Я под забором в хоккейной маске

Я УВИДЕЛ ТЕБЯ

«Крематорий»

 

Я увидел тебя еще до того, как ты спросила у меня закурить.

Я ждал, сейчас не помню, кого, но это уже все равно.

Ты стояла, кривляясь, напротив меня, и пускала кольцами дым,

И тогда я понял, что сегодня ты ищешь встречи с любым.

Мы ушли вдвоем, и долго блуждали,

Пока не нашли нужный дом.

И войдя в квартиру, ты упала вдруг

И ударилась лбом о пол.

 

Когда ты сняла свои сапоги,

Мне в глаза вонзилась дыра.

Твой палец ноги выпирал из дыры,

Как дохлая мышь из норы.

Мы сели за стол, и потом, опьянев,

Ты рассказала гостям анекдот.

Все долго смеялись, но не знала ты,

Что смеются они над тобой.

Ты танцевала, и в те часы

Была, как кинозвезда.

И чтоб продлить эту ночь, ты дала три рубля,

И мы достали еще вина.

 

Но утром проснувшись, я был тосклив,

Потому, что был разбит.

Ты лежала с ним, и у вас двоих

Был довольно потасканный вид.

Я подполз поближе, и от боли в висках

Ударил тебя по лицу.

Ты оркрыла глаза, но, громко икнув,

Опять отошла ко сну.

И вот, теперь, вспоминая тебя,

Я вспоминаю минувшие дни –

Дни, когда в стакане вина

Ты топила остатки души.

Дни, когда в стакане вина

Мы топили остатки души!

 

ЖИТЕЙСКАЯ СМЕРТЬ

 

C F Ab B C

Раздался телефонный звонок, и чей-то пьяный голос      

Просипел: «Я тебя люблю!»

Я в это время сидел, пил «Ячменный Колос»

И слушал любимый свой блюз.

И так меня это сипенье взбесило, что я выматерился в телефон,

Бросил трубку на рычаг с бешеной силой,

И опять врубил свой мафон,

На-на, на-на на-на на на-на.    C Ab B C / C F Ab B C

 

Но мой телефон не хотел униматься

И звонил очень резко и зло.

Я подбежал, схватил трубку, и, не в силах сдержаться,

Просто проорал: «Алло!»

Ответом мне был чей-то смех и фраза:

«Хэллоу, малыш! Ай лав ю!» –

Я как можно спокойней сказал: «Ну, зараза!

Найду и в реке утоплю!»

 

Я обращался в милицию, на АТС,

Ходил на приемы к врачу.

Он мой нервный случай отвез на конгресс

И взял на анализ мочу.

Так продолжалось ни много, ни мало –

Прошло пять с половиною лет;

И так как милиция не помогала,

Я приобрел пистолет.

 

Когда я снова услышал звонок

И голос: «Ну здравствуй, лапуль!» –

Я снял предохранитель, нажал на курок

И пустил себе в лоб восемь пуль.

И когда душа моя в рай взлетала,

То сквозь предметы смогла посмотреть,

И я увидел соседку, что меня доставала,

Чтобы площадь мою заиметь,

На-на, на-на на-на на на-на.

 

* * *

М. Леонидов

 

Ему говорят, что закончен бой,                   G                         C

И пора вести учет не сбывшимся снам.      Dm      Am     E     Am

Ему говорят, что пора домой –                   G                         C

Дома, послухам, уже весна.                         Dm      Am     E     Am

Там, где вдоль речки шумит камыш,          F                         Dm   

Белокурые девицы идут на круг.                 F          E

Про какие буги-вуги ты все твердишь?       F                         Dm

Про какие острова? Оглянись вокруг!         F          E            

 

Отпусти в табун гнедого коня,                 Am Dm G C

В небе месяц молодой, а в полях – грачи. Am Dm E Am       

А он глядит куда-то мимо меня,               Am Dm G C

Наливает по одной, и опять молчит.         Am Dm E Am

 

Ему говорят – возвращайся в строй,

Не выпячивай живот, подтяни ремень!

Ему говорят – ну хватит пить, родной!

Ну, сколько можно делать из ночи день!

Возвращайся в города, где сирень в цвету,

Где под вечер ходит смерть с кистенем в руке,

Расскажи, как ты утратил свою мечту,

Спой о том, во что поверил там, вдалеке.

 

УЛИЦА ЛЕНИНА

«Ноль»

Ты спросишь меня, почему иногда я молчу?

Почему не смеюсь и не улыбаюсь?

Или же, наоборот, я мрачно шучу,

И так же мрачно или ужасно кривляюсь.

 

Просто я живу на улице Ленина,

И меня зарубает время от времени.

 

Что же ты хочешь от больного сознания?

В детстве в голову вбили гвоздей люди добрые,

В школе мне в уши и в рот клизму поставили –

Вот получил я полезные нужные знания.

 

Ведь родился и вырос на улице Ленина,

И меня зарубает время от времени.

 

Как ненавижу, так и люблю свою Родину.

И удивляться здесь, право, товарищи, нечему.

Такая она уж слепая, глухая уродина,

Ну, а любить-то мне больше и нечего!

 

Вот так и живу на улице Ленина,

И меня зарубает время от времени...

 

БРАТИШКА

«Пилот»

Я вспоминаю, к едрене фене,                             Am

Как можно было это все забыть за дверью?     Dm

Ключи от дома, чехол с гитарой,                       Dm

Кусочек хлеба – покормить голодных птиц...   F  E    Am

А в общем, клево, что так вышло,              Dm     

Я сижу на крыше, пялюсь в панораму.                        Am  

И наше Солнце закатилось, на ночь глядя, Dm       

Не спроста не в ту канаву.                                             E

 

Спи, братишка, я не знаю, почему мы все такие.        F         G       

Спи, братишка, я не знаю, почему мы все другие.      F         G

 

Сильнее ветра гоните лыжу

Депресняка, который мне сбивает крышу.

Поля-лужайки, цветы-грибочки,

И очень быстро песня пишется моя.

Вообще-то клево, пол-бутылки пива есть,

И солнце кошкой лижет спину.

И пьяный хохот дополняет

Нарисованную пальцами картину.

Пытаюсь вспомнить свое имя и автобус,

В который сяду, тупой, как глобус,

И как законченный поэт, уеду в даль.

А в общем, клево, что так вышло,

Я сижу на крыше, пялюсь в панораму.

И наше Солнце закатилось, на ночь глядя,

Не спроста не в ту канаву.

 

 

БЕСИМСЯ

Веня Д’ркин

 

Мы с тобой за шальной игрой

В четыре руки, да в четыре ноги,

Под колючей бедой, да под горячей струей,

По причине тоски, да под предлогом строки...

 

Наш дуэт – беспричинная месть,

Параноический бред – ни пропеть, ни прочесть.

Неуклюжий сюжет – тащим в чистые простыни

Грязный ответ на красивый вопрос.

 

Бесимся, бесимся, бесимся

Под новым месяцем, месяцем, месяцем.

Чертовка мельница, мельница, мельница

Все так же вертится, вертится, вертится.

Заглянувший в окно

Не отмолится, не открестится...

 

Ты и я – гости небытия,

В забытьи теплоты, да под теплом пустоты.

Утром рано – воды из-под крана, кляня

Приближение дня – самой страшной беды.

 

Вот и мы под прицелом войны,

Мы – ни слова в ответ, мы – ни слова взаймы.

Огоньки сигарет. Там в последний раз чай.

Полчаса до весны. Уходящий трамвай.

 

БЕСОГОН

Веня Д’ркин

 

Есть колхоз в моем уезде,                   F                        

Он не мал, и не великий.                     Am

Он такой как все колхозы,                  B

Но с одним таким нюансом –             Dm

Есть в колхозе стадо бесов,                F

Есть пастух Виталий Шулер.              Am

Ранним-ранним, ранним утром          Gm

Выгоняет их из фермы,                        B       C

И он гонит этих бесов                               F

Вдоль оврагов в чисто поле                 Am

И гоняет, и гоняет,                                Gm

Вплоть до самого обеда.                       B       C

 

А когда обед приходит,

То пастух Виталий Шулер

Гонит бесов к водопою,

Чтоб они воды попили.

А когда они напьются,

Снова гонит бесов в поле,

Чтобы бесы в чистом поле

Друг за дружкой погонялись,

А потом их гонит в стойло,

И ложится спать спокойно,

И во сне ему приснится,

Как он гонит, гонит, гонит!

 

А когда пастух Виталий

Заболеет и простынет,

Он не ходит на работу,

Он скучает и листает

«Справочник по бесогонству».

В нем нет слов, лишь мат и слюни,

И совсем немножко текста,

Приблизительно такого:

«Нафига колхозу бесы,

если бес не продуктивен

ни по шерсти, ни по мясу,

ни, тем более, по яйцам!»

 

НЕ ПОЙДЕМ

В. Д’ркин

 

Когда вечер зажигает огни,

А делать нечего – ты попробуй, усни.

И вылазим, кто зачем, и кто в чем,

Но только сразу – чур, сегодня не пьем!

А какая весна! А у нее в саду дом,

А у нее цветет сад –

Но мы туда не пойдем!

 

Каждый хочет нецелованный лес,

И прошлой ночью тоже ждали чудес,

Но мы не верим в чудеса за углом,

А только в двери, да в квадраты окон.

У нее ключ до утра, и угостила бы вином,

Ее давно уже пора –

Но мы туда не пойдем!

 

Снова вечер иглою в стогу,

Себя занять нечем – не пожелаешь врагу.

(Соло)

За секундами – минуты, за часами – день за днем,

Ведь где-то же ждут –

Но мы туда не пойдем!

 

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

В. Д’ркин

 

А смерти нет – она может быть там, где есть жизнь,

А на войне – а на войне, то есть там, где все мы –

Либо окоп, либо госпиталь, либо победа...

Если в окопе залиты сортиры,

Голодные дети, разорваны кеды,

И сорванный голос на песне о мире –

Скоро к тебе придет День Победы!

 

А жизни нет – она может быть там, где есть жизнь.

А на войне, там, где во ржи сорняком этажи –

Либо устал, либо болен, не ранен –победа...

 

День Победы – он не близок, и не далек!

День Победы – он не низок, и не высок!

Как потухшим костром догорел паренек.

Значит, он победил, и какой ему прок

От расстановки тактических сил –

Он уже всех простил, он уже все забыл,

Он собой протрубил, мы ему помогли, чем могли –

Низкий поклон до земли!

 

А любви нет – она может быть там, где есть мир,

А на войне, а на войне,

То есть там, где все мы –

Либа семья, либо рок-н-ролл, либо победа...

 

Если кривая поводит боками,

Если уже не приносят обеды,

И если врачи разводят руками –

Значит, сегодня придет День Победы!

 

День Победы – он не низок, и не высок,

День Победы – он не близок, и не далек.

Как потухшим костром догорел паренек.

Значит, он победил, и какой ему прок

От расстановки тактических сил –

Он уже всех простил, он уже все забыл,

Он собой прокормил по дороге домой,

Мы ему помогли, чем могли –

Поклон до земли!

 

ЛАДО

 

Негде коню скакать, спасать от злого взгляда.

Терем самой бежать искать берегом, видишь –

Черным крылом хлопает дом пустой ставней.

Среди дорог, заросших травой, лихо рядом.

 

Отпусти, да чур, лешак, бежать – мне всякий путь колом.

А коня Навь в повод ведет – всяк одно, сгинуть.

Черной золой, ветер, зарой в листве палой.

Среди дорог дороги домой моей нету.

 

А вода студена, из воды – моих рубах просвет.

А в Березани лед сойдет – ты меня встретишь.

Чистой водой мчится домой твое Ладо,

Среди дорог, заросших травой, мой путь светел.

 

 

ЛЕТО – ЭТО МАЛЕНЬКАЯ ЖИЗНЬ

О. Митяев

 

Посмотри, в каком красивом доме ты живешь,

Я вчера пошел за пивом – прямо обомлел:

Целовал его слепой расплакавшийся дождь,

Извиняясь, что всю зиму гриппом проболел.

Я стоял бы, любовался до скончанья дня

Вместе с нашим участковым молча под грибком,

Но в пакетике прозрачном дырка у меня,

И все время утекает пиво из него.

 

Я ушел в апреле, я нашел повод,

Я замерз, укутываясь в твой холод.

Я пошел на улицу встречать лето.

Лето – это маленькая жизнь.

 

Лето – это маленькая жизнь порознь,

Тихо подрастает на щеках поросль.

Дом плывет по лету, а меня нету.

Лето – это маленькая жизнь.

 

Странно, мы все время жили в городе одном,

Ты все там же, в доме, на последнем этаже,

А я в различных точках, именующихся дном.

Впрочем, если пить, то нету разницы уже.

Я и не заметил, что конец мая,

Что давно повесилась метель злая.

Выпил с участковым, и смотрю – лето.

А лето – это маленькая жизнь.

 

И, хотя в окне твоем ночует наша грусть,

Я в мусоропровод бросил два своих ключа.

И к тебе я точно этим летом не вернусь.

Я хожу в кино, и в парк культуры по ночам.

А ты вернулась с моря, я вчера видел,

Словно прошлой жизни посмотрел «видик»,

«Видик» про разлуку, про твое лето,

А лето – это маленькая жизнь.

 

Жизнь, в которой не было ни дня фальши.

Вряд ли кто-то точно знает, что дальше,

Только участковый мне кивнет молча...

А лето – это маленькая жизнь.

 

 

РУБЕЖ

«Ночные Снайперы»

              Dm            

Когда придет зима, когда наступит февраль,

И черный фонарь станет желтый, как янтарь,

          Am                                                E

Я прикажу себе молчать и не ходить в тот дом.

Кому-то станет интересно, в чем беда –

Я раньше не бывал так часто дома никогда,

Я мечтал о телефоне, а он теперь для меня – ерунда.

 

           F                             E

Но это просто рубеж, и я к нему готов,

       Am                   F

Я отрекаюсь от своих прошлых снов,

        Dm          E           Am   

Я забываю обо всем, я гашу свет.

Нет мира, кроме тех, к кому я привык,

И с кем не надо нагружать язык,

А просто быть рядом, и чувствовать, что жив.

 

Когда ветра морские станут крепко дуть,

Я постараюсь сразу лечь и уснуть,

Я это так давно и навсегда решил.

К каждому звуку я буду готов,

Но в этом доме не прелпримут ни малейших шагов,

Обвиняя во всем сдутость шин.

 

Когда пройдет много лет, и я вернусь в тот дом,

Где холодно всегда, без огня и с огнем,

Меня встретит хозяйка, и посмотрит на часы.

И тогда я пойму, что мой дом сгорел,

Я оставил все, а сам уцелел,

Но зачем я опять вернулся к тебе?

 

 

ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ ВЕСНА

«Ночные Снайперы»

Dm                                                              B

Большой, широкий город, магистрали и дома,

Gm

Гусары в окна, бесполезная тюрьма,

B          

Зеленым яблоком железо запоет –

A                              Dm

Ты станешь слаще – а я

Пропала без вести в японских лагерях,

Пропала голубем, синицею в руке,

Я застывала в ожидании тебя

Неблагодарно.

 

B             Gm

С тобой проводит ночи 31-я весна,

 

И без сомнения ревнует ко всему,

И без сомнения ревнует ко всему,

Бъет стекла. А я

Прощаюсь с городом просоленным, куда

В любое время не доходят поезда,

И губы часто здесь обветрены мои

Бывали...

 

Рассвет. В соломе крылья. Паутина. Провода.

Я мягким тигром сторожу тебя в окне,

И обалдевшая от нежности вода

Несовершенна. А я

К тебе стремлюсь, я нагибаюсь до земли,

Я в этом марте, в этом марте навсегда,

И одуревшие дрейфуют корабли

Неблагодарно.

 

 

ПЕСНЯ ЮНКЕРА

«Ночные Снайперы»

 

Кто-то тихо постучал, дверь открыл, вошел и сел,

Я его не приглашал, он так просто прилетел.

Спроси его – зачем?

 

За окном его корабль наслаждался тишиной,

Он вернулся лишь затем, чтобы взять меня с собой.

Скажи ему – не надо!

 

Я давно лежу на дне,

Мои мысли – горький дым.

Сколько лет прошло с тех пор,

Когда я был молодым –

Не надо говорить!

 

Да, я знал, что он придет, быть иначе не могло,

Но он опоздал на жизнь, нам опять не повезло.

Скажи ему – бывает!

 

За окном его корабль был у осени в плену.

Он всю жизнь ее искал, и любил ее одну.

Скажи ему – удачи!

 

ПРИПЕВ.

 

И прозрачное тепло вдруг упало на ладонь.

Он поднялся и ушел, и не взял меня с собой.

Спроси его – куда?

 

И корабль его унес на плечах в осенний плен,

Недосказанность любви оставляя мне взамен.

Скажи мне – навсегда?

 

ПРИПЕВ.

 

 

ПАПА

«Ночные Снайперы»

 

       Dm

Мой отец был упрям, он приходил по ночам

                       Gm

И бил маму кнутом.

А я ее защищал и по щекам получал,

   B                      A

Гордился разбитым ртом.

Прошло так много лет, отца уж с нами нет,

Он отбыл в пьяной драке.

Спокойный и немой, я слушал мамин вой

                                       Dm

И хруст кнута в зубах собаки.

 

   D#                          Dm

Послушай, дорогая, я не думал, что

         D#                                    Dm        

Продолжать этот кошмар будешь ты.

             E        

В вечно пьяном сне и твоем вине

                            A

Потонули мои мечты.

 

Жаль, что мы – на «ты»,

Что кроме суеты

Я знаю твоих губ тепло.

Тебя хочу обнять,

Но только ты опять

Сползаешь в омут пьяных снов.

Я вижу твой испуг,

Но замыкаю круг,

Я исчезаю в пелене дождя.

Печальных капель стук,

Мотора мерный звук

Я знаю, тоже повод для тебя.

 

Послушай, дорогая, до каких пор

По утрам ты будешь ниже нуля?

И блеск твоих глаз – как удар кнутом,

И дрожь в пальцах – как западня.

 

 

ПОЧЕМУ Я НЕ ВИЖУ

С. Сурганова

Почему я не вижу здесь кораблей

С парусами из дальних, из южных морей?

Почему здесь нет ветра, не слышен прибой?

Я хотел бы уехать и быть просто с тобой.

 

Ведь мой дом – как могила, как каменный склеп,

Потому, что я глух, потому, что я слеп.

И в глазах моих видно лишь зимнюю ночь,

Этот страх подворотен, где ты идешь прочь.

 

Я искал свое место по следам на снегу,

Но я понял, что больше так жить не могу.

И я видел полмира, мне две тысячи лет,

И на стыках путей – не один километр.

 

Я не знаю, зачем я приехал сюда –

Мне казалось, что здесь загоралась звезда.

Я не знаю, откуда на щеке моей кровь –

Здесь, похоже, война за любовь.

 

Или в этом бою, как из крана, вино,

И я пьян и убит под звездою довно.

Дай мне выйти из этой войны с мечом,

И чтоб было потом еще

                                    продолженье...

 

СОЛНЦЕ

«Ночные Снайперы»

Am                  E

Солнце, я становлюсь твоим лучом, я режу

Am         E

Кожу, и оголяю нервы непритворно.

F                  E

Соли не будет мало тем, кто станет первым.

F                E   

Слово утонет в голосе минутной боли.

 

F                                   E

Больше не осталось ничего.

Больше не осталось ничего,

Теперь мне путь свободен.

 

Ветер закружит вальс в коре тугих деревьев.

Плечи вишневых стен сойдутся с белым фраком.

Видишь – в моем саду теперь играют дети

В игры все те же под кристально-черным флагом.

 

Я прошу тебя – закрой глаза.

Я прошу тебя – закрой глаза,

Мне в эту ночь не спится.

 

Запах ночных костров заведомо приятен.

Возраст течет из рук, торопится в дорогу.

Можно теперь тебя обнять, нас только двое.

Кто-то уже успел отдать дань некрологу.

 

Вот и не осталось ничего.

Вот и не осталось ничего,

А лето пахнет солнцем...

 

БАБУШКИ

«Ночные Снайперы»

 

У меня много дней впереди,

Много белых и черных ночей.

Мне подарят море цветов,

А тебя не будет со мной.

 

Я увижу Милан и Бордо,

В Сан-Франциско куплю пистолет,

Мне пришлют из пустыни змею –

А тебя не будет со мной.

 

Научусь я водить самолет,

Я с акулами буду на «ты»,

Я освою аркан и гарпун –

А тебя не будет со мной.

 

Я бабулькам всех городов

Отдам все, что буду иметь,

Налегке зашагаю вперед –

А тебя не будет со мной.

 

И когда придет мой черед,

Я сожму свою жизнь в кулаке,

Поцелую ее, подтолкну –

Лети, тебя уже ждут!

 

И, оставшись один на один

С пустотою больших перемен,

Я спрошу: «Ты, любовь моя, где?» –

Но тебя со мной уже нет,

Но тебя со мной уже нет,

Но тебя со мной больше нет...

 

 

РОМАНС №4

«Ночные Снайперы»

 

По твоей загорелой руке я читаю молитву.

Мы с тобой расстаемся, мой друг, навсегда, навсегда.

Мы уже у порога, ты рассеянно-нежен.

Я готова, и ты подаешь мне пальто.

 

Мы выходим, а на улице вечер,

И сырая метель, и озябшие псы.

Ты меня провожаешь. Но как светел, как светел

На щеке твоей луч фонаря.

 

Нами прожит еще один день, самый долгий и краткий.

Ты шагаешь так быстро – мне трудно успеть за тобой.

И дрожат мои губы, я кривлю их в улыбке.

Я стою у окна и смотрю тебе вслед.

 

Одинокий, дым по комнате вьется.

Сколько будет ночей без тебя, без тебя...

Ты все дальше и дальше. Но как светел, как светел

На щеке твоей луч фонаря.

 

 

КОШКА

 

Я видел таких свободных и чистых,

Я видел таких, закубованных в рай,

Я видел таких озадаченно-гибких,

Встречались и те, кто все рвется за край.

Я знаю таких, кто ходит по крышам,

Встречались и те, кто сидит по домам.

Я в курсе, что снова меня здесь не слышат,

Да я – не из тех, кто верит ушам.

 

А ты – кошка, которая гуляет сама по себе.

Да ты – ты кошка, которая гуляет сама по себе.

 

Задержка в пути на срок больше полвека.

Кто мог – отдохнул, кто хотел – опоздал.

Я видел тупиц и отступниц от веры,

Встречались и те, кому все пополам.

Я много смотрел, но мало что видел,

Я часто тонул в слишком ярких лучах.

Ты много успел, да, но все же послушай –

Тут дело не в крыльях, дело в корнях.

 

Инверсия чувств, как и смена постели,

Привычны для жителей этих широт.

В цене постоянство, но в большей – потеря,

И сплетен фонтан извергающий рот.

Я знаю, как жить неразменной монетой,

Я видел инстинктов постылую власть,

Я тоже из тех очумевших поэтов,

Что смог так легко в заблуждение впасть.

 

А ты – кошка, которая гуляет сама по себе.

Да ты – ты кошка, которая гуляет сама по себе.

 

 

ПРОЩАЛЬНАЯ

 

По волнам твоих слез я уеду домой.

Путь окончится мой в километре нуля.

Отпусти меня – видишь, какая луна!

Мы с тобой навсегда останемся здесь –

Мы отсюда уйдем!

 

Двадцать лет под стеклом, под крылами ночи.

В ожидании – смысл, а во встречах – прощай!

Отпусти меня – видишь, мое ремесло...

Когда будет темно, посиди, помолчи –

Мы отсюда ушли.

 

Малахитовых глаз не беда, а мольба.

Я иду по степи – только где же простор?

Отпусти меня – видишь, какая стрела,

Высоко-высоко... ты закрой свою дверь –

Мы отсюда ушли.

 

Въется пыль, а тоска притаилась в седле.

Я уйду лишь затем, чтоб сказать себе – все!

Отпусти меня, видишь – я уже на коне,

А печальная птица сломала крыло,

Возвращаясь домой.

 

По волнам твоих слез я уеду домой.

Путь окончится мой в километре нуля...

 

 

ТОСКА

«Ночные Снайперы»

 

Меня кормит тоска, а тебя – благодать.

Мне бы было, где взять, а тебе – что отдать.

Чувств березовый сок. Голос мой невысок.

Напоишь допьяна, занавешен стеной.

Я настолько глупа, чтоб шептать:

– Будь со мной!

 

Разлюбить не смогу, но в бреду

Имя твое шептать не буду.

Дней маета, но чей пустота.

В ненужности рта – ну, что так устал?

Черных стекол броня твоя

От меня.

 

Половодья каприз – тебе вверх, а мне – вниз.

Осиновый кол. Молодец, что пришел!

Не смотри на часы, подскажет окно,

Когда уходить – будет темно.

О чем я могу говорить?

 

Будет жизнь пролетать, за собою маня.

Буду вечно искать наконечник копья.

А ты уйдешь, кого-то дразня,

И лишь иногда вспоминая меня.

 

Меня кормит тоска, а тебя – благодать.

Мне бы было, где взять, а тебе – что отдать.

Напоишь допьяна, занавешен стеной.

Как хотелось шептать:

– Останься со мной!

 

АВТОМОБИЛЬНЫЙ БЛЮЗ

 

По мостам, по мостам,

По мостам, по мостам, по помостам.

Рядом с тобой, и так далеко от тебя.

Солнце в лицо, небо безоблачно,

Адмиралтейство в Неве отражается

Золотом, медом, игольчатым конусом

В черных зрачках преломляя себя,

И проносятся архитектурные подвиги

Мимо машин, в одной из которых

Мне так сладостно-больно

Видеть тебя...

 

Свет одиночества, тени сомнения,

Горсти сомнения цвет неприкаянный.

Поздно – раскаянье суть вдохновение,

Только желание суть поражение,

И я не стою твоих вдохновлений,

Но горло поет неуставаемо,

Ия нечаянно вдруг получу

В награду твой взор, и растаю случайно.

И продолжать не стоит нам более,

Но траектория к нам возвращается,

И я остаюсь собой, тем не менее,

В чьем-то авто,

Несущем тебя и меня.

 

Золото плавят – руно получается,

Но не кончается, не обнаружится

Зелень материи, бабочкой брови...

И мы кончаемся, мы образуемся.

Мы образумились, и заключается

В этом ответ на мое одиночество.

Ты станешь легче. Для всех мы веселые.

Мы для себя все же будем печальные.

Трагикомедию к черту, феерия –

Лучший подарок для сердца и памяти.

Стоило броситься ласточкой, теменем,

Чувствуя в чьем-то авто

Близость тебя.

 

Ты против ветра. Мы против отчаянья.

Я за спиною напротив луны.

Ты открываешь секрет обаяния

И перспективы уже не нужны.

Вязь муравьиная почерка нежного,

Важного, главного, необходимого.

Радость познания. Мера дознания.

Выбор идти по пути срединному.

Мы обручились, и мы не расстанемся,

Но растворяемся. Время осознанно.

Только не думай об этом заранее,

Мне оставляя свободу, не более.

Мы еще съездим в далекие страны,

И в близкие тоже – об этом особо.

Ты сделал меня абсолютно спокойной,

Спасибо тебе, безупречно жестокий.

Свечи при встрече, и безусловны

Игристые вина на трезвый рассудок.

Мне без тебя невыносимо,

С тобой не дожить до следующих суток.

Скоро мой выход...

 

Скоро мой выход, и, скорость сбавляя,

Мотор прибавляет себя к тишине.

Кивок, поцелуй. Ритуал безупречен.

Что еще нужно мне?

 

 

МЫЛОВАР

Ольга Арефьева

 

Я зню тебя, а ты знаешь им цену.

Ты, кажется, нашел достойную замену.

Они танцевали, а ты им подпел.

Мой дом сгорел – зато весь город цел.

 

Суровая нитка. Беленая кость.

Седьмая попытка встать во весь рост.

Приятно плакать под крики «Ура!»,

Но вспомнишь ли с утра то, что было вчера?

 

Логический круг. Нордический Юг.

Мой мальчик в плену очарованных сук.

Я просто любила тебя целовать.

Знай – это больше, чем стол и кровать.

 

Где ставить свечу, если в храме – сарай?

Так снимай с себя тело, и голеньким – в рай!

Кто летает в духе, кто летает в теле,

Но все ли отдали все, что имели?

 

Цветы – волосам, паруса – кораблю.

Я не ведаю слов, кроме слова «люблю».

В моих небесах я заметила небо.

Как жаль, что со мной ты больше там не был.

 

Так будем считать, что пришел хэппи-энд.

Главное – точно выбрать момент.

Когда за дверями закроется ключ,

Тогда за зверями затеплится луч.

 

Реформа бессмертья. Бесформенный мячик.

Тебе станет легче, когда я заплачу.

Я так не могу, чтобы все – невпопад,

Но разве бывает, чтоб в небе был ад?

 

Но я неподвластна ведьминским чарам,

Я не отвечаю на выстрел ударом.

Шекспир был героем, ты тоже поэт,

Но я буду «да», даже если ты – «нет».

 

Так играй, музыкант, торгуй, спекулянт,

Ломай комедию, комедиант.

Любовь – это птичка. Любовь – это клетка.

Любовь – это спичка. Любовь – сигаретка.

 

Ты вправе на то, что считаешь ты в праве.

Я не претендую на место в оправе.

Конечно, хотелось бы как-то не так, но –

Флаг тебе в руки, а в зубы – пятак.

 

Я хотела плыть, но ты не был волной.

Я дала тебе нить, но ты шел не за мной.

Я искала дождя, чтобы вызвать пожар,

Я звала короля – а пришел мыловар...

 

УБИТЬ СВОЮ МАТЬ

С. Калугин

 

Я сомневался, признаюсь, что это сбудется с ним,

Что он прорвется сквозь колодец и выйдет живым,

Но оказалось, что он тверже в поступках, чем иные в словах.

Короче, утро было ясным, не хотелось вставать,

Но эта сволочь подняла меня в шесть-тридцать пять,

И я с просонья понял только одно – меня не мучает страх.

 

Когда я выскочил из ванны с полотенцем в руках,

Он ставил чайник, мыл посуду, грохоча второпях,

И что-то брезжило, крутилось, нарастало, начинало сиять.

Я вдруг поймал его глаза – в них искры бились ключом,

И я стал больше, чем я был, и чем я буду еще,

Я успокоился и сел, мне стало ясно – он убил свою мать.

 

И это стало навсегда, поскольку время стоит,

И он сказал, что в понедельник шеф собрался на Крит,

Короче, надо до отъезда заскочить к нему работу забрать.

И он заваривал чай и резал плавленный сыр,

А я уже почти что вспомнил, кто творил этот мир,

Я рассмеялся и сказал: «Ну, как ты мог, она же все-таки мать!»

И он терзал на подоконнике плавленный сыр,

А я уже почти припомнил, как творил этот мир,

И я сказал ему: «Убивец, как ты мог, она же все-таки мать!»

 

И он сидел и улыбался, и я был вместе с ним,

И он сказал: «Но ты ведь тоже стал собою самим?»–

А я сказал: «Найти не сложно, но в десятки раз сложней не терять!

Изволь немедля прекратить свой жизнерадостный бред,

Ты видишь свет во мне, но это есть твой собственный свет.

Твоя ответственность отныне безмерна – ты убил свою мать.

Изволь немедля прекратить свой жизнерадостный бред,

Ты видишь свет во мне, но это есть твой собственный свет.

Твоя ответственность безмерна, ты свободен – ты убил свою мать.

 

На дальней стройке заворочался проснувшийся кран,

Стакан в руке моей являл собою только стакан,

И в первый раз за восемь лет я ощущал – во мне цвела благодать.

И мы обнялись, и пошли гулять под небом седым,

И это небо было нами, и мы были одним.

Всегда приятно подольше быть с тем, кто убил свою мать.

                                          

 

 

ТУРКЕСТАНСКИЙ ЭКСПРЕСС

С. Калугин

 

Я вышел из дома, освоив науку смотреть.

Я посмотрел на мой город, и город был тусклым, как смерть.

Все изменилось, пока я учился читать имена.

Чужое небо, чужие дороги, чужая страна.

 

Я подбросил монету, сказав себе: «Зло и добро!» –

Монета весело встала три раза подряд на ребро.

Я проверил карманы: нож, спички и карты небес,

И за подкладкой – плацкартный билет на Туркестанский Экспресс.

 

Вокзал сначала был полон, а к ночи совсем опустел.

А я забыл разузнать, сколько нынче берут за постель.

Мертвый голос, как пойманный ангел, метался в дверях

И говорил о ненужных мне стрелках, платформах, путях.

 

Я купил папиросы, а после – в буфет за вином.

Полупьяный буфетчик спросил меня, глядя в окно:

– Послушай, милый, ты точно ли знаешь, что делаешь здесь?–

А я ответил:

– Следящий, я жду Туркестанский Экспресс!

Последний в этом году...

                                       Туркестанский Экспресс.

 

Подали поезд, и я отыскал свой девятый вагон

И проводник попросил документы, и это был он.

Он удивился: «Зеленая форма, на что так смотреть?»–

А я сказал: «Господин, но я здесь, я не боюсь умереть!»

 

И я ушел и включился, когда проезжали Уфу.

И мне какой-то мудак все объяснял, что такое кунг-фу.

А с верхней полки сказали: «Надежней хороший обрез!»–

А я подумал: я все-таки сел в Туркестанский Экспресс.

Последний в этом году...

                                              Туркестанский Экспресс.

 

Над остывшим титаном стакан громыхал, словно цепь.

А за багровым окном начиналась Великая Степь.

И проводник подошел и сказал мне: «Возможно, ты прав.

И если так, то поближе держись – я покидаю состав!»

 

Я не помню прыжка, помню только удар о песок.

Потом он был впереди, я хромал, и мы шли на восток.

Потом он сел на траву возле ржавых, заброшенных рельс,

Он сказал: «Будем ждать. Здесь пройдет Туркестанский Экспресс.

Быть может, первый за век!

                                           Туркестанский Экспресс.

 

Он первым прыгнул, я после повис на каких-то штырях.

И кто-то вышел курить, меня втянули потом на руках.

И мне сказали: «Расслабся, жить будешь. Влупи из горла!

Она была в двух шагах, но в этот раз ничего не смогла.»

 

Прицепляли почтовый, потом проезжали Уфу.

И я ушел, и включился, а поезд катился в Москву.

Я посмотрел на мой город, и город был новый, живой,

И кто-то тихо сказал: «Получилось. Ты смотри, получилось!

Ну что – с возвращеньем домой,

                                                    туркестанский беглец...

С возвращеньем домой!

 

 

НАМ ВСЕМ НУЖЕН КТО-ТО

«Зоопарк»

 

Нам всем нужен кто-то, кого бы мы могли любить,

И если хочешь, ты можешь любить меня.

Нам всем бывает нужно быть лучше других,

Умнее, сильнее и красивей других,

И если хочешь, ты можешь быть лучше меня!

Нам всем бывает нужно поплакаться кому-то в жилет,

И если хочешь, ты можешь взять жилет у меня.

Нам всем бывает нужно кого-то побить,

Помучить, покалечить, или даже убить,

И если хочешь, ты можешь погубить меня.