Глава 32 выбор демона 333 П. В. , лето

 

Джардир наконец вернулся в свой дворец в самый темный час ночи. Он не устал; его тело не знало усталости с тех пор, как он взял в руки Копье Каджи, и все же ему хотелось поскорее лечь в кровать, чтобы закрыть глаза и помечтать о ней, коротая время до новой встречи.

Лиша Свиток – поистине дар Эверама. Она наверняка примет его предложение, и тогда он закрепится на севере. Но теперь ему было важнее, что Лиша будет рядом. Умная, красивая и достаточно молодая, чтобы родить множество сыновей, она к тому же обладала страстной душой и была неукротима в гневе и в постели. Невеста, достойная самого Избавителя, и прекрасный противовес растущей власти Дамаджах. Разумеется, Инэвера попытается воспрепятствовать браку, но об этом он подумает завтра.

Джардир увидел свет в своих покоях и нахмурился. В Даре Эверама не было Подземного города, женщинам и детям негде было укрыться даже в Ущерб. Жены Джардира по очереди купали и ублажали его после боя, но Джардиру не хотелось ни ванны, ни женского тела. Его страсть могла утолить лишь одна женщина, и он еще чувствовал ее запах на своей коже. Ему не хотелось его смывать.

– Мне ничего не нужно, – сказал он с порога. – Уходи.

Но в комнате были не младшие жены, и уходить они не пожелали.

– Нам надо поговорить, – сказала Лиша.

Инэвера рядом с ней кивнула.

– Для разнообразия я согласна со шлюхой-северянкой.

На мгновение повисло молчание, которое показалось Джардиру вечностью. Пытаясь принять развитие событий и обрести равновесие, он присмотрелся к женщинам. Их одежды были изорваны. Нога Инэверы и плечо Лиши были перевязаны окровавленными шарфами. Распухший раза в три нос Инэверы был свернут на сторону, горло Лиши стало лиловым от синяков. Северянка прихрамывала.

– Что случилось? – спросил Джардир.

– Мы поболтали с твоей первой женой, – ответила Лиша.

– И решили, что не будем тебя делить, – добавила Инэвера.

Джардир попытался приблизиться к ним, но Лиша погрозила ему пальцем, как маленькому ребенку.

– Не подходи. Не прикасайся к нам, пока не сделаешь выбор.

– Выбор?

– Она или я, – пояснила Лиша. – Обеих ты не получишь.

– Та, кого ты выберешь, будет твоей дживах ка, – сказала Инэвера. – Второй ты даруешь быструю смерть на городской площади.

Лиша с отвращением посмотрела на Инэверу, но спорить не стала.

– Ты согласилась? – удивился Джардир. – Несмотря на клятву травницы?

Лиша улыбнулась:

– Раздень ее догола и проведи по улицам всем напоказ, если предпочитаешь.

– Северяне – слабаки, – усмехнулась Инэвера. – Пощадишь врага сегодня – жди удара завтра.

Лиша пожала плечами:

– Ты называешь это слабостью, я – силой.

Джардир переводил взгляд с одной женщины на другую, не в силах поверить, что дело дошло до этого, но обе смотрели сурово, и было ясно, что они не шутят.

Он не знал, что выбрать. Убить Лишу? Невозможно. Даже если это не повредит союзу с севером, Джардир скорее вырежет себе сердце, чем причинит ей вред.

Но другой вариант тоже невозможен. Дама’тинг не станут слушаться Лишу, и если он лишит Инэверу власти, причем в пользу северянки, они могут поддержать Инэверу и тогда его империи грозит раскол.

К тому же она его первая жена, мать его детей, которая помогла ему прийти к власти и научила, как победить на Шарак Ка. Он посмотрел на Инэверу и понял, что еще любит ее, несмотря на боль, которую она часто ему причиняет.

– Я не могу сделать выбор, – сказал Джардир.

– Придется. – Инэвера достала меченый нож. – Решай, не то я сама перережу шлюхе горло.

Лиша тоже обнажила клинок:

– Еще посмотрим, кто кому перережет.

– Нет! – крикнул Джардир и метнул Копье Каджи. Оно глубоко вонзилось в стену между женщинами и задрожало. Джардир стремительно метнулся к женщинам, схватил их за руки и оттащил друг от дружки.

В этот миг метки на его короне вспыхнули, озарили женщин, и обе встряхнули головами, как будто только что очнулись от сна.

Лиша первой пришла в себя.

– За спиной! – крикнула она и указала пальцем.

– Алагай Ка! – воскликнула Инэвера.

Алагай Ка! Джардир и его воины в шутку прозвали так скального демона, преследовавшего Пар’чина, но это было древнее имя, овеянное ореолом безграничной мощи. Алагай Ка был супругом матери демонов. Он и его сыновья считались самыми могущественными повелителями демонов, генералами армий Най.

Джардир развернулся к демону, но сперва ничего не увидел. Он сосредоточился, Корона Каджи снова нагрелась, и он различил в углу комнаты дымку магии. По дымке пробежала рябь, и внезапно на Джардира бросился самый ужасный демон, какого он встречал в своей жизни.

Джардир потянулся к копью, но оно застряло в стене, и демону хватило доли секунды, чтобы пересечь комнату и вцепиться в противника. Джардир перелетел через кровать, и они вместе грохнулись по другую сторону. Демон бешено рвал Джардира когтями. Керамические плашки брони потрескались, но первый удар был смягчен. Демон, похоже, почувствовал это и разинул пасть. Новые ряды зубов так и росли, изумляя Джардира, и вскоре пасть стала такой огромной, что влезла бы и его голова.

Джардир перекатился, руками оттолкнул демона и втиснул между собой и Алагай Ка колено. Он отпихнул врага ногой и успел сорвать с себя одежду, обнажив шрамы, которые Инэвера вырезала на его коже. Демон снова бросился на него, и метки ярко вспыхнули.

 

Лиша не сознавала присутствия демона у себя в голове, пока ее не коснулся Джардир и на его короне не вспыхнули метки. В этот миг она различила шепот и поняла, что это такое. В помещении был демон.

Инэвера тоже это поняла. Они едва успели предупредить Джардира до того, как телохранитель демона ударил его. Джардир полетел через комнату вместе с короной. Лиша почувствовала, как мозговой демон пытается вновь пробраться ей в голову.

Лиша сопротивлялась, Инэвера тоже. Они изо всех сил боролись с кукловодом, но понимали, что обречены. Через мгновение демон завладеет ими. Руки и ноги Лиши уже налились неподъемной тяжестью – мозговой демон велел ей лечь, беспомощной и слабой, пока он будет наблюдать, как его телохранитель убивает Джардира.

Лиша лихорадочно огляделась и заметила на прикроватном столике поднос для благовоний, который не успели очистить. Падая, она метнулась к нему, якобы споткнувшись, сунула руку в маслянистую золу и пнула поднос на пол в облачке сажи.

Инэвера тоже упала на пол, беспомощно содрогаясь. Лиша из последних сил перекатилась к ней и нарисовала метку на лбу Инэверы – ту же, что сияла посреди короны Джардира.

Символ вспыхнул. Лиша упала, не в силах пошевельнуться, зато Инэвера села. Демон, похоже, ничего не заметил. Он во все глаза смотрел, как борется за жизнь Джардир.

Инэвера скривилась и схватила Лишу за волосы.

– Все равно ты шлюха, – прорычала она и плюнула Лише в лицо. Ее руки окутывала полупрозрачная ткань, которая спускалась от лифа к золотым браслетам. Она сняла кусок ткани, вытерла слюной копоть со лба Лиши, сунула палец в золу и нарисовала мозговую метку на лбу соперницы.

Лиша села и достала свой меченый нож. Инэвера выудила из черного войлочного кошеля на поясе что-то вроде меченого куска угля и наставила на мозгового демона. Она шепнула слово, и из камня вылетела молния и поразила демона. Подземник с визгом отлетел к стене и грохнулся на пол беспомощной грудой.

 

Демон непрерывно менял форму, но Джардир продолжал атаковать. Он бил локтями и коленями, кулаками и стопами. Метки шипели. Тупой ненависти демона он противопоставил ярость воина, рожденного для Лабиринта. Корона Каджи ярко сверкала, и Джардир был переполнен силой настолько, что нанесенные демоном раны затягивались прежде, чем успевали причинить вред.

«Я сражаюсь с Алагай Ка, – подумал Джардир, – и побеждаю».

Эта мысль ободрила его, но затем демон схватил огромной лапой тяжелый стол и ударил Джардира, как молотком по гвоздю.

Метки на коже не защищали от дерева, и только магия в жилах спасла Джардира от верной смерти. Но удар расколол ему кости, которые выступили из ноги и вонзились в плоть. Магия с невероятной скоростью принялась исцелять его тело, но вправить кости она не могла, и Джардир чувствовал, что они срастаются неправильно.

Впрочем, какая разница? Демон снова поднял стол, чтобы завершить начатое. Без оружия Джардиру осталось только смотреть.

Но демон не успел опустить свое орудие. Он взвыл, бросил стол и схватился за голову. Джардир отпихнул его здоровой ногой в сторону. Плоть демона таяла, как воск, он шатался и бешено извивался.

Джардир поднял взгляд и увидел, в чем дело. Он сражался вовсе не с Алагай Ка. Лиша и Инэвера стояли над дымящимся телом тощего демона с огромной головой. От твари веяло древним злом, которое Джардир чувствовал даже на расстоянии. Он сражался всего лишь с «Хасиком» – безмозглой грудой мышц, способной расчищать дорогу и крушить черепа, о которые его хозяину неохота марать руки.

Тощий демон поднял голову. Инэвера пронзительно крикнула и метнула в него еще одну молнию, но демон начертил в воздухе метку и рассеял энергию. Он протянул лапу, и кости демона вылетели из руки Инэверы. Тощий демон поймал их. Метки на мгновение вспыхнули. Подземник впитал их магию и растер кости в пыль.

Тварь снова протянула лапу, и мешочек с хора перелетел в нее. Инэвера крикнула, когда подземник перевернул мешочек и высыпал ее драгоценные кости в когтистую горсть.

Лиша и Инэвера бросились на демона с мечеными ножами, но тот начертил в воздухе еще одну метку. Символ вспыхнул, и женщин отбросило на другой конец комнаты, как мощным порывом ветра.

Алагай хора мерцали, пока демон впитывал их силу. Джардир испытал странную смесь страха и облегчения, когда рассыпались прахом кости, которые управляли его жизнью больше двадцати лет. Инэвера завыла, как от физической боли.

Хамелеон пришел в себя, едва его хозяин оправился, но Джардир уже переметнулся через сломанную кровать, опираясь на здоровую ногу. Он схватил Копье Каджи, перекатился, повис на древке и выдернул его из стены.

Джардир вскочил. Изувеченную ногу пронзила боль, но он без труда принял ее. Он размахнулся уверенным четким движением и бросил копье.

Битва закончилась раньше, чем демоны успели что-либо предпринять. Копье пронзило череп мозгового демона, оставив зияющую дыру, воткнулось в дальнюю стену и задрожало. Мозговой демон пал замертво, и без него хамелеон рухнул на землю, визжа и колотясь, словно охваченный огнем. Наконец он замер бесформенной грудой чешуи и когтей.

 

Лиша очнулась от резкого треска, подняла веки и увидела Джардира. Глаза его были закрыты. Инэвера сильно потянула его за ногу, чтобы вправить торчащую кость, но на его лице не дрогнул ни мускул.

Превозмогая боль, Лиша подползла к Джардиру и вправила кость в разрез, сделанный Инэверой. Как и в случае с Арленом, рана начала затягиваться почти сразу, но Лиша все равно полезла за иголкой и ниткой, чтобы аккуратно ее зашить.

– Не нужно. – Инэвера встала, подошла к телу мозгового демона, достала меченый нож и отрезала один из рудиментарных рогов.

Она вернулась с мерзким, вымазанным ихором рогом и вынула из кошеля тонкую кисть и флакон. Инэвера нарисовала по краям раны Джардира аккуратные метки и провела над ними рогом. Метки вспыхнули, и края разреза срослись.

Она так же обработала собственную рану и вылечила Лишу, не проронив ни слова и не глядя ей в глаза. Лиша молча наблюдала, запоминая метки и связи между ними.

Закончив, Инэвера посмотрела на рог. Он был цел, и Инэвера хмыкнула.

– Я вырежу из него кости лучше прежних.

Лиша тоже подошла к телу мозгового демона, отрезала оставшийся рог и одну лапу и замотала их в плотную ткань, чтобы изучить на досуге. Инэвера сощурилась, но промолчала.

– Почему никто не пришел на шум битвы? – спросил Джардир.

– Наверное, Алагай Ка не затруднило нарисовать метки тишины вокруг твоих покоев, – предположила Инэвера. – Думаю, они будут действовать, пока солнце не озарит стены.

Джардир посмотрел на женщин:

– Он управлял всеми вашими словами и поступками?

Инэвера кивнула:

– Он… даже заставил нас сражаться друг с другом для собственного увеселения.

Она осторожно коснулась распухшего носа.

Лиша покраснела и закашлялась.

– Верно, – подтвердила она, – он нас заставил.

– К чему такие жестокие игры? – удивился Джардир. – Почему просто не приказать одной из вас перерезать мне горло в постели?

– Он не хотел тебя убивать, – сказала Инэвера. – Он боялся не твоего воинского искусства, а того, что люди пойдут за тобой. Ему было невыгодно делать из тебя мученика.

– Лучше подорвать веру в тебя и расколоть твои войска, – добавила Лиша.

– Но ты и правда Шар’Дама Ка, – сказала Инэвера. – Сомнений больше нет, ведь ты убил Алагай Ка!

– Это был не Алагай Ка, – покачал головой Джардир. – Слишком просто. Вероятно, это был самый жалкий его отпрыск. Придут другие, намного страшнее.

– Мне тоже так кажется. – Лиша взглянула на Джардира. – Вот почему я прошу тебя сдержать обещание, Ахман. Я побывала в Даре Эверама и хочу вернуться домой. Мне нужно подготовить мой народ.

– Ты можешь остаться, – сказала Инэвера. Лиша поняла, как нелегко ей дались эти слова. – Я согласна, чтобы ты стала одной из дживах сен моего мужа.

– Младшей женой? – засмеялась Лиша. – Пожалуй, не стоит.

– Если хочешь, я сделаю тебя своей северной дживах ка, как собирался, – предложил Джардир. Инэвера нахмурилась.

Лиша печально улыбнулась:

– Ахман, я все равно буду одной из многих. Мужчина, за которого я выйду замуж, должен принадлежать только мне.

Джардир помрачнел, но Лиша не уступила, и в конце концов он кивнул.

– Мы все равно будем уважать племя Лощины, – пообещал он. – Я не могу помешать другим племенам украсть ваши колодцы, но дам понять, что, если они пойдут на вас войной, им несдобровать.

Лиша опустила глаза. Она боялась, что заплачет при виде печали в глазах Джардира.

– Спасибо. – У нее сжалось горло.

Джардир ласково сжал ее плечо:

– И… прости, если то, что случилось в Дворце зеркал, было не по твоей воле.

Лиша расхохоталась, слезы на ее глазах высохли. Она бросилась к нему, крепко обняла и поцеловала в щеку.

– Ахман, мы занимались этим при свете дня, – подмигнула она.

 

– Жаль, что ты уезжаешь, госпожа, – произнес Аббан через несколько дней, когда его жены упаковали последний из бесчисленных подарков, поднесенных Джардиром. – Мне будет не хватать наших бесед.

– А также Дворца зеркал, где можно прятать от даль’шарумов самых симпатичных жен и дочерей?

Аббан с удивлением посмотрел на нее, улыбнулся и поклонился:

– Ты изучила наш язык лучше, чем показываешь.

– Почему бы тебе просто не пожаловаться Ахману? Пусть приструнит Хасика и остальных. Они не могут насиловать, кого им вздумается.

– Прошу прощения, госпожа, но по закону могут.

Лиша открыла рот, чтобы ответить, но Аббан поднял руку.

– Власть Ахмана не настолько безгранична, насколько ему кажется. Если он приструнит своих людей из-за женщин хаффита, это посеет раздор среди воинов и ему придется опасаться за свою спину.

– И это важнее безопасности твоей семьи?

Взгляд Аббана стал жестким.

– Не думай, будто понимаешь наши порядки, только потому, что провела среди нас несколько недель. Я найду способ защитить свою семью, не повредив своему господину.

– Прости. – Лиша поклонилась.

Аббан улыбнулся:

– Прощу, если позволишь мне раскинуть шатер в твоей деревне. У моей семьи есть по шатру в каждом племени для торговли товарами и скотом. В Даре Эверама больше зерна, чем нужно, и я знаю, что на севере полно голодных ртов.

– Спасибо за щедрость.

– Не за что, – усмехнулся Аббан. – Сама увидишь, когда мои жены начнут торговаться с твоими людьми.

Лиша улыбнулась.

На улице раздался крик. Аббан, хромая, подошел к окну и выглянул во двор.

– Твоя свита готова. Идем, я провожу тебя вниз.

– Аббан, что произошло между Ахманом и Пар’чином? – спросила Лиша, не в силах больше сдерживаться. Если она не узнает ответ сейчас, то, вероятно, она уже никогда его не узнает. – Почему Ахман разгневался, узнав, что ты говорил мне о нем? Почему ты испугался, когда я сказала, что упомянула о нем при Ахмане?

Аббан посмотрел на нее и вздохнул.

– Если я не хочу вредить своему господину ради собственной семьи, с чего мне это делать ради Пар’чина?

– Клянусь, ответ на мой вопрос не повредит Джардиру.

– Возможно, повредит, а возможно, и нет.

– Я не понимаю. Вы оба уверяете, что Арлен был вашим другом.

Аббан поклонился:

– Истинно так, госпожа, и потому я скажу тебе вот что: если ты знакома с сыном Джефа, если можешь передать ему весточку, то вели, чтобы он бежал за край земли, потому что на самом краю Джардир достанет его и убьет.

– Но почему?

– Потому что Избавитель должен быть один, и Пар’чин с Ахманом… не сошлись во мнениях, кто должен им быть.

 

Из Дворца зеркал Аббан направился прямиком в тронный зал Джардира. Едва завидев хаффита, Джардир отпустил советников, оставшись с Аббаном наедине.

– Она уехала?

Аббан кивнул:

– Госпожа Лиша позволила мне поставить лавку в племени Лощины. Это поможет им влиться в наши ряды, а мы приобретем ценные связи на севере.

– Молодец, – кивнул Джардир.

– Мне понадобятся люди, чтобы охранять поставки и склады. Прежде я поручал этот тяжкий труд слугам. Хаффитам, но крепким и сильным.

– Все крепкие хаффиты теперь ха’шарумы.

Аббан поклонился:

– Вижу, ты понимаешь, в чем сложность. Ни один даль’шарум не станет слушаться хаффита, но если ты позволишь мне выбрать в помощь несколько ха’шарумов, это будет просто замечательно.

– Сколько? – спросил Джардир.

Аббан пожал плечами.

– Сотни хватит. Считай, ничего.

– Аббан, любой воин, даже ха’шарум, это намного больше, чем ничего.

Аббан поклонился:

– Разумеется, я буду выплачивать их семьям пособия за свой счет.

Джардир еще мгновение поразмыслил и пожал плечами:

– Выбирай свою сотню.

Аббан поклонился низко, насколько позволил костыль:

– Обещания госпоже племени Лощины изменили твои планы?

Джардир покачал головой:

– Мои обещания ничего не изменили. Мой долг – объединить северян и повести их на Шарак Ка. Весной мы идем на Лактон.