Другие способы повышения финансового IQ вашего ребенка

В июне 2000 года в Финиксе, штат Аризона, у меня брал интервью репортер местной газеты. Он был приятным человеком, но иногда демонстрировал скептицизм, почти на грани цинизма. Мы были примерно одного возраста и происхождения. Его отец был уважаемым судьей в Бостоне, где прошло его детство. И все же, несмотря на одинаковый возраст, социальное происхождение и академическую подготовку, мы находились на разных полюсах финансовой обеспеченности. В пятьдесят три года у него не было почти ничего, чтобы обеспечить себе старость. Он сказал мне:

— Я планировал выйти на пенсию и написать мой великий роман, но теперь, похоже, мне до конца дней придется работать внештатным журналистом только для того, чтобы выкупить закладную и обеспечить детям еду на столе.

Тогда я спросил его:

— А почему бы вам не заняться инвестированием? Почему не купить здесь, в Финиксе, пару домов для сдачи внаем, а потом спокойно сидеть и писать ваш великий роман?

И вот что он ответил:

— Хороших вариантов в Финиксе больше не найти. Это можно было сделать лет десять назад, но теперь хороших сделок просто нет. Цены на рынке взлетели слишком высоко. Поэтому, когда рухнет рынок акций, и, возможно, вместе с ним рухнет рынок недвижимости. Думаю, что сейчас заниматься инвестициями слишком рискованно.

После такого объяснения мне стало ясно, что этот человек обречен работать до конца жизни. Я предвидел, что он, скорее всего, так никогда и не отступит от своей формулы победы. Это можно было определить по его словам: раз он не изменил своих слов, то не изменит и свою жизнь.

Богатство языка

Благодаря тому, что у меня было два отца, я имел возможность подмечать, в чем сходство и в чем разница между ними. Мне было примерно четырнадцать лет, когда я начал понимать, что оба моих отца говорили на разных языках. Один говорил на языке школьного учителя, а другой — на языке бизнесмена и инвестора. Оба говорили по-английски, но совершенно разные вещи.

Я очень остро реагирую на лексику, которую используют люди. Просто вслушиваясь в слова, я могу узнать о человеке очень многое. Например, у меня есть друг, который серьезно увлекается спортом. С ним всегда интересно поговорить, но только о том, что касается спорта. Если бы меня угораздило спросить его: “Каково отношение заемных средств к собственному капиталу у твоего дома?” — его глаза тут же стали бы круглыми, хотя вопрос, по сути, элементарный. Если бы я сформулировал тот же вопрос по-другому, он бы понял меня лучше. Вместо того чтобы ставить его в тупик, спрашивая об отношении заемных средств к собственному капиталу, я мог бы спросить: “Сколько ты должен за свой дом и сколько, по-твоему, он стоит?” Употребляя эти слова, я спрашиваю его о том же самом и ожидаю того же ответа, что и в первом случае. Разница в том, что, когда я использую одни слова, он меня понимает, но когда я выражаю свою мысль иначе, тут уж извините... Вот о чем мы и расскажем в этой главе — о силе слов.

Говори своими словами — и все окажется проще простого

Оба папы учили меня никогда не пропускать мимо ушей слова, которых я не понимаю. Оба папы советовали прерывать любого человека на полуслове и просить его объяснить то, чего я не понял. Например, однажды я сидел с богатым папой в офисе его адвоката, когда тот употребил несколько слов, которых богатый папа не понял. Богатый папа прервал его и спокойно сказал: “Подождите, я не понял то, что вы сейчас сказали. Пожалуйста, объясните мне это выражение на моем языке”. Богатый папа довел эту практику до крайности, особенно со своим адвокатом, большим любителем ввернуть красивое словцо или оборот. Когда адвокат начал свою речь примерно так: “Я, право, еще не изучил...” — богатый папа перебил его: “Что, значит, вы не изучили право? У вас же диплом юриста!”

Мой умный папа как-то сказал: “Многим людям кажется, что, употребляя умные слова, которых никто не понимает, они выглядят умнее. Вся беда в том, что с такими умниками невозможно разговаривать”. Каждый раз, когда у меня возникали проблемы с финансовыми терминами, богатый папа говорил: “Говори своими словами — и все окажется проще простого”.

Многие люди попадают в финансовые передряги только потому, что употребляют слова, которых не понимают. Классическим примером я считаю определение понятий активов и пассивов. Вместо того чтобы заставить меня вызубрить определение из толкового словаря, богатый папа дал мне определение, которое я мог понять и использовать. Он просто сказал: “Активы кладут деньги тебе в карман, а пассивы вынимают деньги из твоего кармана”. Для большей ясности он добавлял: “Если ты потеряешь работу, то активы тебя накормят, а пассивы съедят”.

Если проанализировать эти определения, легко заметить, что формулировки богатого папы построены на описании физических действий, а не на абстрактных понятиях, положенных в основу определений, содержащихся в словаре Вебстера; где слово активы толкуется как “статьи балансового отчета, показывающие учетную стоимость имущества, находящегося в собственности”.

Глядя на словарное определение, перестаешь удивляться тому, что столько людей считают свои дома активами. Во-первых, большинство из них даже не думали заглядывать в словарь. Во-вторых, они готовы слепо принять на веру любое определение, когда слышат его от человека, которого считают авторитетом. Так, они верят заверениям своих банкиров или адвокатов в том, что их дом является активом. Как я уже сказал, когда ваш банкир говорит, что ваш дом — это актив, он говорит правду. Ваш банкир умалчивает лишь о том, чьим активом является ваш дом. Я также говорил, что интеллект — это способность проводить более тонкие различия. Вот поэтому использование нескольких определений — это еще один способ проведения более тонких различий. В-третьих, если вы связываете какое-то слово с вашим личным опытом, вы понимаете его намного лучше. Если вы проанализируете схему пирамиды обучения, то поймете, почему так много людей слепо принимают на веру только теоретические определения слов.

Пирамида обучения

Большая часть современной системы образования после третьего класса, когда ребенку исполняется девять лет, базируется на методике чисто умственного обучения. Классы очищают от кубиков и игрушек, а учеников начинают приучать к восприятию отвлеченных знаний. Для ускорения учебного процесса от детей требуют безоговорочно верить всему, что они прочтут в учебниках или услышат от такого авторитетного человека, как учитель. На этом этапе система фокусируется на чисто умственном способе усвоения знаний. В эмоциональном плане ребенка приучают бояться ошибок, не задавать вопросов и не ставить под сомнение сказанное учителем. Физическое обучение, за исключением уроков рисования, музыки и занятий физкультурой в спортзале или на стадионе, практически отсутствует. Дети, обладающие вербально-лингвистическими способностями, делают успехи, но ученики с физическими или художественными склонностями начинают отставать. На этой стадии развития детей часто принуждают воспринимать отвлеченные понятия как истинные без всяких физических доказательств. Может быть, поэтому, когда банкир говорит: “Ваш дом — это актив”, — большинство людей только кивают и принимают это утверждение за истину, не требуя физических доказательств. Собственно говоря, этому нас учили с девяти лет.