Возникновение, становление и развитие презумпции невиновности в юриспруденции

 

Итак, в римском праве презумпции представляли собой определенные аксиомы, без которых правовое решение спора было невозможным. Таковыми, например, были: а) презумпция авторитета судьи; б) презумпция справедливого решения в отношении людей; в) презумпция истинности судебного решения формулировка, напоминающая презумпцию невиновности, была известна римскому гражданскому праву. Смысл ее состоял в том, что каждый участник гражданских правоотношений предполагался действующим добросовестно, а если кто-либо утверждал обратное, он обязан был доказать это.

Мнение о том, что своеобразным прототипом презумпции невиновности была названная древнеримская формула, является устоявшимся в юридической литературе.

Презумпция невиновности как общественно-политическая идея пришла в уголовный процесс из политики. Её выдвинули в качестве политического лозунга, наряду с требованиями свободы, равенства и братства, рвавшееся к власти революционное «третье сословие» в пику отжившему инквизиционному пыточному судопроизводству, церковному мракобесию, королевскому произволу и бессрочному заточению в тюрьму без суда и следствия.

Впервые в качестве уголовно-процессуального института презумпция невиновности была сформулирована в «Декларации прав человека и гражданина» (далее сокращенно — Декларация), принятой во время французской буржуазной революции 1789 г.

При подготовке Проекта Декларации депутат Национального собрания «Дюпор» предложил законодательно закрепить презумпцию невиновности в такой форме: «Каждый человек невиновен до тех пор, пока он не осужден. Если будет сочтено необходимым подвергнуть его задержанию, то всякая мера строгости, не нужная для того, чтобы помешать ему скрыться, должна быть строго караема». В окончательном тексте Декларации была принята несколько другая формулировка, а именно: «Так как каждый человек предполагается невиновным, пока его не объявят виновным (по суду), то в случае необходимости его ареста всякая строгость, которая не является необходимой для обеспечения (за судом) его личности, должна строго караться законом» (ст. 9) М. С. Строгович полагал, что в Декларации презумпция невиновности сформулирована не как самостоятельный принцип, а лишь как аргумент против чрезмерных мер принуждения из-за нерешительности буржуазного законодателя, ибо в качестве принципа презумпция невиновности порождает выводы, идущие значительно дальше и вступающие в противоречие с инквизиционным порядком судопроизводства, от которого в тот момент еще не отказались.

Не исключено, однако, и иное предположение. Декларация принималась в обстановке двоевластия. Национальное собрание объявило себя законодательным органом, но исполнительная власть оставалась еще за монархией. Одним из одиозных проявлений старого режима были произвольные приказы короля об арестах. Король подписывал их незаполненными и фамилию лица, подлежащего аресту, проставлял по своему усмотрению полицейский чиновник. Арестованный обрекался на одиночное заключение без суда «до тех пор, пока его величеству это будет угодно». Возможно, именно поэтому Декларации построена, как правило, в котором основной упор сделан на запрете излишней строгости при аресте, а презумпция невиновности приведена как мотивирующая ссылка на исходный правовой принцип.

Так или иначе, презумпция невиновности в 1789 г. была законодательно закреплена — это существенно повлияло на развитие права и еще больше — на развитие правовой мысли в других странах.

Презумпция невиновности в буржуазном уголовном процессе была весьма прогрессивным институтом, по сравнению с презумпцией виновности, присущей инквизиционному процессу средневекового абсолютистского государства.

Вскоре, однако, презумпция невиновности разделила судьбу других буржуазно-демократических принципов. По мере того как уходила в прошлое опасность реставрации феодализма, господствующий класс обращался к старому испытанному оружию — к внесудебной репрессии, несовместимой с презумпцией невиновности.

Правовая регламентация презумпции невиновности

В Республике Беларусь

Гуманность правовой системы страны в значительной степени определяется масштабами и характером применяемых мер процессуального принуждения. В этой связи возникает вопрос: как уголовно-процессуальное принуждение согласуется с принципом презумпции невиновности? В основном этот вопрос относится к такой мере процессуального принуждения как заключение под стражу, потому что именно эта мера пресечения в наибольшей степени ограничивает права обвиняемого, которого закон считает невиновным до вынесения судом приговора. Исследуя это вопрос, Газетдинов Н. И. полагал, что «Вряд ли можно прибегать к такой мере пресечения лишь по мотиву исключения побега подозреваемого, совершения им преступления и устранения препятствий для установления истины. Необходимо законодательное урегулирование оптимальности мер принуждения, не связанных с предварительным заключением. Как правило, эти меры обеспечивают надлежащее поведение обвиняемого и в то же время гораздо меньше, чем заключение под стражу, ограничивают прав человека»[8, c. 71].

Вместе с тем в соответствии с ч. 1 ст. 126 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь «Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется лишь в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет. К лицам, подозреваемым или обвиняемым в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, мера пресечения в виде заключения под стражу может быть применена по мотивам одной лишь тяжести преступления. В исключительных случаях эта мера пресечения может быть применена в отношении подозреваемого или обвиняемого по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет, если они не имеют постоянного места жительства на территории Республики Беларусь или не установлена их личность. К подозреваемым или обвиняемым, которые скрылись от органов уголовного преследования или суда, названная мера пресечения может быть применена независимо от предусмотренного за совершенное преступление наказания»[3, ст. 126].

С позиции презумпции невиновности очень важна проблема продолжительности предварительного заключения. Его чрезвычайная длительность отнюдь не редкость. Поэтому представляется позитивным изыскать возможности для сокращения сроков предварительного заключения. Хотя в срок наказанию засчитывается время предварительного заключения и другие периоды ограничения свободы, меры процессуального принуждения не являются началом реализации уголовной ответственности. Если же рассматривать меры пресечения как акты уголовного принуждения, то в решении вопроса о виновности лица неизбежно перемещение центра тяжести с вынесения судом приговора на момент применения указанных мер. Но это прямо противоречит презумпции невиновности.

Также хотелось обратить внимание на тот факт, что в Международном пакте о гражданских и политических правах, который наше государство обязалось соблюдать, не конкретизировано, кто именно вправе признавать виновным. В Конституции Республики Беларусь наоборот дается более конкретная, точная, более надежная формулировка: установленный законом порядок признания гражданина виновным - это судебный и только судебный порядок, полномочием признавать гражданина виновным, преступником закон наделил одно-единственное, совершенно особое учреждение в государстве - суд.

Нельзя не согласиться с таким положением, ведь мы не должны, равняясь на международный пакт, отказываться от достигнутого в нашей стране более высокого уровня гарантированности свободы, чести и достоинства личности.

В статье 324 Уголовно-процессуального кодекса закреплено:

1. Судебное следствие начинается с оглашения государственным обвинителем предъявленного лицу обвинения, а по делам частного обвинения - с изложения заявления частным обвинителем или его представителем.

2. Председательствующий опрашивает обвиняемого, понятно ли ему обвинение, разъясняет сущность обвинения и выясняет его отношение к предъявленному обвинению.

Представляется, что целесообразнее опросить обвиняемого, понятно ли ему обвинение и разъяснить сущность обвинения, чем спрашивать признает ли он себя виновным.