Особенности общения с теми, у кого нарушен слух

Прежде чем заговорить с человеком, у которо­го понижен слух, дайте знак, что вы собираетесь ему что-то сказать. Стоять к нему следует лицом. Благодаря этому он сможет следить за вашей ар­тикуляцией и улавливать все согласные звуки. По­дойдите, если можно, к человеку поближе, говори­те медленно и отчетливо, но не слишком громко (снижение слуха, как ни странно, часто сопровож­дается повышением чувствительности к громким звукам). Ухудшение слуха может быть связано с потерей способности воспринимать высокие час­тоты, поэтому попробуйте снизить высоту вашего голоса. Если человек вас не понял, не повторяйте одну и ту же фразу, а выразите свою мысль други­ми словами.

Иногда контакт достигается, если неслышаще-му говорить шепотом. В этом случае улучшается артикуляция рта, что облегчает чтение с губ.

 

Глава II

 

СРЕДСТВА ОБЩЕНИЯ ГЛУХИХ

 

 

Глухие, а потому и немые изъясняются знаками и мысли свои заключают в знаках, подлежащих зре­нию.

А.Н. Радищев

При выборе тех или иных методов и средств обучения и воспитания глухих детей сурдопедагоги и другие специалисты руководствуются своими оценками роли в коммуникативной и познаватель­ной деятельности глухих таких специфических средств общения как жестовая речь и дактилоло­гия.

Использование в учебно-воспитательной рабо­те этих средств зависит и от определения целей и задач педагогического процесса, и от понимания лингвистической природы жестового языка.

Звуковой язык возник около 30-50 тыс. лет на­зад. Наиболее распространенной гипотезой в изу­чении глоттогенеза (возникновения языка) являет­ся утверждение, что доречевая эпоха располагала жестовой коммуникацией и вполне развитым ки­нематическим языком. Считается, что жестовая коммуникация высших приматов в результате по­степенного развития стала в конце концов гибкой знаковой системой, наподобие языка глухонемых.

Одним из первых подобную гипотезу высказал французский философ Э.Б. де Кондильяк, указав­ший в главе "Происхождение языка жестов и язы­ка членораздельных звуков" своего трактата "Опыт о происхождении человеческих знаний" на особую роль первобытных жестов, мимики и воз­никающих непроизвольно возгласов. Он писал: "Язык звуков стал казаться таким же удобным, как и язык жестов; люди одинаково пользовались и тем и другим; наконец, пользование членораз­дельными звуками стало столь легким, что оно на­чало брать вверх".

Вот что писал Дени Дидро в "Письме господи­ну*** о глухих и немых, предназначенное для тех, кто слышат и говорят": "Я пришел к мысли, что инверсии вошли в язык и удержались в нем, пото­му что устные знаки первоначально располагались сообразно с порядком жестов и впоследствии, ес­тественно, сохраняли во фразе место, принадле­жавшее им по праву старшинства".

В пользу указанной гипотезы свидетельствуют богатая мимика высших человекообразных обезь­ян (шимпанзе можно обучить примитивному язы­ку жестов) и развитый жестовый язык дописьмен-ных народов. У этих народов устная речь не при­сутствует в чистом виде, общение обычно сопро­вождается "интонационно насыщенными" жеста­ми и пантомимикой, без которых трудно связно выразить мысли.

Лингвист У. Стоку и антрополог Д. Армстронг из Галлодетского университета (г. Вашингтон), Ш. Уилкокс из Университета Нью-Мексико в сво­ей книге "Жест и природа языка" утверждают, что в наших предках были заложены "семена" жесто-вого языка. Например, в жестовом языке "схва­тить" передается так: одна рука охватывает вытя­нутые четыре пальца другой руки. Но этот же жест может означать: "Он схватил его (или это)". Движущаяся рука олицетворяет подлежащее, дви­жение - это сказуемое, а другая рука - прямое до­полнение. У. Стоку предполагал: "Если древний гоминид (от homo - человек - прим. авт.) увидел, что леопард вспрыгнул на газель, он мог подойти к другому гоминиду и жестом показать ему движе­нием рук передние лапы леопарда, и схватить свою другую руку. И это не будет означать "леопард", а будет означать: "Леопард вскочил на кого-то". В одном жесте выражается отношение к объекту". Таким же естественным путем могли возникнуть другие аспекты грамматики. Выражения лица (ми­мика) являются естественными наречиями, кото­рые определяют действия, передаваемые жестами. Когда общение жестами обеспечило изобретение предложений, наши предки постепенно переклю­чились на речь.

У. Стоку подчеркивал, что "предрассудок про­тив глухих на том основании, что они не говорят речью, ведет к неверным суждениям о глухих лю­дях. Знание того, что мы все, вероятно, во многом обязаны той эре, когда язык зародился в его жес­товом состоянии, может в какой-то мере изменить такое отношение".

Не так давно в Новой Гвинее, на берегах реки Мамберано, индонезийскими учеными были обна­ружены два ранее неизвестных племени (в одном 20 семей, в другом - 33), находящиеся по уровню

развития в каменном веке. "Такое впечатление, что они никогда не были в контакте с остальным населением и мало что знают о существовании других людей, - рассказал один из исследовате­лей. - По уровню развития они все еще пребывают в каменном веке. Мы убеждены, что эти люди ни­когда не носили одежды или нечто наподобие ее. Хотя они и в состоянии издавать звуки, эти стран­ные люди тем не менее общаются между собой по­средством жестового языка, который пока что не­возможно определить и понять".

Естественно предположить, что первичный язык жестов был прямым продолжением действий наших первопредков в процессе общения. Самые древние жесты, естественно - указательные (дейк-тические) жесты, очень схожие у разных народов. Со временем они приобрели развитую форму в виде системы знаков-жестов, удобной в условиях рыбной ловли, охоты, т.е. когда требуется беззвучное обще­ние. В первобытном обществе для обозначения мно­гих животных, вещей, действий имелись свои жес­ты. Помимо практической необходимости беззвуч­ного общения развитие языка жестов стимулирова­лось еще анимизмом, боязнью злых духов (как у ав­стралийских аборигенов). У австралийцев во время обряда инициации юноша должен был пройти про­верку на умение общаться беззвучно.

Богатый материал для размышлений о роли жестового языка и его месте в происхождении и развитии современных языков дает книга фран­цузского антрополога Люсьена Леви-Брюля "Сверхъестественное в первобытном мышлении". Вот что он пишет:

"Спенсер и Гиллен совершенно ясно отме ют его (жестового языка - прим. авт.) существо­вание в Австралии. "У варрамунга... вдовам запре­щается говорить иногда в течение 12 месяцев, ш продолжение всего этого времени они общаются с другими лишь при помощи языка жестов. Он-приобретают такое искусство в применении этого языка, что предпочитают пользоваться им даже в тех случаях, когда их уже ничто к это­му не обязывает. Не раз бывает так, что средт собравшихся на стоянке женщин царит почти полное молчание, а между тем они ведут между собой весьма оживленный разговор при помощи пальцев или, вернее, при помощи рук и кистей... Они говорят таким образом очень быстро, и же­стам их крайне трудно подражать. У северных племен для вдов, матерей и тещ покойников яв­ляется обязательным молчание в течение всего траура, и даже по истечении этого срока женщи­ны продолжают иногда не разговаривать...

...Племя диэри "кроме звукового языка имеет еще богатый язык знаков. Для всех животных, для всех туземцев, мужчин и женщин, для неба, зе­мли, ходьбы, верховой езды, прыгания, летания, плавания, еды, питья, для сотен других предме­тов и действий имеются свои особые знаки, так что туземцы могут разговаривать, не произнося ни одного слова.

В Торресовом проливе язык жестов был обна­ружен одновременно на восточных и западных островах... Такой же язык существует в немец­кой Новой Гвинее. В Африке, ограничимся одним примером, масаи имеют развитый язык знаков...

Прогресс цивилизации имеет своим источни­ком взаимное воздействие руки на ум и ума на ру­ку. Следовательно, для того, чтобы воспроизве­сти мышление первобытных, нужно вновь найти те движения рук, в которых язык и мысль были еще нераздельными. Отсюда и берется смелое, но знаменательное выражение "ручные понятия". Первобытный человек, который не говорил без помощи рук, не мыслил также без них.

Кэшинг, например, показывает, как крайняя специализация глаголов, констатированная нами повсюду в языках первобытных, оказывается по­следствием той роли, которую движения рук иг­рают в умственной деятельности первобыт­ных...

Говорить руками - это в известной мере бук­вально думать руками... Следовательно, если сло­весный язык описывает и рисует во всех деталях положения, движения, расстояния, формы и очер­тания, то как раз потому, что эти же средства выражения употребляются и языком жестов.

...В языке жестов, как и в словесном языке, живым и реальным единством является не изоли­рованный жест или знак, равно как и не изолиро­ванное слово, а фраза, более или менее длинная сложная совокупность, выражающая нераздель­ным образом какой-нибудь полный законченный смысл. Смысл жеста определяется контекстом. Так, например, жест "бумеранг" может выра­жать не только идею этого предмета, но также (судя по контексту) и идею попадания или умер­щвления кого-нибудь с его помощью или идею его изготовления или похищения и т.д.

...Кроме того, "идеограммы", которые слу­жат для обозначения существ, предметов или действий, являются почти исключительно дви­гательными описаниями....Короче, человек, ко­торый говорит на языке жестов, имеет в своем распоряжении в готовом виде зрительно-двига­тельные ассоциации в большом количестве: пред­ставление о существах и предметах, появляясь в его сознании, тотчас же приводит в действие эти ассоциации. Можно сказать, что он мыслит, описывая предмет".

Если жестовый язык австралийских абориге­нов известен немногим, то о "ручном языке рав­нин", используемом при общении между индейски­ми племенами Северной Америки, знают почти все. К концу XIX в. он был распространен у более чем 30 племен, которые говорили на 22 различных языках: индейцы разных племен, говорящие на разных языках, понимали друг друга благодаря языку жестов, который имел повсеместное рас^ пространение в Северной Америке. Этот язык имеет собственную грамматику - свой словарь, синтаксис, формы.

Своеобразной лингвистической системой явля­лась жестовая система общения, принятая среди членов некоторых монашеских орденов (траппи­стов, бенедиктинцев), принявших обет молчания. В X в. уже существовал список из почти 300 жес­тов, относящихся, главным образом, к религиоз­ной тематике. Список этих жестов время от време­ни пополнялся. Новые ордена создавали собствен­ные системы. И, подобно диалектам, эти знаковые системы отдалялись друг от друга. Например, вШвеции имели хождение две системы жестов - у доминиканцев из Сигтуны и у монахов ордена св. Бригитты из Вадстены.

По некоторым данным, св. Бонавентура был ав­тором знаков, употребляемых во время молитвы.

В Европе существовали районы, где в общении широко использовались жесты (например, южная Италия или Прованс во Франции).

В книге "Хирология: естественный язык руки" (1644) английский врач Джон Бульвер рассказывает о том, что в IV в. до н.э. тиран Дионисий Сиракуз-ский "запретил пользоваться голосом при общении, разрешив только выражать свои нужды кивками, жестами рук и ног, глазами". Спустя некоторое вре­мя жители Сиракузы начали разговаривать. Язык, созданный ими, оказался настолько выразитель­ным, что распространился на весь юг Италии.

В XIX в. прославленный писатель Алек­сандр Дюма в неаполитанской опере однажды стал свидетелем разговора на неаполитанском жесто-вом языке между музыкантом оркестра и челове­ком из публики, сидящим в партере, и был сильно поражен, что с помощью жестов можно переда­вать подробную информацию.

На определенной стадии прогресса человече­ства первобытный язык разделился на язык звуко­вой и язык жестов. До этого разделения общение глухих со слышащими протекало без особых за­труднений. Разделение первобытного языка на звуковой и жестовый и последующее "умаление" второго произошло много тысяч лет назад. А ко­гда именно - трудно сказать. Быть может, это при­шлось на эпоху "неолитической революции", когда произошел переход к земледелию и скотовод­ству и начался "глиняный бум"...

Изменились социальные условия, и язык жес­тов стал вытесняться из сферы общения: трудно допустить совмещение коллективного физическо­го труда с синхронным общением, а охота, где он был удобен, перестала играть особо важную роль в жизнеобеспечении людей.

Сложно предположить, что могло произойти с человечеством, не случись этого перехода. Любо­пытны высказывания современника Э.Б. де Кон-дильяка - прославленного философа Жан-Жа­ка Руссо:

"Хотя язык жеста и звуковой язык равно ес­тественны., однако первый легче и меньше зави­сит от условностей: глаз наш воспринимает большее число предметов, чем ухо, а в фигурах больше разнообразия, чем в звуках; к тому же они более выразительны и больше сообщают нам в меньший срок.

Это наводит меня на мысль, что, не будь у нас иных потребностей, кроме физических, мы прекрасно могли бы обойтись без слов и вполне понимали бы друг друга, прибегая лишь к языку жестов. Мы смогли бы основать общество, мало разнящееся от существующего ныне, и оно даже лучше продвигалось бы к своей цели. Мы умели бы учреждать законы, избирать вождей, изобре­тать ремесла, торговать, короче — делать поч­ти все, что делаем при помощи слов. На Востоке эпистолярный язык "салямов", не опасаясь рев­нивцев, передает секреты влюбленных сквозь стены хорошо охраняемых гаремов. Немые слуги

султана понимают друг друга и все, что им гово­рят знаками, так же хорошо, как если бы то бы­ли слова" К Во многих книгах о глухих пишется, что жестовые языки возникли вместе с сообщест­вами глухих и первыми школами для глухих в XVIII в. Но можно предположить, что в древности и в средние века существовали достаточно боль­шие группы глухих, которые в общении между со­бой развивали те или иные разновидности языка жестов. Врач персидского царя Артаксеркса, грек Ктесий в "Индике" (ок. 400 г. до н.э.) писал: "На тех же самых горах живут люди с собачьими го­ловами,...понимают язык индийцев, хотя сами говорить и не могут, а выражаются лаем, движе­ниями рук и пальцев, подобно глухонемым".

Впервые упоминание о жестовом языке в ан­тичной литературе встречается в диалоге "Кра-тил" Платона, древнегреческого философа-идеа­листа (428-347):

"Сократ. Ответь мне вот что: если бы у нас, не было ни голоса, ни языка, а мы захотели бы объяснить другим окружающие предметы. Не стали бы мы разве обозначать все с помощью рук, головы и вообще всего тела, как делают это немые?

Гермоген. Другого способа я не вижу, Сократ.

Сократ. Я думаю, если бы мы захотели обозна­чить что-то вышнее и легкое, мы подняли бы ру­ку к небу, подражая природе этой вещи, если что-то низкое и тяжелое, то опустили бы руку к зем-