Способы рекрутирования политических лидеров и элит

 

Принципиальным вопросом для обеспечения жизнедеятельности лю­бой системы власти является вопрос отбора и формирования состава пра­вящих элит и лидеров. Причем даже закрытые элиты так или иначе обновляются под влиянием социально-экономических сдвигов, фор­мирования новых групп влияния, перемещения богатства из одних рук в другие и т.д. Приход к власти тех или иных людей может изменить характер самой власти, в корне изменить деятельность государ­ственных органов, отношения государства и общества.

Отбор элитарных кругов и лидеров обычно проходит в острой конкурентной борьбе представителей различных сил, стремящихся завоевать поддержку населения. Сбои в этом важнейшем для обще­ства процессе приводят к отбору нерепрезентативных (неадекватно представляющих интересы населения) лиц, временщиков, не подго­товленных к осуществлению должных функций и ориентирующихся лишь на узкокорыстные цели в сфере власти.

В целом политическая теория описывает два класса способов рек­рутирования (отбора) лидеров и элит. Это – универсальные способы, а также применяемые в отдельных странах в зависимости от характера сложившихся в них политических систем. Среди общих способов ис­следователи выделяют в основном два принципиально различающих­ся способа, или метода – гильдийский и антрепренерский.

Первый из них, гильдийский, характеризует систему в основном закрытого от общественности способа отбора руководящих кадров, в которой важнейшую роль играют заранее определенные критерии, правила и процедуры отбора. По сути это бюрократическая система селекции кадров, предполагающая множество институтов фильтра­ции претендентов на руководящие посты, иерархичность, протекци­онизм, медленный, эволюционный путь движения наверх. Напри­мер, в советской системе весь отбор кадров был именно таким. Там были заранее известны необходимые требования для продвижения во власть: социальное происхождение, необходимость опыта хозяй­ственной работы, партийное образование, работа в провинции и т.д. При этом в качестве потенциального резерва для элитарного отбора рассматривались в основном члены партии, большое внимание уде­лялось национальности претендентов, наличию родственников за границей и т.д.

Второй метод, антрепренерский, представляет собой по преиму­ществу способ демократического отбора элит, при котором оценка качеств претендентов зависит от общественного мнения и выполне­ния известных процедур (выборов). При этом статусные свойства лю­дей не играют здесь особой роли.

Каждый из названных способов рекрутирования лидеров и элит имеет свои достоинства и недостатки. Даже бюрократизм и закрытость гильдийской модели обладают рядом преимуществ за счет своей легальности, прогнозируемости и формализации. Как подчеркивал французский социолог П. Бурдье, там, где критерии профессио­нального отбора менее всего формализованы, там возникают пред­посылки олигархиизации элиты. Именно они предупреждают отбор в элиту претендентов на принципах землячества, родства, дружбы или клиентелы (В. Рейнхард).

Наряду с этими методами отбора в каждой стране могут склады­ваться и национальные, присущие только ей и соответствующие осо­бым политическим условиям механизмы отбора и выдвижения лю­дей в структуры власти. Например, в конце 80-х – начале 90-х гг. в России действовал целый ряд таких механизмов, одни из которых обеспечивали так называемую «смену волн» партийно-хозяйствен­ной номенклатуры у рычагов власти; другие характеризовали про­цесс «конвертации» многочисленными носителями партийно-ком­сомольских статусов в обладание собственностью, таким образом они становились ведущими фигурами в правящем классе; третьи раскры­вали особенности действий региональных элит, делегировавших на федеральный уровень своих представителей, и т.д.

В демократических государствах принципы и методы рекрутирования элит должны стараться учитывать как деловые качества людей, их приспособленность к выполнению сложных общественных функ­ций, так и их моральные качества, препятствующие отрыву целей их профессиональной деятельности от интересов рядовых граждан.

 

 

Глава 7. СОЦИАЛЬНЫЕ ГРУППЫ КАК СУБЪЕКТЫ ПОЛИТИКИ

 

Система социального представительства

 

Понятие системы

 

Группы, будучи основным субъектом политики, обладают сложным и спе­цифическим образом включаются в конкурентные отношения по поводу социального представительства государственной власти. В целом понятие «группа» фиксирует сход­ство людей как по врожденным, так и по приобретаемым в процессе жизни признакам. При этом, обладая одинаковыми (и в одинаковой степени) чертами и качествами с другими людьми, каждый человек одновременно принадлежит к разным социальным группам (скажем, в одно и то же время является отцом семейства, членом определен­ной профессиональной, а также национальной группы, жителем того или иного города и т.д.). В то же время для человека характерна ка­кая-либо наиболее существенная групповая принадлежность, выра­жающая его основные интересы и ценности, отношение к жизни.

Люди, живя и воспринимая действительность в соответствии с этими групповыми нормами и стандартами, вступают в определен­ные конфликтные отношения с представителями других общностей, групп, имеющих иные потребности, взгляды на жизнь, возможности и ресурсы. Эти межгрупповые отношения, выражая различия между людьми по тем или иным признакам, фиксируют тот уровень обще­ственной дифференциации, которая сложилась в каждом конкрет­ном обществе. Как показывает опыт, именно переплетение интере­сов групп, их различные связи и взаимоотношения оказывают суще­ственное воздействие на содержание политических процессов.

Однако не все конфликтные отношения между группами могут проявляться в политической сфере и оказывать влияние на институты власти. Далеко не каждая группа стремится использовать политичес­кие средства для решения своих проблем, предпочитая строить свои отношения с оппонентами на идеях сотрудничества, взаимопонима­ния или заключения различного рода договоров и сделок. В ряде слу­чаев стремление включиться в политику для защиты своих интересов сочетается у некоторых групп с неспособностью использовать инсти­туты государственной власти для укрепления своей целостности, за­воевания новых ресурсов или достижения более высокого обществен­ного положения. А в отдельных, например тоталитарных, системах группы и вовсе лишены возможности претендовать на политическое участие и, как правило, являются объектами, а не субъектами власти.

Таким образом, социальная группа с политической точки зре­ния – это только потенциальный субъект отношений в сфере государ­ственной власти. Становление ее реальным, действующим субъектом политических отношений, практически использующим свои ресурсы в целях изменения характера функционирования государственной вла­сти и управления, представляет собой длительный и сложный про­цесс, который зависит от многих внутренних и внешних для группы причин.

Процессы политического оформления и выдвижения (презентации) групповых интересов в сферу публичной власти, обусловливающие фор­мирование особых институтов и механизмов, которые способны ока­зывать постоянное воздействие на государство в целях соответствую­щего общеколлективным потребностям перераспределения социальных статусов и ресурсов, составляют содержание системы социального пред­ставительства.

Основными элементами такой системы являются: источники и причины политического участия; процесс групповой самоорганиза­ции; формирование представительных структур и их взаимодействие с властью.

 

 

Социальная ­стратификация: сущность и отличительные особенности.

 

Наличие источников и причин политического участия групп обусловлено характером социальной стратификации, которая выражает различия возможностей, прав и обязанностей людей, обусловленных их принадлежностью к конкретным общественным группам.

Термин «страта» характеризует группу в качестве единицы ана­лиза социального положения людей. Под ней может пониматься ус­тойчивая социальная общность, класс или часто складывающаяся структура совместного действия людей. В основании ее выделения ле­жит тот или иной показатель (общественный ресурс), по которому сравнивается и сопоставляется положение людей в социальном про­странстве. Степень обладания группой теми или иными ресурсами, с одной стороны, фиксирует ее положение в обществе (статус), а с другой – позволяет ранжировать статусы групп, т.е. дифференциро­вать последние в зависимости от обладания конкретными ресурсами. В силу этого стратификация характеризует общественную дистанцию между людьми не только по вертикали (к примеру, между мини­стром и рядовым служащим), но и по горизонтали (между мини­стром и соответствующим ему по рангу генералом). Таким образом, стратификация, фиксируя все реальные отношения равенства и нера­венства людей в конкретном обществе, которые вытекают из зани­маемого группами социального положения, позволяет сопоставлять групповые статусы, права и возможности людей, выстраивать соци­альные иерархии.

Социальная стратификация характеризует дифференциацию об­щества, которая складывается под воздействием социально-эконо­мических и всех других отношений и связей. По мнению В. Парето, социальная стратификация, будучи показателем асимметричности об­щественных отношений и изменяясь по форме, «существовала во всех обществах» и даже тех, которые «провозглашали равенство людей от рождения».* При этом содержание стратификации всегда определя­лось и определяется до сих пор во взаимодействии двух основных социальных тенденций: к расслоению населения и к его преодоле­нию. Как писал социолог П. Сорокин, «в любом обществе в любые времена происходит борьба между силами стратификации и силами выравнивания».**

 

* Pareto V. Traite de sociologio rale. P., 1919. Vol. 1. P. 613.

** Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М., 1992. С. 334.

 

 

Идеи дифференциации общественного положения людей имеют долгую историю. Так, одним из первых ученых, который «мыслил в терминах классов» (Поппер), был Платон, констатировавший рас­слоение людей на богатых и бедных и полагавший, что правильное государство должно иметь другую дифференциацию: чиновников, правителей и воинов. В XVII в. А. Смит, Э. Кондильяк и ряд других экономистов и историков ввели в научный оборот понятие «класс», которое К. Маркс и Ф. Энгельс впоследствии жестко связали с про­изводственными отношениями. М. Вебер же, полагая, что только эко­номические критерии слишком узки для анализа социального поло­жения людей, предложил рассматривать более широкий круг источ­ников неравенства: богатство, определяющее положение социальной группы в зависимости от величины присваиваемых ею благ (в связи с чем он выделял «имущие» и «приобретающие классы»); престиж, вы­ражающий принятые в обществе оценки и стандарты относительно предпочтительного образа жизни того или иного слоя; власть, харак­теризующую способность различных групп оказывать преимуществен­ное воздействие на сферу управления, сущность общества в усиле­нии разнообразия.

В дальнейшем в соответствии с пониманием неизменного усиле­ния разнообразия общества, повышения его «социальной гетероген­ности» (Г. Спенсер) ученые значительно усложнили основания стра­тификации. Т. Парсонс и другие «интеграционисты» выдвинули идею, согласно которой стратификация представляет собой набор статусов и ролей, обозначающих гибкую, подвижную и временную принад­лежность людей к тем или иным группам. Таким образом, жесткая (ригидная) принадлежность к группе стала сочетаться с гибкой, под­вижной приобщенностью к ней людей.

Ряд ученых, в частности Р. Парк и Э. Богарадус, интерпретирова­ли стратификационные различия сугубо психологически: чем боль­ше люди испытывают симпатию друг к другу, тем они более соци­ально близки, и наоборот, люди, испытывающие взаимную непри­язнь и даже ненависть, социально отдалены. У. Уорнер определял стратификационные различия на основе «репутационного метода», предполагающего самоидентификацию граждан, т.е. отнесение ими себя к определенному слою: высшему слою высшего класса, низше­му слою высшего класса, высшему слою среднего класса, низшему слою среднего класса, высшему слою низшего класса и низшему слою низшего класса.

В последние годы исследователи обратили внимание на прогрес­сирующее значение различий в образовании людей, в религиозной принадлежности, а также различий родственных, этнических и осо­бенно социокультурных характеристик. Под влиянием культурных ори­ентиров в среде молодежи постоянно формируются группы привер­женцев альтернативным, контркультурным ценностям; ряд традици­онных социальных различий перестал отражаться на образе жизни отдельных групп (например, многие рабочие в силу повышения ма­териального благосостояния стали вести образ жизни буржуазных сло­ев); в области семейных отношений появляются формы однополовых связей, ломаются привычные стандарты поведения людей, ослабля­ется привязанность людей к традиционным нормам и стандартам клас­сов, слоев, семейных групп. Причем такие тенденции устойчиво кор­релируют с рядом тенденций политической жизни, например, с рас­ширением форм индивидуального политического участия, ослаблением партийной идентичности, ростом поддержки независимых полити­ческих деятелей и т.д.

Обобщая сложившиеся подходы в определении социальных раз­личий, способных приобрести остроту в восприятии группами своих интересов и инициировать их политическое участие, можно выде­лить следующие типы социальной стратификации:

- территориальную, отражающую различия между жителями от­дельных территорий (например, Приморья и Воркуты, Башкирии и Москвы и т.д.);

- демографическую, характеризующую половозрастные особен­ности различных слоев населения (молодежи и пенсионеров, жен­щин и мужчин, детей из полных и неполных семей и т.д.);

- этнонациональную, выделяющую различия родственных и эт­нических общностей (между теми или иными семейными группами, людьми, принадлежащими, скажем, к казахской нации и калмыц­кой народности, коренной и некоренной нациям и т.д.);

- конфессиональную, отражающую различия между людьми, ко­торые придерживаются различных религиозных убеждений (между верующими и атеистами, представителями различных вероисповеда­ний);

- социокультурную, фиксирующую различия в стилях поведения людей, их жизненных ориентациях, доминирующих традициях и иных культурно значимых компонентах их поведения;

- социально-экономическую, обозначающую разницу в доходах, уровне образования, профессиональной компетенции тех или иных групп работников;

- социально-психологическую, отображающую различия между людьми с точки зрения общественного признания важности и зна­чимости их статусов и форм поведения (например, в виде престижа и уважения разнообразных человеческих объединений);

- позиционную, указывающую на различия между людьми по сте­пени их властного могущества, влияния на принятие управленческих решений.

Наличие разных страт непременно включает в себя и субъектив­ное ощущение людьми своей принадлежности к данной конкретной общности (идентификацию). Она означает уровень освоения челове­ком групповых ценностей, норм, притязаний и потому является по­казателем и фактором внутренней сплоченности группы, ее целостности и интегрированности. При этом овладение нормами и ценнос­тями группы способно выступать самостоятельным источником ак­тивности человека, его продвижения в обществе.Не случайно К. Дэвис и В. Мур видели в социальном расслоении «баланс» затрат (на которые человек идет ради завоевания притязаний) и вознагражде­ния (получаемого им статуса).

Каждый из перечисленных типов групповых различий свидетельствует о реально существующем расслоении населения и может стать источниками политической активности граждан. Однако отдельные виды социальных различий могут быть преодолены за счет использо­вания группами механизмов самоорганизации, более полного исполь­зования внутренних возможностей для роста экономических показа­телей жизни своих членов, укрепления солидарности с другими со­циальными общностями и т.д. При этом мотивация к использованию политических форм урегулирования межгрупповых противоречий и, более того, социальная напряженность в поведении людей могут воз­никать даже при понимании одной только разницы социальных ста­тусов. Как отмечает С. Липсет, «когда люди занимают несовместимые социальные положения, два взаимопротиворечивых статуса могут... даже вызвать к жизни... экстремистскую реакцию».* Как показывает практика, первостепенной причиной политичес­кой активности группы выступают ее наиболее существенные, влас­тно значимые интересы, которые она не может реализовать без при­влечения механизмов государственного управления. Наличие властно значимых групповых интересов свидетельствует как о дефиците жиз­ненно важных ресурсов, без которых человек не способен достичь своих целей, так и об остроте потребности в этих средствах суще­ствования. Как заметил Ф. Бро, задача политологии и состоит в кон­статации тех или иных различающихся по определенным основаниям объединений людей с целью выявления их специфических интересов по отношению к власти, поняв при этом «политические ресурсы», которыми они располагают, чтобы заставить государство услышать свои требования.**

 

* Липсет С. Политическая социология//Американская социология. М., 1972. С.217.

** См.: Бро Ф. Политология. М., 1992. С. 46-47.