоптерикс, ископаемая птица юрского периода, все еще выставляется в качестве характерного представителя переходного вида.
Компетентные эволюционисты сами признают, что, например, перья археоптерикса по своему строению ничем не отличаются от оперения сегодняшних птиц.
Кто-то верно заметил, что древнейшие ископаемые птицы настолько похожи на птиц, что их происхождение вообще не может быть объяснено на основании окаменелостей. Еще никому не удалось обнаружить ископаемые промежуточные формы с полуразвитыми крыльями или перьями.
Поэтому многие ученые в пылу фантазии наделяют археоптерикса большим количеством признаков пресмыкающегося, чем он их имеет. Так| называемые признаки пресмыкающихся у археоптерикса заключаются в наличии когтей на крыльях, зубов, позвонкового хвоста и маленькой грудины. Но это не признаки настоящей переходной формы, потому что они все еще встречаются и у птиц! Например, южноамериканская птица гоацин тоже имеет маленькую грудину и по два когтя на каждом крыле. При этом гоацин, бесспорно, типичная птица. Птенцы африканской птицы турако (подотряд кукушек) тоже имеют когти на крыльях.
Что ж, верно, ни одна из существующих на земле птиц не имеет зубов. Но и некоторые очень древние ископаемые птицы зубов также не имели. Почему наличие зубов должно указывать на происхождение археоптерикса от пресмыкающихся? Ведь и среди них одни имеют зубы, а другие нет. То же самое можно сказать и о земноводных и млекопитающих, даже о птицах (включая вымершие виды). Зубы – еще не доказательство происхождения от рептилий. Кроме того, являются ли беззубые птицы более высокоразвитой формой по сравнению с зубастыми? Так рассуждая, можно прийти к заключению, что утконос (самое "примитивное" млекопитающее) по развитию должен стоять выше человека.
Самой удивительной находкой была окаменевшая птица, обладающая всеми признаками современных птиц, но возраст которой оценивается на десятки миллионов лет больше археоптерикса. Так что, переходная форма возникла намного позже самих птиц? Подтверждая это, эволюционист Л. дю Нуи заметил: "Животное, обладающее признаками двух различных групп, не может считаться переходной формой до тех пор, пока не подтверждены все промежуточные стадии его развития и не открыты их механизмы!"

Отряды млекопитающих

Мы рассмотрели лишь немногие из многочисленных фактов, укрепляющих нашу уверенность в том, что жизнь возникла в виде большого числа сотворенных групп организмов, не смешивающихся между собой и не переходящих друг в друга. Эта уверенность еще больше возрастает при рассмотрении более молодых (с геологической точки зрения) напластований и встречающихся в них окаменелостей (см. ниже). Мы уже видели, что для эволюционистов вопрос происхождения млекопитающих окутан мраком. Однако объяснение происхождения различных отрядов класса млекопитающих представляет собой еще большую проблему.
Вспомним лишь о подотряде летучих мышей, наделенных способностью летать, подобно летающим рептилиям, насекомым и птицам (хотя они и делают это несколько иначе). Принято считать, что летучие мыши когда-то отделились от отряда насекомоядных (ежи, землеройки, кроты). Очевидно, что для превращения такого типично наземного животного, как еж или землеройка, в летающее потребовалась поистине гигантская перестройка всего организма. Пальцы на передних ногах должны были сильно вытянуться, чтобы кожистая перепонка между ними со временем превратилась в подобие крыльев. Но в действительности даже древнейшие найденные в третичном периоде ископаемые летучие мыши по уровню своего развития ни в чем не уступают сегодняшним.
Но разве эволюционная теория не говорит о длительном переходном периоде, необходимом для формирования летучих мышей из их наземных насекомоядных предков? И разве в течение этого длительного периода не должны были возникнуть многочисленные переходные формы и виды?
Разве не должна была хотя бы часть этих переходных форм встречаться в окаменелостях? В чем же причина того, что палеонтологи никак не могут обнаружить жизненно необходимых для эволюции промежуточных форм? Не пора ли признать, что это отсутствие промежуточных форм как раз и предсказывается креационно-потопной моделью?
Из класса млекопитающих для поиска промежуточных форм лучше всего подходит отряд грызунов. Этот отряд насчитывает больше семейств, родов и видов, чем все остальные отряды этого класса, вместе взятые. У животных со столь большим многообразием видов и быстротой размножения можно было бы ожидать встретить большое количество переходных форм. Но, изучая окаменевшие останки грызунов в отложениях позднего палеозоя, мы имеем перед собой полностью сформированные виды со всеми специфическими для этого отряда признаками.
Согласно эволюционной теории, грызуны должны были произойти от какой-либо группы насекомоядных, но и в этом случае мы не имеем на то вещественных доказательств – переходных форм. В частности, эволюционисты не находят объяснения для происхождения бобров или дикобразов. Зайцы и кролики вообще занимают особое положение. Поначалу они считались подотрядом грызунов, теперь же их выделяют в маленький самостоятельный, родственный грызунам отряд. Зайцы и кролики так и остаются в стороне от всех остальных отрядов млекопитающих, причем эти отличия проявляются уже у самых древних окаменелостей. Эта же история повторяется с наиболее близким нам отрядом млекопитающих – приматами (биологи относят к приматам и человека). Этот отряд делится на два подотряда: полуобезьян и обезьян, ко второму подотряду относят и человека. Относительно этого отряда эволюционисты также предполагают, что он произошел от одной из групп насекомоядных животных. В действительности же происхождение низших приматов (лемуров, лори) покрыто мраком. Они появляются в отложениях без каких-либо предшествующих переходных форм, то есть такими, какими мы видим их сегодня.
Южноамериканские широконосые обезьяны (ревуны, капуцины и т.д.) предположительно произошли от полуобезьян, но в ископаемых встречаются только в сегодняшнем виде, без переходных форм.
Также неизвестны переходные формы между полуобезьянами и узконосыми обезьянами. Отчаянные попытки исследователей-эволюционистов перекинуть мостик через эту пропасть так ни к чему и не привели.

Насекомые и растения

До сих пор мы говорили преимущественно о высших формах животного мира. Однако можно сказать, что низшие формы и растения подтверждают наши выводы в еще большей степени – если такое выражение вообще применимо. Так, например, начиная с девонского периода, в янтаре, каменноугольных пластах и вулканическом пепле встречается потрясающее многообразие насекомых, причем их количество поистине огромно. Чудо уже то, что эти насекомые так хорошо сохранились, и позже мы убедимся, что похоронившие их осадочные слои должны были образоваться быстро и внезапно. При изучении окаменелостей бросаются в глаза две особенности.
Во-первых, окаменевшие насекомые встречаются в отложениях внезапно, что, в принципе, исключает для них любую генеалогическую связь с другими формами жизни.
Во-вторых, своей формой и видом эти ископаемые насекомые очень похожи на сегодняшних, исключая лишь различия в размерах. Все основные отряды насекомых были представлены уже в древних олигоценновых лесах, многие виды совершенно не изменились по сей день. Ту же картину мы встречаем и у растений: все их основные группы представлены начиная с триасовых отложений. У семенных растений группа покрытосеменных встречается лишь в меловом периоде, причем без каких-либо намеков на источники происхождения. Исследуя отдельные ветви так называемого дерева эволюции и убеждаясь, что различные группы растений появляются в отложениях внезапно и без предшественников, можно принять вывод, сделанный эволюционистом профессором Корнером из Ботанического отделения Кембриджского университета: "...я полагаю, что для непредвзятого наблюдателя летопись растительных окаменелостей скорее говорит в пользу сотворения" (Evolution in Contemporary Botanical Thought, A. M. MacLeod & L. S. Cobley, 1961).

Существуют многочисленные примеры видов, практически не изменившихся в течение всех геологических периодов, например:
Докембрий: водоросли, бактерии;
Кембрий: морские губки, улитки, медузы;
Ордовик: морские звезды, черви;
Силур: скорпионы, кораллы;
Девон: акулы, двоякодышащие рыбы;
Карбон: тараканы, папоротники;
Пермь: жуки, стрекозы;
Триас: сосны, пальмы;
Юра: крокодилы, черепахи;
Мел: утки, пеликаны;
Палеоцен: крысы, ежи;
Эоцен: лемуры, носороги;
Олигоцен: бобры, белки, муравьи;
Миоцен: верблюды, волки;
Плиоцен: лошади, слоны;
Плейстоцен: люди.

С точки зрения эволюции это необъяснимо. Почему же некоторые группы растительного и животного мира должны были полностью измениться, положив начало новым формам жизни, в то время как другие в тех же обстоятельствах не претерпели никаких изменений? С библейской точки зрения, допускающей лишь ограниченные изменения внутри сотворенных групп, это легко объяснимо: в вышеприведенном списке мы находим лишь группы и их совокупности. Эти группы с самого начала своего существования оставались неизменными, но некоторые из них вымерли.

Живые ископаемые

Еще одну проблему для эволюционистов представляют так называемые "живые ископаемые": некоторые виды растений и животных, встречающиеся лишь в самых ранних отложениях. По всем законам эволюции они должны были давно вымереть, но они и по сей день живут и здравствуют, нисколько не изменив своего облика. Некоторые из этих видов использовались эволюционистами для датирования определенных геологических эпох – пока не выяснилось, что эти виды существуют и сегодня. Примерами таких "живых ископаемых" могут служить кистеперая рыба – латимерия ("вымерла" в мелу), моллюски-неопилины ("вымерли" в девоне), некоторые представители класса плеченогих ("вымерли" в ордовике), гигантское дерево секвойя ("вымерла" в миоцене).
Так как некоторые виды живых организмов обитают на дне океанов и в других труднодоступных местах, нас не должно удивлять, если в один из дней будут вновь открыты и другие "живые ископаемые" – например, трилобиты, аммониты. Судя по некоторым сообщениям, так оно и есть.

Выводы и прогнозы

Это краткое знакомство с ископаемыми и методами их интерпретации призвано осветить хаос, в который попадают ученые, не желающие основываться на исходной позиции, предлагаемой Библией. Согласно эволюционной модели, изменения, приведшие к образованию новых форм жизни, должны были оставить свой след в ископаемых в виде огромного количества промежуточных видов. Но это предположение ни в малейшей степени не подтверждается окаменелостями. В целом у окаменелостей проявляются те же различия между группами, что и у живых организмов. Они так же делятся на виды, роды, семейства и отряды, внешне не отличаются от современных представителей флоры и фауны и, за исключением внутривидовых вариаций, не имеют столь необходимых для эволюции промежуточных форм.
Однако мы не хотим ограничиваться опровержением теории эволюции. Эта книга прежде всего призвана изложить истинную историю возникновения нашего мира. К первой эпохе истории нашего мира относится и сотворение животного и растительного мира "по роду своему" – согласно основывающейся на Библии креационной модели. Опираясь на Библию, креационная модель позволяет сделать ряд прогнозов относительно того, что можно ожидать встретить среди ископаемых. При этом уже очень важно положительное заключение, что картина окаменелостей во всех отношениях соответствует креационной модели. При изучении окаменелостей неизбежен вывод: с самого начала на земле существовал ряд не связанных общими предками групп живых организмов, которые не могут скрещиваться между собой и не образуют новых групп, что, с другой стороны, не исключает возможность вариаций внутри групп.
Конечно, мы можем пользоваться этим заключением лишь в связи с нашей интерпретацией слоев земной коры. Если все напластования действительно образовывались в течение миллионов лет, то встает вопрос, почему же встречающиеся в различных слоях окаменелости растений и животных всегда появляются внезапно и без переходных форм. Мысль о возможном происхождении отдельных групп эволюционным путем, друг от друга, на первый взгляд кажется логичной даже при отсутствии необходимых доказательств. Но, как будет показано позже (см. гл. 8-9), креационная модель гораздо лучше объясняет вопрос образования слоев земной коры и окаменелостей. Мы считаем, что напластования возникли очень быстро, вследствие одной или нескольких гигантских природных катастроф, и поэтому различные виды животных и растений должны были жить на земле примерно в одно время (или с незначительным временным интервалом).