Но стрелочник злобный, с лицом палача,

Но стрелочник злобный, с лицом палача,

Безумно хохочет, меняя стрелу.

И кто-то другой уезжает туда –

Не завидуй ему.

Слава богу, не ты!

 

Несется по кругу другой тепловоз.

Трясутся вагоны, колеса скрипят.

И машинист во все пары жмет.

А те, что в вагонах, беззаботно храпят.

 

Но стрелочник злобный не думает спать.

Он сжигает мосты и меняет стрелу.

А те, что в вагонах, не смогут уж встать.

Не завидуй, браток, ты их сладкому сну –

Их везут на убой!

Ла-ла-лаа-ла-ла-ла-лаа-лаа,

Их везут на убой!

 

И выиграв бой, кто-то лезет в вагон.

И запах весны кипятит ему кровь.

Как всегда по весне, переполнен перрон

Ждущими поезд с названьем «Любовь».

 

Но стрелочник злобный Амуром-стрельцом

Сжигает сердца, меняя стрелу.

И кто-то другой зачерствеет душой.

Не завидуй ему,

Он стал полуживой.

 

Вот так, без конца, бегут поезда,

И стремятся на них все, кто хочет успеть

С кайфом пожить, спеша умереть.

Ну, а мы не у дел, мы не взяли билет,

Нам осталось одно – вслед их спинам смотреть.

 

Но стрелочник злобный, с лицом палача,

Безумно хохочет, меняя стрелу.

И вдруг слышим мы взрыв – это кто-то из нас,

                                                         оставшихся здесь,

Выходит на круг, обрывая струну...

Позавидуй ему! Он едет домой!

Ла-ла-лаа-ла-ла-ла-лаа-лаа,

Он едет домой!

ПОСЕВ

С. Путилов

Время движется вспять, нам его не понять,

Выполняя приказ:

                           «Лечь! Встать!»

А нам бы – лишь бы быть мужиком,

Лишь бы в глаз кулаком, чтобы спор доказать.

А, бутылку открыв, все с начала начать.

 

Я начал посев – такой вот припев!

 

Разучившись любить, позабудем, как жить,

Лишь бы слово сказать, да подольше продлить

Бесконечный экстаз и безумие глаз,

И бессилие слов...

Только на твою грудь

Тень ложится крестов.

 

Ты продолжишь посев – такой вот припев!

 

По душам говорить, ни за что полюбить,

Лишь бы верить словам,

Лишь бы двери открыть в бесконечную даль,

И держа в руке сталь,

Туда смело шагнуть, сам себе государь...

Лишь бы в срок зазвонил

Задремавший звонарь.

 

И последний припев – мы закончим посев!

 

* * *

                             А. Митрофанов

Я пьян. Но в этом нет вины.

Я просто запиваю мысли.

Мои мечты обречены,

И руки вдоль боков повисли.

 

Я пьян. Какая здесь печаль?

Когда нет хода благородству,

Становится немного жаль

Души врожденного уродства.

 

Я пьян. К чему же эти сны

Про счастье в розовом сияньи?

Вы тоже дряхлы и больны,

Все вы в потертом состояньи.

 

Я пьян. Пускай я хам и вор,

Пускай я черт в людском обличье,

Но я не знаю до сих пор

Меж нами видимых различий.

 

Я пьян. Простите этот шаг,

Я лишь не знал, куда деваться.

Спуская на меня собак,

Поймите: я хотел остаться.

 

* * *

А. Митрофанов

Я в центре дикой пляски,

В глазнице жуткой маски,

И не хватает краски

На все мои слова.

Я прохожу мостами,

Ползу, как уж, кустами,

И жизнь ляжет пластами –

Печальная вдова.

Под шалью злого снега,

Не замедляя бега,

Погиб и мой коллега –

Мой разум и расчет.

И новая палата

Подобными богата,

Лишь взгляд родного брата –

Мой небольшой почет.

Откуда эти споры,

Ведь перед нами – горы?

И вечные заторы

Сбивают с толку нас,

И не дают проспаться,

Умыться и убраться,

С огнем поцеловаться

Уже в последний раз.

Раскол в моей столице,

И время дохлой птицей

Тебе ночами снится

И шепчет в тишине

О том, как вас застали,

О том, как мучить стали...

И голос острой стали

Споет молитву мне.

 

* * *

А. Митрофанов

Эх, судьба! Мой лихой ошейник.

За плечами убитый век.

Среди вас я – больной отшельник,

Среди вас я – не человек.

 

Залечила могила раны

Лучше всяких целебных трав.

Я поставлю в долине туманов

В память прошлому свой ксенотав.

 

Закричала в лесу тигрица,

Вон и дети ее на санях.

Да и ей от ружья не укрыться...

Лучше б этот патрон – для меня.

 

Мало я пережил листопадов.

Сколько их суждено судьбой?

Не пастух я, хоть рядом – стадо,

Не жених, хоть под руку с тобой.

 

Не майор, хоть кругом солдаты,

Не банкир, да и денег нет.

Не живой, хоть и был когда-то...

Эх, судьба! Мой тугой браслет.

 

 

ГНОМЬЯ

 

Бейте тарелки, бейте розетки,                             H     Amb     

Вилки тупите, гните ножи.                                  Dmb H F# 

Об пол бутылки, в печку салфетки –                  H    Amb

Будет порядок, только скажи.                              Dmb H F# H

 

Кто там без дела? Стыд и позор!    E   F#    H Hb A Ab

Эй, осторожно – тонкий фарфор!   Dmb     F#       H     

 

Рвите на части скатерти, гости,

Лейте на стулья жир от котлет!

Корки и кости под ноги бросьте,

Мажьте горчицей ценный паркет!

 

Кто там без дела? Стыд и позор!

Эй, осторожно – тонкий фарфор!

 

Чашки и рюмки – в чан с кипятком,

Ломом железным поворошите,

Выньте, помойте и обсушите,

И на помойку все целиком!

 

Кто там без дела? Стыд и позор!

Эй, осторожно – тонкий фарфор!

 

 

 

СЕРЕБРЯНЫЕ БУБЕНЦЫ

Ниэнна

Ой, да весело здесь жить тому, кто сыт, да пьян, да слеп. Fm# Hm

Смеется палач на помосте, повешенный танцует в петле. Fm# Hm   

Если многое видишь, то лучше молчать,                           A      H

Если многое ведал, сгоришь, как свеча,                             C#

Но твой час не пришел, покуда молчат                              C#

 

Серебряные бубенцы смерти.                                                 

 

Эй, ты там, чего молчишь, чего притих? Наливай вино!

Ведьма, книжник, еретик – палачу да огню все равно.

Ты бросай в омут сна те же десять монет.

Видишь, псы государя взяли твой след,

И звенят, предвещая последний рассвет

 

Серебряные бубенцы смерти.

 

Подходи, веселый люд, нынче будет, на что поглядеть.

Видишь, ведьму волокут – ей на площади огнем гореть.

Суд служителей бога подписал приговор:

Жги проклятую ведьму, еретичку – в костер,

А над площадью звенят, как безумный хор

 

Серебряные бубенцы смерти...

 

Да чтоб ты так погулял – погоди, не торопись уходить.

Я ведь это не со зла – ведь мне же надо как-то жить...

А на все воля божья, государев указ,

Ну, а если когда-то доберутся до нас,

Посмеются над нами в последний раз

 

Серебряные бубенцы смерти...

 

* * *

Тэм

Не проси меня петь о любви в эту ночь у костра.   Am   H7

Не проси называть имена – ты же понял все сам.    F7   Am

Не сули за балладу не спетую горсть серебра –       Am   H7  

Все равно эту тайну я, странник, тебе не отдам.       F7    G     

 

Слышишь, сказка лучом по скалистым скользит берегам? G  Am

И судьба затаилась, растерянно нить теребя.                      G  C

Лишь холодное море все так же бросалось к ногам,          G

Только белые чайки носились, о чем-то скорбя.                 F   G Am

 

Менестреля крылатое сердце легко поразить,

И метался в лучистых глазах сумасшедший огонь.

Он стоял без надежды ее полюбить;

Бесполезный клинок по привычке сжимала ладонь.

 

И была их любовь, словно пламя костра на ветру,

Что погаснет под утро под мелким осенним дождем.

Пусть когда-нибудь в песне счастливой поэты соврут –

Но я знаю, лишь день, только день они были вдвоем.

 

А с рассветом их вновь развело перекрестье путей.

Он ушел, а ее через год забрала к себе смерть.

Как сказать, может, он даже помнил о ней,

Но о смерти ее даже я не смогу ему спеть.

 

А на сердцце осталась туманом глухая тоска.

Только годы помогут потерю и боль пережить.

Не узнать никому, как я мертвую нес на руках,

Потому что об этом я песню не смею сложить.

 

* * *

Тэм

Кто измерит мой путь, кто изменит мой рок,

Что начертан мне древним, холодным мечом?

Я блуждаю всю жизнь в лабиринте дорог,

И ношу смерть за правым плечом.

 

Каждый день – новый бой,

Каждый день – старый страх,

И с тропинки судьбы не свернуть.

Но я вернусь домой

В старый замок в горах,

Когда будет окончен мой путь.

 

Не обманешь судьбу, и не купишь любовь

Ни за жизнь, ни за смерть, ни за горсть серебра,

Но холодная сталь ляжет под ноги вновь

Равновесием зла и добра.

 

Пусть сгорает судьба

В рутуальных кострах,

Пусть у мира меняется суть,

Но я вернусь домой

В старый замок в горах,

Когда будет окончен мой путь.

 

МАРШ МОСКОВСКИХ ГНОМОВ

 

Хорошо троллем быть или орком большим,

Возвышаться над всеми на целый аршин,

Очень громко орать, потрясая копьем,

Но врагов никогда не пугается гном.

 

Трус для гнома смешон, несгибаем наш дух,

Хоббит нам не страшон, если нас больше двух.

Из пещеры родимой – ни шагу назад,

Слышит враг: «Аймену, Казад!»

 

А для гнома ни рост, и ни вес нипочем,

Есть у гнома в запасе удар кирпичом,

То есть, нет – топором – а впрочем, дело не в том,

Мы толпою с любым разберемся врагом.

 

Гнома точен удар, верен глаз, как алмаз.

Нам не страшен синдар, если четверо нас.

Из пещеры родимой – ни шагу назад,

Мы проложим туннель в Дориат!

 

Нам пещеры нужны, чтоб мифрил добывать,

А потом из мифрила кольчуги ковать.

По две штуки надеть и фалангой – вперед!

Любит в гости ходить дружелюбный народ.

 

Гном рожден в темноте, здесь не страшно ему,

Он без лампы, без факела видит сквозь тьму.

Гном в другую пещеру дорогу найдет –

Что для тысячи гномов Моргот!

 

Коль заточен топор, и кольчуги блестят –

Всяких пришлых нолдор мы прогоним назад.

Диким людям мы знания свет принесем –

Даже эльфа древней перворожденный гном!

 

И ходами пещер мы украсим весь мир,

Средиземие станет дырявым, как сыр.

Есть для камня – кайло, а для боя – топор,

Мы прорубим окно в Валинор!

 

КОСАРИ

 

Мы косари, и славен будь наш труд.

Где мы прошли, остались вдоль дороги

Те кузнецы, что косы нам куют,

Те травы, что упали нам под ноги.

 

И мы пришли напиться из ручья

И смыть его водою капли пота.

И радостная песня соловья

Нам лучшая награда за работу.

 

Звени, коса, пока роса,

Пока синеют небеса!

Затянем туже пояса –

Звени без устали, коса!

 

Но если грянет колокол в ночи,

И воронье вскружит над нашим полем,

Мы переплавим косы на мечи,

И те,кто к нам пришел, познают горе.

 

А после мы напьемся из ручья.

Его водой мы смоем капли крови.

И радостная песня соловья –

Ты утешеньем будь за слезы вдовьи!

 

ПРИПЕВ

 

Покуда наши травы высоки,

Покуда наши души не на воле –

Звени, коса, на поле у реки,

Звени, коса, пока роса на поле!

 

ПРИПЕВ

 

ДРЕВНИЕ БОГИ

Иллет

 

Степь под копыта

Бросит ковер ковыля.

Примет убитых

В добрые руки земля.

Там, по дороге –

Пепел остывших костров.

Древние боги

Помнят забытую кровь.

 

Нам на ладони

Чертит грядущее рок.

Серые кони,

Серый усталый клинок.

Там, за порогом –

Ветра нездешнего вихрь.

Древние боги

В нашей смеются крови.

 

Там, за закатом –

Лица, года, города.

Счастье проклятых –

Путь, что зовется всегда.

Песня тревоги,

Знаки судьбы на челе.

Древние боги

С нами идут по земле.

 

Скрипнут колеса

Древней телеги времен.

Что-то вернется,

Что-то растает, как сон.

Только немногим

Душу согреет звезда.

Древние боги

Были и будут всегда.

 

Степь под копыта

Бросит ковер ковыля.

Тех, что забыты,

Снова отпустит земля.

Древнего рога

Зовом поднимут нас вновь

Древние боги –

Вера, надежде, любовь.

 

УХОДИ ЖЕ, ВОИН

Иллет

 

В чреве серого дня заворочался гром.

Слишком пошлый реквием после боя.

Что ты сделаешь здесь с одиноким мечом?

Ты исполнил свой долг, уходи же, воин!

 

Здесь – ни жизни, ни смерти, ни мира, ни битв,

Ни великих врагов, ни великих героев.

Здесь никто не услышит твоих молитв,

Боги бросили нас – уходи же, воин!

 

Лай бешеных псов, вой черных волков

Слаще смеха гиен и шакальего воя.

Ты чужой на пиру довольных скотов,

Что остались в живых – уходи же, воин!

 

Стала грязью кровь, стала гнилью вода,

А глазницы душ забиты золою.

Но пока в небесах хотб одна есть звезда,

Этот мир еще жив – уходи же, воин!

 

Знаю, трудно бросать тех, с кем был ты в боях,

Знаю, стоит один много меньше, чем двое.

Но последняя битва здесь только моя,

Ты не выстоишь в ней – уходи же, воин!

 

ПОЗОВИ МЕНЯ

«Любэ»

Позови меня тихо по имени,

Ключевой водой напои меня.

Отзовется ли сердце безбрежное,

Несказанное, глупое, нежное.

Снова сумерки встанут бесонные,

Снова застят мне стекла оконные,

Там кивают сирень и смородина –

Позови меня, тихая родина.

 

Позови меня

На закате дня.

Позови меня,

Грусть-печаль моя,

Позови меня.

 

Знаю, сбудется наше свидание,

Затянулось с тобой расставание.

Синий месяц за окнами прячется.

Не тоскуется мне, и не плачется.

Колокольчик ли, синее эхо ли –

Только мимо с тобой мы проехали,

Натоптали в сенегу, накопытили –

Даже толком дороги не видели.

 

Позови меня тихо по имени,

Ключевой водой напои меня.

Знаю, сбудется наше свидание,

Я вернусь, я сдержу обещание.

 

 

ТЫ НЕСИ МЕНЯ, РЕКА

«Любэ»

Ты неси меня, река,

За крутые берега, где поля.

Где поля мои, поля,

Где леса мои, леса – ты неси.

Ты неси меня, река,

Да в родные мне места – где живет –

где живет моя – моя –

Краса,

Голубы у нее глаза

 

Как ночка темная,

Как речка быстрая,

Как одинокая луна,

На небе ждет меня она.

 

За туманом огонек,

Как же он от нас далек, как далек.

Ты мне, ветер, помоги,

Милой весточку шепни – знаю, ждет –

Знаю, ждет меня – меня –

Краса,

Проглядела в ночь глаза.

 

Как ночка темная,

Как речка быстрая,

Как одинокая луна,

На небе ждет меня она.

 

ПРО КАРЛА

Юрий Наумов

Карл был добрым парнем, и сердцем чист.

Карл был музыкант, Карл был кларнетист.

Вдохом воздуха, выдохом звука

Жил и шел с нараспашку душой.

Если в племени мало пламени –

Карл был из немногих, кто пламенный,

Он любил свое дело и делал,

Веря в то, что от этого всем хорошо.

 

Карл любил Клару, а Клара – краля,

Глаза, как алмазы, губки – кораллы,

Сама так естественна, так натуральна,

Что с нею мораль забываешь на нет.

Но не страдала моралью Клара,

Стерильной душою Карла играла,

И как0то под утро, паскудная девка,

Украла у Карла кларнет.

 

Сонный Карл спросонья глядел в свой лорнет,

Тщась отыскать то, чего уже нет.

Осознав значенье утраты, Карл вскричал: «Караул!»–

Но на «нет» – суда нет.

И заплаканный Карл шастал в ватерклозет,

Не читал от несчастья вечерних газет,

Все курил и корил, сам с собой говорил,

И чуть было не оказался в крэйзе.

 

Если душно душе, если тошно – так что ж?

На руках есть вены, под руками – нож,

Но это выход на случай, если выхода нет,

А что выхода нет – это ложь.

Если небом дан дар, хватит силы на то,

Чтобы этот удар, и еще черт-те что

Пережить, и воду святую, которой ты полон,

Донести тем, кто жаждет, кто ею пустой.

 

Карл рискнул пойти на эксперимент,

Карл нашел в себе силы сменить инструмент,

Влез в долги и купил «Стратокастер» – гитару,

О которой, пожалуй, мечтает любой.

Он терзал свои пальцы, душу и мозг

Дни и ночи – но он иначе не мог,

И в итоге родил звук, в котором он

Выместил всю свою боль и любовь.

 

Он трясину потряс тем, что грязь втоптал в грязь,

Он угрюмых смешил, а погрязшим мешал.

Взабаламутив тьму мути, он на све божий

Из-под ветоши вытащил свет.

Рок-н-ролльная каста расступилась пред ним,

И фанатики клялись, что видели нимб

Над его головой, но дело не в нимбе –

Он был просто несущим насущный ответ.

 

Сквозь сплетения сплетен, сквозь тину и тень,

День за днем, каждый день, за ступенью ступень,

Он всходил на престол не ценой преступленья,

Не ради богатства, дарящего лень.

И хотя Карл вне сцены был скромен, как кролик,

В кулуарах его называли – Король.

Что с того, что не коронован,

Коль король рок-н-ролла – коронная роль.

 

Но жил скрытный, корыстный проныра-кастрат.

Музыкант неудавшийся, он во сто крат

Зарабатывал больше, чем мастера,

Чему был, разумеется, рад.

Он служил тем, кто лжив, он ходил по пятам,

Он следил тут и там, он сидел по кустам –

Он жил стуком ритмичным и сколотил

Состояние на костях.

 

«Стратокастера» звуков услышав раскат,

К Карлу завистью черной проникся кастрат,

И под старость кастрату втемяшилась страсть –

Он решил «Стратокастер» украсть.

Но чужими руками он жар загребал,

От чего и ломились его погреба.

Он решил нанять пьющих и грабящих, тех,

У кого только брага и брань на губах.

 

И кастрат недолго бродил по дну,

Чтоб найти подонков и сказать им: «Ну!» –

В тот же вечер окрыленного Карла

Поджидала у дома урла.

Его долго пинали ногами в живот,

И если Карл чудом остался живой,

То виной тому бог – Карл поверил в него.

Вот такие дела.

 

А кастрат «Стратокастер»-то спер неспроста –

Он пытался мелодии стричь, как с куста,

Думал – дело пустяк, но он локти кусал,

Ведь душа у кастрата пуста.

Сбившись с сил и взбесившись, он струны сменил,

Но гитара просто трунила над ним.

И запал вдруг пропал, он забил и, вспылив,

Он решил «Стратокастер» спалить.

 

И когда «Стратокастер» несли на костер,

Карл на костылях притащился в костёл.

Его приняли там, усадили за стол,

Предложили постель.

И, уставши от мира, принял новый устав,

Что заставил его стать тем, кем он стал,

И теперь тонких струн звенящая сталь

Уже пальцев не жалит – а жаль!

 

Все – на нуль одним махом, теперь он монах.

Он забил на все, и всех послал на х,

Он не ходит теперь в полинялых штанах,

Пребывая в священных стенах.

Вот только хор поет мессы, ля-до, ля-фа-соль,

Сыпля в карловы раны карловарскую соль,

Карл чувствует боль – вот вся сказка о том,

Как стал карликом бывший король.

 

А я был странник в израненной, странной стране,

Где продажное «да», и на нет сводят «нет»,

Где на тысячу спящих один, что распят,

И пятьсот – что плетутся вдоль стен.

И если ты не эстет в ожиданьи конца –

Лей кастет из свинца, да налей-ка винца,

И мы выпьем стобой

За тех, кто прибит на кресте.

За тех, кто прибит на кресте...

 

СОЛДАТАМ РОК-Н-РОЛЛА

 

Отдавшим сердце рок-н-роллу

Я посвящаю песню эту.

Простым солдатам рок-н-ролла,

Которых тысячи разбросаны по свету,

Солдатам рока, тем, что не сидят в своем гнезде,

Наперевес с гитарами скитаясь,

Солдатам рок-н-ролла, тем, что есть везде,

За исключеньем, разве что, Китая.

 

Солдатам рок-н-ролла,

Отдавшим сердце рок-н-роллу.

Солдатам рок-н-ролла,

Живущим в мире рок-н-ролла.

 

А в мире рок-н-ролла очень жесткие законы:

Кто платит, тот заказывает музыку.

И те, кто не выдерживают многолетних гонок,

В итоге отправляются на мусорку.

Бездарность пробивается,

Таланты пропиваются,

Забыв свое призвание и старые амбиции.

Вторые номера, что дышат лидерам в затылок,

Как правило, уходят в оппозицию.

Но ты и этим первым позавидуешь едва ли:

Пробившись мыслью, сердцем и гитарой,

Они свою свободу, пусть в подвале, променяли

На красочный, но все же серпентарий.

Бедные ребятки.

 

Я не умру от скромности, но все ж я – честный рокер,

Хотя ошибочно считают, что я панк.

Я весь в игре, игра здесь посложней, чем в покер,

Вдобавок ко всему, игра идет ва-банк.

Партнеры по игре – зубастые акулы,

Но до того, как меня скушают,

Я все же эту песню допою

Отдавшим сердце рок-н-роллу,

Но не продавшим душу.

 

* * *

«ЧайФ»

– Со мной моя нежность,          G          D

Да что с нею делать?                 C          Em

Унять мою гордость –               G          D

Душа б не болела.                      C          Em

 

– Со мной рядом зависть,        C         G

А с ней – моя злоба,                    D         Em 

Желанье быть первым,               C         G

И чтоб – высшей пробы!            D         Em

 

– Выцвела книга – ее не открыли.

Ведь были же крылья, да надломили.

– в одной руке – бритва, в другой – моя смелость.

К вечеру – битва, с утра – моя серость...

 

Над крышею – небо. Всему свое время.

С тобой твое дело, в тебя – моя вера.

Со мной ночью холод, желанье напиться.

Опять – чужой голос, усталые лица.

 

 

 

КАПЕЛЬ

Чиж

Ой, да капель, ой, да капель,             Em      G        D

Вышел во двор, послушал и спел.    Am     H         Em

Ветер-зануда разогнал весь хмель;       

Ой, да капель, ой, да капель!

 

Мамка малыша кормила грудью.      Em        H       Em              

На плите достаивался студень.          Em      H       Em

Батька мастерил к обеду ложки,        Am           

Косточку – собаке, рыбку – кошке.                    C

 

Бабка по столу – самобранку,

Дед точил косу, рубашка наизнанку.

Маленький просился на ручки,

Не давали спать кобели да сучки,

 

Ой, да капель, ой, да капель,

Вышел во двор, послушал и спел.

Ветер-зануда разогнал весь хмель;

Ой, да капель, ой, да капель!

 

Гадала цыганка на годы ему:

............................Читу и кичу,

Расправить бы плечи, прыжком на коня,

Посыпались головы, ой, голова...

 

Ой, да капель, да выплаканы слезы,

Да синица в небе, да дверь с петель!

Сколько ни раскладывай колоды,

Нет дороги у вольта червей.

 

Ой, да капель...

 

ТЫ НЕ ОДИН

Ю. Шевчук

 

Когда идет дождь, когда в глазах свет

Проходящих мимо машин, и никого нет.

На дорожных столбах – венки, как маяки

Прожитых лет, что ты в пути.

Третью жизнь за рулем, три века без сна

Заливает наши сердца серым дождем.

И кажется – все – по нулям кислород и бензин,

И с кем-то она...

Но все-таки знай – ты не один!

 

Ты не один!

 

Ветви старых дорог хлещут тебя по лицу.

Нас гоняют по свету ветер и рок. Золотая листва,

Полыхая огнем, вместе с верностью рвется к концу,

Лишь ночной чернозем,

Чернозем, да в небе звезда.

 

На дороге туман. Там мерещится дым.

Ты уехал за счастьем, вернулся просто седым.

И кто знает, какой новой веры решится

Эта борьба. Быть,

Быть на этом пути – наша судьба.

 

 

КЛУБНИКА СО ЛЬДОМ

А. Григорян

Когда уходит любовь, когда умирают львы,

И засыхают все аленькие цветки,

Блудные космонавты возвращаются в отчий дом.

Она приходит сюда и ест клубнику со льдом.

 

Она закрывает глаза, она шевелит губами.

Она разрешает смотреть, и даже трогать руками.

Каждый готов согреть ее своим теплом,

Но она не любит мужчин, она любит клубнику со льдом.

 

Кто-то делит с ней хлеб, а кто-то в поте лица

Обливает грязной водой тело ее из льда.

Слезы текут с потолка, тает фруктовый дом...

Приятного аппетита всем, кто любит клубнику со льдом!

 

SEXY CAT

«Крематорий»

Фрегат твоей мечты раздавили льды                 Am      F          G

Давным-давно,                                                                      F          G

И незначительным стало то, что было когда-то Am      F          G 

Главней всего.                                                                       F          G

И теперь от гнетущей тоски                                C        Am

Ты ищешь в звездной ночи                                  C        G          F

Ветер нового счастья,                                           Dm     Am

Ветер новой любви.                                              F          G        Am

 

Сексуальная кошка на облаках,           G         Am                               

Блаженная фея добра,                           G         Am

Ласкающей звезды                                 Dm     Am 

Я вижу тебя на небе...                            E         G 

 

Свое усталое тело ты освежаешь водой

Мертвых морей.

Твоя душа – как музей гениальных изделий

И редких вещей.

И я хотел бы остаться с тобой,

Но твое жилище – проклятый дом.

Его Величество дьявол

Поселился, наверное, в нем.

 

Сексуальная кошка на облаках,

Блаженная фея добра,

Ласкающей звезды

Оставляю тебя на небе...