Рожденные тьмой. Век дерев Света; от пробуждения Эльфов до 487 года

Медленно освобождались Эльфы от оков сна. Слабые и беспомощные в этом огромном мире, они держались вместе. И проснулось в них желание говорить друг с другом, и давать имена всему, что окружало их. Казалось иногда, что эти подсказывает им неслышный голос. И называли они себя - Квенди, Те, Кто Говорит...

Пришло время, когда захотелось Эльфам покинуть долину Озера Пробуждения и взглянуть на мир за ее пределами. Но некоторые из ушедших во тьму не вернулись, и впервые в душах Эльфов проснулся страх, отныне неразрывно связанный для них с темнотой и тьмой. Говорили - Охотник увез их с собой, и никогда не вернуться им.

"Бешеный конь несет страшного всадника тьмы; стая чудовищ - свита его... Грому подобна поступь коня, вянет трава, где ступает он; адское пламя - всадника взгляд. Тот, кто встречает его, не вернется назад. Огненный ветер - дыханье его, ужас - оружье в руке его, смерть - его знамя, чертоги - ад... Тот, кто встретит его, не вернется назад".

 

"Но о несчастных, которых заманил в ловушку Мелькор, доподлинно не известно ничего. Ибо кто из живущих спускался в подземелья Утумно или постиг тьму замыслов Мелькора? Однако мудрые в Эрессеа почитают истиной, что все те из Квенди, которые попали в руки Мелькора прежде, чем пала крепость Утумно, были заключены там в темницу, и медленными жестокими пытками были они извращены и порабощены; и так вывел Мелькор отвратительное племя Орков - из зависти к Эльфам и в насмешку над ними; и не стало позднее более жестоких врагов Эльфам, чем они. Ибо Орки были живыми и умножались, подобно Детям Илуватара, но ничто, живущее собственной жизнью или имеющее видимость жизни никогда после своего мятежа в Предначальные времена Музыки Айнур не мог создать Мелькор: так говорят мудрые. И глубоко в сердцах своих Орки ненавидели Господина своего, которому служили из страха. Может статься, это деяние - самое низкое из свершенных Мелькором, и более прочих ненавистно Илуватару".

Так говорит " Квента Сильмариллион ".

 

Но было так: те, что, устрашившись Тьмы, рассеялись по лесам, стали Эльфами Страха. Ужас неведомого сковал их души; отныне и Свет, и Тьма равно страшили их. Страх изменил не только облик, но и души их, ибо слабы сердцем были они. Страх гнал их в леса и горы, прочь от владений Черного Валы, чью мощь и величие чувствовали они, а потому страшились его; прочь от тех, кто был одной крови с ними. Из этого страха родилась ненависть ко всему живущему. Красота Эльфов, Детей Единого, изначально жила и в Эльфах Страха; но совершенная красота сходна с совершенным уродством. Так стало с Эльфами Страха. Все в облике их казалось преувеличенным: громадные удлиненные глаза с крохотными зрачками; слишком маленький и яркий рот, таивший почти звериные - мелкие и острые - зубы и небольшие клыки, слишком длинные цепкие паучьи пальцы... При взгляде на них в душе рождался неосознанный непреодолимый ужас, и ныне страшились они не только других, но и самих себя... И назвали их - Орками, что значит - Чудовища.

Меняли облик Орков и их темные скитания в лесах. Дикая жизнь сделала их сильными и яростными и научила их охотиться стаями, подобно хищным зверям. Привыкшие к вечному сумраку пещер и лесов, они возненавидели свет и стали бояться огня; даже мерцание далеких звезд было нестерпимо для их глаз. Получивших тяжелые раны на охоте добивали или бросали в лесу; иногда - когда было голодно - и поедали: жалость была неведома Оркам. Сильнейшие и беспощадные становились их вожаками: только Силе поклонялись они. Милосердие казалось им слабостью, сострадание - чувством чуждым и неведомым, и в муках живых существ находили они лучшую забаву для себя.

Был у Орков и свой язык, в котором - искаженные до неузнаваемости - жили отзвуки Языка Тьмы. Ни песен, ни сказаний не было у них; грубыми стали голоса их, и хриплый вой был их боевым кличем.

Им незачем было оттачивать разум, но развивались в них чувства, свойственные ночным хищникам: острый слух и обоняние, умение видеть в темноте, неутомимость в охоте и жажда крови. И не было спасения от них, порождений страха и темноты...

 

И было так: старшие из Эльфов, охваченные изумленной радостью при виде нового, юного мира и жаждой познать его, ушли далеко за пределы Долины Эльфов и странствовали при свете звезд - ибо Солнце и Луну не дано было еще видеть им - в сумрачных лесах. И однажды встретился им всадник на вороном коне. Эльфы изумились, ибо не знали, что есть в мире и иные живые существа, подобные им. Но не было во всаднике ничего угрожающего, бледное лицо его было прекрасным и мудрым: в Эльфах не возникло страха перед ним.

Всадник спешился. Он не был огромен ростом: просто очень высок, выше любого из Эльфов. Одеяния его казались сотканными из тьмы, и плащ летел за его плечами, как черные крылья, а глаза его были - звезды.

Эльфы рассматривали его с удивлением, и он улыбался уголком губ, невольно представив их - в Валиноре. Таких, какими они были сейчас: в одеждах из шкур, в руках - копья с кремневыми наконечниками; лишь у немногих на ногах - сандалии на деревянной подошве, с переплетением кожаных ремешков до колен...

А им было странно в незнакомце все: и весь его облик, и его одежда ("Каким же огромным должен быть зверь, чтобы из его шкуры сшить такой плащ!"), и охватывающий его тонкую талию наборный пояс из стальных пластин - Эльфы не знали металлов; и его вороной скакун - Эльфы никогда не видели коней...

Коснувшись правой рукой груди, незнакомец затем протянул ее одному из Эльфов раскрытой ладонью вверх - в знак мира. Эльф повторил его жест и улыбнулся:

- Кто ты? Как зовут тебя?

- Мое имя Мелькор, - ответил незнакомец.

- Мелькор... Любовь к миру? Прекрасное имя... Меня зовут Гэлеон.

- У тебя тоже прекрасное имя: Сын Звезд.

- Ты - из Эллери Кэнно?

Мелькор про себя отметил, что их язык отличается от языка других Эльфов: на том языке имя народа звучало бы Элдар Квенди.

- Нет, я не из вашего народа.

- Но ты похож на нас, хотя и другой...

- Я из Творцов Мира. Мы приняли облик, подобный вашему.

- Значит, ты можешь изменять облик?

- Да; только зачем? - Мелькор улыбнулся, но в тот же миг произошло странное: огромные черные крылья, осыпанные звездной пылью, взметнулись за его плечами, звезда вспыхнула на его челе, и в длинных черных волосах, казалось, запутались звезды.

- Ох... - восхищенно выдохнул Гэлеон, - неужели все Творцы Мира такие... такие...

В это время мальчонка лет пяти появился из-за спины отца, стоявшего чуть поодаль: глаза горят, рот приоткрыт от удивления:

- Это что за зверь у тебя?

- Конь.

- А его можно погладить?.. Какой красивый... Он не укусит?

Мелькор рассмеялся:

- Нет... хочешь посидеть на нем?

Малыш восхищенно закивал. Мелькор взял его на руки, посадил в седло; мальчик осторожно погладил густую длинную гриву коня, поднял голову:

- Отец! Смотри!..

Мелькор заметил девочку, жмущуюся к ногам матери:

- А ты что же, маленькая? Иди сюда.

Девочка обхватила руками колени матери, искоса поглядывая на Крылатого. Мать закрыла лицо руками.

- Она не говорит, Мелькор, - после недолгого молчания сказал Гэлеон. - У нее отнялся язык. Понимаешь, мы сидели у костра, она гуляла неподалеку, и вдруг - крик... Смотрим она бежит к костру, а за ней... Тварь какая-то жуткая на поляну выскочила - в лохмотьях шкуры, сутулая, лапы длинные... и не лапы - руки, пальцы скрючены, скалится страшно, а глаза - красноватые, светятся, показалось - без зрачков... Самое страшное - это не зверь был. Это было больше похоже на нас. С тех пор...

Мелькор посерьезнел:

- Понимаю. Как ее зовут?

- Аэни.

- Светлячок... Не бойся меня, маленькая. Иди сюда.

Девочка помедлила несколько мгновений, потом с опаской пошла вперед. Остановилась, глядя на Валу снизу вверх. Тот присел на траву:

- Дай мне руку, Аэни.

Ручонка девочки доверчиво легла в ладонь Мелькора. Вала внимательно посмотрел ей в глаза, погладил ее мягкие светлые волосы.

- Я могу ее вылечить.

Мать Аэни вспыхнула:

- Это... правда?

- Да. Только... для этого мне нужно взять ее с собой. Если ты отпустишь ее, прекрасная госпожа. Поверь, я не причиню ей зла.

Женщина задумалась, потом ответила:

- Я почему-то верю тебе. Но мне тяжело расставаться с Аэни. Она у меня одна... Это надолго?

- Несколько дней.

- Прости... как ты сказал? День... что это?

- Ах да... Какой же я недогадливый! Вы же не видите... Видишь - звезду? Когда в седьмой раз она встанет в зените, девочка вернется. И я обещаю: твоя дочь будет здорова.

- Благодарю тебя, Крылатый.

- Поедешь со мной, маленькая?

Девочка обернулась к матери, словно прося разрешения, потом кивнула.

 

- Мама! Мамочка!

Женщина подхватила Аэни на руки:

- Ты... говоришь, девочка моя? Он вылечил тебя?

- Мамочка, смотри, что он мне подарил! - Аэни разжала кулачок.

- Пойдем к костру, малышка, я посмотрю...

- Зачем? - удивилась девочка. - Ведь так светло...

- Светло?.. Пойдем к костру.

На ладони девочки лежал маленький кленовый листок в золотых прожилках со сверкающей каплей росы. Мать осторожно взяла его в руку, боясь, что капля скатится с листка...

Он был из камня.

- Какое чудо... - тихо промолвил Гэлеон. - Как бы мне хотелось создавать такое же...

- Научишься, - ответил бесшумно подошедший Мелькор.

- А почему Аэни говорит, что - светло?

- Может быть, скоро вы поймете...

- Неужели ты не видишь, мама? Вон там, наверху - огонь, такой яркий, ярче костра... Видишь? Он говорит - это Солнце, Саэрэ, - девочка очень тщательно выговорила последнее слово.

- Саэрэ?

- Да, да! Он говорит - это звезда, только очень близко, поэтому так ярко светит...

Девочка весело щебетала, рассказывая, что было там, куда она ездила. Ей не хватало слов, и она озабоченно морщила нос, пытаясь объяснить, как это - дворец из камня, мерцающие стены пещер, высокие черные горы... Какой там был странный зверь - пушистый, черный, с глазами - как светящиеся зеленые листья, ласковый... Потом, утомленная, свернулась калачиком у костра и задремала, крепко сжимая в кулачке кленовый листок. По лицу вертевшегося тут же мальчишки было заметно, что он жгуче завидует Аэни; однако справился с собой и, присев рядом, начал жадно прислушиваться к разговору взрослых.

- Ты говорил - один из Творивших Мир... Кто они? Как был создан мир? - допытывался Гэлеон. Мелькор прислонился к стволу дерева, скрестил руки на груди и начал:

- Был Эру, назвавший себя - Единым, которого в Арте стали именовать Илуватаром, Отцом Всего Сущего...

 

Когда рассказ был окончен, некоторое время все молчали. Потом снова заговорил Гэлеон:

- Значит, мы - Дети Единого?

- Да, так...

- Скажи, а где же другие Бессмертные? Почему мы никогда не видели их? Ты говоришь: вы пришли в Арту, чтобы приготовить этот мир к приходу Эльфов и Людей: почему же только ты пришел к нам? Разве другие не знают того, что знаешь ты?

- Знают. Но они покинули эту землю и ныне пребывают в Земле Бессмертных, Валиноре. Здесь я один.

- Почему же ты не среди них?

- Мой путь иной, чем у них. Не зная Тьмы, они изначально отвергли ее и могут жить только в Свете. Теперь Тьма и темнота равно страшат их.

- Разве Бессмертным ведом страх?

Мелькор промолчал.

- Тебе известны судьбы мира. Скажи, какова судьба Эльфов?

- Вам предопределено бессмертие - таков дар Единого. Вам суждено уйти в землю Бессмертных.

- Но мы не хотим уходить! - горячо воскликнул тот, кому предстояло стать Художником.

- А я хотел бы взглянуть на Валинор, - задумчиво промолвил кто-то. - Увидеть и вернуться...

- Вы не сможете вернуться. Такова воля Единого.

- Но если нам суждено уйти, зачем же ты говоришь с нами? - спросил Гэлеон.

- Вы не испугались Тьмы, а значит, способны понять ее, и тогда вам откроется суть Равновесия Миров. Вы сможете освободиться от оков Предопределенности, и вам будет дано право выбора.

- Ты говорил - выбор дан только Людям... Значит, мы станем Людьми?.. Бессмертие... А что такое смерть?

- Только Смертные могут уйти из этого мира, найти свой путь в Эа.

- Это тоже дар Илуватара?

- Нет. Это мой дар тем, кто разорвет замкнутый круг Предопределенности.

- Я не все еще понимаю в твоих словах. Нужно думать. Ты останешься с нами?

- Мне нужно покинуть вас ненадолго. Но я вернусь.

- Мы будем ждать тебя, Крылатый.

...Когда Черный Всадник скрылся в сумраке леса, глядя ему вслед, Гэлеон тихо сказал:

- Кажется, я понял его... Если бы не было Тьмы, мы никогда не увидели бы звезд...

 

Он вернулся к ним, Крылатый Вала. И снова говорил с ними, объяснял, отвечал... Дети привязались к нему, а он рассказывал им прекрасные истории о травах и звездах, о зверях и камнях... Первые дети в этом юном мире, они были удивительными существами - доверчивые, открытые, восхищенные, удивительно нежные, как хрупкие цветы. Наивные, чудесные создания, которых невозможно было не любить. И казалось Мелькору - все, что творит он сейчас - творит для них. Так появились в мире удивительные существа: огромные черные бабочки с крыльями, отливающими зеленью и золотом; летучие рыбы; морские раки, строившие себе прекрасные раковины-дома; единороги и дельфины; стрекозы с огромными глазами, похожими на драгоценные камни; водяные паучки-серебрянки и морские змеи... И не было для Валы радости большей, чем видеть изумленные глаза детей и слышать: "Что это? Какое чудо..." И теперь, глядя на Учителя, Ортхэннэр с трудом мог удержаться от улыбки. Как все переменила маленькая гостья Хэлгор! И правда - удивительные существа...

Эльфы полюбили Крылатого. И однажды Гэлеон сказал ему:

- Чем дольше говорю с тобой, Мелькор, тем яснее понимаю, сколь многого мы еще не знаем... Но так скажу я: довольно нам скитаться по земле без цели. Если позволишь, пойдем с тобой.

- Идите. Я покажу вам путь.

 

...Они удивлялись, как дети, всему, что видели вокруг - да, по сути, они ведь и были детьми. Они любили давать имена новому: они видели Солнце и Луну, но больше любили ночь и звезды - Свет-во-Тьме. Не сознавая этого, они уже шли путем Людей, и Мелькор не удивился, когда Гэлеон сказал:

- Мы понимаем, какой выбор ты предлагаешь нам. И принимаем твой путь.

- Все ли вы обдумали? Не торопитесь с ответом; дар смерти - великий и страшный дар. Не проклянете ли вы меня за этот выбор?

- Нет. Мы сами выбрали путь; другого ныне для нас нет.

- Загляните в себя. Нет ли в вас страха и сомнений?

- Нет, Мелькор. Мы с открытыми глазами выбираем дорогу, и никто из нас никогда не скажет, что лживыми словами ты привлек нас на свою сторону. Я знаю сердцем, что ты говоришь правду. Мы сделали свой выбор, Крылатый.

 

Он называл их Эльфами Тьмы, Эллери Ахэ, и своими учениками. Для них он был Учитель, и Аэанто - Дарящий Свет. На Севере, в Долине Гэлломэ - там, где была обитель Мелькора, - построили они свой деревянный город, и Мелькор часто покидал свой черный замок и жил среди них. Для Майя Ортхэннэра они стали друзьями и братьями; ему радостно было ощущать себя одним из них. На своем языке они произносили его имя, как Гортхауэр, и сам он вскоре стал считать это своим именем. Гортхауэром начал называть его и Учитель; только иногда в минуты задумчивости он называл своего Ученика по-прежнему - Ортхэннэр.

И пришло время, когда в своих владениях собрал Мелькор Орков, дрожавших от ужаса перед неведомым, слепых и для Тьмы и для Света. Он надеялся с помощью своих учеников вернуть им то, что утратили они, поддавшись страху. Но темнота сковывала их разум, и страх вытеснил из их душ все. Мелькор был бессилен что-либо изменить. У Эльфов Страха остался лишь дар Единого - бессмертие.

СЕМИЗВЕЗДЬЕ

"...И высоко в небе на севере, как вызов Мелькору, поместила Варда корону из семи ярких звезд - Валакирка, Серп Валар и знак судьбы..."

Черной ледяной полночью, в тот час, когда умирают земные звуки, над вечными сединами северных гор вставали семь звезд. Семь - и Одна. Те, кому суждено было увидеть их в неуловимый миг, когда грань между миром и мирозданием почти исчезает, вдруг начинали слышать безмолвную музыку, живущую вечно. Тот, кто слышал, никогда не мог забыть эту музыку, для него она звучала повсюду, везде и всегда: днем - в шорохе ветра, в грохоте обвала, в реве шторма, в тихом скрипе пера по пергаменту, в беззвучном кружении сокола в яркой синеве горного неба; ночью - в вое волка, в искрах костра, в песне луны, отраженной в неподвижной воде... Слова, смысл которых чувствуешь всей душой - но никак не разобрать их. Стоишь на пороге, а войти не смеешь.

Кто, что за великий мастер создал этот дивный венец, кто короновал им Смертные Земли? Семь звезд трепетно мерцали - так дрожит мир в переполненных слезами глазах. Одна - горела ровно и спокойно. И лишь присмотревшись, можно было заметить, что она пульсирует - словно бьется сердце. Каждый, кто видел эти звезды, пытался понять - что значит этот венец в ночи. И рождались легенды - прекрасные и грубые, печальные и напыщенные...

 

"Восемь Аратар в Арде царят. Предводитель их - Манве. Как венец на державном челе - знак угрозы рабам и злодеям, так Венец Средиземья - угроза и напоминанье о возмездии том, что Врага непременно настигнет. Будь он проклят навеки, посмевший ослушаться Эру!

...Как звезда в полуночном Венце - так средь Аратар Манве. Имена Семерых, что всей Ардою правят в величьи - Звездноликая Варда и Ульмо, глубин повелитель, Мать Живого Йаванна и Ауле, кузнец вековечный, Судеб Арды вершитель, владыка над мертвыми Намо, Мать Скорбящих Ниенна и Ороме Коневластитель. И Венец Средиземья во славу их сделала Варда, и ярчайшей сияет - звезда повелителя Манве. Враг же изгнан из круга Великих, да сгинет навеки! Пусть Венец Средиземья ему вечным вызовом служит!"

 

"...Видишь - вон там, над горами, - Венец? Видишь - Звезду? Говорят, она не солнце далекого мира, как те Семь. Говорят, Учитель зажег ее силой любви и магией знания давным-давно, еще до того, как мы пробудились в темных водах Озера. Это знак тем, кто вечно идет по пути поиска и свершения, знания, любви и жертвы. Тем, кто идет, и тем, кто еще не родился в мире, но кто ступит на этот путь. Говорят, это вызов Валар. И еще говорят - если присмотреться и прислушаться, можно услышать, как бьется звезда. Но это все говорят - Учитель только улыбается, когда спрашиваешь его об этом. И все-таки, я думаю, это правда. Потому что... Не знаю. Это красиво, и я в это верю, и почему-то сердце говорит - так и есть... А почему - Семь и Одна? Я не знаю. Семь - это такое волшебное число, его суть мы поняли только недавно - это число истины и гармонии, и означает - множественность миров. Верно ведь - Семь Солнц и Арта! Может, поэтому? Правда, некоторые говорят, что Семь звезд собрались так случайно, но... уж слишком хорошее совпадение. Вряд ли. В Эа, наверное, эти Семь что-то значат именно для Арты. Но я пока не знаю. Надо думать и искать..."

О ПРИХОДЕ ЛЮДЕЙ

...Кто знает, кто расскажет, когда появились в Арте Люди? Мудрые говорят - когда над миром впервые взошло Солнце. Но Солнце старше Арты, и его восход видели не раз те, кому это было дано, и было это еще задолго до Людей. Эльфы знают лишь о тех Людях, что пришли на Запад во дни Финрода Фелагунда, о тех, что звались потом Тремя Племенами, или Атани. О других же людях, что избрали иные пути, кроме дороги на Запад, не ведали Эльфы. Не ведали они и о том, что изначально дано было Людям видеть и Солнце, и Луну, - задолго до того, как увидели Лик Дня и Лик Ночи Эльфы. Странные дары были даны Людям, и многие из них неведомы и непонятны Эльфам. И даны они были не сразу, как Эльфам, а пробуждались в них постепенно, и, осознавая свой дар, открывая в себе что-то новое, человек не терял это потом, а оттачивал, передавая из поколения в поколение. Если, конечно, сам не пугался своего дара...

О Пробуждении Людей говорят предания, хранимые ныне лишь немногими. В той долине, что Элдар зовут Хилдориэн, первыми пробудились те, кого называют Рожденными-в-Ночи, хотя пришли они в предутренний час, когда на востоке уже начинает светлеть небо, но ночные звезды еще ярки. Имена четырех народов называют предания: Аххи, Ночные, и Аои, Люди Лесных Теней; Илхэннир, Дети Луны, и Охор'тэнн'айри, Видящие-и-Хранящие.

В те часы, когда на светлеющем небе горят готовыми сорваться вниз каплями росы звезды, а по земле течет медленной сонной рекой колдовской мерцающий туман, пришли в мир Эллири, Дети Звезды, первые из Народов Рассвета. Росистая трава и тающая утренняя дымка - народ Эннир эрт'Син, и первые лучи золотого Солнца - люди Этуру...

Детьми Солнца зовутся Три Племени Эдайн; и братья их - народ Асэнэр, люди Ханатты и Нгхатты, и кочевые племена, полуденным ветром летящие над землей. И тень полудня дала жизнь тем, кто назвал себя - Уллайр Гхэллах, Народом Полуночных Звезд.

На закате Солнца вступили в мир народы Ана и Даон. Последние светлые лучи - дар Солнца народу Дахо, и в час рождения звезд пришли племена той земли, что названа была - Ангэллемар, Долиной, где Рождаются Звезды. И когда еще не успело потемнеть небо на западе, рождены были нареченные Братьями Волков.

Не все имена названы, и многие народы не помнят Часа Пробуждения. Утраченная мудрость Охор'тэнн'айри хранила имена всех народов, но некому ныне рассказать об этом, ибо исчезло это племя с лика Арты; смешалась кровь народов и наречия их, смутными стали сказания, передававшиеся многими поколениями из уст в уста. И все же многие помнят Того, Кто Приходил. Так рассказывает о нем предание Народа Звезды:

"И явился меж нами некто, подобный нам, но мудрее и прекраснее нас. И пришел он к нам в ночи, и был облачен в одежды Тьмы, и черные крыла были за спиной его. И были волосы его, как ночь, и звезды запутались в них, но ярче звезд сияли глаза его. И заговорил он с нами, и была речь его сходной с нашей, но иной, и были музыкой слова его, подобные ллиэнн тайрэ омм эллар - песне, летящей среди звезд; и было нам внятно все.

И сказал он: Я пришел к вам, ибо хотел увидеть вас.

И сказал он: не для того пришел я, чтобы вести вас торной дорогой; я укажу вам пути, но свой вы изберете сами, и сами пойдете по нему. Если пожелаете, я дам вам начала знаний, что помогут вам в дороге, но к мудрости придете вы сами. И когда станет так, будете вы такими же, как я, и выше меня, ибо вы свободны и можете менять судьбы мира...

И взглянули мы, и вот - великую мудрость и великую любовь увидели в лице его. И тогда сказали мы - будь Учителем нам...

И многому учил он нас, и говорил он с нами обо всем, что есть в мире, и обо всем, что есть плоть мира, и о душе его; и о светилах, и о бесчисленных звездах, сияющих во тьме... И говорил он нам о творении мира, о Великой Музыке и об иных мирах, мерцающих жемчужинами среди звезд Эа. И рассказывал он, как созданы были растения и живые существа, Старший Народ и Люди, и учил говорить с духами лесов, гор и вод, со зверями и птицами, слушать голоса земли, деревьев и трав, песни звезд и песни ветра.

Не единожды приходил он к нам, и ждали мы его, ибо жаждали новых знаний и радовались, открывая новое; а еще потому, что полюбили его. Но имени своего не открыл он нам, и называли мы его - Возлюбившим, и Учителем. И печалились мы, когда однажды ушел он, и не вернулся..."

Не знали люди имени Того, Кто Приходил, как не знали и того, кем был он; и многие называли его Богом Ночи, и многие имена давали ему. Эллири же звали его - Элго Тхорэ, что значит - Тот, кто слышит Мир, Пришедший в Ночи.

От Долины Пробуждения разошлись пути Людей, и каждый народ нашел землю, что стала домом им. Лишь Эллири были Странниками от начала. Долгие годы провели они в странствиях, и видели многие земли, но ни об одной не сказали - вот дом наш. И счастливы были они странствием, открывая для себя юный мир, тайны и чудеса его. И в пути застала их Ночь Великого Колдовства...

 

...И кто-то воскликнул вдруг:

- Смотрите!..

Распахнув огромные крылья, в ночном небе бесшумно парил Дракон. В лучах медно-медовой чешуя его мерцала бледным золотом; он танцевал, поставляя гибкое тело колдовскому свету, и люди услышали глухой мерный ритм чародейного танца. Они смотрели, не отводя глаз, поддавшись чарам Лунного Танца, и в сердцах их рождалась Музыка. Ночь пела, и раскрывались странные бледно светящиеся цветы, плыл в воздухе горьковатый печальный аромат, и звучала тихая мелодия флейты, и темно-огненными сполохами с отливом в червонное золото вплетались в нее пряные ноты цветов папоротника. Ночь звучала приглушенными аккордами органа - пели тысячелетние деревья, и танцевали духи леса, не таясь от людских глаз, и песни их были неотличимы от песен цветов и трав, и на фиолетово-черном бархате осеннего неба чертили странные руны звезды, и в колдовском танце кружил Дракон...

Иннирэ, Танцующая-под-Луной, вплела в волосы свои белые цветы-звезды, и вышла она, и повела танец; и духи леса танцевали с нею. И в ту ночь языком трав и цветов говорили люди, ибо не хотели звуком голоса нарушить тишину: цветы и травы были словами их, и звезды венчали их...

С той поры знаком высокой мудрости и магии Знания стал для Эллири танцующий в ночном небе дракон под короной из Семи звезд, венчанной - Одной, ярчайшей.

 

Так шли они по земле - Странники Звезды. И настал час, когда в странствиях своих увидели они в тишине полуночи Венец, опустившийся на седые горы севера, и как драгоценнейший камень в Короне Мира сияла Звезда. Так окончились их темные скитания по лику Арты, ибо Звезда указала им дорогу, и теперь знали они, куда идти.

Предания сохранили древние имена. Был один по имени Нэйир, Тот, кто указывает Путь. Говорят, когда смотрел на Звезду, говорил он - она болит и любит. И как-то раз, проведя ночь под открытым небом без сна, в странной светлой печали, пришел он к вождям и сказал:

- Я знаю - есть Земля-под-Звездой, и сердце мое зовет меня туда. Я хочу, я должен отыскать ее, сколь бы ни был долог путь. Кто пойдет со мною?

И поверили ему люди, ибо знали, что дальше других видит сердцем Нэйир. И пошли за ним, ибо и в их сердцах звучал зов Звезды.

Много дней и ночей, много лет шли они за Звездой. Песни о Великом Странствии прекрасны и печальны, полны тоски и ожидания, предчувствия и надежды, и в песнях этих звучит имя Звезды - Мельтор. Никто не знал, почему назвали ее Силой Любви, но никто и не спрашивал, ибо представить другого имени для Звезды они не могли: им дано было чувствовать больше, чем пока могли они осознать.

И хранят Песни Великого Странствия рассказ о людях в черных одеждах, чьи глаза сияли как звезды - о мудрых странниках, приходивших говорить с людьми, приносивших им свои песни, мудрость и знания. И имя их народа было похоже на то, которым называли себя Странники Звезды: Эллери Ахэ.