Калибровка неконгруэнтностей

 

Как уже отмечалось, со структурной точки зрения любые отклоне­ния являются неконгруэнтностями; это - и несоответствие одних не вербальных реакций другим, и несоответствие невербальных реакций способу и содержанию вербализации, и несоответствие поведения кон­тексту. Любая патологическая реакция неконгруэнтна базовым картам и породившим их контекстам, можно сказать, что любая болезнь не­конгруэнтна сущностной триаде человека. Здесь необходимо сделать определенное и очень существенное уточнение. Такие комплексные болезненные реакции, как воспаление, лихорадочное состояние и т. п., представляют собой естественные организационные реакции на трав­мирующий фактор (инфекция, рана). Современная официальная меди­цина уже в том не права, что подавляет их. Разумеется, чрезмерные ре­акции такого рода опасны (например, очень высокая температура, отек, мешающий дыханию и пр.), однако умеренные реакции ведут как раз к восстановлению равновесия и подавлению недуга. Таким обра­зом, говоря о неконгруэнтности болезни, мы имеем в виду прежде все­го хронические недуги. Далее к этой группе должны быть отнесены «привычные» заболевания и травмы, за которыми обязательно кроется какая-нибудь регулярная причина. Острый ответ человеческого суще­ства на травмирующий фактор (в том числе и психологический, пове­денческий, духовный ответ, граничащий с аномалией) должен призна­ваться нормальным и естественным, но если подходить к вопросу достаточно строго, придется признать, что причины большинства даже инфекционных заболеваний и разовых травм содержат в себе элементы поведенческой ошибки. Это было хорошо известно врачам традицион­ных школ - аюрведической, тибетской, таджико-персидской и т. д., -которые полагали, что терапевт в первую очередь должен проанализи­ровать образ жизни больного и откорректировать его - часто этого уже достаточно. Среди современных направлений медицины особое значе­ние фактору образа жизни придает натуропатия. Удивительные приме­ры подобного рода исцелений мы находим в практике известного мос­ковского врача прошлого века Федорова. Однажды к нему обратился купец, державший лавку на Красной площади и страдавший сильными головными болями. Дело было зимой, во время морозов. После быст­рого осмотра больного Федоров уточнил, каким именно путем купец ездит в лавку. Оказалось, что мимо чудотворного образа Иверской Божьей Матери. «Ездите другой дорогой,» - посоветовал Федоров и больше не сделал никаких назначений. Пациент вернулся через две не­дели исцеленным. А дело было в том, что, проезжая мимо чудотворной иконы, купец снимал шапку и крестился - его болезнь была вызвана воспалением корней волос, и, как только травмирующий фактор был исключен, патологические проявления прекратились. Сказанное каса­ется и других, казалось бы, не зависящих от человека событий. Так, американские криминологи (см., например, Э. Шур «Наше преступное общество») указывают, что более 90% преступлений против личности, таких, как изнасилования, убийства, тяжкие телесные повреждения, в _тОй или иной степени спровоцировано поведением жертв.

Именно в этом смысле мы и говорим о неконгруэнтности любой болезни или, шире, любого травматического повреждения структуры человеческого существа, хотя на практике имеем в виду, в первую оче­редь, хронические болезни и «привычные» травмы. Таким образом, понятие неконгруэнтности представляет собой основу основ и концеп­ции, и практики структурной психосоматики. В связи с этим важней­шее значение приобретает калибровка неконгруэнтностей.

Первое место по степени важности занимают неконгруэнтности между конституцией и типом дыхания. Тесно связаны с ними некон­груэнтности между конституцией, типом дыхания, голосом, темпом речи и привычной позой. Если они присутствуют, то становится ясно, что в структуре человека в определенной контекстуальной зоне нали­чествуют несущностные карты, что уровень убеждений конфликтен, что конфликтна сама космограмма, а иногда и уровень самоидентифи­кации, т. е. человек неаутентичен самому себе, текущая триада некон­груэнтна сущностной.

В понимании этого факта существует определенная сложность. Говорят: «Просто у него такой голос» или: «Просто он выработал та­кую осанку». Дело, однако, в том, что разные характеристики верти­кали увязаны между собой и физическими, и структурными законо­мерностями. Никого не удивляет, что, скажем, фагот имеет более низкий диапазон звучания, чем флейта пикколо. Подобное же спра­ведливо для соотношения конституции человека и его голоса, а также для всех телесных соответствий, психических и духовных особенно­стей. Что же касается замечаний о воспитании или перевоспитании, направленном против природных склонностей, то их целесообраз­ность не просто сомнительна, но явно ложна. Пример переученных левшей сегодня общеизвестен - слава Богу, педагогика уже избави­лась от представления, что левшизм должен быть обязательно иско­ренен (хотя многие учителя и очень многие родители все еще при­держиваются старой практики, травмирующей ребенка). Вредность перевоспитания в других случаях менее очевидна. Но стоит ли при­вивать кинестетику позу визуала или пытаться человеку эндоморф-ному навязать сложение человека эктоморфного? Это не пройдет безнаказанно, проявится обязательно и в телесных расстройствах, и в имплантации ложных карт. Одному из авторов довелось в течение Ряда лет наблюдать большую группу бывших спортсменов. Когда-то эти люди достигли заметных успехов (уровень не ниже мастера спор­та), от момента их отхода от профессионального спорта прошло 10—20 лет. Поразителен был тот факт, что некоторые сохранили пре­красную осанку и здоровье, а некоторые сильно располнели и стра­дали рядом характерных недугов. Сравнение природных задатков и выбранного вида спорта убедило в том, что когда они совпадали -все обстояло прекрасно, а профессиональные же занятия видом спор­та, не соответствующим природным задаткам, даже если были дос­тигнуты высокие результаты и, казалось бы, произошла адаптация, действовали разрушительно. Это и значит, если говорить в терминах китайской традиции, что человек должен вернуться к своему юаню, т. е. раскрыть свою природную склонность. Разумеется, человек, склонный к полноте, должен следить за собой, но если он будет все-таки полнее «средней нормы», это в данном конкретном случае должно признаваться нормальным. Именно поэтому несоответствие между базовыми признаками приходится считать свидетельством яв­ной и серьезной неконгруэнтности, простирающейся весьма глубоко, часто до уровня самоидентификации. Действительно, если, к приме­ру, полный от природы человек не считает себя полноценным и все­ми силами стремится приобрести фигуру модели, это часто приводит к тяжелым соматическим и психическим расстройствам и, уж во вся­ком случае, говорит о полном отсутствии самодостаточности.

Очень важными являются неконгруэнтности, которые удается вы­явить между образным и логическим мышлением в одной и той же контекстуальной зоне. Существуют специальные приемы, которые по­зволяют проявить их. Самый простой - поставить перед партнером за­дачу, так, чтобы ответ был сформулирован в виде вербальной логиче­ской конструкции и в виде какого-нибудь рисунка. Очень интересно, что неконгруэнтность, если она имеет место, проявляется не только в содержании ответов, но и в невербальных реакциях, сопровождающих их подготовку (например, логическая конструкция параллельна чисто вербальной жестикуляции, сопровождаемой такими же предикатами, позой, глазодвигательными реакциями, а образное представление пе­реводит человека в кинестетическую модальность текущего опыта).

Во время работы с А. некоторые базовые неконгруэнтности были очевидны для терапевта с самого начала. Они заключались, прежде всего, в несоответствиях между кинестетическим сложением и не­вербальными реакциями и предикатами визуального и аудиального типов. Любопытно, что при этом А. от рождения страдал наруше­ниями зрения и слуха.

Для того чтобы уточнить суть проблем, в самом начале сеанса пе­ред А. была поставлена простейшая задача: нарисовать любой прямо­угольник, такой, какой ему нравится. Затем терапевт сказал: «Пред­ставьте себе, что этот прямоугольник изображает собой весь наш мир, всю Вселенную. Поставьте точку, которая изображает вас самого, рас­положив ее так, как вы представляете себе свое место в мире».

Очень важно отслеживать глубину транса и адекватность ее по­ставленным вопросам (здесь приходится четко для себя переводить задачу в модальность когнитивных вопросов). В данном случае во­прос ставился на уровне позиционирования себя самого относи­тельно других феноменов Вселенной, т. е. на уровне самоиденти­фикации или, по крайней мере, на уровне космограммы. Не для каждого партнера сразу же доступен такой уровень - для этого не­обходимо иметь опыт устойчивого пребывания центра осознания в данной зоне. В случае А. такая постановка вопроса была возможна. Часто приходится погружать пациента на глубинные логические уровни постепенно. Это делается при помощи специальных техник, которые подробно будут рассмотрены ниже.

Несоответствие глубины транса или, что то же самое, положения центра осознания когнитивному вопросу, содержащемуся в поставлен­ной задаче, всегда легко ощущается - например, по скорости реакции и другим характеристикам, сопровождающим вербализацию ответа. На­пример, некоторого психотерапевта, ведущего беседу по вопросам сексо­патологии, в телеэфире спрашивают: «А у вас были когда-нибудь сек­суальные отношения с вашими пациентами?» - и он, человек по преимуществу кинестетический, очень быстро и очень резко изменив­шимся голосом отвечает «Нет! Никогда!» — сопровождая свои слова резким жестом. Это явная неконгруэнтность, свидетельствующая даже не столько о сознательной неискренности говорящего, сколько о базовых структурных конфликтах, скрывающихся за такой неискренностью.

Поясним сказанное. В данном случае такой быстрый, почти ав­томатический ответ на вопрос, требующий определенного размыш­ления (действительно, необходимо хотя бы уточнить для себя, что такое «пациент», «врач», в каких контекстах присутствуют профес­сиональные отношения, а в каких - чисто человеческие, т. е. четко разделить контексты, а это работа на четвертом и, отчасти, даже на пятом логическом уровне), означает, что он сформулирован в зоне проявлений личности, т. е. дигитален по самой своей сути. Для нас интересно, повторим, не то, что человек неискренен, и даже не то, правду или неправду он сказал в данном конкретном случае, а то, почему погружения центра осознания на глубинный логический Уровень, соответствующий вопросу, не происходит. Почему, на­пример, сама возможность половой связи между врачом и больным в любом контексте для личности неприемлема или неприемлемо признание такой возможности. Анализ такой неконгруэнтности, Даже только ее фиксация, уже много говорит о структуре уровня убеждений. Отметим, что терапевту одинаково интересен любой ответ пациента, в том числе и уклонение от ответа. Лживые выска­зывания, уклонения, умолчания, оговорки, реакция в виде дигитальной болтовни, различные иносказания и заместительные сло­весные конструкции - все это может служить материалом для анализа, маркером того или иного структурного дефекта.

Вернемся к разбору конкретного случая. После некоторого разду­мья А. поставил точку в левом нижнем углу нарисованного прямо­угольника. Все это время он вел себя вполне кинестетично. Предложе­ние обозначить точкой свое местоположение в мире погрузило А. в состояние достаточно глубокого транса, о чем свидетельствовали все невербальные реакции.

Затем листок с рисунком был отложен и А. было предложено дать оценку среднего уровня: насколько он умен, здоров, эмоцио­нален, благополучен, обеспечен и т. д. Обсуждение этих вопросов велось примерно 10 минут, в течение которых А. полностью преоб­разился, - его речь оживилась, появилась жестикуляция, поза из расслабленной стала более напряженной, с наклоном в сторону партнера, в речи появились предикаты типа: «если посмотреть на это со стороны», «я вижу себя вполне благополучным человеком» и т. д., т. е. визуального типа. При этом А. был весьма многословен и по всем признакам склонялся в дигитальную болтовню; чувствова­лось, что он отвечает привычными фразами, не задумывается над содержанием вопросов и ответов. Суть его высказываний своди­лась к тому, что он считает себя во всех отношениях человеком средних способностей и достижений.

Затем терапевт вновь положил перед А. листок с рисунком и по­просил проинтерпретировать его: почему прямоугольник вытянут вверх, почему точка, изображающая А., расположена так далеко от центра и т. д. Реакции А. вновь стали кинестетичными, темп речи за­медлился, и сама вербализация затруднилась. Буквально через не­сколько минут А. погрузился в глубокий транс.

Заметим, что терапевт работал в технике знаковых систем, которая будет подробно рассмотрена ниже. Опыт показывает, что чем прямо­угольник ближе к квадрату, тем внутреннее состояние пациента более сбалансированно; расположение точки ближе к центру прямоугольника говорит о более адекватной самооценке. Однако - и это очень важно -терапевт не должен на этом этапе давать никаких собственных интер­претаций; пациент должен сам перевести рисунок в некоторую систему знаков и каждый из них каким-то образом раскрыть, вербализовать, осмыслить.

Через несколько минут работы А. в замешательстве признал, что вовсе не считает себя благополучным и средним человеком, что глубо­ко неудовлетворен своей жизнью и положением в мире. Он не мог объяснить, почему чуть раньше оценивал себя совершенно иначе. Он действительно не понимал, почему на одни и те же вопросы дает раз­ные ответы.

В дальнейшем работа шла в русле анализа выявленной неконгру­энтности, определения скрытых за ней структурных дефектов, коре­нившихся на уровне самоидентификации и связанных с детским трав­матическим опытом.

Подобного рода неконгруэнтности можно считать комплексными, суммарно слагающимися из ряда наблюдаемых фактов, неконгруэнтностей более простых, если можно так сказать, единичных, элементар­ных. Выявление их - это следующий шаг в работе. На этом этапе важ­но обобщить разрозненные несоответствия в некоторый образ, подобно тому, как при телесной работе разрозненные телесные ощу­щения должны быть обобщены в телесной метафоре. Такой образ не­обходимо сформировать и в своем сознании, и в сознании партнера. Когда он начинает складываться, осознаваться пациентом как некото­рая знаковая система (или, точнее, на этом этапе как элемент знаковой системы, ее часть), полезно обратить его внимание на телесные ощу­щения - выявленные неконгруэнтности всегда будут сопровождаться их разнобоем (легкость в груди и «ватные» ноги, тяжесть в голове и тепло в руках и т. д.). В случае А. именно так и было. Одной из осо­бенностей возникшей у него телесной метафоры была полная оторван­ность головы от тела - он не мог осознать тело целиком, в некоторых случаях (когда склонялся к образному описанию) ощущал лишь корпус ниже шеи и не ощущал голову, в других (когда склонялся к логическим конструкциям) - осознавал только голову, тело при этом будто бы не существовало. Интересно отметить, что телесные проблемы А. были связаны с шейным отделом позвоночника, здесь же коренились и его слуховые и зрительные расстройства.

Таким образом, во время работы необходимо учитывать неконгру­энтности самого разного рода - они приобретают смысл маркеров, указывающих направление движения в ходе терапии (усиливается раз­нобой - значит, мы приближаемся к зоне конфликта), а также демонст­рируют структурный дефект с разных позиций, под разными углами зрения. Дело в том, что структурный дефект никогда не бывает точеч­ным, он всегда представляет собой некоторую зону, которая расширя­ется в ходе «личной истории», - ведь над глубинным искажением фор­мируется в соотнесенных с ним контекстах целая область личного опыта, несущностных карт, патологических стратегий, их перифериче­ских проявлений и т. д. Это подобно одежде не по росту или дому, выстроенному на неподходящем фундаменте. (Кстати, то, как человек ор­ганизует среду своего обитания, например в собственной квартире, тоже может служить конкретным маркером внутренних структурных конфликтов.) Интересный материал для анализа представляет, к при­меру, тюремный быт. Разные люди, поставленные в унифицированные условия жестких ограничений, ведут себя по отношению к этим усло­виям по разному: одни стремятся как-то облагородить место своего вынужденного пребывания, создать, по возможности, некоторый уют (такая тенденция выражается формулой: «и в недостойном месте надо жить достойно»); другие не только не делают этого, но, напротив, опускаются, говоря тюремным языком, «чертенеют», перестают сле­дить за собой и т. д. Это тем более любопытно, что люди первой кате­гории вынуждены часто идти на нарушения режима содержания, всту­пать в конфликт с администрацией, рискуя быть наказанными карцером, прилагать массу усилий для добывания различных запре­щенных предметов и их скрывания в случае обысков и т. д., а люди второй - испытывают давление со стороны других заключенных, в среде которых неопрятность не поощряется, и даже согласны в резуль­тате переместиться в один из низших слоев тюремного общества. Од­нако и первые, и вторые упорно следуют своим наклонностям, которые обусловлены глубокими структурными причинами, по крайней мере, на уровне убеждений.

Комплексные неконгруэнтности воспринимаются любым челове­ком. В культурной среде они обозначаются определениями типа: «странный человек», «нелепый человек», «чудак», «дурак» и т. д. Од­ним из культуральных стереотипов является утверждение, что гений или человек высокой степени реализации (т. е. совершенной структу­ры) странен. Разберемся в этом вопросе повнимательнее. Здесь суще­ствует несколько возможных вариантов. Во-первых, человек, гениаль­ный в какой-либо области, вовсе не обязательно хорошо и сущностно структурирован в других. Мы знаем множество примеров такого рода. Здесь неконгруэнтность является именно свидетельством дефектов структуры, и мы должны четко заявить: идеалом структурной психо­соматики как концепции развития и реализации личности, личной эво­люции, является не однобокое воспитание каких-либо отдельных свойств, качеств, способностей, а целостный рост, целостное совер­шенствование структуры, гармонизация всех составляющих человече­ского существа. Вместе с тем, часто можно встретить противополож­ное состояние «продвинутой» личности, ее полную конгруэнтность и оттого, на первый взгляд, невыделенность среди прочих людей. Так, суфийские мастера специально уделяют внимание обыденности своего облика и поведения, и какой-либо ткач, садовник или даже мясник вполне может оказаться дервишем высокой степени посвящения в одном из орденов. Евангелия также дают нам прекрасный материал для анализа. Всячески подчеркивается, что Иисус Христос вел жизнь обычного человека, был полностью конгруэнтен своему времени и среде. Именно это и заставляет многих усомниться в его мессианской роли - ведь он явился не в «силе и славе», а в «простоте». Одновремен­но, в ряде случаев Иисус как бы «странен», но и эта «странность» ка­жущаяся. К примеру, он изгоняет торговцев из храма. Если разобрать­ся, именно его поведение в данном случае конгруэнтно, а привычка смешивать торгашество и служение Богу неконгруэнтна по своей сути, представляет собой неконгруэнтный, несущностный стереотип, кото­рый не становится более сущностным от того, что широко распростра­нен. Здесь мы можем говорить уже о структурных дефектах той или иной культуры, той или иной цивилизации. На их фоне именно конгру­энтность, сущностность реализованной личности может выглядеть «странностью» или «чудачеством».

Наконец, «странностью» или «чудачеством» могут выглядеть ка­кие-то особые свойства и качества продвинутого человека. Например, Рамакришна, погруженный в состояние самадхи, «странен» по сравне­нию с человеком, не способным на это. Но он полностью конгруэнтен самому себе. Для того чтобы различать такие нюансы, терапевт должен обладать четкой, последовательной и глубокой третьей позицией - и к пациенту, и к самому себе, и к привычной для себя социальной и культуральной среде. Таким образом, третья позиция - это никак не безраз­личие, а конгруэнтность и поведенческая «нормальность», никоим об­разом не является приспособленчеством. Это становится особенно ясно, если мы вспомним, что точкой отсчета служит природная дан­ность самого индивида, реального и неповторимого человеческого су­щества, а вовсе не социальная или культуральная «норма». Тем не ме­нее, в подавляющем большинстве случаев бытовое ощущение «чудачества» или «нелепости» поведения свидетельствует о той или иной неконгруэнтности. Таковы все отклонения от базовых человече­ских потребностей, какой бы идеологией они ни обосновывались. По­пробуем, например, отринув бытовой бренный оттенок, разобраться в сути понятия «дурак».

Очевидно, что дураком может быть и умный человек, это скорее определение комплексной поведенческой аномалии, чем характеристи­ки умственных способностей. Интересно, что само слово появилось в Северо-Западной Руси (в Новгородской земле) и первоначально обо­значало человека необстоятельного, недомовитого, что называется «непутевого». Аналогичное противопоставление «обстоятельного» и «непутевого» человека существовало в другой городской общине – в древних Афинах, где человека, не участвующего в социальной жизни (что в условиях полиса, разумеется, неконгруэнтно), называли «идиотик», в отличие от «нормального» гражданина - «политика». Будучи сами включены в ткань культурной традиции, мы прекрасно понимаем подобные определения, но с большим трудом можем поэлементно описать их суть.

Точно так же и терапевт на практике редко отдает себе отчет в том, по каким именно признакам произошла первичная калибровка некон­груэнтности, из каких именно элементов составился ее комплексный образ. Возникает ощущение: что-то не так. За ним следует более при­стальное наблюдение, так сказать, сканирование, постановка вопросов (не обязательно в вербальной форме), анализ. Кому-то легче идти от телосложения, позы, дыхания, кому-то - от глазодвигательных реак­ций, предикатов, неконгруэнтностей между образным и логическим мышлением, между эмоциональной и интеллектуальной сферой и т. д. Здесь большое значение имеет преобладающая модальность собствен­ного внутреннего опыта терапевта. Но после первичной калибровки необходимо четко поставить вопрос: между чем и чем, собственно, мы чувствуем несоответствие? И вопрос второй: в каком контексте оно возникает? Лишь после этого удается уверенно определить базовую по­зицию, точку, от которой следует строить дальнейшую работу. Эту точку и позволяют найти структурно и контекстуально позициониро­ванные неконгруэнтности, которые здесь выступают как знаки зон на­пряжения, а значит, конфликта.

Причем, те неконгруэнтности, которые мы можем охарактеризовать как более мелкие, тонкие, вторичные или комплексные (здесь уместно говорить о неконгруэнтностях поведения, текста, стиля и т. д.), часто играют даже большую роль, нежели базовые, «тотальные» - ведь они более специфичны. Анализ этих тонких и разнообразных неконгруэнт­ностей может говорить о самых разных изъянах структуры. Так, не­умение правильно одеваться или вести себя в определенных контекстах может говорить о непроработанности соответствующих карт, а наро­читое несоответствие стиля, текста, поведения ситуации - о несущно­стных искажениях уровня убеждений, имплантации ложных карт.

Исследованные еще Фрейдом оговорки, речевые ошибки и «забы­вания» могут служить простейшим примером неконгруэнтностей тако­го рода. Основатель психоанализа справедливо полагал их маркерами внутренних конфликтов. Действительно, чаще всего символика некон­груэнтностей свидетельствуют о дисбалансе карт, о нарушении отно­шений между элементами четвертого логического уровня, когда уста­новление взаимосвязи между «внутренними» объектами происходит по ошибочным причинам (оговорка) или же вербальный ряд обрывается, попадая в зону непроработанных карт («забывание»). Очевидно, что здесь могут иметь место и смешение карт, и нарушение в области слу­жебных карт, и дефекты космограммы.

Прекрасные примеры текстовых и стилевых неконгруэнтностей мы находим в периодической печати. Их даже не нужно специально искать - любая газета буквально пестрит ими. Вот несколько примеров, кото­рые мы приводим без комментариев (таллиннская газета «Вести - не­деля плюс», 06. 02. 99).

Заголовок: «Павел Старостин - не инопланетянин и не типичный чиновник».

Рекламное объявление: «Международной категории экстрасенс-инструктор. Предсказание - прошлое (!) - настоящее - будущее - ди­агностика и по фото снятие порчи. Удача в коммерции - супружестве -любви - тайна любви. Эликсир молодости — помощь измученным и кому медицина не смогла помочь. Оздоровительные сеансы».

Начало статьи: «Началась эта история банально, но хорошо».

Еще одно рекламное объявление: «Су Джок акупунктура. Диагно­стика по методу Фолля. Оказание своевременной помощи при болез­нях почек, печени, сердца, аллергии, рожи, рака, гинекологических за­болеваний, импотенции, алкогольной зависимости с использованием гомеопатических средств» (обращает на себя внимание нарушение со­гласований).

Косноязычие бывает разного рода, и далеко не всегда его можно считать следствием общей малограмотности. Чаще всего оно связано с затруднением вербализации в конкретной контекстуальной зоне. Если человеку нечего сказать или он не может, в силу структурных причин, высказаться по тому или иному вопросу, неизбежно возникают в речи всяческие несуразности, невнятица, разного рода «красивости», вычур­ные метафоры и дигитальная болтовня.

В завершение необходимо подчеркнуть два момента.

1. Любые несоответствия частей целому или противоречия их ме­жду собой - в поведении человека, его облике, речи, любой деятельно­сти и т. д. - могут быть использованы в качестве материала для анализа и как ориентиры во время практической работы.

2. Терапевт должен воспринимать своего партнера не как сово­купность стандартных симптомов и жалоб, а как сугубо индивидуаль­ное существо в конкретном единстве облика, деятельности, окружения, мировоззрения и т. д., причем каждая деталь может оказаться важной (даже такая, которая, на первый взгляд, не имеет никакого отношения к сути предъявленных проблем), но только при ее сопоставлении с сум­мой прочих деталей и фактов. Работа терапевта здесь напоминает ра­боту настройщика рояля, который ловит несоответствие между часто тами отдельных звуков, нарушение гармонии. С точки зрения практи­ческой техники, лучшее состояние при этом - все то же распределение внимания при четком соблюдении третьей позиции. Третья позиция должна выдерживаться не только в отношении партнера, но и своего собственного состояния и анализа. Особое внимание должно быть об­ращено на признаки транса.

И. Сеченов в книге «Рефлексы головного мозга» утверждает, что мысль есть рефлекс, более или менее заторможенный в своей послед­ней, двигательной части, т. е. рефлекс с ослабленным концом. Суть представлений структурной психосоматики совпадает с этим мнением. Действительно, отражение-отреагирование может быть описано как рефлекторная дуга. Что же касается торможения завершающей части рефлекса - ветви отреагирования, то оно тем сильнее, чем глубже рас­положен центр осознания. Иными словами, при погружении от пери­ферии к ядру мы наблюдаем переход от двигательной активности к чистой «мысли». Такой переход постепенен, и именно потому углубле­ние транса сопровождается снижением моторики. И все же, можно ли здесь говорить о торможении как таковом? Мы считаем, что речь идет о переключении отреагирования с «внешней» деятельности на деятель­ность «внутреннюю».

При таком подходе мы не задаемся никакими априорными универ­сальными схемами. Мы не говорим о неизбежном возникновении оди­наковых для всех напряжений в теле, наподобие райховских поясов. Каждый человек индивидуален - соответственно, индивидуальна и его структура. Только по отношению к ней, точнее, по отношению к ее сущностной составляющей и наследственному ядру, мы можем калиб­ровать возникшие в процессе роста и развития (травмирующего воз­действия, воспитания и перевоспитания) отклонения и фиксировать соответствующую систему неконгруэнтностей, проявляющуюся в том числе и в виде телесных феноменов - спазмов, зажимов, недугов.

Перед нами всегда предстает не человек вообще, а конкретный че­ловек с комплексом конкретных, присущих только ему проблем.

Конечно, разные случаи имеют сходные черты, и, разумеется, ти­пизация и классификация неконгруэнтностей и возможна, и полезна, но она носит, по преимуществу, структурный характер, базируется на первичных структурных сходствах любого Homo sapiens, на универ­сальных закономерностях развертывания базовой матрицы. При этом важно помнить, что неконгруэнтности как таковые не могут быть отне­сены к какому-либо элементу структуры или какому-либо логическому уровню, - это сквозной элемент анализа, а не принадлежность структу­ры; градиент поля, а не само поле; разность потенциалов, напряжен­ность, а не потенциал как таковой. Говорить о них имеет смысл только в том случае, если четко осознается привязка к ситуации, в которой _они проявляются (т. е. привязка контекстуальная), и определено, если выражаться в терминах нашей метафоры, между какими точками поля наблюдается градиент, между чем и чем выявлено несоответствие.

Абсолютный баланс (гармоничность структуры) может быть опре­делен как нулевая векторная сумма всех разнонаправленных процессов и проявлений человеческого существа:

, где х_п - некоторая тенденция или процесс.

 

В таком случае, наличие неконгруэнтности соответствует ситуа­ции, когда

 

 

Задача терапевта заключается в том, чтобы, во-первых, выделить контексты, в которых возникает такой дисбаланс, т. е. разделить сумму проявлений на две составляющие:

 

где индексы К₁ и К₂ указывают, соответственно, на нетравматиче­ские и травматические контексты, а затем вычленить те члены , ко­торые не компенсируются, и определить точки приложения этих век­торов. Они-то и будут находится в зоне конфликта, в зоне структурного дефекта. И поскольку человеческое существо едино по вертикали, его периферические проявления, связанные с одними и те­ми же глубинными элементами структуры, разноплановы и многооб­разны, не представляется важным, какую именно область неконгруэнт­ностей - поведенческую, телесную, стилевую и т. д. - мы исследуем в первую очередь: в ходе работы будут выявлены все составляющие и все периферические следствия дефекта (или, по крайней мере, должны быть выявлены). Важно лишь, во-первых, не упускать из виду контек­стуальную привязку проблемы и, во-вторых, помнить, что точкой от­счета может быть только природная данность, сущность человека.

 

Принцип экологичности

 

Перед нами неизбежно возникает проблема, которую мы были бы рады обойти молчанием, соблюдая декларированный неоднократно принцип избегания содержательных оценок убеждений любого рода - моральных, философских, культуральных, социально-политических, религиозных и т. д. Однако эта неприятная тема нуждается в освеще­нии, причем твердом и недвусмысленном. Причина заключается в том, что она имеет и другой, практически важный аспект - это критерий ис­тинности и ложности, а также точка отсчета, от которой мы можем оценивать качество работы терапевта и направление проведенной им коррекции.

Вспомним рассмотренные нами выше примеры. Всякий раз, когда мы сталкиваемся с определенным мировоззрением или с его фрагмен­тами (картами), даже самыми элементарными, когда мы вынуждены определять их как сущностные или несущностные, истинные или лож­ные, когда в результате структурной работы содержание уровня убеж­дений меняется (а это неизбежно происходит), названная проблема возникает перед нами.

Разумеется, мы всячески стремимся уйти от содержательной сто­роны убеждений, сосредоточиваясь на структурных моментах. Разуме­ется терапевт в идеале, представляет собой лишь зеркало, в котором пациенту становятся очевидны его собственные неконгруэнтности. Как мы увидим ниже, иногда, для того чтобы получить хороший терапев­тический эффект, можно даже и не знать о содержательной стороне проблем, с которыми работаешь. Но ход и результат терапии в любом случае необходимо отслеживать, в любом случае надо по каким-то па­раметрам знать, что коррекция произошла и что она ко благу.

Конечно, единство человеческого существа по вертикали позволя­ет твердо опираться на телесные признаки: если удалось снять зажим, если недуг отступил, значит работа выполнена правильно. Другой вер­ный признак - неконгруэнтности. Они носят структурный характер, и переход от состояния, в котором пациент демонстрирует больше неконгруэнтностей, к такому, в котором их фиксируется меньше, - это хороший признак. И все же - и пример А. С. здесь показателен - мы должны иметь и еще какой-то базовый принцип.

Дело в том, что структурные дефекты сложны, простираются и в глубину структуры человеческого существа, и вдоль его уровней. Кро­ме того (это подробно было раскрыто в главе о работе с патологиче­скими стратегиями), коррекция лишь одной составляющей психофизи­ческого единства человеческого существа не дает и не может дать результата. Снятие зажима еще не гарантирует исцеления - он может вернуться, а может быть и хуже: проблема проявится в другой зоне, иногда более остро и тяжело. Таким образом, мы неизбежно приходим к содержательному анализу убеждений и более глубинных логических уровней сознания.

Многие убежденческие схемы, многие карты социально, культурально и исторически обусловлены. То, что конгруэнтно в одной среде и одном обществе, неконгруэнтно в другом обществе и другой среде. Это вполне очевидно, если мы мысленно сравним две какие-нибудь поведенческие модели: скажем, индейца из племени черноногих и со­временного англичанина. Часто одно противопоставляется другому, и при этом делается вывод, что какое-то поведение более естественно, чем другое.

Мы глубоко убеждены в том, что это неверная формулировка про­блемы. Говоря о неконгруэнтностях, мы уже частично касались этой проблемы, но несколько с другой стороны - мы говорили о некоторых постоянных свойствах человеческого существа и о том, что один-единственный человек может быть в чем-то вполне конгруэнтен, а все общество в этом же - неконгруэнтно. Рассмотрим другую сторону, от­талкиваясь от основы - отражения-отреагирования.

Кроме постоянства (в пределах индивидуальной изменчивости) природы человеческого существа, очевидна изменчивость окружаю­щей его среды. Причем эта среда не только природная, но и социаль­ная, культуральная, историческая. Что касается первого, то это доста­точно ясно - никто не будет спорить, что принципы поведения эскимоса и готтентота во многом не совпадают друг с другом, но вот относительно социального, культурального, исторического окружения мы обычно склонны ошибаться в том смысле, что считаем их произ­водными от человека. А это верно лишь в суммарном смысле - они производны от человеческого общества, от той общности, в которой действуют; что касается конкретного индивида, то он производен и за­висим в значительной степени от этих факторов, а это значит, что мно