Глава 15 история марика 333 П. В. , зима

 

Толпа собралась у домика Лиши в начале вечера, когда небо еще переливалось лиловым и оранжевым. Первыми пришли Дарси, Вайка и их ученицы, затем подтянулись Гаред и другие лесорубы с мечеными топорами на плечах, а также Эрни и другие метчики Лощины со своими подмастерьями. Следом явились Рожер и стеклодув Бенн. Зрители стекались во двор, Лиша уже и не надеялась разместить всех на ночь в доме. Кое-кто принес с собой палатку, чтобы выспаться после урока.

Многие нервно поежились, когда село солнце, но гости верили в Лишу и силу ее меток. Лампы освещали каменный стол посреди толпы.

В кромешной темноте из земли просочилось несколько струек тумана, но подземники пустились наутек, едва сгустившись. Они давно усвоили, что прорываться через метки Лиши – себе дороже.

Вскоре пришел Меченый с гигантским конем в поводу. Через спину жеребца были перекинуты трупы демонов.

Метчики поспешно убрали несколько меток, чтобы Меченый пронес тела подземников в круг. Лесорубы взвалили трупы на каменный стол, а метчики тем временем восстановили сеть.

– Быстро ты обернулся, – заметила Лиша, когда Меченый подошел к ней.

Тот пожал плечами.

– Ты просила принести по одному демону каждой породы. Дело нехитрое.

Лиша улыбнулась и взяла свои меченые скальпели.

– Внимание, дамы и господа! – громко произнесла она, приблизилась к лесному демону и приготовилась сделать первый разрез. – Занятие начинается.

 

Утром все, кто ночевал у Лиши, позавтракали за общим столом. Лесорубы ушли вскоре после урока вместе с Меченым, чтобы применить полученные знания на практике, но большинство предпочло дожидаться рассвета в безопасности меток травницы.

Ученицы Лиши сварили чан каши и котел чая. Они раздавали миски и кружки, пока гости выходили из палаток, протирая заспанные глаза.

Рожер держался особняком, настраивая скрипку на крыльце домика Лиши.

– Непохоже на тебя – сидеть в стороне. – Лиша протянула ему миску и села рядом.

– Я не голоден. – Рожер вяло поковырял ложкой.

– Кендалл быстро идет на поправку, – сообщила Лиша. – И никого не винит.

– А зря.

– У тебя уникальный талант. Ты не виноват, что такому трудно научить.

– Неужели?

Лиша с недоумением взглянула на него, но Рожер не стал ничего пояснять, а отвернулся и уставился во двор.

– Могла бы мне рассказать.

– О чем? – спросила Лиша, хотя прекрасно знала о чем.

– О вас с Арленом.

– Это не твое дело.

– Но любовное зелье для Кендалл – твое? – огрызнулся Рожер. – Может, я не так уж и плохо учу. Может, девчонка больше думала о сладком чае, чем о демонах.

– Это нечестно! Я хотела оказать тебе услугу.

Рожер оскалил зубы. Лиша никогда не видела его вне сцены таким.

– Нет, ты хотела спихнуть меня другой девушке, чтобы успокоить свою совесть. Ты похожа на мать больше, чем думаешь.

Лиша открыла рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле. Рожер поставил миску и ушел, прижав подбородком скрипку и наигрывая яростную мелодию, которая заглушила все, что Лиша могла крикнуть вслед.

 

Когда Лиша и остальные вернулись в город, на Кладбище Подземников царил хаос. На площади собрались сотни чужаков. Многие были ранены. Все они были грязны, обтрепаны, истощены. Обессиленные, они корчились в муках на мерзлых камнях мостовой.

Рачитель Джона бегал взад и вперед и выкрикивал указания служкам, которые пытались облегчить их страдания. Лесорубы тащили на площадь бревна, чтобы люди хотя бы не сидели на голой земле, но это казалось непосильной задачей.

– Хвала Создателю! – воскликнул рачитель и бросился им навстречу. Вайка крепко обняла мужа.

– Что случилось? – спросила Лиша.

– Беженцы из Форта Райзона, – пояснил Джона. – Первые пришли нынче утром через пару часов после рассвета. Новые прибывают с каждой минутой.

– Где Избавитель? – крикнула женщина в толпе. – Нам сказали, что здесь Избавитель!

– Метки всего города подвели? – ужаснулась Лиша.

– Не может быть, – возразил Эрни. – В Райзоне больше сотни деревушек, и каждая защищена своими метками. Зачем тащиться в такую даль?

– Мы бежали не от подземников, – произнес знакомый голос. Лиша с удивлением обернулась.

– Марик! – воскликнула она. – Как ты здесь очутился?

Вестник Марик был красив, как всегда, но его длинные волосы и борода лишь отчасти прикрывали желтоватые кровоподтеки. Он направился к Лише, слегка припадая на одну ногу.

– Сдуру решил перезимовать в Райзоне. Обычно на юге не так холодно. – Он невесело засмеялся. – Но не в этом году.

– От кого же вы бежали, если не от демонов? – спросила Лиша.

– От красийцев, – сплюнул в снег Марик. – Похоже, пустынным крысам надоело жрать песок и они решили поохотиться на цивилизованных людей.

Лиша повернулась к Рожеру.

– Найди Арлена, – прошептала она. – Пусть незаметно придет в заднюю комнату трактира Смитта и ждет нас. Не медли.

Рожер кивнул и исчез.

– Дарси, Вайка, – окликнула Лиша. – Пусть ученицы осмотрят раненых и приведут в лечебницу. Сначала самых тяжелых.

Травницы кивнули и поспешили выполнять.

– Джона, вели служкам принести носилки из лечебницы и помочь ученицам.

Джона поклонился и ушел.

Увидев, что Лиша отдает приказы, подтянулись и остальные. Даже Смитт, городской гласный и хозяин трактира, ждал ее слова.

– Еда может немного подождать, – сказала ему Лиша, – но эти люди отчаянно нуждаются в воде и тепле. Поставь свадебные шатры и все палатки, какие найдешь. Пусть все, кто не занят делом, носят воду. Если колодцев и ручья не хватит, растопи снег в котлах.

– Я прослежу, – пообещал Смитт.

– С каких это пор вся Лощина пляшет под твою дудку? – усмехнулся Марик.

Лиша взглянула на него:

– Мне нужно позаботиться о раненых, мастер Марик, но потом я задам тебе много вопросов.

– К твоим услугам, – поклонился он.

– Спасибо. Если не трудно, собери вожаков беженцев, если им есть что добавить к твоему рассказу.

– Разумеется.

– Я размещу их в трактире, – предложила Стефни, жена Смитта.

Она повернулась к вестнику.

– Полагаю, вы не откажетесь от холодного эля и куска хлеба.

– В жизни не ел ничего вкуснее, – заверил Марик.

 

Пришлось вправлять сломанные кости и бороться с заразой. У многих воспалились мозоли и волдыри. Люди больше недели провели в пути, зная, что отстать от основной группы означает верную смерть. Ран от когтей и зубов подземников тоже хватало. Защитные круги ставились в спешке, места в них было мало. Удивительно, что кто-то вообще дошел до Лощины Избавителя. Лиша знала из рассказов, что добрались не все.

Среди беженцев нашлось еще несколько травниц, как искусных, так и не очень. Лиша быстро проверила их состояние и приставила к работе. Никто не жаловался; уделом травниц всегда было забывать о собственных нуждах ради своих подопечных.

– Без вестника Марика мы бы ни за что не дошли, – сказала одна женщина, пока Лиша обрабатывала ей обмороженные пальцы на ногах. – Он ехал вперед каждый день и ставил меченые лагеря для нашего отряда. Без него мы и ночи бы не протянули. Он даже стрелял оленей из лука и оставлял их нам на дороге.

Когда вернулся Рожер, худшие раны уже были обработаны. Лиша оставила лечебницу на Дарси и Вайку и отправилась с Рожером в свой кабинет.

Закрыв дверь, она повисла на Рожере, наконец позволив себе выказать усталость. День клонился к закату, и она проработала без перерыва много часов. Лиша лечила, отвечала на вопросы учениц и старейшин. Еще несколько коротких часов, и стемнеет.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал Рожер, но Лиша покачала головой, налила в таз воды и ополоснула лицо.

– Некогда. Укрытие всем нашлось?

– С трудом. Беженцев вдвое больше, чем жителей в Лощине Избавителя, а завтра наверняка придут новые. Люди пустили беженцев в дома, но многие до сих пор спят сидя на скамьях в Праведном доме. Другой крыши нет. Если продолжится в том же духе, к концу недели великая метка будет сплошь заставлена самодельными палатками.

Лиша кивнула:

– Мы подумаем об этом завтра. Арлен ждет нас у Смитта?

– Нас ждет Меченый. Не называй его Арленом перед этими людьми.

– Это его имя, Рожер.

– Наплевать, – с неожиданной горячностью отрезал Рожер. – Им надо верить во что-то большее, и сейчас они верят в него. Никто не заставляет тебя называть его Избавителем.

Лиша удивленно заморгала:

– А я-то уже привыкла, что все пляшут под мою дудку!

– Я не буду, можешь на меня положиться.

– И это прекрасно, – улыбнулась Лиша. – Идем. Повидаем Меченого.

 

Когда Рожер и Лиша прибыли, пивная Смитта была набита под завязку, хотя новый трактир был вдвое больше сгоревшего год назад.

Смитт кивнул новоприбывшим и указал подбородком на заднюю комнату. Лиша и Рожер пробились через толпу и скользнули за тяжелую дверь.

Меченый расхаживал по комнате, как зверь в клетке.

– Я должен искать выживших, пока не стемнело, а не дожидаться заседания совета!

– Мы постараемся не задерживаться, – пообещала Лиша, – но лучше провести его вместе.

Меченый кивнул, но Лиша видела по его сжатым кулакам, что ему не сидится на месте. Через мгновение вошли Смитт с Мариком, Стефни, рачитель Джона, Эрни и Элона.

Марик уставился на Меченого, хотя его капюшон был поднят, а татуированные руки спрятаны в широких рукавах.

– Это… ты? – спросил Марик.

Меченый откинул капюшон, обнажив татуированную плоть, и Марик ахнул.

– Ты действительно Избавитель? – спросил он.

Меченый покачал головой:

– Всего лишь человек, который научился убивать демонов.

Джона фыркнул.

– Что-то в горло попало, рачитель? – осведомился Меченый.

– Избавители никогда не объявляли себя таковыми, – пояснил Джона. – Этот титул давали им люди.

Меченый нахмурился, но Джона лишь склонил голову.

– Ладно, это неважно, – с легкой досадой отмахнулся Марик. – Я и не думал, что у тебя будет нимб.

– Что случилось? – спросил Меченый.

– Двенадцать дней назад красийцы разграбили Форт Райзон, – ответил Марик. – Они явились под покровом ночи, обошли деревушки стороной, сняли стражников и с первыми лучами солнца распахнули ворота центрального города. Мы еще протирали глаза, когда началась резня.

– Под покровом ночи? – переспросила Лиша. – Разве это возможно?

– У них, как и у вас в Лощине, есть меченое оружие, которое убивает демонов. Судя по их разговорам, главнее нет ничего, а Райзон они захватили только для того, чтобы скоротать время до заката.

– Продолжай, – сказал Меченый.

– Первым делом они захватили центральные склады с зерном. Похоже, за тем и пришли. Красийские воины убили всех мужчин, которые сопротивлялись, и изнасиловали всех взрослых женщин.

Он взглянул на присутствующих дам и покраснел.

– Мы прекрасно знаем, на что способны мужчины, если думают, что это сойдет им с рук, – с горечью произнесла Элона. – Продолжай, вестник.

Марик кивнул:

– В то первое утро они перерезали несколько тысяч, а остальных загнали в город. Нас избили, связали и затащили на склады, как скот.

– Как ты сбежал? – спросил Меченый.

– Поначалу я думал, что пустынные крысы не понимают язык цивилизованных людей. Я знаю несколько песчаных слов от других вестников, но это в основном ругательства – плохое начало для разговора. Думал, конец мне пришел, но через день явился толстяк, который бегло говорил по-тесийски. Он собрал аристократов, землевладельцев и искусных ремесленников и отвел к красийскому герцогу. Я был среди них.

– Ты видел их главаря?

– Еще как видел! Меня привели к нему, избитого и связанного, и когда он услышал, что я метчик, то отпустил на свободу как ни в чем не бывало. Даже дал кошель золота за беспокойство! Наверное, хотел, чтобы я научил его нашим меткам, но на рассвете я махнул через стену и был таков.

– Их главарь. Как он был одет?

Марик заморгал:

– В белый халат. На голове платок. Под белым – черное, как у их воинов. Да, и корона. По ней я и понял, что это герцог.

– Корона? – переспросил Меченый. – Ты уверен? Может, просто драгоценный камень в тюрбане?

– Уверен, – кивнул Марик. – Золотая корона, вся в метках и драгоценных камнях. Проклятая штуковина наверняка дороже корон всех остальных герцогов, вместе взятых.

– А этот герцог говорил на нашем языке?

– Получше некоторых моих знакомых энджирцев.

– Как его звали?

Марик пожал плечами:

– Вроде к нему не обращались по имени. Все звали его каким-то песчаным словом. «Шамака», что ли. Я решил, это значит «герцог».

– Шар’Дама Ка?

– Точно. – Марик кивнул. – Оно самое.

Меченый беззвучно выругался.

– В чем дело? – спросила Лиша, но Меченый не обратил на нее внимания и подался ближе к вестнику.

– Он вот такого роста? – Меченый поднял ладонь над головой. – С раздвоенной намасленной бородкой и острым крючковатым носом?

Марик кивнул.

– У него было меченое копье?

– У них у всех были меченые копья.

– Это особенное.

Марик снова кивнул:

– Металлическое, от наконечника до древка. Сплошь в метках.

Из горла Меченого вырвался нечеловеческий рык. Даже бесстрашный Марик невольно отступил.

– В чем дело? – повторила Лиша.

– Ахман Джардир. Я его знаю.

– Что это значит? – спросила она, но Меченый лишь отмахнулся.

– Сейчас это неважно. – Он повернулся к Марику. – Что было дальше?

– Как я уже сказал, я перебрался через стену и смылся, едва меня освободили. Деревушки к тому времени наполовину опустели. Прослышав о нападении, умники собрали вещички и выступили в путь еще до того, как высохла кровь на мостовой главного города. В весях остались только немощные и трусы. По моим прикидкам, больше, чем ушло, но по дороге все равно шли десятки тысяч. Я купил лошадь у старика, который решил остаться, и поскакал. Вскоре догнал беженцев. Отряды были слишком большими, чтобы держаться вместе, ни один город не мог принять столько народу. Многие отправились в Лактон и его деревушки, где крючка и лески достаточно, чтобы не умереть с голоду, но жонглеры без конца талдычили о тебе, – он указал на Меченого, – и те, кто поверил, что ты – вернувшийся Избавитель, потекли сюда. Мне было нужно в Энджирс, доложиться герцогу, но я не мог бросить людей на дороге практически без метчиков и предложил им свои услуги.

– Марик, ты молодец. – Лиша положила ладонь ему на руку. – Эти люди ни за что бы не справились без тебя. Иди выпей эля, а мы тем временем обсудим твои новости.

– Я оставил тебе комнату наверху, – добавил Смитт. – Стефни проводит.

Меченый надел капюшон, едва вестник вышел.

– Смеркается. Если на дороге еще остались люди, я должен проследить, чтобы они увидели рассвет.

Лиша кивнула:

– Захвати с собой Гареда и всех лесорубов, которые умеют ездить верхом.

– Возьми плащ, – велел Меченый Рожеру. – Ты едешь с нами.

Рожер кивнул, и они вместе направились к заднему выходу.

– Тебе понадобятся метчики. – Эрни поправил очки в проволочной оправе и встал. – Я с вами.

Элона вскочила и схватила его за руку:

– Эрнал, ты никуда не поедешь.

– Ты вечно ноешь, что я трус, – заморгал Эрни. – А теперь я должен прятаться, когда людям нужна моя помощь?

– Твоя смерть ничего мне не докажет. Ты годами не садился на лошадь!

– Она дело говорит, папа, – вставила Лиша.

– Не суйся, – огрызнулся Эрни. – Мне плевать, что все ходят перед тобой на цырлах. Я твой отец!

– На споры нет времени, – сказал Меченый. – Ты едешь или нет?

– Нет, – отрезала Элона.

– Еду. – Эрни выдернул руку и вышел следом за другими мужчинами.

 

– Идиот! – завопила Элона, когда за Эрни захлопнулась дверь. Все переглянулись.

– Сидите здесь сколько хотите, – сказал Смитт, – а мне надо приглядеть за залом.

Смитт, Стефни и Джона поспешно выскочили вон, оставив Лишу наедине с разъяренной матерью.

– Мама, с ним ничего не случится, – заверила Лиша. – На свете нет ничего безопаснее, чем путешествовать с Рожером и Меченым.

– У него слабое здоровье! Он не может скакать наравне с молодыми! Подхватит простуду и умрет! После прошлогодней горячки он так толком и не поправился.

– Ого, мама, – удивилась Лиша, – можно подумать, тебе не все равно.

– Не смей так со мной говорить, – рявкнула Элона. – Разумеется, мне не все равно. Он мой муж! Если бы ты знала, что такое тридцать лет брака, ты бы придержала язык.

Лиша хотела огрызнуться и перечислить все грехи Элоны перед Эрни, в особенности неоднократные измены с отцом Гареда, Стивом, но сдержалась из-за искреннего тона матери.

– Ты права, мама. Прости.

Элона захлопала глазами:

– Я не ослышалась? Ты сказала, что я права?

– Сказала, – улыбнулась Лиша.

Элона распахнула объятия:

– Скорее обними меня, детка, пока не передумала.

Лиша засмеялась и крепко обняла мать.

– С ним ничего не случится, – повторила Лиша. Ей хотелось в это верить.

Элона кивнула.

– Разумеется, ты права. Ни один демон не чета твоему страхолюдному дружку.

– Ну и вечер! Мы обе правы, а папа не видит!

– Он ни за что не поверит.

Элона промокнула глаза платком, и Лиша сделала вид, что не заметила.

– Так это тот самый Марик, по которому ты сохла? Тот, с которым сбежала в Энджирс?

– Я никогда по нему не сохла, мама.

Элона фыркнула:

– Не рассчитывай, что я поверю в этот маревниковый бред. Весь город знал, что ты его хочешь, но строишь из себя скромницу. И что в этом плохого? Он красивый кобелюга и к тому же вестник. Такому стоит только пальцем поманить. С чего бы иначе Гаред так ревновал?

– Мама, Гаред ко всем ревновал, – напомнила Лиша.

Элона кивнула:

– Совсем как его отец. Мозгов мало, страсти много. – Она тоскливо улыбнулась, и Лиша поняла, что мать думает о Стиве, своей первой любви. Стив погиб год назад, когда Лесорубову Лощину охватила горячка и метки подвели.

– На дороге Марик оказался ничуть не лучше, – заметила Лиша.

– И ты применила фокусы травниц, – догадалась Элона. – Упустила отличную возможность тайком перепихнуться!

Мать была права. Лиша подсыпала Марику зелье и лишила его мужской силы, чтобы он не взял ее в пути против воли.

– Ты бы не упустила! – не удержалась Лиша.

– Не упустила, – согласилась Элона. – Ну и что? Юбки задирают не просто так. У женщин тоже припекает между ног, не только у мужчин. Не обманывайся, будто это не так.

– Я знаю, мама.

– Знаешь, но все равно никому не даешь и считаешь себя героиней. Разве можно лечить людей, не понимая собственных нужд?

Лиша промолчала. У матери был неприятный дар читать ее мысли.

– Поднимись, поговори с Мариком, пока остальные твои кавалеры в отъезде, – посоветовала Элона. – Минувшие годы и трагедия закалили его. Теперь он герой. Народ превозносит его. Возможно, теперь он придется тебе по вкусу.

– Ну уж и не знаю…

– Хватит! Просто отнеси ему еды и поболтай. Не обязательно раздвигать ноги прямо сегодня, – улыбнулась и подмигнула Элона. – Хотя это лучше, чем всю ночь ломать голову над проблемами, которые к утру не исчезнут.

Лиша невольно рассмеялась и еще раз обняла мать.

 

Они проехали мимо нескольких мест, где произошли побоища. Растерзанные подземниками тела лежали поодиночке и группами. Ночь застигла людей без убежища.

При виде трупов Меченый проклинал все на свете и пришпоривал Сумеречного Плясуна. После первого такого места он больше не останавливался. Его спутники, даже Гаред с лесорубами, были плохими наездниками и сильно отстали от могучего жеребца, но Меченого это не волновало. На дороге – беженцы, покинувшие свои дома из-за Ахмана Джардира, человека, которого он по глупости называл другом, и предстояло найти и защитить до темноты как можно больше выживших.

Но он заставит Джардира ответить за каждую погубленную жизнь. Да пожрут его демоны, если не заставит!

Больше чем через час бешеной скачки он наткнулся на большой отряд беженцев. Небо переливалось закатными красками, но метчики еще трудились над кругом. Они нарисовали волшебные символы на деревянных досках, но им пришлось защищать участок неправильной формы, и сеть не была выровнена.

Меченый натянул поводья Сумеречного Плясуна у самого ее края, схватил рисовальный набор и соскочил с коня. Раздались крики, но он не обращал на них внимания, разглядывая метки.

– Это он, – прошептал один метчик другому. – Избавитель.

Меченый пропустил его слова мимо ушей, сосредоточившись на насущной задаче. Некоторые метки он повернул и выровнял с другими, но многие пришлось исправить углем или нарисовать заново с обратной стороны доски.

Вокруг него начала собираться толпа. Люди хватались друг за друга и шептались, косясь на татуированные руки и пытаясь заглянуть под капюшон. Но подойти никто не осмелился, и Меченый спокойно работал. Когда спутники наконец догнали его, Эрни неловко слез с лошади и поспешил на помощь. Рожер и остальные встали между Меченым и толпой.

– Избавитель! – крикнула женщина.

Меченый поднял взгляд и увидел, как она вырывается из могучих рук Гареда. Глаза ее горели фанатичным огнем. Он вернулся к работе.

– Умоляю! Моя сестра еще на дороге!

Меченый сверкнул глазами.

– Займись метками, – велел он Эрни. – Возьми в помощь их метчиков. Я оставлю пару лучников, чтобы выиграть время.

Эрни сглотнул, но кивнул и подозвал райзонских метчиков, которые держались поодаль вместе с остальными беженцами. Меченый подошел к женщине и Гареду.

– Отпусти ее, – велел Меченый.

Лесоруб мгновенно повиновался, и женщина упала перед Меченым на колени, цепляясь за его ноги.

– Избавитель, прошу! Сестра вот-вот родит, ей нельзя садиться в седло. Она и наши престарелые родители не поспевали за отрядом. Наши мужья уговорили меня отправиться вперед с детьми.

– И они вас до сих пор не нагнали, – закончил Меченый за нее.

– Уже почти стемнело. – Женщина орошала слезами его ноги и цеплялась за подол одеяния. – Умоляю, Избавитель, спаси их!

Меченый наклонился, взял ее за подбородок и осторожно поднял.

– Я не Избавитель. Но я клянусь спасти твоих близких, если это в моих силах.

Он повернулся к Гареду.

– Возьми двух лучников и оставайся с Эрни, пока не закончите с метками. Остальные за мной!

Гаред кивнул, и через мгновение отряд вылетел из лагеря. Они неслись еще быстрее, чем раньше.

 

Когда они нашли путников, уже стемнело. Пятерых, как и сказала отчаявшаяся женщина. Они теснились в крошечном самодельном круге. На них наступали десятки демонов. Огненные плевались огнем, воздушные пикировали с неба. Явился даже скальный, настоящая гора по сравнению с остальными.

Каждый раз, когда вспыхивала магия, Рожер видел дыры в сети. Через них легко мог протиснуться демон.

Два молодых парня стояли у этих отверстий и кололи демонов вилами, а старик и старуха хлопотали в середке. Даже слепому было ясно, почему они отстали от отряда.

Молодая женщина в центре круга рожала.

Меченый зарычал, пришпорил скакуна и вырвался вперед. Он содрал с себя одежду и отшвырнул ее в сторону. Размахивая мечеными топорами, Гаред и лесорубы с криками устремились следом, в самую гущу боя.

Меченый наехал на Сумеречном Плясуне прямо на скального демона. Металлические рога, приваренные к конскому доспеху, пронзили черный брюшной панцирь. Меченый спрыгнул с коня, схватил ошеломленного демона за рог, швырнул на землю и замолотил по горлу татуированными кулаками.

Он тут же вскочил, поймал огненного демона и оторвал ему нижнюю челюсть. Тут к нему присоединились лесорубы. Они ловили вспышки пламени на меченые щиты и рубили демонов, как поленья.

Уонда и остальные лучники выбрали другую тактику. Они придержали коней за несколько десятков ярдов и принялись отстреливать воздушных демонов, которые бороздили небо. Твари падали одна за другой. В их кожистых телах торчали оперенные древки стрел.

Рожер соскользнул с коня, оставив его с лучниками, и взял скрипку. Он бросился к маленькому кругу, играя на ходу. Как и плащ Лиши, музыка делала его невидимым для подземников, но красться при этом было необязательно. Через миг он очутился в круге и извлек из скрипки душераздирающие звуки, чтобы отогнать демонов.

Роженица кричала. Вокруг бушевала битва, в ночном воздухе летал черный ихор. Старики пытались облегчить страдания дочери, но было ясно, что они понятия не имеют, как принимать роды.

– Ей нужна помощь! – крикнул Рожер. – Надо отвезти ее к травнице!

Меченый оставил демонов в покое и бросился к роженице. На нем была лишь набедренная повязка. Он был покрыт татуировками и ихором демонов. Райзонцы в страхе попятились от него, но роженица была охвачена болью и ничего не замечала.

– Принеси мой сверток с травами. – Меченый опустился на колени рядом с женщиной и осмотрел ее на удивление бережно. – У нее отошли воды, и схватки идут одна за другой. Мы не успеем отвезти ее к травнице.

Рожер подбежал к Сумеречному Плясуну, но конь бесился, втаптывая пару огненных демонов в снег и грязь. Накинув меченый плащ, Рожер снова поднял скрипку. Особая магия Рожера находила отклик не только в подземниках, но и в животных, и вскоре конь спокойно позволил ему достать драгоценный сверток с травами.

Он отнес его Меченому, который быстро растолок травы в порошок и смешал с водой. Родственники женщины держались поодаль, в ужасе глядя, как лесорубы сеют смерть среди демонов.

– А ты знаешь, что делаешь? – нервно спросил Рожер, когда Меченый поднес зелье к губам стонущей женщины.

– Я шесть месяцев учился у травницы, когда хотел стать вестником, и видел, как принимают роды.

– Видел?!

– Хочешь сам попробовать? – взглянул на него Меченый. Рожер побледнел и замотал головой. – Тогда играй на своей проклятой скрипке, чтобы демоны не мешали мне работать.

Рожер кивнул и коснулся смычком струн.

Через несколько часов, когда битва давно отгремела, ночь прорезал оглушительный крик. Рожер посмотрел на вопящего младенца и улыбнулся.

– Ты и впрямь Избавитель – избавил ее от этакого бремени, – пошутил он.

Меченый нахмурился, и Рожер прыснул.

 

Лиша поднялась по лестнице трактира Смитта. От подноса шел пар, сердце тревожно стучало. Она уже дважды собиралась отдаться Марику, который, безусловно, был красив и неглуп. И оба раза Марик вел себя не лучшим образом, отчего Лише казалось, что он больше думает о себе, чем о ней, если вообще вспоминает ее.

Но мать и в этом была права. Она часто бывала права, хотя и пользовалась своей интуицией, чтобы причинять другим боль. Лиша устала от одиночества и в глубине души знала, что Арлен никогда не будет с ней. Она не впервые пожалела, что Рожер совершенно не привлекает ее как мужчина. Она любила Рожера, но не имела ни малейшего желания ложиться с ним в постель. Марик показал жителям Форта Райзона, что на него можно положиться в трудный час. Возможно, пришла пора закрыть глаза на его прошлые грехи.

Лиша разгладила платье, почувствовала себя из-за этого глупо и постучала.

– Да? – отозвался Марик, и она открыла дверь. Вестник был обнажен до пояса. Он только что вылез из лохани с теплой водой. При виде Лиши его глаза округлились.

– Я не хотела тебя беспокоить. Просто подумала, что горячий ужин перед сном не повредит.

– Я… да, спасибо. – Марик торопливо натянул рубашку.

Лиша смотрела в сторону, но мысленно представляла его мускулистое тело.

Марик взял поднос, с удовольствием принюхался и поставил его на прикроватный столик. Он сел в кресло, поднял крышку и увидел горячее, влажное от соков мясо с приправленными специями картофелем и свежими отварными овощами.

– Еда в Лощине Избавителя скоро закончится, – сказала Лиша, – но на сегодня запасов Смитта хватило.

– Постель – уже немыслимая роскошь для того, кто почти две недели спал на снегу. Это дар самого Создателя!

Марик впился зубами в мясо, и Лиша испытала странное удовлетворение при виде того, как он ест приготовленную ею пищу. Она смутно припомнила это чувство. Когда-то они с Гаредом были сговорены, и она впервые состряпала ему ужин. Казалось, это было сто лет назад, в другой жизни.

– Очень вкусно. – Марик доел и утерся рукавом.

– Ты спас людей в час нужды. Это самое малое, чем я могу тебя отблагодарить.

– Даже после того, как я подвел тебя? – спросил Марик.

Лиша удивленно посмотрела на него.

– В прошлом году, – напомнил Марик, – когда Лощину охватила горячка и тебе нужно было домой. Я потребовал… слишком много за свою помощь.

– Марик… – мягко начала Лиша.

– Нет, дай мне договорить. Когда мы только ехали в Энджирс, я был без ума от тебя и думал, что не пройдет и года, как мы заведем малыша. Но потом, в палатке, когда я не смог… быть с тобой… я…

– Марик… – повторила Лиша.

– Я чуть не рехнулся. Мне хотелось бежать от тебя сломя голову, но даже вдали, даже… с другими женщинами я постоянно думал о тебе.

Он отвернулся.

– Но когда мы снова встретились, – продолжил он, – я так… возбудился, и мне захотелось поскорее наверстать упущенное, пока что-нибудь не помешало. Я поступил с тобой бесчестно. Прости.

Лиша положила ладонь ему на руку.

– Я не ребенок, – сказала она. – Я в ответе за случившееся не меньше, чем ты.

В ее словах было больше правды, чем он когда-нибудь узнает, и Лиша ужаснулась своим действиям. Когда-то ей представлялось, что она поступает правильно, но на самом деле она попросту опоила и использовала Марика. Шрам на его сердце не заживал долгие годы. Возможно, Рожер прав и она больше похожа на свою мать, чем думает.

– Ты очень добра, – Марик сжал ее руку, – но мы оба знаем, что это не так. Я рад, что ты добралась домой, не поступившись своей добродетелью.

Лиша клонилась к Марику, но при этих словах отшатнулась, ибо разбойники лишили ее добродетели из-за того, что у нее не было надежной охраны. И все из-за нетерпения и себялюбия Марика!

Марик, похоже, не заметил перемены в ее настрое. Он хмыкнул и покачал головой:

– Никак не привыкну, что теперь ты заправляешь Лощиной. Что случилось с той милой девушкой, на которую засматривались все мужчины? Ты как-то резко превратилась в каргу Бруну. Спорим, теперь даже подземники тебя боятся?

В каргу Бруну? Вот кем она стала? Одинокой сварливой каргой, которую все боятся? Она сделалась ею, когда лишилась добродетели?

Ее мать тоже уловила эту перемену. «Время поджимало, так что все к лучшему», – сказала Элона.

Лиша встряхнула головой, чтобы в ней прояснилось. Вряд ли они с Мариком разделят сегодня постель.

– Что будешь делать? – спросила она. – Поможешь нам собирать выживших или отведешь своих беженцев в Энджирс?

Марик удивленно посмотрел на нее:

– Ни то ни другое.

– В смысле?

– Райзонцы в безопасности, и мне пора в путь. Нужно сообщить герцогу о нападении красийцев. Беженцы и так надолго меня задержали.

– Задержали? Без тебя они бы погибли!

Марик кивнул:

– Я не мог оставить людей под открытым небом, но теперь у них есть убежище. Я не райзонец. Я больше не в ответе за них.

– Но Лощина Избавителя не может принять всех! – воскликнула Лиша.

Марик пожал плечами:

– Я сообщу об этом герцогу. Пусть это будет его забота.

– Это не забота, Марик, это люди!

– А что я, по-твоему, должен делать? Всю жизнь теперь за ними присматривать? Я вестник, а не нянька.

– Хорошо, что мы не завели детей, – бросила Лиша. – Спокойной ночи, вестник.

Она взяла поднос и вышла, хлопнув дверью.

 

– Как поступим? – спросил Смитт. Узнав, что Марик намерен оставить беженцев в Лощине Избавителя и выехать на рассвете, Лиша созвала срочный городской совет.

– Примем их, разумеется, – ответила Лиша. – Пустим в свои дома и поможем построить собственные. Нельзя же оставить людей без еды и укрытия.

– На великой метке не поместится столько новых домов, – заметил Смитт.

– Значит, начертим новую. У нас почти две тысячи рук и много миль леса.

– Метки – это хорошо, но как мы прокормим такую ораву посреди зимы? – спросила Дарси. – Если люди продолжат прибывать, скоро придется есть снег.

Лиша думала о том же.

– Все девушки Лощины научились стрелять. Отправим их охотиться, а мальчиков – ставить силки.

– Этого мало, – сказала Вайка.

Лиша кивнула:

– Пробочник жесткий и горький, но довольно питательный, растет почти везде и притом круглый год. Пусть его собирают дети, а я подумаю, как готовить и запасать. Если этого не хватит, можно набить животы съедобной корой и даже насекомыми.

– Травы и насекомые? – переспросила Элона. – Хочешь, чтобы люди ели жуков?

– Хочу, чтобы они не голодали, мама. Если мне придется съесть перед ними жука, чтобы подать пример, значит съем.

– Ешь, коли угодно, но лично я не стану.

– Тебе тоже будет чем заняться.

Элона покосилась на дочь:

– Мой дом – не трактир для бродяг!

Лиша вздохнула:

– Темнеет. Тебе пора домой. Утром поговорим.

Остальные решили, что совещание закончено, и вышли следом за Элоной, оставив Лишу наедине со Стефни.

– Не переживай, – сказала Стефни. – Твоя мать охотно пустит к себе в дом всех райзонских мужчин с большими причиндалами.

Лиша сверкнула глазами.

– Она не единственная в поселке, кто нарушил свои брачные обеты, – напомнила она.

Младший сын Стефни, Кит, которому почти исполнилось двадцать, был не от Смитта, а от предыдущего рачителя Лощины, Майкла. Смитт и остальные горожане до сих пор этого не знали, но от Бруны, принимавшей дитя, ничего не укрылось.

– Не надейся, что секреты Бруны умерли вместе с ней, – предупредила Лиша. – Придержи свой змеиный язык.

Стефни побледнела, покорно кивнула и выбежала из комнаты. Лиша фыркнула и вздрогнула, сообразив, что повела себя совсем как покойная карга.

 

С отъезда Марика под одобрительные крики и аплодисменты тех, кого он покинул, прошло уже больше недели, когда вернулись Меченый и Рожер. Эрни и лесорубы возвратились в первые дни, и каждый привел с собой группу беженцев, но Меченый и Рожер забрались намного дальше, и все, кто прибыл в Лощину, рассказывали о встречах с ними.

Лиша гордилась Арленом и Рожером, но к их приезду беженцев стало так много, что она отчаялась накормить всех даже травами и жуками.

– Мы подобрались настолько близко к Райзону, насколько осмелились, – рассказывал Рожер за чашкой горячего чая в домике Лиши в день возвращения. – Пожалуй, мы собрали всех, кто ушел по дороге, хотя некоторые наверняка попытались срезать путь. Красийцы окопались основательно и регулярно патрулируют дорогу.

– Они окопались на время, – возразил Меченый. – Скоро они снимутся.

– Надеюсь, обратно в свою проклятую пустыню, – сказал Рожер.

Меченый покачал головой:

– Нет. Они захватят Лактон, повернут на север и отправятся прямо к Лощине.

Лиша похолодела. Рожера, похоже, замутило.

– Откуда ты знаешь? – спросила она.

– Красийцы верят, что Каджи, первый Избавитель, объединил племена Красии и покинул пустыню. Двадцать лет он завоевывал север, называя это Шарак Сан, Дневной войной, и набирал солдат для Шарак Ка, Великой священной войны против демонов. Если Ахман Джардир считает себя возрожденным Избавителем, он попытается следовать тем же путем.

– Что же нам делать?

– Строить укрепления, – ответил Меченый. – Сражаться с красийцами за каждую пядь земли.

– Нет, – возразила Лиша. – На мою помощь не рассчитывай. Арлен, ты собираешься убивать людей, а не демонов!

– По-твоему, я не знаю? Лиша, у меня есть друзья среди красийцев! А у тебя?

Лиша изумленно уставилась на него, но быстро пришла в себя и покачала головой.

– Не заблуждайся. – Меченый заговорил тише, но не менее пылко. – Красийцы считают, что любой северянин ниже самого ничтожного из них. Они могут напоказ проявить милосердие к полезным вожакам, но простолюдинам пощады не будет. Они убьют или сделают рабами всех, кто не присягнет Джардиру и не примет Эведжах. Нам придется сражаться.

– Мы можем укрыться в Энджирсе, за высокими стенами.

– Нельзя уступать им ни дюйма. Я знаю красийцев. Если мы испугаемся и побежим, они сочтут нас слабаками и утроят усилия.

– И все же мне это не нравится.

Меченый пожал плечами:

– Неважно, нравится тебе или нет. Хорошая новость в том, что у них вряд ли наберется больше шести тысяч воинов призывного возраста. Теперь плохая: любой их воин стоит трех лесорубов, а когда они выступят в поход, то поведут тысячные войска райзонских рабов.

– Как же с ними сражаться? – спросил Рожер.

– Наша сила в единстве. Нужно связаться с Лактоном, пока дороги свободны, и попросить герцогов Энджирса и Милна на время забыть о разногласиях и вместе обороняться от общего врага.

– С герцогом Милна я не знаком, – заметил Рожер, – но я рос при дворе Райнбека, когда мой мастер Аррик служил его герольдом. Райнбек скорее забудет о разногласиях с подземниками, чем с герцогом Юкором.

– Тогда придется убедить его лично. – Лиша посмотрела на Меченого. – Всем нам сообща.

Меченый вздохнул:

– Хорошо хоть, что не в Лактон. Меня там… недолюбливают.

– Так это правда? – спросил Рожер. – Хозяева доков пытались тебя убить?

– В некотором роде, – ответил Меченый.

 

Ночью Рожер сидел в музыкальной ракушке и играл сотням беженцев, которые так и жили в палатках на Кладбище Подземников. Многие подходили поближе, купаясь в теплом сиянии великой метки под чарами Рожера. Его музыка уносила далеко-далеко, и на мгновение они забывали, что вся их жизнь пошла прахом.

Дар слишком ничтожный, но иного он дать не мог. Рожер не снимал маску жонглера, чтобы никто не увидел скрывавшегося под нею отчаяния.

Когда он закончил играть, его дожидался рачитель Джона. Праведник был молод, ему не исполнилось и тридцати, но жители Лощины его нежно любили, и никто не помогал беженцам усерднее и не утешал их лучше, чем он. Рачитель не только организовал раздачу еды и крова, но и ходил среди беженцев, узнавал их имена, внушал им, что они не одиноки. Он отпевал мертвых, находил опекунов для сирот и венчал влюбленных, которых свела трагедия.

– Спасибо, что играешь им, – поблагодарил Джона. – Я чувствую, как их дух воспаряет от твоей музыки. И мой тоже.

– Я буду играть каждый вечер, если не найдется других дел, – пообещал Рожер.

– Благослови тебя Создатель. Твоя музыка вселяет в них силы.

– Жаль, в меня не вселяет. Иногда даже словно вытягивает.

– Ерунда, – отрезал Джона. – Сила духа не имеет границ, ею можно делиться без опаски. Создатель всем нам дарует силу и слабость. Почему ты испытываешь слабость, дитя?

– Дитя? – рассмеялся Рожер. – Я не принадлежу к твоей пастве, рачитель. У меня своя скрипка, у тебя – своя.

Он указал смычком на тяжелый Канон в кожаном переплете, который Джона держал в руках.

Рожер знал, что незаслуженно обидел рачителя, но у него было плохое настроение и Джона напрасно повел себя снисходительно. Он думал, что праведник накричит на него, и приготовился дать отпор. Ему даже хотелось этого.

Но Джона не осерчал. Он сунул книгу в сумку, в которой ничего другого не носил, и раскинул руки, показывая, что они пусты.

– Тогда я просто друг. И тот, кто понимает твою боль.

– Да откуда тебе понять мою боль? – вспылил Рожер.

– Я тоже люблю ее, Рожер, – улыбнулся Джона. – Она сводит мужчин с ума. Она приходила в Праведный дом почти каждый день, чтобы читать, и мы беседовали часы напролет. Я видел, как она вздыхает по мужчинам, которые ее недостойны, и даже не замечает, что я тоже мужчина.

Рожер попытался сохранить маску жонглера, но искренность в голосе Джоны пробила его оборону.

– И как ты справился? Как сумел разлюбить?

– Создатель сотворил любовь не терпящей условий. Любовь делает нас людьми. Отличает нас от подземников. Любовь драгоценна, даже если безответна.

– Ты до сих пор ее любишь?

Джона кивнул:

– Но свою Вайку и наших детей я люблю еще больше. Любовь бесконечна, как бесконечен дух. – Он положил руку Рожеру на плечо. – Не трать годы попусту, сожалея о том, чего не было. Дорожи тем, что есть. И если тебе захочется поговорить с тем, кто понимает твои тяготы, приходи. Обещаю не вынимать Канон из сумки.

Он хлопнул Рожера по плечу и ушел. Рожеру показалось, что с него свалилось тяжкое бремя.

 

Рожер подошел к домику Лиши. Окна светились, передняя дверь была открыта. Несмотря на свой меченый плащ, Рожер удерживал подземников игрой на скрипке, а значит, Лиша давно услышала его приближение.

Это был их общий ритуал. Лиша всегда работала допоздна и открывала дверь при первых звуках скрипки. Когда Рожер входил, она читала или вышивала, растирала травы или ухаживала за растениями.

Рожер убрал смычок со струн, ступил на меченую тропинку, и в морозной ночи воцарилась тишина, если не принимать в расчет далекого ора демонов. Но в промежутках между криками Рожер расслышал плач.

Лиша свернулась клубком в древнем кресле-качалке, укутавшись в рваную старую шаль. Кресло и шаль принадлежали ее наставнице, Бруне, и Лиша привычно черпала в них силы, когда ее терзали сомнения.

Ее глаза опухли и покраснели, скомканный носовой платок насквозь промок. Рожер взглянул на Лишу и понял, что́ имел в виду Джона, когда советовал дорожить тем, что есть. Даже в самую тяжелую минуту она открыла ему дверь. Кто еще из ее мужчин может этим похвастаться?

– Ты больше не злишься на меня? – спросила Лиша.

– Ну конечно нет. Мы просто немного повздорили, вот и все.

Лиша вымученно улыбнулась:

– Это хорошо.

– Твой платок промок.

Рожер дернул запястьем, вытащив из рукава один из множества разноцветных платков. Он протянул его Лише, но, когда она хотела взять, подкинул платок в воздух, быстро добавив к нему еще несколько словно из ниоткуда. Он принялся жонглировать платками. В воздухе повисло разноцветное колесо. Лиша смеялась и хлопала в ладоши.

Аррик, учитель Рожера, умел жонглировать всем подряд, но Рожер с искалеченной рукой довольствовался платками.

– Выбери цвет.

– Зеленый, – сказала Лиша и не успела глазом моргнуть, как Рожер выхватил из круга платок и бросил ей – ткань будто сама выскочила из разноцветного водоворота! Рожер поймал и спрятал остальные платки, пока Лиша вытирала лицо.

– Что случилось? – спросил он.

– Мало того что демоны охотятся на нас по ночам, теперь еще и люди убивают друг друга при свете дня. Арлен хочет, чтобы мы сражались с теми и другими, но разве я могу его поддержать?

– А у тебя есть выбор? Если он прав, то Дневная война найдет нас, поддержим мы его или нет.

Лиша вздохнула и плотнее завернулась в шаль, хотя в доме было уютно и тепло благодаря особым меткам вокруг двора.

– Помнишь ту ночь в пещере?

Рожер кивнул. Это было прошлым летом, через несколько дней после того, как Меченый спас их на дороге. Они втроем укрылись в пещере от дождя, и тогда Лиша узнала, что Рожер и Меченый убили разбойников, которые ограбили их и изнасиловали Лишу. Она разгневалась и назвала своих товарищей убийцами.

– Знаешь, почему я так озлилась на вас с Арленом?

Рожер помотал головой.

– Потому что я могла сама убить тех мужчин, если бы захотела.

Она достала из кармана платья тонкую иглу, смазанную чем-то зеленым.

– Я ношу с собой эти иглы, чтобы убивать бешеных животных. Держу их в кармане платья, потому что они слишком опасны, чтобы хранить в свертке с травами или даже в фартуке, который я иногда снимаю. Укол такой иглы – верная смерть, и даже царапина может рано или поздно прикончить.

– Впредь остерегусь тебе перечить, – пошутил Рожер, но Лиша не улыбнулась.

– Я держала такую иглу, когда швырнула слепящий порошок в главаря. Если бы уколола немого, когда он меня схватил, он бы умер прежде, чем главарь успел бы опомниться, и его я тоже могла ударить.

– А я бы расправился с третьим. – Рожер поднял пустую руку и внезапно в ней оказался нож. Он ткнул им в воздух и ловко крутанул лезвием. – И что тебе помешало?

– То, что одно дело – убить подземника, и совсем другое – человека. Даже плохого. Я хотела. Иногда я вспоминаю тот день и жалею, что не убила. Но когда дошло до дела, я не смогла.

Рожер взглянул на нож, вздохнул и опустил его обратно в специальные ремни на предплечье. Он застегнул манжету.

– Я бы тоже, наверно, не смог, – с грустью признал он. – С пяти лет учусь обращаться с ножом, но все это фокусы. Я никого даже не поцарапал.

– Поняв, что не смогу этого сделать, я просто перестала сопротивляться. Да я даже плюнула себе в ладонь, чтобы смочить между ног, покуда первый развязывал штаны. Но даже когда меня оставили рыдать в грязи, я не жалела, что не убила их.

– Ты жалела, что они не убили тебя.

Лиша кивнула.

– Я чувствовал то же самое после смерти мастера Джейкоба. Я не помышлял о мести. Просто хотел, чтобы боль кончилась.

– Я помню. Ты умолял меня позволить тебе умереть.

– Да, потому и отправился с Меченым в лагерь разбойников.

– Из-за меня?

Рожер покачал головой:

– Лиша, этих людей нужно было прикончить, как бешеных псов. Мы не первые, кого они ограбили, и вряд ли были бы последними, тем более что они завладели моим переносным кругом. Но мы их не убили. Меченый забрал твою лошадь, я схватил круг, и мы убежали. Мы оставили их целыми и невредимыми.

– На поживу демонам, – добавила Лиша.

Рожер пожал плечами:

– Меченый перебил почти всех демонов в округе. По пути к их лагерю мы никого не встретили, а до рассвета оставалось всего несколько часов. К нам они были не столь великодушны.

Лиша вздохнула, но промолчала. Меченый взглянул на нее.

– Почему тебя зовут, чтобы прикончить животных? Топор или колотушка справятся не хуже.

Лиша пожала плечами:

– Может, им трудно убить верное животное, а может, надеются, что я смогу его вылечить. Но порой я бессильна, а животное страдает. Игла убивает быстро и безболезненно.

– Совсем как Меченый.

– По-твоему, нам надо сражаться с красийцами? – спросила Лиша.

– Я не знаю. Но лучше держать иглу наготове, даже если она не понадобится.