Глава 21 Городской совет 333 П. В., лето

 

С рассветом следующего дня Селия спустила ноги с кровати. У нее ныли кости. Боль в суставах появилась несколько лет назад. В дождь и холод кости ломило сильнее, но в последнее время они напоминали о себе даже в самые теплые и сухие дни. Селия подозревала, что легче уже не станет.

Но она никогда не жаловалась, даже Колин Тригг. Боль – груз, который приходится нести. Селия – гласная Тиббетс-Брука, а значит, должна быть сильной и отстаивать справедливость. Как бы ни болели руки и ноги, Селия не подавала виду. В ней по-прежнему видели несокрушимую опору.

Это лишнее бремя давило ей на плечи, пока она умывалась и одевалась в одно из своих грубых платьев с высоким воротом. Селия плохо знала Ренну и ее сестер – в отличие от их матери и того, как обращался с ней Харл, пока ее не забрали подземники. Поговаривали, что она сама бросилась в лапы демонам, чтобы избавиться от мужа. Если он так же обходился с дочерьми, Селия была готова поверить, что Ренна просто защищалась.

Приведя себя в порядок, она позаботилась о Ренне, одела ее в свое платье и усадила, чтобы накормить кашей. Затем она вытерла рот девушки и вышла из прядильной, заперев дверь на засов.

Позавтракав, Селия вышла на улицу. На ее пути обнаружился Рик Рыбак с тонкой острогой в руках. Рику было семнадцать, и он еще не женился, но Селия видела его под ручку с дочерью Ферда Мельника, Джен. Если Ферд не будет против, то помолвка, верно, не за горами.

– Сбегаешь кое-куда? – спросила Селия.

– Простите, госпожа. Рэддок Стряпчий велел не отлучаться и следить за девчонкой, что бы мне ни говорили.

– Вот как? А твой брат Борри, вероятно, ошивается на задворках и приглядывает за моими прекрасными ставнями, которые Гаррик заколотил?

– Да, госпожа.

Селия сходила в дом за метлой и граблями.

– Мне тут лодыри не нужны, Рик Рыбак. Хочешь болтаться около моего дома – изволь подмести дорожку, а брат пусть сгребет листья и сухую траву.

– Я не уверен… – начал Рик.

– Хочешь, чтобы за тебя работала старая женщина? Вот расскажу об этом Ферду Мельнику!

Рик схватил метлу и грабли, не успела Селия договорить.

– Вот и молодец. Как закончишь, проверь метки. Если кто зайдет, пусть ждет меня на крыльце. Я скоро вернусь.

– Да, госпожа.

Селия взяла горшок с песочным печеньем, отправилась на детскую площадку и разослала самых шустрых пострелят с посланиями в обмен на гостинцы. Когда она вернулась домой, Рик уже закончил с дорожкой и подметал крыльцо. Стэм Швец – первый, за кем послала Селия, – сидел на ступеньках, сгорбившись и держась за больную голову.

– Сожалеешь о вчерашнем эле? – Селия заранее знала ответ. Стэм всегда сожалел о вчерашнем эле, даже когда тянулся за сегодняшним.

В ответ Стэм лишь застонал.

– Идем в дом, выпьешь чаю, чтобы голова не болела. Хочу поговорить о том, что ты видел позапрошлым вечером.

Она долго расспрашивала Стэма и остальных, кто якобы заметил Ренну по пути к лавке. Свидетелей нашлось подозрительно много. Можно подумать, весь город смотрел, как девушка с горящими глазами и ножом в руке мчалась по улице! Рэддок и Гаррик, вооружившись окровавленными ножом и платьем, обошли весь Брук, и все хотели прикоснуться к трагедии.

– Плоть Коби была слаба, – рачитель Харрал припомнил сцену после похорон Фернана Хмеля, – но парень действительно хотел жениться на Ренне. Я видел это по его глазам. И по ее. А вот в глазах Харла читалось желание убить.

– Мой Люцик вчера вечером подрался с двумя рыбаками, – сказала позже Селии Мида Хмель. – Они заявили, будто Ренна с самого начала собиралась убить отца и подбивала на это Коби. Люцик расквасил одному из них нос, а те сломали ему руку.

– Люцик расквасил нос? – удивилась Селия.

– Мой мальчик почти четырнадцать лет прожил в одном доме с Ренной Таннер, и если он говорит, что она не убийца, других доказательств мне не надо.

– Это ты говоришь за Хмельной Холм после смерти Фернана?

Мида кивнула:

– Холм проголосовал вчера.

Следующей пришла Колин Тригг.

– Я все думаю, – сказала травница, – почему бедного Коби оскопили? Похоже, это работа девчонки; ни один мужчина не обойдется так с собратом. Наверное, она не так уж под него стелилась, как сказывают. Может, он хотел ее снасильничать и она его за это убила. А когда отец попытался ее остановить, то и его.

 

Днем пришел Джеф с Илэйн и Бени. Джеф не отходил от женщин, держась между Бени и Риком Рыбаком, которые обменивались хищными взглядами.

– Как там Люцик? – спросила Селия у Бени, когда они вошли в дом.

Бени вздохнула:

– Колин обещает снять лубок через пару месяцев, но нам придется туго с заказами Хряка на эль. И я беспокоюсь за сыновей, ведь эта вражда надолго.

Селия кивнула:

– Как следует присматривай за сыновьями. Рэддок изрядно взбаламутил рыбаков. Им не терпится взыскать долг крови, и не так уж важно с кого. Я попробую найти в городе свободные руки, чтобы отправить на пивоварню.

– Спасибо, гласная, – поблагодарила Бени.

Селия пристально посмотрела на всех троих:

– В тяжелые времена каждый должен вносить свой вклад.

Она повернулась и отвела их в прядильную. Ренна сидела на стуле и смотрела на стену.

– Ест? – с тревогой спросила Илэйн.

Селия кивнула:

– Глотает, что положишь в рот, и ходит в уборную, если отвести. Вечером даже нажимала педаль на моей прялке. Просто лишилась воли.

– Мне тоже так показалось, – согласилась Илэйн. Бени взглянула на Ренну и заплакала.

– Ты не оставишь нас на время? – попросил гласную Джеф.

– Конечно. – Селия вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

 

Илэйн и Бени подошли к сестре. Джеф держался поодаль. Женщины говорили шепотом, но Джеф за тридцать ярдов слышал кротов на своих полях и легко разбирал каждое слово.

– Это она, – сказала Бени. – Коби Рыбака, должно быть, и пальцем не тронула, но до смерти боялась отца, если они останутся наедине. Умоляла забрать ее с собой…

Она снова заплакала, Илэйн тоже. Сестры обнялись.

– Ах, Рен, – наконец вымолвила Илэйн, – ну зачем ты его убила? Я всегда просто молча терпела.

– Ничего ты не терпела, – отрезала Бени. – Ты, как и я, спряталась за первого встречного. И нам обеим сошло это с рук, потому что мы оставили папе лакомый кусочек.

Илэйн с ужасом повернулась к ней.

– Я не знала, что он возьмется за тебя. – Она протянула к сестре руку. – Думала, ты еще мала.

Бени ударила ее по руке.

– Все ты знала! – выпалила она. – У меня уже сиськи были больше, чем у мужних жен, и я вполне созрела для помолвки. Ты знала и все равно уехала, потому что больше заботилась о себе, чем о своей родне.

– Можно подумать, ты поступила иначе! – возмутилась Илэйн. – В чужом глазу соринку видишь, а в своем бревна не замечаешь!

Сестры сцепились, но Джеф мигом подбежал к ним и растащил за вороты.

– Хватит! – Он держал их на вытянутых руках и сверлил взглядом, пока они не потупились. Когда отпустил, драться им уже не хотелось.

– Возможно, пора поведать совету правду, – предложил Джеф, и обе женщины сердито посмотрели на него. – Рассказать, каким мерзавцем был Харл.

Он указал подбородком на Ренну.

– Возможно, они не осудят ее за то, что она натворила.

Илэйн плюхнулась на стул рядом с Ренной, переваривая эту мысль, но Бени сверкнула глазами:

– Хочешь, чтобы я призналась Рэддоку Стряпчему и матери Люцика, что мой отец держал дочерей за жен? По-твоему, я расскажу об этом хозяину трактира и старой сплетнице Колин Тригг? Ночь! Да как я после этого посмотрю мужу в глаза? Мне придется всю жизнь пялиться в землю! Разве мы можем на это пойти? Это было ужасно, но если все узнают, будет еще хуже!

– Хуже, чем если твою сестру казнят?

– В любом случае откуда нам знать, что совет передумает? А если казнят трех сестер вместо одной?

Джеф посмотрел на Илэйн. Живо представив нарисованную Бени картину, Илэйн притихла.

– Думаю, что если все узнают, будет еще хуже, – сказала она надтреснутым голосом и зарыдала.

Джеф бросился к жене, опустился на колено и обнял ее.

– Тебе тоже лучше помалкивать, Джеф Тюк, – посоветовала Бени.

Джеф посмотрел на плачущую жену и кивнул:

– Не мне за вас решать. Я ничего не скажу.

Илэйн посмотрела на Ренну и застонала. Лицо ее исказилось еще сильнее.

– Прости! – всхлипнула она и выбежала из комнаты.

 

– Что случилось, дорогая? – спросила Селия Илэйн, когда та вышла, спотыкаясь, из прядильной.

– Невыносимо видеть ее такой, – пробормотала Илэйн.

Селия кивнула, но ответ ее явно не удовлетворил.

– Садись. – Она указала на стул. – Я приготовлю чай.

– Спасибо, гласная, но у нас есть дела…

– Садись, – повторила Селия, и теперь это был приказ, а не просьба.

Илэйн мгновенно повиновалась.

– Все садитесь, – добавила Селия, когда подошли Бени и Джеф.

Гласная подала чай.

– Городской совет соберется завтра, – сказала она. – Скорее всего, с утра. Если Ренна не заговорит, а я сомневаюсь, что это случится, Рэддок потребует вынести приговор без ее показаний. Улик против Ренны так много, что Стряпчий, вероятно, добьется своего. Я попытаюсь отложить решение, пока девушка не поправится, но последнее слово за советом.

– Как ты думаешь, что он решит? – спросил Джеф.

Селия шумно выдохнула:

– Точно не знаю. Такого еще не было. Но рыбаки жаждут крови, а для Зыбунов и стражей это еще один повод держать молодняк подальше от Торга и его соблазнов. Рачитель и Мида девочку не обидят, но как поступят остальные… Полагаю, Гаррик лично вздернет ее на ближайшем дереве.

Илэйн пискнула.

– Это не пустячный проступок, девочка, – сказала Селия. – У нас два мертвеца и толпа разъяренной родни. Я буду спорить до посинения, но закон есть закон. Когда совет проголосует, придется молча подчиниться.

Она посмотрела на Бени и Илэйн.

– Поэтому, если вы хотите мне что-то… хоть что-нибудь сообщить, говорите сейчас.

Женщины взглянули на Джефа, но не проронили ни слова.

Селия снова выдохнула:

– Джеф, Мэк Выгон говорит на совете от имени фермеров. Навести его и попробуй выяснить, как он проголосует. Расскажи ему все как есть. Рэддок плетет маревниковые бредни.

– До фермы Мэка путь неблизкий, – заметил Джеф. – Я успею только к вечеру.

– Тогда заночуй у него и не трать время попусту. – Селия приняла командование и кивнула на дверь. – В путь. Я прослежу, чтобы Илэйн и Бени благополучно добрались домой.

Джеф нервно покосился на Илэйн.

– Да, госпожа. – Он вышел за дверь.

Селия снова повернулась к сестрам, не поднимая глаз.

– Ваш отец всегда был для меня загадкой. – Она выудила печенье из горшка на столе. – Жизнь научила меня приглядывать за мужчинами, жен которых забрали подземники. Иногда в них что-то… ломается. Появляются всякие странности. Я просила людей приглядывать за Харлом, но ваш отец всегда держался особняком, и первые годы казалось, что все хорошо.

Она обмакнула печенье в чай, изучая собственные руки.

– Но потом, Илэйн, когда ты сбежала с Джефом, хотя тело его жены еще не остыло, я снова встревожилась. От чего ты спасалась? Харл, которого я знала, собрал бы мужчин, явился за тобой и притащил домой за волосы, а ты бы только дергалась и вопила. Мне и самой хотелось это сделать.

Она быстро и аккуратно проглотила разбухшее печенье и изящно промокнула губы салфеткой. Илэйн смотрела на нее с разинутым ртом.

– Но он не приехал. – Селия положила салфетку и посмотрела Илэйн в глаза. – Почему?

Илэйн отшатнулась, но опустила глаза и покачала головой.

– Не знаю, – ответила она.

Селия нахмурилась и выбрала еще одно печенье.

– И у Ренны было столько ухажеров… – Она снова опустила взгляд. – Она миленькая девочка – здоровая, как лошадь, и у нее две старших сестры, которые родили сильных сыновей. Харл мог удачно выдать ее замуж после того, как сбежал Арлен Тюк. На ферме пригодятся мужские руки. Он даже мог сам жениться на вдове, но ничего подобного не сделал. Только и знал, что отгонять ухажеров, порой вилами, пока лучшие годы твоей сестры не прошли. Она уже не могла рассчитывать на кого-то получше Коби Рыбака, а ферма отчаянно нуждалась в мужской помощи. И все-таки Харл отказал.

Селия взглянула на сестер.

– Я недоумевала, почему он ведет себя подобным образом, и у меня были кое-какие догадки, но откуда мне знать? Я видела вашего отца пару раз в год. Вы – ежедневно. Полагаю, вы знали его лучше меня. Вам есть что добавить?

Илэйн и Бени посмотрели на Селию, переглянулись и уставились на свои руки.

– Нет, – дружно пробормотали они.

– Вы не пролили ни слезинки над родителем, – не унималась Селия. – Немного странно, ведь его закололи ножом!

Илэйн и Бени даже не подняли глаз.

Селия еще мгновение смотрела на них, затем глубоко вздохнула.

– Пошли вон, обе! Вон из моего дома, не то отгуляю палкой по задницам! И если вам когда-нибудь понадобится помощь, эгоистичные суки, надеюсь, Создатель отвернется от вас!

Сестры выбежали из дома, и Селия уронила голову на руки. Возраст давил на нее, как никогда прежде.

 

На следующее утро Селия едва успела одеться, когда в ее двор вломились Рэддок Стряпчий, родители Коби – Гаррик и Номи – и почти сотня жителей Рыбного Места, то есть практически все.

– Ты настолько не уверен в себе, Рэддок Стряпчий, что захватил с собой для надежности всю родню? – Селия вышла на крыльцо.

Все зашепталась и как один повернулись к Рэддоку. Тот открыл рот, но Селия не дала ему заговорить.

– Я не буду созывать городской совет перед толпой! – крикнула она, и взрослые мужчины съежились от страха. – Вы выбрали себе гласного не просто так и немедленно разойдетесь все, кроме обвинителей, иначе я отложу заседание. Мне плевать, даже если вы просидите на моем крыльце до зимы!

Толпа в замешательстве загудела, заглушив ответ Рэддока. Через мгновение люди начали расходиться. Кое-кто пошел обратно в Рыбное Место, но большинство направилось в Торг ждать приговора в лавке. Селии это было не по душе, но она могла распоряжаться только у себя дома.

Рэддок мрачно посмотрел на нее. Селия чопорно улыбнулась и приставила Номи подавать на крыльце чай.

Следующей явилась Колин Тригг. Ее дом стоял дальше по дороге, и она услышала шум. Ее ученицы – родные дочери – занялись чаем, пока три члена совета ждали остальных.

В совете было десять мест. Каждый поселок Тиббетс-Брука раз в год выбирал своего представителя, который заседал в совете вместе с рачителем и травницей. Кроме того, все жители Тиббетс-Брука выбирали городского гласного. Чаще всего им становилась Селия. Остальное время она выступала от Торга.

Места обычно доставались самым старым и мудрым и редко переходили к кому-то другому, разве что после смерти заседателя. Фернан Хмель почти десять лет говорил от имени Хмельного Холма, и вполне естественно, что место перешло к его вдове.

Мида Хмель явилась следующей в сопровождении как минимум пятидесяти жителей Хмельного Холма, которые затем отправились в Торг. Мида прошла по дорожке в сопровождении Люцика с рукой на перевязи и Бени, кутавшейся в траурную шаль. С ними прибыли рачитель Харрал и два служки.

– Выставляешь напоказ пострадавший молодняк, чтобы заручиться симпатией? Не выйдет! – предупредил Рэддок Миду, когда она взяла чай и присела.

– Выставляю напоказ? – изумилась Мида. – Не ты ли проскакал через весь город, размахивая окровавленным платьем, как флагом?

Рэддок насупился, но ему помешал ответить Брайн Лесоруб, он же Брайн Широкие Плечи, который притопал по дорожке.

– Приветствую, друзья мои! – прогудел Брайн, пригнув голову, чтобы не удариться о крышу крыльца. Он ласково обнял женщин и крепко, до боли, пожал руки мужчинам.

Брайн выжил во время резни в Лесном поселке и много недель смотрел в пустоту, подобно Ренне, но сейчас гордо выступал в качестве гласного Лесного поселка. Он был вдовым почти пятнадцать лет, так и не женившись, несмотря на уговоры. Он считал, что оскорбит этим погибших жену и детей. Люди говорили, что верность засела в нем глубоко, как корни деревьев, которые он рубит.

Через час приковылял Коран Зыбун, тяжело опиравшийся на палку. В восемьдесят лет он был одним из старейших жителей Брука и удостоился всех почестей. Его сын Кевен и внук Фил помогли ему подняться по лестнице. Все Зыбуны ходили босиком, как заведено в Сыром Болоте. Взгляд темных глаз беззубого, трясущегося Корана был пронзителен, как у юнца. Старик кивнул собравшимся гласным.

Следующим пришел Мэк Выгон. С ним было немало других фермеров, в том числе Джеф Тюк. Они поднялись на крыльцо, и Джеф наклонился к Селии.

– Мэк не питает предубеждения к Ренне, – прошептал он, – и обещал судить справедливо, несмотря на вопли рыбаков.

Селия кивнула, и Джеф подошел к Илэйн, Бени и Люцику, стоявшим по другую сторону крыльца от Гаррика и Номи Рыбаков.

Солнце поднималось, воздух полнился гулом, и становилось ясно, что в Торг явились не только рыбаки. Люди сотнями бродили по улицам, с небрежным видом поглядывая на крыльцо Селии по пути к портным, сапожникам и другим мастерам.

Последними прибыли стражи. Южный Дозор был самым дальним поселком, почти самостоятельным городом. В нем было около трех сотен жителей, собственная травница и свой Праведный дом.

Стражи пришли стройными рядами, в строгих одеждах. У всех мужчин Южного Дозора были пышные бороды, черные брюки с черными помочами и белые рубашки. Плотные черные сюртуки, шляпы и сапоги довершали наряд даже в летнюю жару. Женщины ходили в чепцах и носили белые передники поверх черных платьев от подбородка до лодыжек и закрывающих запястья. В свободное время они щеголяли белыми перчатками и зонтиками от солнца. Они не поднимали глаз и постоянно рисовали в воздухе метки, ограждая себя от греха.

Первым шел Джердж Страж. Гласный и рачитель Южного Дозора был минимум на двадцать лет старше прочих жителей Тиббетс-Брука. Нынешняя ребятня еще не родилась, когда он отметил столетний юбилей. Тем не менее он держал спину ровно и твердо шествовал во главе процессии. Глаза его были холодны. Он разительно отличался от Корана Зыбуна, который был дряхлой развалиной, хотя и на четверть века младше.

Благодаря своим летам и изрядному количеству голосов от самого большого поселка Джерджу приличествовало стать городским гласным, но за него голосовали только стражи. Даже рачитель Харрал никогда не отдал бы за него голос. Джердж Страж был слишком суров.

Селия выпрямилась во весь свой немалый рост и подошла поприветствовать Джерджа.

– Гласная. – Джердж проглотил недовольство тем, что пришлось наградить этим титулом женщину, к тому же незамужнюю.

– Рачитель. – Селия ничуть не смутилась.

Они почтительно поклонились друг другу.

Жены Джерджа – одни такие же старые и гордые, как он сам, другие молодые, в том числе одна на сносях, – молча потекли в дом. Селия знала, что они направились на кухню. Стражи всегда следили, чтобы кухарки не забывали об их особых пристрастиях в пище. Они придерживались строгой диеты из самых простых продуктов без сахара и приправ.

Селия подала знак Джефу.

– Сбегай притащи Руско из лавки, – приказала она.

Джеф повиновался.

Селию неизменно выбирали гласной Торга, но если еще делали городской гласной, то она назначала Руско Хряка своим заместителем, чтобы у Торга был собственный голос, как предписывает городской закон. Это мало кому нравилось, но Селия знала, что лавка – сердце Торга, и если процветает она, то и другому живется неплохо.

 

– Заходите, отужинаем, – предложила Селия, когда все немного расслабились. – Решим текущие вопросы за кофе, а разбирательство оставим напоследок.

– Плевать мне на вопросы и ужин! – воскликнул Рэддок Стряпчий. – Отложим их до следующего раза и сразу перейдем к суду над убийцей.

– А нам не плевать, Рэддок Стряпчий. – Джердж Страж ударил по полу полированной черной тростью. – Не дело отказываться от традиций и дани уважения только потому, что кто-то умер. Во времена Напасти смерть – частый гость. Грешники не уйдут от кары Создателя. Сперва текущие дела Брука, потом суд над девчонкой.

Он говорил властно, как человек, не привыкший, чтобы ему возражали, хотя гласной была Селия. Она не обратила внимания на непочтительность – отнюдь не первый случай для Джерджа, – потому что он вступился за нее. Чем позднее час, тем скорее казнь отложат до завтра, если Ренна будет осуждена.

– Ужин не помешает, – сказал рачитель Харрал, хотя они с Джерджем частенько спорили. – Как говорится в Каноне, голодное брюхо судит неправедно.

Рэддок оглядел гласных в поисках поддержки, но все, не считая Хряка, который всегда последним приходил и первым уходил, были полны решимости провести заседание совета обычным чередом. Стряпчий нахмурился, но больше возражать не стал. Гаррик открыл рот, но Рэддок покачал головой, запрещая ему говорить.

Они поужинали и обсудили дела каждого поселка за кофе с пирогами.

– Что ж, пора посмотреть на девчонку, – сказал Джердж, когда с делами его поселка, которые всегда обсуждались в последнюю очередь, было покончено. Подводить итоги должна была гласная, но Джердж снова вылез вперед Селии, стуча тростью, как председательским молотком. Селия выгнала свидетелей на крыльцо и отвела девятерых членов совета к Ренне.

– Девчонка не притворяется? – спросил Джердж.

– Пусть ее осмотрит твоя травница, если хочешь, – предложила Селия. Джердж кивнул и кликнул свою жену Трену, травницу Южного Дозора, которой и самой было около девяноста лет. Она вышла из кухни и подошла к Ренне.

– Мужчины, выйдите, – велел Джердж, и все вернулись на свои места за столом. Селия села во главе; Джердж, как обычно, – в изножье.

Спустя какое-то время Трена вышла и посмотрела на мужа. Джердж кивнул, дозволяя заговорить.

– Что бы девочка ни натворила, она действительно не в себе.

Джердж кивнул еще раз, отпуская жену.

– Итак, вы видели, в каком она состоянии. – Селия взяла молоток, пока Джердж не попытался перехватить бразды правления. – Предлагаю отложить решение, пока она не придет в себя и не сможет защищаться.

– Какие еще, к демонам, отсрочки?! – крикнул Рэддок и попытался встать, но Джердж стукнул тростью по столу, призывая Стряпчего к порядку.

– Селия, я явился в такую даль не для того, чтобы посмотреть на спящую девчонку и уйти, – сказал он. – Предлагаю выслушать свидетелей и истцов, как положено.

Селия нахмурилась, но никто не осмелился возразить. Никто не выступит с ней против Джерджа, хотя она – гласная. Селия вызвала обвинителя Гаррика, затем свидетелей одного за другим.

– Не стану притворяться, будто знаю, что случилось, – сказала в заключение Селия. – Единственный свидетель – сама девочка, и она вправе выступить в свою защиту, прежде чем мы ее приговорим.

– Единственный свидетель?! – воскликнул Рэддок. – Мы только что выслушали Стэма Швеца, который видел, как она направляется к месту убийства прямо перед злодеянием!

– Рэддок, в тот вечер Стэм Швец был пьян в стельку. – Селия посмотрела на Руско, и трактирщик кивнул в знак согласия.

– Его вырвало прямо на пол. Я вышвырнул его и закрылся пораньше, – добавил Руско.

– Виноват тот, кто его напоил, – заметил Джердж. Руско нахмурился, но ему хватило ума прикусить язык.

– Или он видел девушку, или не видел, – сказал Коран Зыбун. Остальные закивали.

– Да, он видел ее неподалеку, – возразила Селия, – но не видел, куда она пошла и что сделала.

– По-твоему, она тут ни при чем? – скептически спросил Джердж.

– Ну разумеется, при чем, – отрезала Селия. – Это дураку ясно. Но кто может присягнуть при свете дня, что знает правду? Возможно, мужчины подрались и убили друг друга. Возможно, она убила из самозащиты. Колин и Трена подтвердят, что она жестоко избита.

– Какая разница, что именно произошло? – спросил Рэддок. – Мужчины не могли убить друг друга одним и тем же ножом. Она убила как минимум одного, если не обоих.

Джердж кивнул:

– И не будем забывать, что мужчины, скорее всего, поссорились из-за женских проказ. Их погубило распутство девчонки, и она должна держать ответ.

– Двое мужчин не поделили девушку, а виновата она? – перебила Мида. – Вздор!

– Это не вздор, Мида Хмель, просто ты слепа и не видишь, ведь под судом твоя родственница, – отрезал Рэддок.

– На себя посмотри! Или ты судишь здраво?

Селия ударила молотком:

– Если бы мы исключили всех пристрастных жителей Брука, Рэддок Рыбак, то некому было бы спорить. Право слова есть у каждого. Так гласит закон.

– Закон! – задумчиво протянул Рэддок. – Я тут почитал законы.

Он достал книгу в потертом кожаном переплете.

– А именно законы об убийцах.

Открыв заложенную страницу, он прочел:

– «А если в пределах Тиббетс-Брука свершится гнусное деяние убийства, следует поставить столп посередине Торга и приковать к нему того, кто в ответе, на весь день для покаяния, ночью же оставить без меток или убежища, чтобы все видели, как Создатель карает тех, кто нарушает его завет».

– Ты же не серьезно! – воскликнула Селия.

– Какая дикость! – подхватила Мида.

– Так гласит закон, – усмехнулся Рэддок.

– Ладно тебе, Рэддок, – попытался его усовестить рачитель Харрал. – Этому закону, должно быть, лет триста.

– Канон и того старше, рачитель, – возразил Джердж. – Тоже прикажешь отменить? Не путай справедливость с милосердием.

– Переписывать закон – не нашего ума дело, – сказал Рэддок. – Не ты ли призывала соблюдать законы, Селия?

Ноздри Селии раздулись, но она кивнула.

– Мы собрались, чтобы решить, в ответе Ренна или нет, – Рэддок положил на стол окровавленный нож Харла, – и я скажу, что это ясно как день: в ответе.

– Она могла подобрать нож после убийства, Рэддок, и ты это знаешь, – заметил рачитель Харрал. – Коби хотел жениться на Ренне, и Харл дважды угрожал отрезать ему яйца, если он не отступится.

Рэддок хрипло хохотнул:

– Может, кто-нибудь и поверит, что двое могут убить друг друга одним ножом, но они были не просто убиты. Их изуродовали. Мой внучатый племянник не мог покрошить Харла, оставшись без яиц и с ножом в сердце.

– Он верно говорит, – кивнул Хряк.

Рэддок хмыкнул:

– Давайте проголосуем, и дело с концом.

– Согласен, – сказал Хряк. – В Торге собрались огромные толпы, и мне нужно вернуться в лавку.

– На кону жизнь человека, а тебя волнуют только кредиты, которые можно содрать с зевак? – возмутилась Селия.

– Не учи меня, Селия. Кому, по-твоему, пришлось отмывать от крови заднюю комнату?

– Все согласны перейти к голосованию? – спросил Джердж.

– Я гласная, а не ты, Джердж Страж! – рявкнула Селия, наставив на него молоток.

Руки взлетели вверх, и ей пришлось смириться. Джердж кротко кивнул в ответ на упрек.

– Хорошо, – сказала Селия. – Я считаю, что девушка невиновна, пока мы не докажем обратного, а у нас нет никаких доказательств.

Она посмотрела вправо на рачителя Харрала, который должен был голосовать следующим.

– Ты ошибаешься, Селия. У нас есть доказательства – свидетельства юной любви. Я говорил с Коби и смотрел в глаза Ренне. Они оба выросли и могли выбирать себе пару. Харл был не вправе отказывать, и я готов присягнуть при свете дня, что вся пролитая кровь – на его руках. Невиновна.

Следующим был Брайн Лесоруб. Великан заговорил непривычно тихо:

– Как по мне, девочка просто защищалась. Иногда разум гаснет, не выдерживая ужаса. Я знаю, каково это. Я был на ее месте, когда подземники забрали мою семью. Селия меня выходила, и девочка заслуживает того же. Невиновна.

– Невиновна! Как бы не так, – заявил Коран Зыбун. – Весь город знает, что Ренна Таннер – грешница. Она прелюбодействовала с Коби Рыбаком и сводила мужчин с ума от похоти! Она вела себя не лучше подземника, и ей самое место среди них. Болотные демоны погубили немало куда более порядочных женщин, и ничего, мир не перевернулся. Виновна.

Следующим был Джердж Страж.

– Дочери Харла всегда были для него тяжким испытанием. Лишь Создатель уберег нас от подобного кошмара пятнадцать лет назад, когда сбежала ее сестра. Виновна.

Рэддок Стряпчий кивнул.

– Мы все прекрасно знаем, что она виновна.

Он повернулся к Руско.

– Привязывать девчонку на потеху подземникам, конечно, дикость, что бы она ни натворила. Но если у вас так принято… – Хряк пожал плечами. – Убийство нельзя спускать с рук. Казним ее, и дело с концом. Виновна.

– Можешь не надеяться выступать от Торга в следующем году, – пробормотала Селия.

– Прошу прощения, госпожа, но я забочусь именно о Торге! Люди приходят в город за покупками и должны чувствовать себя в безопасности. А рядом с убийцей об этом не может быть и речи.

– Харл был мерзким старым бирюком, которому было плевать на всех, кроме себя, – сказала Мида Хмель. – У меня был на примете жених для Ренны, но Харл и слушать не хотел. Я не сомневаюсь, что он убил молодого Коби, а Ренна просто защищалась, не то он прикончил бы и ее. Невиновна.

– Тогда почему у Коби отрезаны яйца? – спросила Колин. – Похоже, он ее снасильничал и она явилась в город отомстить. Ударила его ножом между ног, и они дрались, пока она его не добила. Харл, наверное, приехал за ней, и она напала на него сзади. Селия, у девчонки руки в крови! Она могла бы прийти к тебе или ко мне, могла позвать на помощь, но вместо этого схватилась за нож. Я считаю, что она виновна.

Все посмотрели на Мэка Выгона. Четыре голоса за оправдательный приговор и пять за обвинительный. В его власти завести совет в тупик или объявить Ренну виновной. Он долго молчал, положив подбородок на сложенные домиком руки и хмурясь.

– Вы все говорили «виновна» или «невиновна», – наконец произнес Мэк, – но в законе сказано иначе. Мы все его только что слышали. В нем сказано: «в ответе». Я знал Харла Таннера. Знал его много лет и терпеть не мог демонова сына.

Мэк сплюнул на пол.

– Но это не значит, что он заслужил нож в спину. Насколько я понимаю, девушка не слушалась отца, и теперь у нас два трупа. Сама она вонзила нож или нет, ясно как день: она в ответе за то, что случилось.

От потрясения Селия не могла пошевелиться, и молоток лежал на столе, хотя голосование было окончено. Джердж ударил тростью в пол.

– Виновна шестью голосами против четырех.

– Сегодня же скормлю ее подземникам, – прорычал Рэддок.

– Как бы не так! – Селия наконец обрела дар речи. – Закон гласит, что у нее должен быть целый день для раскаяния, а сегодняшний почти кончился.

Джердж снова стукнул тростью:

– Селия права. Ренну Таннер нужно привязать в Торге завтра на рассвете, чтобы все видели, как вершится кара Создателя.

– Ты хочешь, чтобы люди смотрели? – ужаснулся Хряк.

– Если прогуливать школу, то ничему не научишься, – ответил Джердж.

– Я не собираюсь стоять и смотреть, как подземники рвут человека на куски! – крикнула Колин. Зароптали и остальные, даже Коран Зыбун.

– Нет, вам придется! – прогремела Селия. Она обвела комнату ледяным взглядом. – Если мы собираемся… убить эту девочку, то все должны смотреть и запоминать, что мы сделали. Все: мужчины, женщины и дети. Закон есть закон.