Основанные на применении диалектического метода познания

/. Философия права Гегеля

Принципиально новый подход к пониманию права, позволивший существенно углубить и развить теорию права, был разработан не­мецким философом Гегелем. Наиболее полно его правовые воззре­ния были изложены в работе «Философия права»(1821 г.). Новизна состояла прежде всего в том, что Гегель отошел от традиционных попыток искать право в законе или естественных правах.

Сообразно своим философским воззрениям объективного идеа­листа Гегель рассматривает всемирную историю как прогрессивное осознание человеком свободы, которая получает непосредственное выражение, объективируется в правовых и государственных формах наличного бытия (реальной жизни).

Идея права, полагал Гегель, есть свобода, а ее истинное пони­мание возможно лишь в процессе познания двух диалектически взаимосвязанных сторон идеи: понятия права и его наличного бытия, т.е. правовой действительности. Однако в качестве налич­ного бытия права может выступать не любая реально существую­щая система норм, действующих в том или ином обществе, а лишь правовая действительность, где обеспечивается реализация сво­боды и права.

Взаимодействие права и свободы может осуществляться только через свободную волю. Воля же представляет собой способ мышле­ния, связанный с воплощением теоретических знаний человека в его практической деятельности, в наличном бытии. При этом воля и мышление невозможны друг без друга. Человек, не обладающий соот­ветствующим интеллектом, не способен принимать осознанных, правильных решений, т.е. проявлять свою волю. И наоборот, направ­ленность сознания на познание мира становится возможной благо­даря воле, желанию человека приобрести необходимые для его дея­тельности знания.

Подлинно свободной и истинной воля становится тогда, когда она полностью освобождается от всякой случайности, субъективности и основывается на правильном понимании своего выбора, принятого решения. Именно с этого момента и берет свое начало право как на­личное бытие свободной воли.

Понимая подобным образом право, Гегель полагает, что оно яв­ляется результатом долгого социально-исторического развития че­ловеческого общества. Человек не рождается свободным. Свою сво­боду он постигает постепенно по мере развития духа, сознания. В во­сточных государствах свободным бьи только один человек — деспот, правитель государства. В Древней Греции и Древнем Риме свобод­ными были некоторые, поскольку существовали и несвободные рабы. Полностью реализуется идея свободы лишь в конституционно офор­мленных и развитых государствах, сложившихся к началу XIX в.

Развитие понятий свободы и права, их воплощение в наличной правовой действительности проходит три стадии: абстрактное пра­во, мораль и нравственность.

Абстрактное право представляет собой волю свободной личности, отдельного человека. Несвободная личность (раб или крепостной крестьянин) не обладает свободной волей и соответственно не мо­жет выступать носителем абстрактного права. Такую форму ограни­чения свободы человека Гегель находил неправомерной и несправед­ливой.

Характерная особенность стадии абстрактного права состоит в том, что здесь закон не обнаруживает себя, не действует. Отдельная личность руководствуется основной заповедью права: будь личнос­тью и уважай других в этом качестве. Первичной же формой налич­ного бытия свободы отдельной личности является право частной соб­ственности, владение вещью. По Гегелю, все лица обладают равным правом на частную собственность, на владение самыми различными предметами природы и результатами труда. Равное право собствен­ности, однако, не означает равенства в размерах частной собствен­ности. Гегель критикует авторов, ратующих за фактическое равно­правие людей, считает такие требования неразумными, пустой и по­верхностной рассудочностью.

Владельцы частной собственности могут вступать между собой в различные отношения по поводу владения и распоряжения принад­лежащим им имуществом. Правовой формой таких отношений выс­тупает договор. Предметом договора может быть только вещь, а не личная свобода либо вопросы, связанные с деятельностью государства, его органов. Договор как проявление свободной воли владель­цев частной собственности таит в себе и неправо, систему неправо­вых явлений: добросовестное заблуждение, обман, принуждение и преступление.

Преступление, полагал Гегель, представляет собой сознательное нарушение права другого лица, и наказание поэтому является не толь­ко средством восстановления нарушенного права, но и правом са­мого преступника, выраженного в его деянии — поступке свободной личности. Однако преступления, как и иные формы неправа, сами по себе ничтожны, не порождают права, а наоборот, действительное право уничтожает результаты его нарушения и «утверждает себя как необходимое опосредованное наличное бытие».

В абстрактном праве воля личности проявляется в ее внешнем поведении, конкретных действиях и поступках. Для него являются безразличными внутренние психологические переживания личнос­ти. Между тем они далеко не безразличны для наличного бытия пра­ва и поэтому составляют вторую стадию развития права и свободы — мораль.

Мораль понимается Гегелем в качестве стадии развития свободы в сфере внутренней, субъективной психической деятельности чело­века, как право субъективной воли. «Ценность человека определяет­ся его внутренним поведением, и точка зрения морали есть, таким образом, для себя сущая свобода». Основными формами реализации свободы в сфере морали выступают умысел и вина, намерение и бла­го, добро и совесть.

Согласно Гегелю, право моральной воли содержит три стороны; 1) абстрактное или формальное право, понимаемое как право осоз­нанно, со знанием дела реализовать в поступке свою волю; 2) осо­бенное право, выражаемое в намерении, желании личности совер­шить конкретный поступок и получить, достичь определенного бла­га; 3) всеобщее право, представляющее собой намерение личности достичь блага не только для себя, но и для других, творить добро. Собственно в реализованной свободе добра достигается конечная цель мира. Понимание же добра достигается при помощи мышле­ния, которое не всегда может быть истинным, а может оставаться просто мнением или даже заблуждением.

На стадии морали человек не проявляет себя во вне, в конкрет­ных действиях и поступках. Мораль представляет лишь для себя су­ществующую свободу, и никто не имеет права вторгаться во внутрен­ний мир человека, принуждать его к определенному образу мышления.

Субъективная воля реализуется в поступке, который может затраги­вать интересы других лиц и подпадает под действие закона. Поэтому наказанию подлежат не намерения лица, не его субъективная воля, а только конкретные, выраженные во вне действия, при условии, что они определены самим субъектом в форме умысла и намерения. Ге­гель считал невозможным применение наказания за случай, в кото­ром отсутствует умысел субъекта, а также на основании объективно­го вменения, т.е. применения ответственности за вину других лиц,

Абстрактное право и мораль находятся в тесной взаимосвязи и реализуются, проявляют себя во внешнем мире, в сфере нравствен­ности, формами которой выступают семья, гражданское общество и государство.

Объективным исходным пунктом возникновения семьи является свободное согласие лиц на то, чтобы создать единое образование. Каждый вступающий в брак должен отказаться от своей природной и единичной личности, самоограничить себя. Нравственная сторо­на брака состоит в осознании единства семьи, в любви, доверии и общности индивидуального существования. Во внешнем наличном бытии семья как самостоятельный субъект проявляет себя в собствен­ности, имуществе, воспитании детей и расторжении брака.

Лица и семьи реализуют свои частные интересы в сфере граждан­ского общества, состоящего из трех сословий: 1) землевладельцев (дворян и крестьян); 2) фабрикантов, торговцев и ремесленников; 3) чиновников. Гражданское общество характеризуется антагонисти­ческими интересами отдельных личностей и сословий, где ведется война всех против всех, и не способно обеспечить подлинной свобо­ды отдельных личностей и семей. Даже в условиях чрезмерного бо­гатства гражданское общество не может ликвидировать бедность у определенной части населения. Накопление богатства одной частью общества «ведет к разрозненности и ограниченности особенного тру­да и тем самым к зависимости и нужде связанного с этим трудом клас­са, а отсюда и к неспособности чувствовать и наслаждаться всей сво­бодой, и особенно духовными преимуществами гражданского обще­ства». (Гегель Г. Философия права. М., 1980. С.271.)

Свобода и порядок в гражданском обществе достигаются с помо­щью закона, правосудия и полиции. Хотя названные институты со­ставляют часть государства, Гегель считает необходимым рассматри­вать их в системе гражданского общества, поскольку законы, суд и полиция решают задачи, возникающие в сфере гражданского обще­ства, а не государства. С их помощью осуществляется защита собтвенности, внешний порядок, защита и безопасность масс от осо­бенных целей и интересов отдельных лиц.

Государство представляет собой форму, в которой право предста­ет в своей завершающей и тотальной целостности. Гегель рассматри­вает гражданское общество и государство как соотношение рассудка и разума. Первое выступает моментом государства и «снимается»в нем. Гражданское общество признается Гегелем как «государство нуж­ды и рассудка», тогда как подлинное государство приравнивается к шествию бога в мире, а основанием государства «служит власть разу­ма, осуществляющего себя как волю».

Неотъемлемой частью государства выступает законодательная власть, призванная усовершенствовать действующие законы, при­дать праву всеобщий характер и сделать его знаемым. На этой стадии права отпадает все случайное — чувства, мнения, месть и сострада­ние, себялюбие. Право обретает свою истинную определенность, свою честь. Вместе с тем превращение права в закон не происходит само собой, автоматически. Не все, что приняло государство в каче­стве закона может быть признано правом. Случайность и своеволие и другие обстоятельства могут исказить в законе содержание права. Поэтому, полагал Гегель, то, что есть закон, может быть отличным от того, что есть «право в себе».

Для того, чтобы закон правильно отражал право, необходимо по­знание права, выявление всеобщего в конкретном. А эта задача ста­новится под силу лишь обществу и государству, имеющим достаточ­но высокий культурный уровень. В частности, считал Гегель, варва­ры не знали законов. Ими управляли влечения, нравы, чувства. Однако Гегель в работе не рассматривает ситуации, когда закон не в полной мере соответствует праву, и каким образом можно отличить неправовой закон от подлинно правового.

Уход от этих вопросов частично объясняется стремлением Гегеля дать метод изучения права, нежели анализировать конкретные по­зитивные правовые системы. Кроме того, гегелевская философия права стремится снять принцип метафизического различения права и закона и доказать, что они являются лишь разными сторонами, разными определениями одного и того же понятия, раскрыть диа­лектическую связь между ними.

Теория права Гегеля дает начало новому и перспективному направ­лению научных исследований сущности и социальной природы пра­ва. Достаточно сказать, что с ее усвоением связывается начало твор­ческого пути таких величайших мыслителей XIX в., как К. Маркс и

Ф. Энгельс, сумевших творчески усвоить позитивные положения Ге­геля и на их основе создать новое материалистическое понимание истории общества вообще и права в частности.

Главная заслуга Гегеля состоит в том, что он показал бесперспек­тивность поисков сущности права путем метафизического противо­поставления права и закона или понимания права как регулятора общественных отношений. В «Философии права» аргументирован­но показывается, что основа права лежит за его пределами. Согласно Гегелю этим основанием служит свобода воли, а право предстает не чем иным как, мерой этой свободы. Именно потребность общества в определении меры свободы таким образом, чтобы обеспечить согла­сованность противоречивых интересов граждан и иных лиц, вызы­вает к жизни право.

Соотношение права и закона, как показывается в работе «Фи­лософия права», характеризует зрелую, развитую стадию реализа­ции права. Поэтому авторы, начинающие теорию права с конста­тации этой связи, оставляют за пределами теоретического позна­ния все сложные связи и опосредствования, которые детерминируют соотношение права и закона, определяют ее как устойчивую и необходимую. Тем самым теория, лишенная необхо­димых начальных знаний, не может выйти на конечные результа­ты, раскрыть действительную сущность права как регулятора об­щественных отношений.

Научное значение философии права Гегеля также состоит в том, что в ней впервые формулируются либо развиваются, получают допол­нительную аргументацию демократические, прогрессивные положения, значительно контрастирующие с существующими в буржуазном об­ществе начала XIX в. порядками, но получившие признание в совре­менном законодательстве развитых, демократических государств. Это, в частности, положения об установлении юридической ответ­ственности только за виновное деяние, о любви как основе брака, о недопустимости какого-либо принуждения к вступлению в брак и праве супругов при известных обстоятельствах расторгать брак по суду или в церкви, о необходимости преобразований феодальных госу­дарств в буржуазные, неукоснительного соблюдения прав и свобод граждан, соблюдения свободы договоров.

Гегель вносит существенный вклад в разработку теории правово­го государства, принципа разделения властей, обоснования государ­ства как целостного организма, призванного обеспечивать свободу граждан и иных лиц во всех сферах их жизни и деятельности.

Несмотря на значительные достижения в разработке теории пра­ва, Гегелю не удалось избежать и существенных недостатков.

В «Философии права»развитие духа представляется как процесс осуществления права в правовой действительности, суть которого сводится к движению права от простых форм к более сложным и рас­крытию связей между этими формами. Таким образом, развитие права рассматривается как последовательное изучение структурных связей внутри единого целого — «разумного» буржуазного государства и пра­ва, сложившегося на момент исследования. Однако реальные про­цессы развития не ограничиваются этими связями.

Развитие общественных явлений, в том числе и права, харак­теризуется также генетическими связями между исторически из­менчивыми компонентами, частями явлений в процессе их само­движения, изменения во времени. Поэтому исследование сущно­сти права должно быть основано на изучении как его структурных, так и генетических связей, выявлении источника и закономерно­стей развития. В работе Гегеля отсутствует изучение генетических связей права. Приводимые им примеры из истории права иллюст­рируют теоретические выводы автора и никак не претендуют на системное освещение закономерностей исторического развития права.

Лишенная исторической канвы сущность права приобретает у Гегеля идеалистическую окраску и представляется как саморазвитие духа, сознания. Между тем в формировании права принимает учас­тие не только дух, но и многие экономические, политические, наци­ональные и другие социальные факторы, образующие конкретно-историческую среду, в которой действует реальное право и сообраз­но которой это право известным образом модифицируется. Да и сам дух оказывается производным от материальных условий жизни об­щества.

Антиисторизм гегелевской теории права вытекает из априорного метода рассмотрения и изложения исследуемых вопросов. Много­различные связи и свойства государства и права не исследуются в их конкретно-историческом бытии, а подгоняются под разработанные Гегелем философские схемы.

Как справедливо отмечал К. Маркс, сущность определений го­сударства, данных Гегелем, усматривается не в том, что они — оп­ределения государства, а в том, что они могут рассматриваться в их абстрактнейшей форме как логически-методологические определе­ния. В центре интереса здесь стоит не философия права, а логика.

И соответственно, не логика служит обоснованию государства, а го­сударство обоснованию логики. Сказанное в полной мере относится и к правовым определениям. Вся философия права, по образному выражению К. Маркса, представляет собой только дополнение, вставленное в логику.

Следовательно, для раскрытия сущности права нужно освободить­ся от антиисторизма Гегеля, его философско-абстрактного, идеали­стического рассмотрения исследуемых вопросов, поставить изуче­ние права на строго материалистическую основу. С подобных мето­дологических позиций анализ права был дан в работах К. Маркса и Ф. Энгельса.

2. Марксизм о структуре классового общества

Марксистская теория права у российских правоведов ныне не в чести. Ее чаще предпочитают критиковать по частным и нередко надуманным вопросам, нежели системно и последовательно осве­щать. Между тем в истории политико-правовой мысли последние сто лет марксистская доктрина была бесспорным лидером. Не утратила она своего лидирующего положения и в настоящее время. Ибо не имеет­ся другой теории, способной полно и последовательно отвечать на сложные вопросы правоведения, которые другие теории не могут раскрыть.

Преодолевая односторонность и антиисторизм предшествующих теорий права, К. Маркс и Ф. Энгельс исследовали право не само по себе, в отрыве от других социальных явлений, а как одну из необходи­мых частей общества, которая развивается по законам этого целого и одновременно имеет свои специфические закономерности. Поэто­му, чтобы изложить понимание права в марксистской теории права, целесообразно раскрыть их трактовку структуры общества, его ос­новных частей и источника развития.

По мнению К. Маркса и Ф. Энгельса, общество представляет со­бой не совокупность индивидов и их объединений, а общественные связи, в которые они вступают в процессе своей жизни и деятельно­сти. Совокупность всех таких отношений охватывается понятием общественно-экономической формации.

Основу общественно-экономической формации составляет спо­соб производства материальных благ, поскольку человек может суще­ствовать и жить не иначе, как постоянно удовлетворяя свои потреб­ности в пище, одежде, жилище, иных материальных предметах. Способ производства состоит из двух взаимосвязанных частей: роизводи­тельных сил и производственных отношений.

Производительные силы состоят из средств производства и лю­дей, осуществляющих производственную деятельность.

Средства производства включают в себя предметы и средства тру­да. Предмет труда составляют продукты природы — руда, минералы, нефть, разнообразная растительность и ее плоды и др., а также сырье и полуфабрикаты. Средства труда — это орудия труда, а также про­изводственные здания, сооружения, дороги, каналы, транспорт, сло­вом, все те приспособления, которые человек использует в процессе создания материальных благ.

Все компоненты производительных сил взаимно связаны и зави­сят друг от друга. Орудия труда являются результатами прошлого, овеществленного труда, но сами по себе они не имеют большого зна­чения. Только в руках человека или под его управлением орудия тру­да способны создавать необходимые человеку материальные блага. В свою очередь человек, лишенный орудий труда или предметов тру­да, утрачивает всякую способность к производительному труду, дол­жен вернуться в свое первобытное состояние, когда основным спо­собом производства было присвоение предметов природы.

Результаты труда выражаются в произведенных материальных благах: орудиях труда, сырье, зданиях, сооружениях, каналах, доро­гах, сельскохозяйственных продуктах и тому подобных предметах, способных удовлетворять материальные потребности человека. Та­ким образом труд является производительным, обеспечивающим обмен веществ между человеком и природой и тем самым создаю­щим необходимые условия для продолжения человеческой жизни.

Производство материальных благ всегда и при всех условиях яв­ляется общественным. Активное взаимодействие людей с природой осуществляется не по одиночке, а определенным производственным коллективом, который в свою очередь так или иначе связан с други­ми производственными коллективами. Вследствие общественного разделения труда ни одно промышленное или иное предприятие не может обходиться без связи и кооперации с другими предприятия­ми. Например, производственное объединение от одних предприя­тий получает сырье, от других полуфабрикаты или готовые изделия, от третьих электроэнергию, четвертым само поставляет произведен­ную продукцию.

Связи и отношения, в которые вступают люди в процессе производ­ства материальных благ, называются производственными отношениями.

В системе производственных отношений выделяют отношения соб­ственности на средства производства, а также отношения, свя­занные с распределением, обменом и потреблением произведенных материальных благ.

Отношения собственности выражают способы соединения людей с предметом и орудиями труда и отвечают на вопрос, кому они при­надлежат: частным лицам, их объединениям либо государству. От­ношения собственности определяют и отношения распределения произведенных материальных благ между их производителями, а так­же остальными членами общества. Созданные материальные блага при социализме, характеризующемся общественной собственностью на средства производства, распределяются государством в интересах всего общества. В обществе, допускающем частную собственность на средства производства, значительная или большая часть произве­денного продукта присваивается владельцами средств производства. В систему производственных отношений входят также отношения обмена и потребления.

Производительные силы и производственные отношения нахо­дятся в определенном соответствии друг с другом. При этом произ­водительные силы находятся в постоянном изменении, развитии. Общество в погоне за максимально полным удовлетворением своих материальных потребностей постоянно совершенствует орудия тру­да, технологии производства, меняет способы организации трудовой деятельности человека.

На определенной ступени своего развития производительные силы приходят в противоречие с существующими производственными отно­шениями. Суть этого противоречия выражается в том, что производ­ственные отношения, сложившиеся ранее, когда производительные силы не были столь развиты и мощны, становятся оковами для этих сил, сдерживают их дальнейшее интенсивное совершенствование. И такое несоответствие производственных отношений уровню раз­вития производительных сил разрешается тем, что существующие производственные отношения заменяются новыми.

Истории человечества известны четыре такие смены: производ­ственные отношения первобытнообщинного строя были заменены рабовладельческими, а они в свою очередь феодальными отношени­ями. В ходе буржуазных революций последние вынуждены были ус­тупить место капиталистическим производственным отношениям. Их замена социалистическими, начавшаяся в XX в., скорее всего за­вершится в последующем веке.

Противоречия между производительными силами и производ­ственными отношениями являются источником развития осталь­ных компонентов общества и общества в целом. Дело в том, что производственные отношения составляют базис общества, который разделяет общество на классы и определяет развитие государства, права, политики, идеологии, науки, искусства, философии и рели­гии, т.е. всех компонентов общества, отнесенных К. Марксом и Ф. Энгельсом к надстройке. Поэтому замена одного типа производ­ственных отношений другим приводит к перевороту во всей над­стройке.

Раскрывая и обосновывая роль производственных отношений в развитии общества и его отдельных компонентов, К. Маркс писал: «В общественном производстве своей жизни люди вступают в оп­ределенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определен­ной ступени развития их материальных производительных сил. Со­вокупность этих производственных отношений составляет эконо­мическую структуру общества, реальный базис, на котором возвы­шается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Спо­соб производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание.

На известной ступени своего развития материальные производи­тельные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или, что является только юри­дическим выражением последних,— с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития про­изводительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономичес­кой основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке.

При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отли­чать материальный, с естественно научной точностью констатиру­емый переворот в экономических условиях производства от юри­дических, политических, религиозных, художественных или фило­софских, короче — от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об от­дельном человеке нельзя судить на основании того, что он сам о

себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе перево­рота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснять из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производ­ственными отношениями.

Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовь­ются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения ни­когда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества. Поэтому челове­чество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывает­ся, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные усло­вия ее решения уже имеются налицо или, по крайней мере, находят­ся в процессе становления.

В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современ­ный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации. Бур­жуазные производственные отношения являются последней антаго­нистической формой общественного процесса производства, анта­гонистической не в смысле индивидуального антагонизма, а в смыс­ле антагонизма, вырастающего из общественных условий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной обществен­ной формацией завершается предыстория человеческого общества.» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 7-8.)

Изложенные принципы материалистического понимания обще­ства и закономерностей его развития К. Маркс и Ф. Энгельс после­довательно и полно провели во всех своих работах. В процессе изу­чения проблемы происхождения государства нам удалось познако­миться с плодотворными результатами применения этих принципов в решении одной из фундаментальных проблем теории государства и права. Не менее плодотворно и убедительно основоположники марксизма провели материалистическое понимание истории обще­ства при изучении экономических, политических, социологических и иных проблем обществознания. Не имея возможности подробно останавливаться на этих вопросах, как не входящих в настоящий учебный курс, рассмотрим предложенное ими понимание сущности и социальной природы права.

3. Марксистское понимание сущности и социальной природы права

В основе правопонимания К. Марксом и Ф. Энгельсом лежит бес­спорно гегелевский подход к праву как мере свободы. В полном со­гласии с Гегелем понималась ими и мера свободы. Подлинно сво­бодным, полагали основоположники марксизма, выступает человек не тогда, когда он действует по своему разумению, без какого-либо внешнего принуждения, а тогда, когда его свободная воля основы­вается на познанных закономерностях. Ибо свобода — это познанная необходимость, изученные человеком и используемые им в практичес­кой деятельности объективные законы природы или общества. Свобо­да в сфере производства, по мнению Маркса, сводится к тому, что производители рационально регулируют свой обмен веществ с при­родой, ставят его под свой контроль, вместо того чтобы он господ­ствовал над ними как слепая сила.

Изложенное понимание свободы в первую очередь относится к законодателю, который закрепляет меру свободы в качестве обще­обязательной для всех членов общества. Законы государства явля­ются всеобщим и подлинным выразителем правовой природы вещей. Правовая природа вещей не может поэтому приспособляться к зако-| ну — закон, напротив, должен приспособляться к ней. Поэтому «за­конодатель же должен смотреть на себя как на естествоиспытателя. Он не делает законов, он не изобретает их, а только формулирует, он выражает в сознательных положительных законах внутренние зако­ны духовных отношений». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 162.)

Необходимым признаком права основоположники марксизма признавали и принцип равенства, который наиболее всего соответ­ствует буржуазным экономическим отношениям, основанным на формальном равенстве их участников: буржуазии и рабочих.

Будучи солидарными с Гегелем в понимании основы права, К. Маркс и Ф. Энгельс коренным образом расходятся с ним в пони­мании сущности и природы права. Как последовательные материа­листы они не ищут право в развитии духа и его последовательном воплощении в правовой действительности, а все проблемы теории права переносят на сугубо земную почву. Для них право, как и любые иные надстроечные явления, определяется материальными эконо­мическими отношениями. Мера свободы членов классового общества не является действительно равной и всеобщей, а определяется их при­надлежностью к определенному классу.

Класс представляет собой такую группу людей, которая характе­ризуется одинаковым отношением к средствам производства, фор­мой их участия в общественном производстве и, соответственно, спо­собами получения для собственного потребления доли произведен­ных материальных благ. Частная собственность на средства производства делит общество на два антагонистических класса: экс­плуататоров — собственников средств производства и эксплуатиру­емых, лишенных средств производства. В различных общественно-экономических формациях эксплуататорами выступали классы ра­бовладельцев, феодалов и буржуазии, а эксплуатируемыми классами — соответственно рабы, крестьяне и рабочие.

Отношением классов к средствам производства определяется мера их свободы, их классовое право. Содержание этого права составля­ют притязания класса на определенную долю материальных и духов­ных благ, производимых обществом (1), на участие в политической жизни общества, в управлении делами государства (2) и на свобод­ное выражение своего отношения к социальному строю, а также са­мовыражение в литературе и других сферах искусства (3). При этом следует различать объективную основу права отдельных классов и степень, уровень осознания ими этого права.

При рабовладельческом и феодальном строе мера свободы рабов и крестьян не могла не отличаться от меры свободы, которой обла­дали эксплуататоры, В условиях малопроизводительного труда, да­вавшего ничтожный избыток над необходимыми жизненными сред­ствами, прогрессивное развитие общества могло осуществляться только «при помощи усиленного разделения труда, имевшего своей основой крупное разделение труда между массой, занятой простым физическим трудом, и немногими привилегированными, которые руководят работами, занимаются торговлей, государственными де­лами, а позднее также искусством и наукой». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 186.)

Следовательно, свобода эксплуатируемых в условиях рабовладель­ческого и феодального строя была ограниченной и сводилась преимуще­ство к «праву»на тяжелый физический труд и получение минимальных материальных благ, необходимых для продолжения жизни. Для участия в делах государства, отправления правосудия, занятия искусством у рабов и крестьян, поглощенных тяжелым физическим трудом, не было ни времени, ни соответствующих знаний и навыков. Мера свободы эксплуататоров, наоборот, предполагала их освобождение от тяжело­го физического труда и занятие только общественными делами — руководством работ, ведением государственных дел, отправлением пра-судия, занятием искусством, наукой. Конечно, этот класс «никогда | не упускал случая, чтобы во имя собственных выгод взваливать на тру-ищиеся массы все большее бремя труда».

Положение принципиально меняется в условиях буржуазного I общества, после того как «громадный рост производительных сил, достигнутый благодаря крупной промышленности, позволяет рас­пределить труд между всеми без исключения членами общества и таким путем сократить рабочее время каждого так, чтобы у всех ос-;, тавалось достаточно свободного времени для участия в делах, каса-ощихся всего общества, как теоретических, так и практических». (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 187). И все же мера свободы нетариата не совпадает с правом буржуазии. Формально провозг-ашенное равенство в их правах не соответствует действительному экономическому и политическому положению рабочего класса, ко-орый в силу существующих способов распределения вынужден от-ать значительную или большую часть произведенных им матери-ьных благ владельцам средств производства. Обусловленность права экономическими отношениями, таким 5разом, выражается в том, что формы и методы участия каждого пасса в общественном производстве материальных благ определя-не только его притязания на ту или иную долю произведенных атериальных благ, но и его свободу в политических и социальных ношениях, т.е. в сфере надстройки. Каждый класс становится сво-одным в этой сфере в той мере, в какой он освобождается от обя-анности создавать материальные блага, участвовать в создании ма-ериальных условий для продолжения человеческой жизни.

На начальных этапах истории классового общества политичес­кой и иной социальной свободой обладала лишь незначительная часть общества за счет внеэкономического насильственного при­нуждения большинства населения страны. Лишь в условиях капи-тистического общества, основанного на мощной индустрии, эк­сплуатируемый класс впервые получает политическую и иную со-|циальную свободу, становится субъектом отношений не только в ])ере экономики, но и надстройки. Политическая свобода как пра-i рабочего класса, объективно обусловленное его экономическим

положением, была признана и закреплена в законах буржуазного государства не сразу и отнюдь не добровольно, а лишь под давле­нием длительной и активной борьбы рабочего класса за свои поли­тические и иные права.

Следовательно, в обществе, разделенном на классы с их противо­речивыми интересами, не существует единой меры свободы, едино­го права. Каждый класс имеет собственное право, которое не только отличается от права других классов, но и н