![]() Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву ![]() Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Здесь течет кровь гниловатая и тепловатая и пенится по
Всем венам; плюнь на большой город, на эту большую свалку, где пенится всякая накипь! Плюнь на город подавленных душ и впалых грудей, Язвительных глаз и липких пальцев -- -- на город нахалов, бесстыдников, писак, пискляк, Растравленных тщеславцев -- -- где все скисшее, сгнившее, смачное, мрачное, слащавое, Прыщавое, коварное нарывает вместе -- -- плюнь на большой город и вернись назад!" -- Но здесь прервал Заратустра беснующегося шута и зажал Ему рот. "Перестань наконец! -- воскликнул Заратустра. -- Мне давно уже противны твоя речь и твоя манера говорить! Зачем же так долго жил ты в болоте, что сам должен был Сделаться лягушкой и жабою? Не течет ли теперь у тебя самого в жилах гнилая, пенистая, Болотная кровь, что научился ты так квакать и поносить? Почему не ушел ты в лес? Или не пахал землю? Разве море не Полно зелеными островами? Я презираю твое презрение, и, если ты предостерегал меня, -- почему же не предостерег ты себя самого? Из одной только любви воспарит полет презрения моего и предостерегающая птица моя: но не из болота! -- Тебя называют моей обезьяной, ты, беснующийся шут; но я Называю тебя своей хрюкающей свиньей -- хрюканьем портишь ты Мне мою похвалу глупости. Что же заставило тебя впервые хрюкать? То, что никто достаточно не льстил тебе: поэтому и сел ты вблизи этой Грязи, чтобы иметь основание вдоволь хрюкать, -- -- чтобы иметь основание вдоволь мстить! Ибо месть, Ты, тщеславный шут, и есть вся твоя пена, я хороню разгадал тебя! Но твое шутовское слово вредит мне даже там, где ты прав! И если бы слово Заратустры было даже сто раз право, -- ты все-таки вредил бы мне -- моим словом!" Так говорил Заратустра; и он посмотрел на большой город, вздохнул и долго молчал. Наконец он так говорил: Мне противен также этот большой город, а не только этот шут. И здесь и там нечего улучшать, нечего ухудшать! Горе этому большому городу! -- И мне хотелось бы уже видеть огненный столб, в котором сгорит он! Ибо такие огненные столбы должны предшествовать великому Полдню. Но всему свое время и своя собственная судьба.
Но такое поучение даю я тебе, шут, на прощание: где нельзя уже любить, там нужно -- пройти мимо! -- Так говорил Заратустра и прошел мимо шута и большого Города. Об отступниках Ах, все уже поблекло и отцвело, что еще недавно зеленело и пестрело на этом лугу! И сколько меду надежды уносил я отсюда в свои улья! Все эти юные сердца уже состарились -- и даже не состарились! только устали, опошлились и успокоились: они называют это "мы опять стали набожны". Еще недавно видел я их спозаранку выбегающими на смелых Ногах; но их ноги познания устали, и теперь бранят они даже свою утреннюю смелость! Поистине, многие из них когда-то поднимали свои ноги, как Танцоры, их манил смех в моей мудрости, -- потом они одумались. Только что видел я их согбенными -- ползущими ко кресту. Вокруг света и свободы когда-то порхали они, как мотыльки и юные поэты! Немного взрослее, немного мерзлее -- и вот они Уже нетопыри и проныры и печные лежебоки. Не потому ли поникло сердце их, что, как кит, поглотило меня одиночество? Быть может, долго, с тоскою, тщетно Прислушивалось их ухо к призыву труб моих и моих герольдов? -- Ах! Всегда было мало таких, чье сердце надолго Сохраняет терпеливость и задор; у таких даже дух остается Выносливым. Остальные малодушны. Остальные -- это всегда большинство, вседневность, излишек, многое множество -- все они малодушны. Кто подобен мне, тому встретятся на пути переживания, Подобные моим, -- так что его первыми товарищами будут трупы и Скоморохи. Его вторыми товарищами -- те, кто назовут себя верующими в него: живая толпа, много любви, много Безумия, много безбородого почитания. Но к этим верующим не должен привязывать своего сердца Тот, кто подобен мне среди людей; в эти весны и пестрые луга не Должен верить тот, кто знает род человеческий, непостоянный и малодушный! Если бы могли они быть иными, они и хотели Бы иначе. Все половинчатое портит целое. Что листья блекнут, --
на что тут жаловаться! Оставь их лететь и падать, о Заратустра, и не жалуйся! Лучше подуй на них шумящими ветрами, -- -- подуй на эти листья, о Заратустра, чтобы все увядшее скорей улетело от тебя! "Мы опять стали набожны" -- так признаются эти отступники; И многие из них еще слишком малодушны, чтобы признаться в этом. Им смотрю я в глаза, -- им говорю я в лицо и в румянец их щек: вы те, что снова молитесь! Но это позор -- молиться! Не для всех, а для тебя, и для меня, и для тех, у кого в голове есть совесть. Для тебя это позор -- молиться! Ты знаешь хорошо: твой малодушный демон, сидящий в тебе, Охотно складывающий руки и опускающий их на колени и любящий удобства, -- этот малодушный демон говорит тебе: есть Бог!" Но потому и принадлежишь ты к роду боящихся света, К тем, кому свет не дает покоя; теперь должен ты с каждым днем все глубже засовывать голову свою в ночь и чад! И поистине, ты хорошо выбрал час: ибо теперь вновь Начинают вылетать ночные птицы. Час настал для всех боящихся света, час отдыха, когда они -- не "отдыхают". Я слышу и чую: настал их час для охоты и торжественных Шествий, не для дикой охоты, а для домашней, пустячной и Вынюхивающей охоты людей тихо ступающих и тихо молящихся, -- для охоты на чувствительных ханжей: все мышеловки для сердец теперь опять расставлены! И где ни поднимаю я завесы, Отовсюду вылетает ночная бабочка. Не сидела ли она, спрятавшись вместе с другой ночной бабочкой? Ибо всюду чую я присутствие маленьких скрытых общин; А где есть приюты, там есть новые богомольцы и смрад от Богомольцев. Они сидят по целым вечерам друг у друга и говорят: "Будем опять как малые дети и станем взывать к милосердному Богу!" -- Устами и желудком, которые испорчены набожными кондитерами. Или они смотрят долгими вечерами на хитрого, Подстерегающего паука-крестовика, который сам проповедует мудрость паукам и так учит их: "Под крестами хорошо ткать паутину!" Или они сидят целыми днями с удочками у болота и оттого мнят себя глубокими, но кто удит там, где нет рыбы, того не назову я даже поверхностным! Или они с благочестивой радостью учатся играть на гуслях у Песнопевца, который не прочь вгусляриться в сердца молодых Бабенок, -- ибо устал он от старых баб и их похвал. Или они поучаются страху у полусумасшедшего ученого, Ожидающего в темных комнатах появления духов, -- тогда как дух совсем убегает от него! Или прислушиваются к старому бурчащему-урчащему Бродяге-дудочнику, который научился у унылых ветров унылости Звуков; теперь вторит он ветру и в унылых звуках проповедует Уныние. А иные из них сделались даже ночными сторожами: они Научились теперь трубить в рог, делать ночной обход и будить Старье, давно уже уснувшее. Пять слов из старья слышал я вчера ночью у садовой стены: Они исходили от этих старых ночных сторожей, унылых и сухих. "Для отца он недостаточно заботится о своих детях: человеческие отцы делают это лучше!" -- "Он слишком стар! Он уже совсем перестал заботиться о
своих детях" -- так отвечал другой ночной сторож. "Разве у него есть дети? Никто не может этого доказать, если он сам не докажет! Мне давно хотелось, чтобы он однажды основательно доказал это". "Доказал? Как будто он когда-нибудь что-нибудь доказывал! Доказательства ему трудно даются; он придает больше значения тому, чтобы ему верили ". "Да! да! Вера делает его блаженным, вера в него. Такова привычка старых людей! То же будет и с нами!" -- -- Так говорили между собой два старых ночных сторожа и Пугала света и затем уныло трубили в свой рог: это происходило Вчера ночью у садовой стены. У меня же сердце надрывалось со смеху, оно хотело Вырваться и не знало, куда? и надорвало себе живот. Поистине, я умру оттого -- что задохнусь со смеху, глядя На пьяных ослов и слушая ночных сторожей, сомневающихся в Боге. Разве не прошло давным-давно время для всех Подобных сомнений? Кто стал бы еще будить давно уснувшее старье, страдающее светобоязнью!
|
|||||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-19; просмотров: 320; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.15.21.42 (0.034 с.) |