Феномен ювенальной беременности.

Раннее материнство, исследованию которого посвящены работы Т.В. Бредниковой, В.В. Волковой, Т.В. Скрицкой, Г.Г. Филипповой и др., представляет собой серьезное испытание не только для самих несовершеннолетних девушек, но и для их окружения, поскольку оно протекает при психологической, функциональной и социальной незрелости. Особую сложность в этот период представляет необходимость быстрого принятия девушкой взрослой материнской и социальной роли, что приводит к ролевой перегрузке, дезадаптации, снижению эффективности в реализации родительской функции [20, 45, 128, 152].

Проведенный нами анализ исследований Г.Г. Филипповой позволяет определить особенности протекания ранней беременности, которые детерминированы особенностями личностного развития несовершеннолетних девушек [144, с. 134-137]. Автором были выделены отличительные особенности ювенильного материнства, которые проявляются в личностной незрелости будущей матери, осложняющей динамику родительского отношения и формирование материнской привязанности к ребенку. Ранняя беременность, согласно современным исследованиям, вызывает деформации личностного развития девушек, затрагивая структуры, сформировавшиеся в предшествующие беременности периоды [51, 52]. Как правило, это проявляется в недоразвитии Я-концепции [101, с. 189], незавершенности процесса идентификации и дифференциации с собственной матерью, низком уровне развития аффективной и когнитивной сферы [90, с.14], неумением выстраивать отношения со взрослыми и сверстниками, недостаточном развитии чувства взрослости и принятием ответственности [140, с. 138].

Т.А.Гурко отмечает проявление дефектов в развитии материнской сферы и субъективного отношения к актуальному материнству, которые связаны с диффузностью системы самоотношения. Незрелое отношение к материнству определяет неоптимальное отношение к беременности и предопределяет систему родительских установок и стиль детско-родительских отношений, который приводит к деформациям в сфере материнско-детского взаимодействия [53, с. 84-85].

В исследовании В.В. Волковой отмечается наличие у таких девушек депривации эмоционального опыта общения в родительской семье, что детерминирует дефицитарность модели материнства. Автор так же отмечает, что раннее материнство приводит к осложнению, а порой и полной деформации психического развития девушек [43, с.23].

Исследуя психолого-социальный аспект раннего материнства, Т.В. Бредникова выделяет такие особенности ювенальной беременности: вынужденное принятие полоролевых функций оказывает психотравмирующее воздействие на личностное развитие девушек. Вынужденная изоляции матери-подростка от группы сверстников приводит к депривация ведущего вида деятельности в подростковом возрасте - интимно-личностном общении, следствием чего является закрепление отрицательных стереотипов поведения, детерминирующих дальнейшее формирование девиаций [20, с. 13-14].

Рассматривая специфику трансформаций в репродуктивной сфере в подростничестве, исследователи выделяют сексуальное и материнское поведение как составляющие полового поведения [125, 134, 139]. Согласно этому подходу, стремление удовлетворять потребности репродуктивной сферы обеспечивается мощными мотивационными механизмами, которые имеют сложное развитие в онтогенезе. Линии развития сексуального и материнского поведений существенно расходятся в субъективной представленности подростка. Поэтому траектории развития этих форм поведения характеризуются дифференцированностью в субъективной представленности подростка. Приобретение младенцем самоценности обусловлено процессом опредмечивания мотивационных основ отношения к ребенку. Только на этом этапе происходит объединение полового и родительского поведении.

Согласно взглядам М.В. Хамошиной, возникновение их слияния связано с осознанием подростом социально-культурных ценностей. Иначе говоря, появление в сознании причинной связи образа родившегося ребенка с сексуальным поведением детерминирует переход «отношения к ребенку» из безусловного в обусловленное сексуальным поведения [153]. Осознание детерминированности рождения ребенка и сексуального акта и есть пусковой механизм, соединяющий родительское и сексуальное поведение в единое зрелое половое поведение, обеспечивающее последующее гармоничное развитие личности подростка.

Переживаемый подростком конфликт между наступлением половой зрелости и культурными нормами, декларирующими ограничение сексуального поведения (нормами, фиксирующими социальную незрелость) заставляет подростка корректировать сексуальное поведение в соответствии с общепринятыми требованиями и возрастными нормами (78, с. 176-178).

В исследованиях В.С. Сопкина и Е.В. Барановой было выявлено, что к старшему школьному возрасту социальная норма запрета на вступление подростков в сексуальные отношения теряет свою актуальность и, следовательно, утрачивает свою ограничительную функцию [135]. Кроме этого, исследователи представили результаты статистического исследования особенностей сексуального поведения у подростков. Им было выявлено, что 36,4% школьников в возрасте 13-17 лет не вступали в половые отношения, и они считают раннюю половую жизнь недопустимой. 37,2% подростков терпимо относятся к ведению половой жизни, но не вступали в половые отношения. 3,7% подростков считают, что сексуальные контакты недопустимы, но, тем не менее, ведут половую жизнь.

Подростки из данной группы переживали вступление в сексуальные отношения как внутренний морально-этический конфликт, что и являлось ограничительным мотивом для дальнейших сексуальных контактов. Их сексуальный опыт в подростковом возрасте, как правило, сводится к прецеденту, единичному случаю. 12,2% подростков имеют постоянные сексуальные отношения. Так же автором отмечается, что среди подростков этой группы гораздо более распространены были различные формы девиантного поведения (курение, систематическое употребление пива, водки, употребление наркотиков). Среди подростков, не имеющих опыта сексуальных отношений, гораздо менее распространены другие девиантные формы поведения [там же].

В.В. Бодровой, Т.В. Бердниковой, В.И. Брутман, Т.А. Гурко и др. отмечается, что процесс развития половой сферы в подростковом возрасте искажается, элементы полового поведения развиваются дисгармонично. Это приводит к тому, что развитие сексуального поведения осуществляется более динамично, нежели развитие родительского поведения, поэтому, в подростничестве еще не происходит объединения этих элементов в единый комплекс [20, 24, 31, 53]. Таким образом, на фоне снятия возрастной запретительной нормы на вступление в сексуальные отношения, у подростка еще нет осознания последствий свободного сексуального поведения [109, с. 36].

Итак, на основе анализа некоторых исследований, мы можем выделить основные причины появления феномена ранней беременности. Дефицитарность полового развития в контексте онтогенеза личности. В основе этого лежит нарушенное эмоционально-личностное общение матери с дочерью в раннем возрасте, детерминирующее нарушения в формировании идентификации с материнской ролью и трансформирующее мотивационные основы материнства, которые должны быть сформированы в пубертате. На этом фоне не происходит и слияния сексуального поведения с родительским, что существенно искажает сферу полового поведения у подростка.

В случае наступления беременности в пубертатном периоде возникает грубое нарушение в развитии всех сфер психического развития подростка [64, с. 267-268], выраженное в конфликте между процессом становления ценностно-смысловых ориентаций и необходимостью перехода в новое качество [161].

Г.Г. Филиппова выделяет три типа сформированного материнского отношения в системе субъективного отношения к материнству у несовершеннолетних матерей: зрелое, когнитивно незрелое и аффективно незрелое отношение [144, с. 135-136].

Для зрелого отношения к материнству характерны достаточный уровень сформированности когнитивной, эмоциональной, социальной и психологической готовности к материнству, опирающейся на социокультурные модели материнства и детства. Этот тип материнской готовности проявляет себя в выраженной материнско-детской привязанности, в гармоничном сочетании ценности материнства с другими ценностями в общей структуре личности девушки, в преобладании векторной направленности на взаимодействие с будущим ребенком, в сформированном поддерживающем и эмоционально-принимающем типе материнского поведения, в принятии новой социальной роли и ответственности за рождение ребенка [там же, с. 136].

При когнитивно незрелом материнском отношении Г.Г. Филиппова выделяет низкую сформировнность когнитивной материнской готовности на всех уровнях, что проявляется в отсутствии социальной и культурной модели материнства в когнитивном плане, недифференцированность образа ребенка, экстернальность, зависимость девушки от мнения других людей, отсутствие перспективы совместного с ребенком будущего [там же, с. 136-137].

При исследовании аффективно незрелого материнского отношения автор выделяет несформированность эмоциональной готовности к материнству через параметры непринятия материнской роли, эмоционального отвержения ребенка, использования формализованных моделей поведения при контакте с младенцем, алекситимичности, проявлениями ауто- и гетероагрессии, деформации системы ценностей с преобладанием социально-комфортной сферы, переживание безысходности и отчаяния [там же, с. 137].

В исследовании Е.Б. Айвозян представлены исследования Wise и Grossman, в которых выявлено, что беременные подросткового возраста, обладающие нереалистичными ожиданиями относительно новорожденного, имели тенденцию выражать негативные чувства к своему ребенку во время беременности и раннем послеродовом периоде. Для этих беременных девушек было характерно представлять младенца подобно кукле, они надеялись на то, что младенец удовлетворит их собственные потребности. Напротив, подростки, которые готовились к появлению ребенка и придерживались более реалистичного представления о младенце, в конечном счете, выражали позитивные чувства к своим детям после рождения (цит. по [5, с. 32]).

Проведенный нами анализ специфики раннего материнства позволил сделать вывод о том, что происходящие нарушения в становления материнского детерминированы недоразвитием всех компонентов личностной сферы будущей юной матери. Само по себе материнство является важным этапом развития личности женщины. Наступление беременности и материнства в подростковом возрасте деформирует весь процесс психосексуального, эмоционального, личностного развития, что приводит к депривации актуальных процессов развития и насильственном «выращивании» других новообразований, лежащих за пределами подросткового возраста, что неблагоприятно сказывается на ее психологическом развитии и будущем ее ребенка. Отношения в диаде мать-дитя характеризуются излишней эмоциональной дистанцией, приводящей к деформации родительско-детского взаимодействия. Повышение внутреннего напряжения у несовершеннолетних беременных девушек, появление неуверенности в себе и эмоциональной неуравновешенности проявляется в различных формах девиантного поведения.