Другие биологические аспекты

Мы отмечаем, что в природе паразит часто стремится скрыть свой паразитический жизненный цикл и старается выглядеть как обычное растение или животное. Вот описание растения крамерия (Krameria) из книги "Условия паразитизма у растений" МакДугала и Кэннона (The Conditions of Parasitism in Plants, by D.T. Macdougal and W.A. Cannon, Carnegie Institute of Washington, 1910): "Пустынное кустарниковое растение крамерия, распространённое в западных штатах, паразитирует на нескольких видах деревьев. На первый взгляд, крамерия не похожа на паразит, потому что она не растёт напрямую на теле своего "хозяина", а пускает корни в почву и там прикрепляются к корням "хозяина", получая его питательные соки. Её излюбленный "хозяин" – Covillea tridentata, хотя она также паразитирует на акации и некоторых прочих растениях. Её паразитический образ жизни был открыт после того, как учёных озадачило то, что у неё нет глубоких корней. Данное растение представляет собой сероватый куст, плодоносящий и имеющий листья в определённые сезоны года".

В природе для паразита часто оказывается удобным спрятаться и скрыть свои цели, а также убедить остальных в том, что он – это что-то другое, чтобы следовать своему паразитическому призванию. Отметим к тому же то, что паразит – это не биологический вид, но форма жизни, которая для множества разнообразных видов выступает в роли хищника. В данном отношении еврей как биологический вид является не столько расой, сколько разновидностью хищника для всех прочих рас. Как указывает Джеффри ЛаПэйдж (Geoffrey LaPage) в своей авторитетной работе "Паразитические животные" (Parasitic Animals, Cambridge University Press, 1951, p.1), "Животное-паразит – это не специфический вид животных, а животное, которое выбрало определённый образ жизни".

 

В отношении неспособности крамерии развить глубокий корень – что совсем не нужно для её паразитического существования – мы можем отметить, что и еврей никогда не имеет глубоких корней ни в одной из областей культуры своего народа-"хозяина", но ограничивается самыми поверхностными сторонами жизни, а также теми, которые приносят самую быструю прибыль.

 

Следовательно, еврей – это не столько особые представители цивилизованного мира, сколько вид, освоивший паразитическую форму жизни и приспособившийся к существованию в организме "хозяина", который обеспечивает его питанием. ЛаПэйдж продолжает: "В отличие от многих биологических понятий слово "паразит" и его прилагательное "паразитический" перешло в повседневный язык как мужчин так и женщин и по ходу своего использования приобрело эмоциональные и моральные коннотации, с которыми наука – и поэтому биология – не имеет ничего общего. Наблюдения биолога научные, а поскольку они научные, он делает всё от него зависящее, чтобы устранить из своих исследований все личностные оценки того, что нравится либо не нравится, также как любые моральные суждения. Он не презирает и не восхищается, не любит и не ненавидит, не осуждает и не одобряет паразитический организм. Он его изучает, изучает способ его жизни настолько беспристрастно, насколько способен это делать, рассматривая паразита как одну из многих форм существования, принятую разными видами животных".

 

Научный подход

 

Мы полностью разделяем решимость проф. ЛаПэйджа двигаться по строго научному направлению, не давая сбить себя с пути какими-либо эмоциональными суждениями. Благодаря именно этому методу беспристрастного исследования автор пришёл к определению биологического еврея. Лишь оградившись от эмоций при его изучении в качестве биологического феномена, мы можем надеяться, что узнаем, как победить вредоносное влияние, которое паразитическое тело неизбежно оказывает на более развитые человеческие цивилизации.

 

ЛаПэйдж показывает, что мы встречаем, в общем, два вида связей между животными: в одном случае животные принадлежат к одному виду, как в стаде, колониях кораллов, пчелином сообществе и т.д., – а в другом случае мы имеем объединения разных видов на одной территории. Ко второй группе относится паразитизм, ввиду того что мы встречаем области, где комфортно обитают группы паразитов, где у последних, при этом, нет никаких корней.

 

Одной из наиболее любопытных сторон паразитизма является то, что существование паразита часто переходит грань привычных законов природы и человеческого общества. Похоже, что паразит не стеснён ограничивающими рамками климата, географии и других факторов, которые оказывают господствующее влияние на жизнь большинства. Таким образом, мы убеждаемся, что паразит способен выживать в тех местах, где у него нет корней, но где корни есть у его "хозяина", который смог наладить своё существование в течение определённого периода времени.

 

Это не комменсализм

ЛаПэйдж отмечает также, что паразитизм отличается от комменсализма, часто встречающегося биологического явления, которое означает "есть за одним столом". В качестве примеров комменсализма ЛаПэйдж приводит разновидность птиц, сидящих на спинах носорогов, слонов и других крупных животных африканских равнин. Эти птицы не только едят клещей, вшей и других паразитов, которых там полным полно, но и предупреждают о надвигающейся опасности.

 

В Англии мы видим похожую связь комменсалистического характера у скворцов и овец. У нас также есть феномен симбиоза – биологического понятия, означающего "жить вместе". Однако это несколько более близкая связь, нежели комменсализм, потому что в симбиозе мы встречаем физиологическую зависимость партнёров друг от друга. Один даёт пищу другому, без чего бы их жизнь стала намного труднее, если не сказать совсем невозможной, – и ни один из организмов не живёт обособленной жизнью.

 

Определение паразитизма, данное ЛаПэйджем, похоже на комменсализм и симбиоз, в той части, что связь основана на обеспечении необходимым питанием. Он утверждает, что паразитизм – это связь одного партнёра, называемого паразитом, который путём разных способов получает питание из тела другого партнёра – "хозяина" паразита. "Однако получает ли какую-нибудь пользу другой партнёр, "хозяин"? – спрашивает ЛаПэйдж и отвечает: Никогда". Паразит всегда наносит вред "хозяину". Таким образом, паразитизм отличается от комменсализма и симбиоза двумя особенностями: во-первых, пищу получает не два, а один из партнёров – паразит, и, во-вторых, получают пользу не два, а только один из партнёров, тогда как "хозяину" всегда наносится определённый ущерб.

 

Видоизменение организма

 

ЛаПэйдж делает предположение, что первым паразитом мог быть непаразитирующий организм, который неким путём проник в тело животного другого вида, обнаружил там питательное вещество, такое как кровь, которое богато своим содержанием и легко усваивалось, и что в ходе эволюции потомкам этого первого паразита понравился такой образ жизни, и они установили данную связь с другим животным. В конце концов, этот тип стал целиком зависеть от паразитизма как способа добычи питания и не мог без него выжить. Так он стал "облигатным (вынужденным) паразитом", на физиологическом уровне полностью зависимым от своего "хозяина".

Как указывает ЛаПэйдж, "хозяин" отнюдь не пассивно терпит эту связь с паразитом, он активно реагирует на страдание, которое он испытывает. ЛаПэйдж пишет: «Борьба между "хозяином" и паразитом развивалась согласно законам эволюции, и эта битва постоянно ведётся сегодня. Паразитизм весьма сильно отличается от схемы хищник – жертва, в которой один организм получает питание посредством убийства и поглощения другого организма. Здесь хищник всегда крупнее и сильнее своей жертвы, тогда как паразит всегда меньше и слабее своего "хозяина"».

 

Вопреки закону природы

 

Итак, мы видим, что сейчас паразит в очередной раз нарушает основополагающий закон природы. Ведь по закону природы более сильный выживает за счёт более слабого – закон выживания наиболее приспособленных – так как того, кто слабее, съедают для питания более сильных.

В феномене паразита, однако, мы обнаруживаем то, что более слабый выживает за счёт более сильного, наименее приспособленный для выживания становится победителем, а более сильный капитулирует.

Это также является фундаментальной стороной жизненного цикла биологического еврея. Всегда в истории он был меньше и слабее своего нееврейского "хозяина", однако, ему часто удавалось его подчинить. Хилому слабаку, как было блестяще показано еврейским комиком Чарли Чаплином, всегда удаётся перехитрить и победить своего более крупного и сильного противника-нееврея. Мы видим, что восхваление этой способности является важнейшим направлением всего еврейского юмора, литературы и искусства. Небольшой Давид показан победителем Голиафа, хитрый Мордехай показан победителем сильного государственного деятеля нееврея Амана. Давид, разумеется, – это маленький паразит, а Голиаф – это большой "хозяин", который повержен с дальнего расстояния, задолго до того, как у него появилась возможность применить свою превосходящую силу против своего противника.

 

Временные паразиты

 

ЛаПэйдж классифицирует в качестве "временных паразитов" таких насекомых, как комары и пиявки, которые сосут кровь "хозяина". Он называет их эктопаразитами, потому что они не проникают внутрь "хозяина". Другие, как вши, живущие внутри своих "хозяев", классифицируются в качестве эндопаразитов. Существуют также гиперпаразиты, которые живут на других паразитах (раввинские династии), и производители [в плане размножения. – Прим. пер.], иначе называемые социальными паразитами, встречающиеся в муравьиных или пчелиных семьях и живущие за счёт всего сообщества.

 

Эволюция и паразиты

 

ЛаПэйдж выделяет то, что каждое животное, каким бы ни был характер его жизни, постепенно видоизменяется в ходе медленного процесса эволюции. Он утверждает, что паразит, который едва ли является исключением данного правила, на самом деле – его иллюстрация. "У него развиваются зубы, чтобы прогрызать ткани "хозяина", сосательные приспособления, чтобы пить его соки, коагулянты, чтобы удерживаться в теле "хозяина".

 

Мы должны отметить поразительную хитрость, с которой летучие мыши выслеживают своих жертв и незаметно пьют кровь, – как пример приспособляемости, явившейся результатом временных паразитических привычек. Так, вид летучих мышей-вампиров под названием Desmodus нападает на скот, лошадей и других животных, включая человека и птицу, когда те спят ночью. Они осторожно следят за своими жертвами, и когда те засыпают, подходят или прокрадывается к ним и настолько осторожно прогрызают кусочек плоти, что спящее животное не замечает укуса до наступления утра, когда обнаруживается кровотечение".

 

Одно из отличительных качеств еврея – это его способность пить кровь своего "хозяина"-нееврея, не вызывая у жертвы тревогу, ослаблять его, не будучи обнаруженным, посредством чрезвычайно сложных и отточенных изобретений и приёмов, которые разрабатывались ими для этих специфических целей на протяжении целых столетий, аналогов которым нельзя встретить ни у каких других видов. Ввиду существования данных приёмов, нужно ли нам удивляться, что некоторые из неевреев, в наибольшей степени пострадавших от еврейских кровопусканий, являются их самыми громкими защитниками и даже станут биться до конца, чтобы защитить своих еврейских "благодетелей". Они совершенно неспособны разглядеть свою опасность и коварную природу атаки паразита.

 

Специализация у паразитов

 

ЛаПэйдж описывает тип паразита под названием миксина, которую классифицируют как подвид циклостом (Cyclostomes). Происхождение названия указывает на форму её ротового отверстия. Он пишет: "Все данные рыбы имеют червеобразную форму, и самой известной из них, вероятно, является миксина. У миксины два ряда зубов, которые размещаются на её сильном языке, ещё один, средний зуб, находится в верхней части рта. Её глаза имеют важное значение, они скрываются под кожей – это, видимо, потому, что минога глубоко проникает в ткани той рыбы, которую атакует, так что глаза ей больше не требуются. По той же причине её жаберные щели соединяются продолговатыми трубочками с единственным отверстием на теле, которое находится гораздо ближе к хвосту, чем жаберные отверстия миноги, – чтобы миксина могла дышать в воде, когда её голова находится внутри рыбы, на которой она паразитирует. Некоторые миксины способны настолько основательно прикрепиться к живой рыбе своим приспособленным для сосания ртом, что те лишь изредка способны их с себя сбросить. Затем они процарапывают кожу рыбы и высасывают её кровь. Некоторые виды миксин едят мышечную ткань, и от живой рыбы вряд ли что остаётся, кроме костей и главных внутренних органов. Рыба умирает".

 

Так, ЛаПэйдж даёт полное опровержение определения из научной статьи Британской энциклопедии, посвящённой паразитизму, где утверждается, что паразит никогда не смертелен для "хозяина".

 

Усилия миксины по высасыванию крови ещё живой рыбы до того, как та умирает, непосредственно аналогичны схеме древнего еврейского ритуального убийства, где здоровую нееврейскую жертву привязывают к столу, делают в её теле ритуальные проколы, а вытекающая кровь выпивается ликующими евреями, – это один из самых важных символических актов их паразитического существования. Церемония кровопийства продолжается до тех пор, пока жертва не скончается – это перенесение на уровень общества физической деятельности таких паразитов, как миксина.

 

Здесь мы просматриваем близкую схожесть между активностью паразитов в животном и растительном мире и той активностью, которая на протяжении веков практикуется в человеческой цивилизации.

 

ЛаПэйдж утверждает, что у многих пиявок органы прикрепления и сосания одни и те же, тогда как у остальных видов присутствуют только органы прикрепления, такие как маленькие крючки, появившиеся у множества видов паразитических животных, которые прикрепляются либо к наружным, либо внутренним органам "хозяина". Точно так же, когда народ-"хозяин" еврейской общины паразитов пытается от них избавиться, он понимает, что паразит глубоко проник своими щупальцами во все стороны его жизни. И эти щупальца засели настолько глубоко, что извлечь их не просто сложно – это такая кропотливая и болезненная процедура, что для "хозяина" само это извлечение может окончиться смертью.

 

"Хозяин" узнаёт, что его закладные – у еврейских банкиров, дети обучаются еврейскими учителями, его правительством управляют еврейские "советники" и "консультанты", которые, даже если они не занимают ни выборных, ни назначаемых должностей, всё равно определяют важные решения. Тогда для утешения он поворачивается к своей религии и понимает, что обращённые евреи при помощи соответствующих денежных подарков проникли в религиозные организации и так быстро продвинулись вверх, что изменились сами религиозные взгляды, которые теперь включают все догматы еврейской паразитической общины.

 

Что же тогда осталось у нееврейского "хозяина"?

Кажущийся неотвратимым злой рок медленно умереть от потери крови, после чего паразит оставит тело своей жертвы и отправится искать себе нового "хозяина".

…

Культурные артефакты

 

Ввиду того, что мы слышали и по-прежнему слышим столь многое о великих еврейских культурах прошлого, археологи предприняли широкомасштабные усилия обнаружить некоторые примеры еврейского искусства, скульптуры и архитектуры древних культур – внушительные свидетельства, которые переживают разрушение от времени и природных катастроф. Однако ничего не было найдено. Единственные результаты этих поисков – несколько фрагментов грубых водяных горшков, слепленных из глины, которые мог бы сделать человек Каменного века своими голыми руками, потому что он не умел пользоваться гончарным кругом, появившемся у ранних цивилизаций. Эти жалкие доказательства великого еврейского прошлого – ещё одно свидетельство биологии паразитического существования, которое еврей вёл всегда, как мягкое, аморфное и лишённое корней существо, питающиеся за счёт остальных и не оставляющее никаких конкретных артефактов для увековечения памяти о своём присутствии.

 

ЛаПэйдж пишет: "Сочинения людей о паразитах переносят нас к самым ранним свидетельствам о человеке. В одном египетском папирусе от 1600 г. до Р.Х. присутствует упоминание ленточных червей, кровяных сосальщиков и анкилостом человека".

 

Следовательно, биологический паразит представлял для человека проблему даже на заре известной истории. Хотя люди прекрасно знали о физическом дискомфорте и опасности, которую для них всегда представляли животные-паразиты, они были неспособны осознать специфическую угрозу еврейского паразита, прежде чем было уже слишком поздно.

 

ЛаПэйдж пишет: "Животное-паразит должно сопротивляться трудностям и угрозам, которые не испытываются непаразитами. Возможно, у него появляется кров, избыток питания, однако, он получает их ценой частичной или полной зависимости от своего "хозяина". Животное-паразит должно его найти, проникнуть внутрь или попасть на поверхность, и там удержаться".

 

Всё это означает, что еврей подвергается разным опасностям, которые обычно не угрожают другим видам сообществ. Важнейшая из них – это опасность геноцида, действий против его сообщества как целого, когда "хозяин" обнаруживает, что присутствие паразита несёт опасность для его здоровья.