Глава X Стамбул на рубеже столетий

В конце XIX в. история создала в Османской импе­рии один из своих мрачных парадоксов. Первый турец­кий конституционный монарх, султан Абдул Хамид II, остался в памяти народов Турции как один из самых страшных деспотов. Недаром тридцатилетний период его правления — от разгона первого парламента в 1878 г. до младотурецкой революции 1908 г.— назван эпохой «зулюма» (гнета). В те годы жители Стамбула, как и население всей империи, находились в постоянном стра­хе за свою жизнь и имущество. Известный турецкий писатель конца XIX в. Халид Зия Ушаклыгиль писал о том времени: «Темные улицы Стамбула застыли от страха. Чтобы перейти из одной части города в другую, нужна была большая смелость... Шпионы, шпионы....все боялись друг друга: отцы — детей, мужья — жен. Открытых главарей сыска уже знали, и при виде одних их теней головы всех уходили в плечи и все старались куда-нибудь укрыться».

Сам султан страдал маниакальной подозритель­ностью. Запершись в своей резиденции—дворце Йыл-дыз, представлявшем собой комплекс зданий, располо­женных на нескольких холмах, господствующих над Босфором и Золотым Рогом, в большом парке с прудами и ручьями, обнесенном тройным рядом стен, он беспре­станно менял здание или комнату, которая предназна­чалась ему для ночного сна, благо на территории Йыл-дыза было множество небольших павильонов. Впрочем, его боязнь за собственную жизнь была не столь уж не­обоснованной. Тысячи и тысячи безвинных людей были погублены по его приказам. Простого доноса было до­статочно, чтобы подозреваемый в лучшем случае отпра­вился в далекую ссылку. Чаще же всего людей топили в Босфоре, душили, отравляли.

Услышав показавшийся ему опасным шорох, Абдул Хамид разряжал свой револьвер, после чего слуги обыч­но убирали труп. Страх и подозрительность сделали сул­тана, по словам современников, отличным стрелком. Его всегда сопровождали десятки телохранителей — ал­банцы, курды, лазы, арабы и черногорцы; среди них были и представители знатных феодальных родов, ко­торым Абдул Хамид доверял. Дворец окружали войско­вые казармы. Из своего добровольного заточения султан выезжал только раз в неделю на пятничную молитву.

Во дворце в ту пору кормилось не менее 6 тыс. чело­век, в числе которых кроме множества слуг и обитатель­ниц гарема было 300 адъютантов и секретарей султана, 400 музыкантов, 400 конюхов, 400 лодочников и носиль­щиков, 200 ловчих и сокольничих, 350 поваров. Двор султана поглощал ежегодно значительную часть госу­дарственных доходов.

Все нити управления страной держали в своих ру­ках султан и дворцовая камарилья. Во дворце были даже созданы специальные бюро, на которые был возложен контроль над деятельностью правительственных ве­домств — военного, иностранных дел, экономики и фи­нансов, образования. В стране царил шпионаж. Аресты и ссылки людей, на которых падало малейшее подозре­ние в политической неблагонадежности, были обычным явлением в столице империи. Люди исчезали ночью, причем не всегда даже было известно, кем и за что они арестованы. В министерствах и ведомствах редели ряды чиновников, и запуганные сослуживцы не решались да­же справиться о судьбе своих арестованных коллег. Мно­жество молодых офицеров армии и флота платило жизнью за либеральные убеждения. Сановники и чинов­ники высокого ранга лишались постов, а иной раз и жиз­ни из-за болезненной подозрительности самого Абдул Хамида. Ненависть, зависть и ложь властвовали над судьбами тысяч людей. Над всем господствовала тайная полиция.

Окружавшие султана придворные и даже высшие са­новники империи представляли собой в основном мало­грамотную и фанатичную группу лиц, стремившихся к личному обогащению. В 1898 г., например, среди руко­водителей главных правительственных ведомств не было ни одного человека с высшим образованием.

Деспотический дух режима определял и положение печати. Газеты 60—70-х годов, отличавшиеся общест-

II

венной активностью и поддерживавшие реформаторские или конституционные идеи, прекратили свое существо­вание. Все органы прессы ориентировались на султана и его ближайшее окружение, печатали угодные им ма­териалы. Особой благосклонностью Абдул Хамида поль­зовались частные газеты «Саадет» («Счастье»), назва­ние которой как бы символизировало всеобщую радость подданных султана по поводу его правления, и «Терджю-ман-и хакикат» («Толкователь истины»). Обе они ре­гулярно получали крупные субсидии. За три десятиле­тия царствования Абдул Хамида не появилось ни одного юмористического или сатирического органа печати. Кра­мольным считалось даже чтение или хранение подобных изданий прошлых времен.

Цензура была вездесущей и беспощадной. Употреб­ление таких слов, как «равенство», «свобода», «право», «деспотизм», «тирания», «республика», «революция», «конституция», категорически запрещалось. Нельзя было использовать слова «весна» или «возрождение», ибо невежественные цензоры могли и в них усмотреть либе­рализм. Дикий произвол цензуры лишил турецких чита­телей многих замечательных произведений мировой ли­тературы. Под запретом оказались Руссо и Вольтер, Шек­спир и Шиллер, Гюго и Золя, Толстой и Байрон, многие другие корифеи европейской классики. Строго преследо­вались издание и чтение произведений прогрессивных турецких писателей 60—70-х годов XIX в.— Намыка Кемаля, Зии, Абдулхака Хамида, а также публицисти­ческие произведения первых турецких конституциона­листов.

С 1891 г. в Стамбуле издавался литературный жур­нал «Сервет-и фюнун» («Сокровищница наук»), вокруг которого группировались талантливые писатели и поэ­ты, далекие, правда, от общественно-политической жиз­ни. Но и эта группа литераторов, отозвавшаяся на ре­жим «зулюма» произведениями, полными пессимизма, показалась султану и цензорам неблагонадежной. В 1901 г. журнал был закрыт, а с ним были ликвидирова­ны последние признаки литературного прогресса.

Книгоиздательское дело было в конце XIX в. пред­ставлено в Стамбуле немалым числом типографий и ли­тографий. Цензура привела к тому, что публиковали они в основном разного рода официальные издания, школьные учебники, религиозные книги, переводы тру­дов европейских авторов по естественным наукам, ме-

 

дицине и технике. Издавались также прошедшие фильтр цензуры исторические сочинения турецких авторов, ро­маны и повести авантюрно-приключенческого или быто­вого характера, как переводные, так и турецкие, нако­нец, серийные научно-популярные и энциклопедические издания. Вся эта литература была отмечена печатью «зулюма», общественно-политическое содержание было из нее начисто убрано. В конечном счете это сказалось и на объеме книжной продукции. Если в середине 80-х го­дов XIX в. в стране ежегодно печаталось около 250 книг, то в 1900 г. цензоры разрешили публикацию 150, а в 1903 г.— только 126 книг. Реально же выходило в свет не более двух третей названного числа.

Абдул Хамид II стремился укрепить свою власть, натравливая турок на нетурецкие меньшинства империи. В августе 1896 г. улицы Стамбула были обагрены кровью армян. Это было зловещее продолжение потрясших мир кровавых событий 1894 г., когда в деревнях Сасунского района Анатолии банды погромщиков и солдаты регу­лярной армии уничтожили тысячи ни в чем не повин­ных людей. Резня 1896 г. происходила уже не в отда­ленной провинции, а на улицах столицы, па глазах у высших представителей власти и иностранных дипло­матов. Запланированный характер избиения стамбуль­ских армян не вызывает сомнений: резня началась 14 ав­густа около полудня одновременно в нескольких районах города. Она продолжалась два дня. Тела убитых увози­ли в фурах, затем сваливали в баркасы и топили в ме­сте слияния Босфора с Мраморным морем, где было силь­ное течение. Точное число жертв определить невозмож­но, но очевидно одно: убитых было множество. Только в ночь с 14 на 15 августа более сорока тяжелогруженых баркасов с телами убитых ушло в море. Один из очевид­цев этих страшных событий с отвращением описывает поведение городских властей: <-Мимо, по набережной, ехали кареты, открытые экипажи, в которых сидели, судя по одежде, видные лица города; прохаживалась по­лиция, небольшие отряды — человек по десять солдат; жизнь шла своим порядком; никто не хотел обращать внимания на происходившие у всех на глазах убийст­ва и грабеж». Во всем этом не было ничего удивитель­ного: массовое избиение стамбульских армян было осу­ществлено по указанию самого султана.

В Стамбуле возникли первые очаги сопротивления абдулхамидовской реакции. Именно здесь, в стенах во-

енно-медицинского училища, в 1889 г. была создана пер­вая ячейка тайного младотурецкого общества «Единение и прогресс», которая возглавила борьбу за восстановле­ние конституции 1876 г. Около двух десятилетий про­должалась борьба младотурок с тиранией Абдул Хами-да. Ячейки младотурок вскоре были организованы почти во всех военных и средних гражданских специальных училищах Стамбула. В 1892 г. султану стало известно о заговоре. Однако при всей своей жестокости Абдул Ха-мид не рискнул накалять обстановку в военных учили­щах и столичном гарнизоне слишком крутыми мерами. Были произведены аресты, но через несколько месяцев арестованные получили «высочайшее помилование». Султану явно удобнее было объяснить дело «юношески­ми выходками». Между тем деятельность тайного об­щества расширялась. В 1894 г. на младотурок в Стам­буле обрушились более суровые репрессии, ряд участ­ников организации был сослан в отдаленные районы им­перии; некоторым удалось бежать оттуда в Париж, где начал складываться эмигрантский центр младотурок.

В августе 1896 г. стамбульская организация младо­турок готовила низложение Абдул Хамида, опираясь на часть столичного гарнизона. Заговор провалился из-за предательства одного из его участников. Все заговор­щики были немедленно арестованы и сосланы. Казней и на этот раз не последовало, ибо султан делал ставку на раскол в среде младотурок и даже вел с деятелями мла-дотурецкой эмиграции переговоры, пытаясь посулами и подкупом вынудить их отказаться от борьбы с его режи­мом. Эти попытки, за некоторым исключением, не уда­лись. Лидеры младотурок начали издавать в эмиграции газеты и политические брошюры, распространявшиеся во многих городах Османской империи, прежде всего в Стамбуле..Рост антидеспотических настроений в Осман­ской империи под влиянием русской революции 1905 г. помог младотуркам развернуть активную работу внутри страны. Основным центром их деятельности стал город Салоники в европейской части империи.

В июле 1908 г. в Македонии начались антиправи­тельственные выступления армейских частей под руко­водством офицеров-младотурок. В ночь на 23 июля мла­дотурки телеграммой предъявили султану ультиматив­ное требование — восстановить действие конституции 1876 г. и созвать парламент. Армия была готова к похо­ду на Стамбул, но напуганный султан уступил. 24 июля

утренние стамоульские газеты опубликовали султанский указ о восстановлении конституции 1876 г. и о предстоя­щем созыве палаты депутатов. Долгие годы «зулюма» так подействовали на жителей столицы, что, когда пер­вые покупатели газет раскрыли их и увидели в них слово «конституция», они приняли это за очередную провока­цию шпионов султана.

В те дни Стамбул, как и другие города страны, стал ареной восторженных манифестаций, которые сопровож­дались братанием турок с представителями нетурецких народов империи. Вот как описывал эти события русский военный агент (военный атташе) в Стамбуле: «Громад­ные сборища народа прошли до сих пор без всякого на­рушения порядка (при проходе через мост сорокатысяч­ная толпа даже уплатила за проход)... Говорили речи: выступали женщины, сыновья министров и шейх-уль-ислама, имамы, офицеры; все подчеркивали значение дарованной свободы и кончали провозглашением здрави­цы за султана. При каждом удобном случае толпа вы­ражает свою благодарность армии... Офицеры, разукра­шенные эмблемами свободы и флагами, разъезжали по городу, смешиваясь с толпой. Следует отметить, что му­сульмане всячески афишируют, что считают христиан своими братьями».

Манифестация и митинги длились в Стамбуле целую неделю. Была даже создана добровольная милиция, ко­торая под руководством офицеров из числа сторонников младотурок организовала регулярное патрулирование улиц столицы. Особенно мощной была демонстрация 27 июля, застрельщиками которой были учащиеся воен­ной, медицинской и ветеринарной школ. На рукавах и фесках демонстрантов были красные ленты с надписью «Свобода, равенство, справедливость». Демонстрация быстро разрасталась, и на митинг, состоявшийся на пло­щади перед Айя-Софьей, пришло около 50 тыс. жителей Стамбула.

Так началась для Турции короткая «весна обновле­ния». В августе в Стамбуле были опубликованы султан­ские указы о проведении парламентских выборов и о не­прикосновенности жилища, о ликвидации тайной поли­ции и об отмене цензуры. Один за другим возникали в Стамбуле новые органы прессы, общественно-политиче­ские и научные организации, общества, клубы. Даже во Дворце Йылдыз, в течение десятилетий бывшем симво-ом деспотизма, произошли перемены. Младотурки до-

Заказ 1311

бились значительного сокращения дворцовых расходов. Султана лишили почти всех его адъютантов, переведя их в распоряжение военного министерства. Этому ведомст­ву были переданы и 200 упряжных лошадей из султан­ских конюшен. Резко сократился штат дворцовых слу­жащих, упразднены были придворный оркестр и двор­цовая драматическая труппа, состоявшая из итальян­ских актеров.

Между тем Абдул Хамид и его окружение не теряли надежды на реванш. У них еще сохранились позиции в армии, в частности они рассчитывали на гвардейскую пехотную дивизию (20 тыс. солдат и офицеров), которая играла роль султанской гвардии и в отличие от прочих воинских частей не была приведена к присяге на вер­ность восстановленной конституции. В конце октября младотуркам пришлось даже ликвидировать мятеж в одной из гвардейских частей,-7 ноября 1908 г., незадол­го до открытия парламента, реакционеры организовали массовое шествие ко дворцу султана. Делегация софт от имени участников демонстрации потребовала отменить конституцию и восстановить все нормы шариата. В тот же день подобные демонстрации состоялись и в других районах столицы. Младотуркам удалось погасить вол­нения, их организаторы были арестованы.

15 ноября 1908 г. в Стамбуле вновь собрался, после тридцатилетнего перерыва, парламент. Его председате­лем был избран один из лидеров и идеологов младоту­рок — Ахмед Риза-бей, возвратившийся в Стамбул в сентябре 1908 г. после двух десятилетий жизни в эми­грации. Первые же месяцы работы парламента показа­ли, что реакционные круги готовятся к борьбе с младо­турками. Правые депутаты неоднократно использовали парламентскую трибуну для открытых нападок на мла­дотурок. Кульминационной точкой борьбы сторонников и противников парламентской демократии стали апрель­ские события 1909 г.

10 апреля более 60 тыс. жителей Стамбула приняли участие в похоронной процессии, следовавшей за гро­бом с телом известного журналиста, редактора оппози­ционной младотуркам газеты «Хюрриет» Фехми-бея. Он был убит на Галатском мосту выстрелом из револьвера. Убийца, одетый в офицерскую форму, сумел скрыться, но в городе сразу же начали распространяться слухи о том, что Фехми-бей убит по приказу младотурок. В ре­зультате похороны превратились в грандиозную демои-

страцию против младотурок. Обстановка в столице на­калилась до предела.

13 апреля в 7 час. утра подняли мятеж части столич­ного гарнизона. 30 тыс. солдат, руководимых офицера­ми — противниками младотурок, собрались на площади перед мечетью Айя-Софья. Верные младотуркам офице­ры были либо арестованы, либо убиты. К мятежным вой­скам присоединилось значительное число горожан. Стра­сти подогревались пропагандой мусульманского духовен­ства, недовольного политикой младотурок. Нити загово­ра тянулись во дворец Йылдыз. Султан явно был готов дать решительный бой своим противникам.

Мятеж разрастался с невероятной быстротой. Через несколько часов число мятежников достигло 100 тыс. Они требовали полного восстановления власти султана, смещения ряда младотурецких лидеров с занимаемых ими высоких постов, сформирования нового кабинета министров. Мятежники разгромили помещение цент­рального комитета организации «Единение и прогресс», а также редакции газет — органов младотурок. Руково­дители младотурок бежали в Салоники. Что же касает­ся султана, то он поспешил удовлетворить требования бунтовщиков, тем более что они соответствовали его же­ланиям. Солдаты вернулись в казармы, а султан издал указ, в котором объявил об амнистии всех участников антиправительственного бунта. Затем Абдул Хамид на­значил кабинет министров, целиком составленный из его приверженцев.

Двое суток солдаты были хозяевами Стамбула. В го­роде шли грабежи, под предлогом расправы со своими политическими противниками бунтовщики занимались мародерством. Один из очевидцев этих событий писал: «У солдат было много денег, и они швыряли ими; каж­дый наблюдатель видел, что организаторы заговора по­тратили немалую сумму, чтобы купить поддержку со стороны армии. Как многие солдаты признались впос­ледствии, их соблазнили денежными подарками и увлек­ли на ложный путь лживые проповедники, обращавши­еся к ним во имя религии».

Тем временем младотурки в течение нескольких дней стянули к Салоникам верные им части 3-го армейского корпуса. Была сформирована стотысячная «армия дей­ствия». 16 апреля она двинулась на Стамбул. Султан попытался вступить в переговоры с лидерами младоту­рок, но безуспешно. 18 апреля их передовые части заня-

ли железнодорожные станции Кючюкчешме и Ешиль-кёй (Сан-Стефано). На следующий день руководители «армии действия» потребовали безоговорочной капиту­ляции мятежников. 22 апреля «армия действия» подо­шла к Стамбулу. В столице началась паника. Руководи­тели мятежников бежали на военных кораблях.

23 апреля в Стамбуле проходил очередной селям-лык — торжественная пятничная церемония следования султана в мечеть. Она всегда собирала много зрителей, но в тот день число их было необычайно велико. По сло­вам очевидца, в Стамбуле «никогда еще не видели та­кого огромного сборища... Все предвидели, что селям-лык этот будет последним для Абдул Хамида, и спеши­ли присутствовать на этом историческом зрелище. Ба­тальоны встретили султана восторженными криками. Лицо его было мертвенно-бледно, глаза глубоко впали и глядели угрюмо, враждебно, в них вспыхивали и тотчас же потухали зловещие огоньки. Вся фигура его съежи­лась, сгорбилась, осунулась, и, несмотря на все усилия, он не смог скрыть дрожания своих худых хищных рук... После короткой молитвы начался обычный парад. Солда­ты маршировали стройными рядами, лица их сохраняли тупое, мрачное выражение... Абдул Хамид старался ов­ладеть собой, но ему это не удавалось... После послед­него приветствия Абдул Хамид скрылся во внутренних покоях Йылдыза. Никогда больше народ не должен был увидеть своего тирана; занавес опустился на последнем акте роковой драмы, продолжавшейся более тридцати лет...».

В часы последнего селямлыка кровавого султана «армия дайствия» начала бои за город. 24 апреля состоя­лось решительное сражение, продолжавшееся несколько часов. Во многих местах мятежники яростно сопротив­лялись. К вечеру наступавшие овладели самыми круп­ными казармами, окружили дворец Йылдыз. Огнем ар­тиллерии были подавлены последние очаги сопротив­ления мятежников. Столица вновь была во власти мла­дотурок. 27 апреля султан Абдул Хамид был низложен; вечером того же дня его отправили под конвоем в Сало­ники. Многие участники контрреволюционного мятежа были казнены на площадях Стамбула.

После подавления мятежа младотурки возвели на престол дряхлого и безвольного Мехмеда V и взяли в свои руки управление страной. В этот период Осман­ская империя испытала серьезные потрясения в резулъ-

тате итало-турецкой войны (1911—1912) и двух Балкан­ских войн (1912—1913), в которых Османская империя воевала с коалицией Болгарии, Греции, Сербии и Черно­гории. В конце 1912 г. турецкие войска потерпели ряд поражений и лишь ценой величайших усилий остано­вили войска союзников на пути к Стамбулу у Чаталджи. Все это происходило на фоне острой борьбы между мла­дотурками и их политическими противниками. Обста­новка в правящих кругах была весьма нестабильной.

23 января 1913 г. Стамбул стал свидетелем государ­ственного переворота, осуществленного группой офице­ров под командованием видных младотурецких деятелей Талаат-бея и Энвер-бея. Среди бела дня около 200 офи­церов ворвались в здание Высокой Порты, где происхо­дило очередное заседание кабинета министров. Они уби­ли военного министра и его адъютантов, арестовали ве­ликого везира и нескольких министров, действиями ко­торых был недоволен центральный комитет младотурок. Эти события были важным шагом на пути к установле­нию в стране младотурецкой военной диктатуры.

Противники младотурок нанесли вскоре ответный удар. В июне 1913 г. ставленник младотурецкого коми­тета — великий везир Махмуд Шевкет-паша (бывший командующий «армией действия») был убит, когда он в своем автомобиле направлялся из военного министерст­ва к зданию Высокой Порты. После этого младотурки резко усилили борьбу со своими противниками. Они объявили вне закона все оппозиционные партии, около 300 крупных политических деятелей бросили в Синоп-скую крепость. С конца 1913 г. вся полнота власти в стране оказалась в руках младотурецкого «триумвира­та» — военного министра Энвер-паши, министра внут­ренних дел Талаат-паши, являвшегося председателем центрального комитета партии «Единение и прогресс», и морского министра и военного губернатора Стамбула Джемаль-паши.

' Экономическая жизнь Стамбула в период после мла­дотурецкой революции характеризовалась известным развитием промышленного производства. В столице было более 800 промышленных предприятий, причем две тре­ти рабочих Стамбула трудились на сравнительно круп­ных заводах, фабриках и в разного рода больших мастер­ских. К началу первой мировой войны рабочие Стамбула вместе с семьями составляли почти 40% населения го­рода. Промышленные предприятия Стамбула контроли-

ровалиеь нетурецкой, в основном греческой и армянской, а также иностранной буржуазией. В торговле существо­вало примерно такое же положение, хотя в этой области городской экономики турецкая национальная буржуазия добилась больших успехов. Мировая война и шовини­стическая политика младотурецких правителей прине­сли перемены: инонациональная буржуазия утратила позиции, которыми прежде располагала в экономике Стамбула и провинций.

Первые годы после младотурецкой революции были отмечены в Стамбуле активизацией рабочего движения. Уже в августе 1908 г. произошли крупные стачки. Басто­вали, требуя улучшения условий труда и повышения за­работной платы, грузчики, железнодорожники, работни-ники городского транспорта, рабочие ряда заводов и фаб­рик. Младотурки враждебно отнеслись к выступлениям пролетариата. В августе 1909 г. они провели через пар­ламент антирабочий закон о забастовках. И все же рабо­чее движение развивалось. В сентябре 1910 г. в Стамбу­ле была создана Османская социалистическая партия. Младотурки всячески препятствовали деятельности пер­вых турецких социалистов, закрывали их клубы. В де­кабре 1910 г. был запрещен печатный орган партии, наи­более активные деятели и руководители партии сосланы в глубь Анатолии. Тем не менее в Стамбуле стал выхо­дить новый журнал турецких социалистов, активно дей­ствовали в парламенте депутаты-социалисты. 1 мая 1911 г. рабочие столицы впервые отметили праздник международной солидарности трудящихся. В 1912 г. в Стамбуле возник ряд профсоюзных организаций, был создан рабочий клуб. Установление в стране режима во­енной диктатуры младотурок положило конец рабочему и социалистическому движению.

Вскоре после перехода власти в руки младотурецко-го «триумвирата» в Османской империи резко усилилось военное и политическое влияние кайзеровской Германии. Энвер-паша, в течение нескольких лет занимавший пост турецкого военного атташе в Берлине, окружил себя не­мецкими военными советниками. Прибывшая в Стам­бул немецкая военная миссия поставила под свой конт­роль турецкие вооруженные силы. Когда в августе 1914 г. началась первая мировая война, младотурки втя­нули в нее Османскую империю в качестве союзника Германии.

В годы войны Стамбул не знал ужасов осады или

бомбардировок. Тем не менее на долю его жителей вы­пали немалые испытания. В столице хозяйничали от­ряды «Особой организации», созданной перед войной по инициативе центрального комитета младотурок. «Осо­бая организация», в распоряжение которой в первые же дни войны власти передали сотни освобожденных из тюрем преступников, превратилась в тайную полицей-ско-шпионскую службу, одно упоминание о которой вы­зывало ужас у жителей столицы. Она удаляла из Стам­була неугодных младотуркам людей, часто ее агенты физически уничтожали «неблагонадежных». С нею ус­пешно «соперничала» в бесчинствах и произволе тай­ная полиция, созданная Джемаль-пашой. Не раз вспо­минали стамбульцы о летних днях 1908 г., когда каза­лось, что навсегда пришел конец власти тайной полиции.

Уже в конце 1915 г. цены на большинство предме­тов первой необходимости были в Стамбуле в четыре-пять раз выше довоенных. Спекуляция продуктами пи­тания и одеждой приняла чудовищные размеры, при­чем ею активно занимались крупные чиновники, члены правительства и видные деятели младотурецкой пар­тии. Значительная часть продовольствия, предназна­чавшегося для распределения по карточкам, попадала в руки спекулянтов и продавалась втридорога. Цены росли непрерывно. Большая часть населения Стамбула голо­дала, ежедневно от голода умирали десятки людей. До­стать дрова или древесный уголь было почти невозмож-. но. Огромное количество деревьев в Стамбуле и его ок­рестностях было вырублено. В результате к мукам голо­да прибавлялись страдания от холода. Большие лише­ния жители столицы испытывали также из-за наруше­ния водоснабжения. Вода, подобно хлебу, стала предме­том безудержной спекуляции. Невероятно вздорожало и жилье: к концу войны арендная плата за жилище выро­сла почти в 20 раз. Жилищный кризис особенно обост­рился, когда в столицу стали стекаться беженцы из рай­онов, разоренных военными действиями. В городе сви­репствовали болезни, от которых, как всегда, больше все­го страдала беднота. Не хватало лекарств, многие боль­ницы закрылись из-за отсутствия врачей и медикамен­тов.

Периодически вспыхивали голодные бунты. Обыч­ным явлением была осада булочных во время привоза хлеба. В давке люди гибли, получали тяжелые увечья. Бывали случаи, когда жители пытались захватить про-

довольственные склады. Когда весной 1917 г. со стам­бульской станции Сиркеджи должен был отправиться в Германию эшелон с зерном, население ночью сделало попытку захватить груз. В стычке с охраной было уби­то и ранено более 20 человек.

А младотурецкие заправилы вели роскошную жизнь. Энвер обзавелся несколькими дворцами и загородной виллой, причем все это было приобретено на средства казны. Остальные члены «триумвирата» тоже не стес­нялись в расходах. Роскошь их жизни выглядела осо­бенно отвратительной на фоне бедствий, выпавших на долю всего населения страны.

Младотурецкие правители Турции совершили в годы войны чудовищное преступление против человечества, затмившее злодеяния кровавого султана Абдул Хами-да II. В 1915 г. около полутора миллионов армян было истреблено, более миллиона изгнано из Восточной Ана­толии в Сирию и Ирак. Избиениям или депортации подверглись армяне во всех районах страны, кроме Из­мира и Стамбула. Но кровавые события весны и лета 1915 г. ощутимо дали себя знать и в столице империи. Чтобы ликвидировать всякую возможность протеста, власти произвели в ночь с 28 на 29 апреля 1915 г. аре­сты всех сколько-нибудь значительных общественных и политических деятелей из числа стамбульских армян. Были схвачены депутаты парламента, 'журналисты, литераторы, врачи, ученые, деятели искусства. Аресто­ванных немедленно выслали в отдаленные районы Ана­толии. И все же вести о страшных событиях доходили до столицы, будоражили жителей, делали еще более на­пряженной обстановку в городе, страдавшем от лишений военного времени.

Когда Греция выступила на стороне Антанты, мла­дотурецкие диктаторы сочли момент удобным для реп­рессий против греков, имевших турецкое подданство. На них распространили действие закона о депортациях, завоевавшего печальную известность после страшных событий в районах с армянским населением. Греков не уничтожали физически, но их высылка сопровождалась произволом властей, грабежами и насилием. Столь чу­довищными методами для турецкой национальной бур­жуазии был в тот период расчищен путь к ключевым по­зициям в экономике страны, долгие годы принадлежав­шим грекам и армянам.

Летом 1916 г. Стамбул был взбудоражен делом май-

ора Якуба Джемиля, одного из приближенных Энвера, отчаянного головореза и насильника. Не получив от пат­рона должности командира дивизии, он решил органи­зовать вместе с группой офицеров, сторонников сепа­ратного мира с державами Антанты, государст-венный переворот. Летом 1916 г. Якуб Джемиль устроил воору­женную засаду в гостинице, которая находилась напро­тив здания военного министерства. Его люди заняли по­зиции и в близлежащих кварталах. О заговоре стало известно Талаату, а через него и Энверу. Заговорщики были схвачены. Следствие выявило, что заговор возник из-за противоречий внутри правящей группировки мла­дотурок, в частности между Талаатом и Энвером. В сен­тябре 1916 г. Якуба Джемиля и его группу судили. Не­смотря на то что Энвер, покинувший по срочному делу столицу, дал указание отложить вынесение приговора до его возвращения в Стамбул, Талаат поступил иначе: же­лая предотвратить дальнейшие разоблачения, он насто­ял на смертном приговоре главарю путчистов и прика­зал привести его в исполнение. Дело Якуба Джемиля свидетельствовало о политическом разложении младо-турецкого режима, который удерживал власть лишь с помощью террора.

Как мы уже говорили, доенные действия не косну­лись Стамбула непосредственно. Но весной и летом 1915 г. ему угрожала серьезная опасность. 13 апреля англо-французское командование высадило в зоне про­ливов на полуострове Галлиполи (Гелиболу) 100-тысяч­ный десант. Вскоре численность союзных войск возрос­ла до 500 тыс. человек. Начались упорные бои. Турец­кой армии удалось сорвать операцию войск Антанты, хотя был момент, когда в Стамбуле царила паника и шла подготовка к эвакуации султанского дворца, казны и архивов. Войска Антанты потеряли 270 тыс., а тур­ки — 250 тыс. солдат и офицеров. Победа в Галлиполий-ской операции дорого обошлась Турции, истощив ее н без того незначительные экономические и военные ре­сурсы.

Война окончилась для Османской империи катаст­рофой. Турецкая армия потерпела поражение на всех фронтах. 30 октября 1918 г. на борту английского крей­сера «Агамемнон» в Мудросской бухте острова Лемнос было подписано перемирие между Османской империей и державами Антанты. В сущности это была капитуля­ция.

В ноябре 1918 г. в Босфоре перед дворцом Долма-бахче стали на якоря английская, французская, италь­янская и греческая эскадры. Форты в проливах были заняты английскими войсками. 14 ноября 1918 г. ан­глийские солдаты вступили на улицы Стамбула, затем к ним присоединились французы и итальянцы. Столица султанской Турции без боя была сдана на милость по­бедителей.

Ставшее отныне марионеткой в руках держав-побе­дительниц, правительство султана всеми силами стре­милось не допустить выступлений против оккупацион­ных властей. В столице были произведены массовые аресты революционно настроенных рабочих и профсо­юзных лидеров. В числе арестованных были и вернув­шиеся в Стамбул из Советской России турецкие военно­пленные. Даже покорная султану и Порте палата депу­татов представлялась правительству ненужной и опас­ной. 21 декабря 1918 г. ее распустили, а вскоре после этого в Стамбуле, как и во всей стране, были закрыты политические и общественные организации, клубы, на­учные общества. Деятельность профсоюзов и политиче­ских партий была запрещена. Стамбульские газеты и журналы отныне печатали только то, что им разрешали Порта и оккупационные власти.

В конце 1918 — начале 1919 г. английские и фран­цузские войска оккупировали Юго-Восточную Анато­лию. 15 мая 1919 г. под охраной флота Антанты грече­ские войска высадились в Измире.

Все происходившее в стране вызвало бурный рост народного недовольства. Ситуация стала настолько на­пряженной, что султан был вынужден созвать в Стам­буле совет для обсуждения мер по спасению страны. Эта затея, однако, оказалась неудачной для ее органи­заторов, ибо большинство совета высказалось за пере­дачу вопроса о судьбе государства на рассмотрение пар­ламента, созыв которого отнюдь не входил в планы сул­тана и послушного оккупантам правительства. Державы Антанты между тем продолжали наращивать свои во­оруженные силы в Стамбуле: Англия держала в 1919 г. в турецкой столице 30 тыс. солдат, Франция — более 24 тыс.; в Золотом Роге постоянно находились военные корабли союзников с морской пехотой на борту.

Но в эти же дни в Стамбуле тайно обсуждали свои планы и те, кто решил включиться в начавшуюся в Ана­толии народную борьбу против интервентов. В одном из

районов Стамбула, Шишли, в доме генерала Мустафы Кемаля собирались будущие лидеры национально-осво­бодительного движения. Они обсуждали вопрос о том, где в стране наиболее целесообразно создать очаг соп­ротивления оккупантам и войскам предавшего страну султанского правительства.

На развитие национально-освободительного движе­ния в Турции огромное влияние оказала Великая Ок­тябрьская социалистическая революция. Известия о первых декретах Советской власти, прежде всего о зна­менитом ленинском Декрете о мире, об отказе молодо­го Советского государства от тайны-х договоров царизма и Временного правительства, в том числе от договоров о разделе Османской империи, разными путями дошедшие до Стамбула, произвели там сильнейшее впечатление. Тайные соглашения держав Антанты, опубликованные Советским правительством, в части, касающейся Турции, были переведены на турецкий язык и изданы в Стам­буле. Они сыграли большую роль в усилении в Турции антиимпериалистических настроений. Немало способст­вовали росту этих настроений и возвращавшиеся на ро­дину турецкие военнопленные, приносившие с собой правду о русской революции. Вернувшийся из русского плена военный моряк рассказывал курсантам стамбуль­ского военно-морского училища о Ленине как о великом человеке, борющемся за права простых людей. О широ­кой популярности В. И. Ленина в демократической сре­де турецкой столицы красноречиво свидетельствует тот факт, что студенты Стамбульского университета высту­пили с предложением присудить ему Нобелевскую пре­мию мира.

Правду об Октябрьской революции и молодой Стра­не Советов распространяла первая в Турции коммуни­стическая группа, созданная в Стамбуле в конце 1918 г. Она также вела пропаганду против оккупантов и по­слушного им султанского правительства. В ее состав входили железнодорожники и рабочие городского транс­порта. Группа просуществовала несколько месяцев — до ареста наиболее активных ее членов в феврале 1919 г. Позже, весной 1919 г., в Стамбуле возникла другая ком­мунистическая группа, которая издавала и нелегально распространяла воззвания и манифесты. Она активно действовала почти два года.

В 1919 г. значительная часть Анатолии была охва­чена партизанской войной против интервентов. Начали

создаваться первые организации турецкой националь­ной буржуазии— «Общества защиты прав». Националь­но-освободительную борьбу возглавил Мустафа Кемаль-паша. Между Анкарой, ставшей центром национально-освободительного движения, и сторонниками Мустафы Кемаля в Стамбуле поддерживалась регулярная связь. Весной 1919 г. сохранялась