Как не вступать в игру «спасение»

 

Очевидно, что некоторые люди, некоторые отношения и некоторые организации могут функционировать только в рамках треугольника спасения. В таких ситуациях человек лишается свободы вести себя иначе, нежели в рамках одной из трех ролей. Общение с таким человеком или организацией почти всегда требует включения в игру. Например, трудно общаться с алкоголиком, который играет Жертву в поисках Спасителя, не спасая и не преследуя его. Иными словами, если собеседник не проявляет желания спасать или преследовать алкоголика, тот не испытает к нему интереса. То же верно для некоторых людей, которые стремятся всегда играть роль Жертвы или Спасителя в отношениях.

Существуют целые организации, где человек, если только он не играет роль Жертвы или Спасителя, не может участвовать ни в каких взаимодействиях. Например, в психиатрической клинике все люди делятся на два класса: пациенты, или Жертвы, с которыми принято вести себя так, как если бы у них не было выбора и они были не в состоянии позаботиться о себе сами; Спасители, или психиатры, которые должны обращаться с пациентами или как с хорошими беспомощными Жертвами (которым надо помогать), или как с плохими беспомощными Жертвами (которых надо преследовать).

Отношения с такими людьми или организациями крайне напряжены в том случае, когда субъект не хочет играть в «Спасение». А так как его могут начать преследовать просто за то, что он не участвует в игре, то уже само нахождение в ситуации становится участием в игре «Спасение».

В любом случае, когда один человек спасает другого человека, делая для него то, чего он не хочет делать, выполняя больше 50 % их общей работы, или не прося о том, что ему нужно, в уме Спасителя имеется допущение, которое гласит, что Жертва в определенном отношении беспомощна, не может позаботиться о себе или в чем-то хуже Спасителя. Акт спасения поддерживает и усиливает неравное соотношение сил, существующее между Спасителем и Жертвой, исключая принятие позиции «Люди в порядке и способны позаботиться о себе сами». Отказ от позиции превосходства и уверенности в том, что некоторые люди беспомощны, — трудный поступок, но только он может вывести на путь сотрудничества.

Пример. Однажды вечером в группе встреч Центра радикальной психиатрии (рис. 13) появилась взъерошенная молодая женщина. У нее был крайне изможденный вид и мертвенно-бледное лицо. Она прошла к свободному креслу в углу и с безнадежным видом упала в него. Все заметили ее и увидели, что она очень страдает. Она подняла глаза и поздоровалась с парой людей в комнате. Как всегда, после знакомства терапевт спросил: «Кто хочет поработать?»

Сразу же откликнулись несколько человек, но Кэрол (так звали молодую женщину) ничего не сказала. Все это заметили, и кто-то (не терапевт) спросил ее: «Кэрол, а ты?»

Кэрол ответила: «Ну, я не знаю…»

Терапевт немного подождал, повернулся к другому участнику и сказал: «Я думаю, Фред, что ты хочешь поработать. Давай начнем, а Кэрол пока разберется, не хочет ли и она поработать». Это было сознательным усилием, сделанным, чтобы не включиться в спасение Кэрол. Кэрол выглядела разочарованной, но ничего не сказала. Фред находился в центре внимания около двадцати минут, после чего сказал: «Спасибо, я получил то, что хотел». Тут же выскочила Мэри и стала рассказывать о работе, которую она проделала в течение недели. Все участники заметили, что Кэрол не проявила инициативы, и, когда Мэри закончила, наступила тишина.

 

Терапевт повернулся к Кэрол и сказал ей: «Кэрол, у тебя такой вид, будто тебе что-то нужно. Я бы хотел, чтобы ты попросила об этом вслух, и тогда мы увидим, сможем ли мы помочь тебе». Кэрол в ответ разрыдалась. Джек, который сидел рядом с ней, попытался обнять ее за плечи, но Кэрол сжалась от его прикосновения, и он отдернул руку.

К этому моменту Кэрол уже начала раздражать некоторых участников, в то время как другие сочувствовали ее горю, которое в этот момент было настоящим. Терапевт выждал немного, после чего добавил: «Кэрол, мне кажется, что ты чувствуешь себя беспомощной и что у тебя нет никакой надежды на то, что ты сможешь выбраться. Я прав?»

Кэрол подняла глаза — ее зацепило слово «беспомощная» — и ответила: «Да. Именно так. Беспомощная. Я ничего не могу сделать. Я просто ничтожество».

Терапевт продолжил: «Мы готовы сделать для тебя все, что сможем, но нужно, чтобы ты тоже приложила усилия, иначе будет нечестно». Кэрол ответила: «Я же сказала, что ничего не могу сделать!» — «Ты можешь начать с того, что попросишь что-нибудь…» — «Просить не значит быть сильным, просят только слабые!..» — «Я так не думаю, и я хотел бы помочь тебе попросить о том, о чем ты хочешь».

«Я хочу попросить», — встрял Джек, и мы поработали некоторое время с Джеком, дав Кэрол время подумать о том, чего она хочет.

Этот пример показывает, как не спасать активную Жертву. В конце концов Кэрол попросила о том, чего ей хотелось. Она хотела, чтобы ее обняли женщины, находившиеся в комнате, она поплакала у них на коленях и наконец рассказала о своих несчастьях. Ей дали несколько полезных советов. Когда она уходила, она чувствовала себя лучше, меньше сутулилась, а на следующий день сказала, что ей придется много работать, но, когда она вспоминает вчерашний день, она чувствует себя хорошо, потому что поняла, что она не беспомощна.

Вот еще несколько пунктов, касающихся игры в спасение и того, как ее избежать.

1. Любая ситуация, в которой один человек нуждается в помощи другого, является потенциальной ситуацией спасения, где нуждающийся в помощи человек может превратиться в Жертву, а добровольный помощник — в Спасителя. Роль Спасителя предполагает доминирование над Жертвой, отрицание или принижение ее способностей, принятие просьбы о помощи без требования равного участия или навязывание своей помощи, когда о ней не просили. Следовательно:

— Не помогайте без договора.

— Не считайте, что человек, которому вы помогаете, беспомощен.

— Человеку, который ощущает свою беспомощность помогите найти доступный ему способ помочь себе.

— Не делайте больше половины работы в терапии; требуйте, чтобы пациент делал не меньше половины работы.

— Не делайте того, чего вы не хотите делать.

2. Роль Спасителя предполагает его превосходство над Жертвой. Роль Жертвы предполагает приниженность по отношению к Спасителю. Играя и ту и другую роль, вы неизбежно накапливаете раздражение, которое превращает вас в Преследователя.

Преследование, неизбежный результат спасения или исполнения роли Жертвы, пропорционально по своей интенсивности роли, которая игралась до него. Следовательно:

Избегайте любого поведения, которое может поставить вас в позицию превосходства перед пациентом:

— не берите себе стул, который отличается от стульев участников;

— не говорите по телефону во время терапевтической сессии;

— не одевайтесь дороже, чем люди, с которыми вы работаете;

— не находитесь в центре внимания группы, если вы не делаете это с терапевтической целью;

— не перебивайте людей;

— не принимайте комплименты из подчиненной позиции от членов группы;

— поддерживайте равенство во всех сферах, если только ваше особое положение не оговорено специально (эксперт). Даже в этом случае делайте все, чтобы минимизировать это неравенство, когда учите членов группы тому, что вы знаете о терапии;

— ваш номер телефона должен быть включен в телефонную книгу.

Если вы злитесь на членов группы, значит, вы спасали их:

— взяв на себя больше половины работы или;

— сделав что-то, чего вы не хотели, из страха обидеть клиента и в результате потерпев неудачу. Например: выслушали участника, когда вам на самом деле было скучно; продолжали терапию, когда она явно не была продуктивной; назначали сеансы, когда вам этого не хотелось, когда вам не нравился клиент или когда вы устали.

Что бы ни произошло, вы несете ровно половину ответственности за то, что произошло. Чем сильнее вы сердиты на участника, чем сильнее он сердит на вас, тем вероятнее, что вы его спасали или преследовали. Помните, участник не может играть с вами в спасение, если вы не принимаете в игре участия. А если вы злитесь на членов группы, с которыми вы заключали терапевтический контракт чаще, чем один раз в шесть месяцев, вам пора самим поучаствовать в групповой терапии в качестве клиента, чтобы решить ваши собственные проблемы.

— Не допускайте, чтобы в вас или в участниках накапливалось раздражение. Избавляйтесь от купонов и сдерживаемого недовольства, поощряйте своих клиентов давать друг другу и вам объективную обратную связь с позиции Взрослого.

— Не позволяйте себе провоцировать участников спасать или преследовать вас. Некоторые терапевты, для того чтобы не принимать позицию превосходства, принимают приниженную позицию. Они неряшливо одеваются, опаздывают на встречи, приходят на встречи больными или с похмелья, бесконечно курят, говорят о своих проблемах или просто позволяют себе быть недостаточно компетентными в своем деле, то и дело повторяя: «Не обращайте на меня внимания, я всего лишь один из участников», — и забывая при этом, что, если бы это было правдой, они не имели бы права брать деньги за свою «работу».

Умение не включаться в игру «Спасение» — важный показатель эффективности работы терапевта.

Подводя итоги, напомню, что мы спасаем другого человека, когда:

• Делаем за него то, чего не хотим делать.

• Делаем больше 50 % работы, помогая ему.

Важным шагом на пути к избавлению от игры «Спасение» является заключение терапевтического контракта с каждым членом группы.

 

 

Глава 20

Договоры

 

Заключение контракта — необходимый первый шаг транзактной терапии. Транзактный анализ — это контрактная форма групповой терапии; ее нужно отличать от любых других действий, которые могут производиться в группе и иметь терапевтический эффект. Групповое посещение боксерского матча, футбольной игры, рисование руками, танцы, крики или «выражение чувств» могут оказаться полезными участникам, а могут и повредить им. Основная разница между этими действиями и транзактной терапией состоит в наличии договора. В этой главе я объясню, что такое терапевтическое соглашение и как его составляют.

К терапевтическому договору нужно относиться с таким же уважением, как и к юридическому, и помнить, что ряд аспектов терапевтического договора повторяет соответствующие аспекты юридического договора. Действительный юридический договор должен отвечать четырем требованиям. Так как эти требования были выработаны в течение веков юридической практики, мне кажется, что их можно принять и в качестве базовых требований к терапевтическому контракту.

 

Взаимное согласие

 

Требование взаимного согласия включает предложение со стороны терапевта и принятие предложения со стороны клиента. Предложение должно быть ясно сформулировано. Терапевт предлагает изменить несчастливое положение дел клиента, и, чтобы грамотно сформулировать свое предложение, ему необходимо собрать информацию о проблеме, что он и должен сделать на начальной стадии терапии. С другой стороны, клиент должен установить, что он хочет получить в результате терапевтического воздействия в терминах наблюдаемого поведения. Например, в случае пристрастия клиента к наркотическим веществам целью лечения может стать обретение контроля над своей тягой к алкоголю или наркотикам и это специфическое поведенческое изменение может стать хорошей основой для терапевтического контракта. В качестве других возможных целей можно назвать «испытывать удовольствие», «избавиться от головной боли», а также других хронических ощущений боли и напряжения без лекарств. Получать удовольствие от поглаживаний, от прогулок, научиться танцевать, смеяться и плакать. «Улучшить свою интимную жизнь», «прекратить переедать» или «научиться воздерживаться от излишних трат» — тоже достойные цели.

При депрессии целью лечения может стать «быть счастливым большую часть времени», построить постоянные дружеские и (или) любовные отношения, научиться получать поглаживания, научиться засыпать или просыпаться, есть или не есть (в соответствии с желанием клиента), а также оставить суицидальные мысли.

Для человека со сценарием «Безумие» целью может стать научиться мыслить, научиться самостоятельно решать свои проблемы, избавиться от приступов безумия, чувствовать контроль над своей жизнью большую часть времени, научиться излагать свое мнение, просить о том, чего хочешь, или избавиться от чувства страха.

С другой стороны, «развить умение радоваться жизни» (а не «стать счастливым»), «улучшить свои отношения» (а не «получить хорошие отношения»), «достичь эмоциональной зрелости (ответственности)», «понять себя» и другие неопределенно сформулированные цели, которые иногда называют в качестве желаемого эффекта, не могут быть внесены в терапевтический контракт ввиду своей неопределенности. Нельзя использовать в терапевтическом контракте слова, состоящие более чем из двух слогов, так как они слишком обобщенны. Чтобы удовлетворить требование взаимного согласия, нужно, чтобы обе стороны точно знали, на что они соглашаются. Так как клиент, впервые обратившийся к терапевту, может и не знать, каким должно быть терапевтическое предложение, он по неопытности может ответить согласием на любое предложение со стороны психотерапевта, даже самое туманное. Поэтому в терапевтическом предложении должно быть ясно описано, какие именно услуги предлагает терапевт своему клиенту, а также условия выполнения контракта.

Если клиенту непонятна суть предложения, рекомендуется для начала составить краткосрочный договор на четыре-шесть недель терапии, в течение которых терапевт поближе познакомится с положением клиента, а тот, в свою очередь, — с его методами. По истечении срока краткосрочного контракта, когда клиент будет иметь наглядное представление о методах терапевта, а терапевт — о ситуации клиента, можно будет заключить (или не заключить, в зависимости от результата) долгосрочный контракт по всем правилам.

Взаимное согласие — важный пункт, так как многие люди оказываются в кабинете терапевта не по своей воле, а в результате принуждения со стороны родных или начальства или по решению суда, и в подобном случае было бы ошибкой со стороны терапевта считать обращение клиента сознательным и добровольным. К взаимному согласию ведут следующие транзакции: просьба клиента о терапевтическом вмешательстве, предложение определенных методов и условий терапии со стороны терапевта, принятие этого предложения клиентом. К сожалению, часто терапевтические отношения создаются, минуя этот этап. Рассмотрим диалог терапевта с клиентом, страдающим алкоголизмом.

Терапевт. Что привело вас сюда, мистер Джонс?

Мистер Джонс. Я пришел, чтобы излечиться от алкоголизма.

Терапевт. Хорошо. Я смогу принимать вас по понедельникам, в 10 часов утра.

Мистер Джонс. Согласен. До встречи в понедельник, доктор.

На первый взгляд взаимное согласие достигнуто. Однако, если рассмотреть этот случай повнимательнее, окажется, что истинный запрос клиента был следующим.

Терапевт. Что привело вас сюда, мистер Джонс?

Мистер Джонс. Жена грозится, что уйдет от меня, меня привлекли к ответственности за то, что я был нетрезв за рулем, жена и мать и судья требуют, чтобы я лечился, и поэтому я пришел сюда, чтобы излечиться от алкоголизма.

Такой запрос не является просьбой о терапевтической помощи и, скорее всего, представляет собой начальный ход в игре «Спасение». В этом случае, чтобы не подыгрывать пациенту, терапевт должен указать ему на то, что его запрос не был настоящим. Для сравнения рассмотрим еще один пример:

Терапевт. Что привело вас сюда, мистер Джонс?

Мистер Джонс. Я слишком много пью, я разрушил свое здоровье, я теряю жену, и у меня проблемы с законом. Я хочу бросить пить, и поэтому я пришел к вам.

Терапевт. Хорошо. Я смогу принимать вас по понедельникам, в 10 часов утра.

Мистер Джонс. Согласен. До встречи в понедельник, доктор.

В данном случае присутствует истинный запрос на терапию, но отсутствует предложение, так как терапевт ни словом не упомянул о том, что он собирается делать и чего надеется достичь в работе с пациентом. Поэтому мистер Джонс свободен представить себе терапевта в любой роли, в том числе и в одной из ролей игры «Алкоголик».

Это «предложение» также может быть первым ходом игры в спасение, где терапевт планирует сыграть Спасителя, и любое дальнейшее взаимодействие между терапевтом и клиентом, которое не приведет к уточнению условий договора, может стать следующим ходом в игре.

Терапевтическое предложение предполагает готовность терапевта работать над заявленной проблемой и его уверенность в том, что он достаточно компетентен, чтобы довести работу до конца. Если же заявленная проблема не входит в сферу компетентности терапевта, его прямая обязанность — отклонить обращение клиента или переадресовать его. Иногда человек обращается за помощью в решении небольшой проблемы и при этом не выражает желания работать над более крупной и серьезной (например алкоголизм или наркомания). Запрос на улучшение супружеских отношений без запроса на решение проблемы алкоголизма похож на желание пациента в терминальной стадии смертельной болезни сделать пластическую операцию. Поэтому такой запрос должен быть отклонен на том основании, что пристрастие к алкоголю в будущем сведет на нет любые достижения терапии в частных вопросах жизни клиента.

Однако некоторые терапевты, на мой взгляд, безосновательно, считают, что излечение некоторых «симптомов» (алкоголизм, фобия, импотенция или фригидность) не может быть предметом терапевтического предложения, так как их причиной являются другие, более глубокие, динамические явления. Поэтому, считают они, «лечение симптома» не только бесполезно, но и (по неизвестным мне причинам) вредно. Они аргументируют это следующим образом: «Эта молодая женщина обращается по поводу лечения фригидности. Однако ее неспособность наслаждаться сексом обусловлена глубоко спрятанной враждебностью к мужчинам, которая захлестнула бы ее, если бы она получила удовольствие от секса и стала бы причиной „психоза“. Поэтому нельзя вылечить ее фригидность, не вылечив эту скрытую враждебность». Рассуждения подобного рода звучат странно, но являются весьма распространенными, и, как правило, их содержание не сообщается пациенту. Подобную ситуацию я бы сравнил с положением человека, который пришел в магазин, чтобы купить метелку для смахивания пыли, а ушел с договором на уборку своего дома в течение пяти лет, пылесосом и годовым запасом мыла.

Если женщина прибегает к услугам психотерапии чтобы научиться наслаждаться сексом, терапевт должен или принять ее цель или отказаться работать с ней. Он не имеет права втайне работать над проблемой ее враждебности к мужчинам, как бы он ни был убежден в верности своей теории.

Вернемся к мистеру Джонсу.

Терапевт. Что привело вас сюда, мистер Джонс?

Мистер Джонс. Я слишком много пью, я разрушил свое здоровье, я теряю жену, и у меня проблемы с законом. Я хочу бросить пить, и поэтому я пришел к вам. (Запрос.)

Терапевт. Хорошо, мистер Джонс, я думаю, мы с вами сможем решить вашу проблему. Я предлагаю вам посещать терапевтическую группу один раз в неделю и время от времени консультироваться со мной в индивидуальном порядке. Я предполагаю, что вы вскоре бросите пить, и воздерживаться вам следует как минимум в течение года, потому что, по моему опыту, человек, который воздерживался от употребления алкоголя меньше года, не сможет избавиться от своего пристрастия. Если же вы сможете воздерживаться от употребления спиртного в течение года, одновременно проходя курс терапии, вы, возможно, обретете способность контролировать свою тягу к спиртному, так что она перестанет быть для вас проблемой. Наш с вами договор предполагает, что вы будете не только воздерживаться от алкоголя, но и предпринимать другие активные действия, которые могут быть вам полезны. Я, со своей стороны, готов руководить вашей работой над собой и помогать вам в ней до тех пор, пока вы сами будете активно работать над своей проблемой. Я смогу принимать вас по понедельникам, в 10 часов утра. (Предложение.)

Мистер Джонс. Согласен. До встречи в понедельник, доктор. (Принятие.)

В этом примере содержится запрос на терапевтическую помощь, предложение терапевта и его принятие, которые по своему содержанию отвечают требованию взаимного согласия в терапевтическом контракте.