Не бросай игрушки в аквариум

 

В понедельник утром, проснувшись, я вижу мини-вэн на парковке возле соседского дома, и сердце мое начинает биться быстрее. Одевшись, я сажусь завтракать.

Я ем понемногу: вдруг позвонит Кристи, а у меня во рту каша.

В девять раздается телефонный звонок.

— Я возьму! — кричу я в сторону кухни, где все еще завтракают мама и Дэвид.

Вдруг окажется, что это мамин клиент. Или папа с работы. Только бы не это.

Я пропускаю еще два звонка, чтобы не было впечатления, будто я сидела и ждала у телефона.

— Алло?

— Привет, Кэтрин. Это Кристи.

Я заставляю себя произнести «да», чтобы не завопить: «Привет!»

— Я просто хотела спросить, какие у тебя планы. Я могу не появляться в культурном центре до обеда.

— Отлично.

— Могу я прийти к тебе? У меня сегодня дурдом, — говорит Кристи. — Мы ждем водопроводчика, хотя мама меня об этом даже не предупредила. Короче, я сейчас даже душ принять не могу.

Мне бы хотелось проявить гостеприимство и предложить ей принять душ у нас, но, пока Дэвид дома, может запросто случиться какой-нибудь конфуз.

— Хочешь, пойдем искупаемся?

— А тут есть бассейн?

— Есть пруд, совсем недалеко. Там мостки и небольшой общественный пляж.

Она молчит так долго, что я не выдерживаю:

— Эй, ты еще здесь?

— Я буду готова через несколько минут.

Вернувшись в комнату, я рывком открываю ящик комода, чтобы выбрать купальник. В сплошном синем купальнике удобно, но он некрасивый. Я обожаю красно-белое бикини под батик, но у него верх сползает, когда я ныряю. Остается последний — зеленый, с золотистыми цветочками, в нем и показаться не стыдно и купаться хорошо.

Несмотря на спешку, я все же задерживаюсь на пару секунд перед зеркалом, чтобы нанести вишневый блеск на губы, розовые тени на глаза и провести расческой по волосам. Может, сегодня стоит оставить их распущенными и зачесать слегка набок.

Вот я и готова: джинсовые шорты поверх купальника, любимое пляжное полотенце через плечо, на ногах шлепанцы, солнцезащитный крем на носу.

Мама с Дэвидом все еще на кухне.

Мама стоит на коленях рядом с кучей мокрых бумажных полотенец — вытирает лужу молока на полу. За столом сидит Дэвид и ест кашу, болтая ногами.

— Мы с Кристи собираемся на пруд, — говорю я. — Вернусь к обеду.

Мама отрывается от лужи:

— Я еду в магазин. Хотите, я вас подвезу?

— Нет, спасибо. Мы пешком.

Она собирает мокрые полотенца:

— Дэвид, как только закончишь, обувайся. Нам нужно заехать в магазин, купить чего-нибудь к обеду.

Он отставляет тарелку с хлопьями, на подбородке у него молоко:

— А видео?

— Хорошо, но только сегодня.

Дэвид вскакивает с места и, отпихнув меня в сторону, кидается к мойке, чтобы избавиться от тарелки.

— Осторожно, Квак!

Недоеденные хлопья разлетаются по кухонному столу.

— Скажи: «Извини, Кэтрин».

Он молчит, и мама встает у него на пути.

— Извини, Кэтрин, — повторяет она, глядя на Дэвида поверх очков.

Звонок в дверь.

— Увидимся! — Минуя Дэвида, я проскальзываю под рукой у мамы. Она повторяет мое имя, но это не имеет ко мне ни малейшего отношения.

Я бегу по коридору, чтобы распахнуть входную дверь, но, как только я вижу Кристи перед собой, начинаю жалеть, что не выбрала красно-белое бикини. Она отлично выглядит: длинная футболка и сандалии, волосы заплетены в косу.

— А можно взять у вас полотенце? — спрашивает она. — А то я свое не нашла.

— Конечно, я сейчас принесу.

Когда я возвращаюсь в гостиную со своим вторым любимым полотенцем, Кристи хихикает:

— У вас в аквариуме утка.

Позади нее торчит сдвинутая вбок аквариумная крышка. На поверхности воды покачивается резиновая утка Дэвида, а золотая рыбка покусывает ее за хвост.

— Да ладно, — я изображаю улыбку, протягивая ей полотенце. — Пойдем.

На улице пахнет летом — скошенной травой и горячим асфальтом, а высоко в кронах деревьев стучит дятел.

Дэвид уехал с мамой, и я чувствую себя абсолютно свободной, шагая по дороге вместе с Кристи.

— Я никогда не купалась в пруду, — говорит Кристи. — Только в бассейне и в океане.

— Тебе понравится. — Я стараюсь идти с ней в ногу. — Вода гораздо теплее, чем в океане, по крайней мере у нас, в Мэне. Дно местами илистое, но это просто старые иголки и листья. А когда уже плывешь, то какая разница, в пруду ты или в бассейне.

На лице у нее написано сомнение.

Ближе к углу я с удивлением замечаю, как неприметно выглядит остановка школьного автобуса летом, — изгиб тротуара и ничего больше. Кристи так пялится на пустой двор Райана, что даже замедляет шаг.

Неужели я лишь запасной вариант?

 

* * *

 

— А рыба здесь водится? — интересуется Кристи, сбрасывая сандалии на песок.

Ее взгляд устремляется к противоположному берегу пруда, обрамленному березами и соснами.

— Только карпы подходят близко к берегу.

На нашей стороне тонкая полоска песчаного пляжа, но на противоположной круче — кустарник и сплетения корней.

— Однажды я слышала, как Райан говорил кому-то, что под мостками живет большая рыба, — говорю я, потому что мне все еще не дает покоя ее долгий взгляд в сторону его дома. — Но я ничего подобного не видела, может, он врет.

Кристи наматывает косу на пальцы.

— Тут глубоко?

— С головкой, но я могу коснуться дна, если захочу. Иногда мы на спор достаем со дна ил.

Пальцы, обмотанные косой, белеют.

— Но мы так делать не будем, — говорю я.

— Хорошо.

Она подходит к берегу и снимает футболку. Глядя на ее блестящее красное бикини, я опять жалею, что не надела свое красно-белое, пусть бы мне и пришлось придерживать верх при каждом прыжке.

Я скидываю шорты.

— Мне нравится твой купальник.

— Я хотела надеть новый, мне его тетя подарила. Но, похоже, он остался в стирке у папы.

Вытянув ногу, Кристи пробует пальцами воду.

В пруду мои ноги выглядят искривленными, преломленные поверхностью воды. Я рассматриваю это искажение, надеясь потом зарисовать его в альбом.

— Это минус жизни в двух местах. — Кристи вздрагивает, когда мы вместе заходим в воду. — Все, что мне нужно, вечно оказывается в другом доме. А моя мама не понимает. Сегодня утром она сказала: «Надень другой купальник». Как будто это не важно.

Глядя, как она поправляет лямки бикини, я хочу сказать ей, что знаю это ощущение — как будто ты расколот на две части. Между обычным школьным миром и миром Дэвида, где имеют значение совсем другие вещи. И что я не чувствую себя до конца своей ни в одном из миров, но…

 

Кристи делает шаг вперед.

— Терпеть не могу этот купальник. Лямки вечно спадают.

Я уже в воде по колено.

— Я тебя понимаю. Верх моего любимого купальника мало того что сидит не идеально, так еще и сползает. Ничего такого не видно, но…

Кристи улыбается:

— У меня как-то был такой купальник.

Я прямо бесилась.

Когда вода достигает бедер, по всему телу пробегают мурашки. Руки покрываются гусиной кожей, и я тру их, чтобы согреться.

— Сначала всегда холодно, но потом привыкаешь. Честно.

— Кэтрин, мне очень жаль, что тогда так вышло со жвачкой.

Я оборачиваюсь, но она на меня не смотрит. Опустив голову, Кристи скользит кончиками пальцев по воде.

— Дэвид не всегда понимает шутки.

Вода кажется теплее, и я делаю еще один шаг.

— Райан не хотел его обидеть. Он мне сам так сказал.

Он не хотел обидеть тебя. Крошечные волны, разбегающиеся в стороны от рук Кристи, щекочут холодом мой живот.

— Он сказал…

— Здесь дно становится вязким, — мне хочется сменить тему. — Но если нырнуть сейчас, то этого не почувствуешь.

Я ложусь на воду — грудь и плечи обдает холодом. Погружаясь с головой, я гребу обеими руками и сильно работаю ногами, пока боль в груди не заставляет меня вынырнуть. Когда я всплываю, лицо облепляют волосы. Чтобы убрать их, я плыву, задрав голову вверх.

Кристи стоит на мелководье и чертит рукой по поверхности воды.

— Давай, — говорю я. — Совсем неплохо, стоит только попробовать.

Она делает шаг.

— Издеваешься? Вода ледяная!

— Ты просто еще не привыкла. Встретимся на мостках.

Я люблю плавать, с головой погружаясь в воду, под ногами холодная пустота с неожиданно теплыми струями или ледяным покалыванием ключей на дне.

Уже почти у мостков я переворачиваюсь на спину, чтобы насладиться легким покачиванием. Лежа на воде, я смотрю в синее небо и поджидаю Кристи. Это то, о чем я мечтала: чтобы ко мне заходила соседская девочка и мы бы куда-нибудь вместе шли.

Она добралась до меня, уже совсем выбившись из сил. Подплыв к лестнице, я хватаюсь за нее с двух сторон и подтягиваю ноги к нижней перекладине. Когда я вылезаю, с меня ручьями течет вода.

— А та рыба, — спрашивает Кристи, подплывая ближе, — она какая?

На воздухе меня начинает бить дрожь.

Я сажусь на мостки, обняв руками колени.

— Наверное, какой-нибудь угорь.

Глаза Кристи округляются.

— А может, и не угорь. А кто-то похожий на угря.

Кристи карабкается по лестнице.

— Фу!

Я заправляю волосы за уши, жалея, что не взяла с собой резинку. Кристи не захочет коснуться дна — можно даже не спрашивать. Ей и сверху вода, видимо, не особо понравилась.

— Давай полежим на солнце.

Мы лежим на животе, и я украдкой бросаю взгляд сквозь щели в досках вниз — в темноту. Мостки слегка покачиваются, маленькие волны хлюпают под настилом, солнце сушит мою спину, и я начинаю от всего этого зевать.

— Хорошо бы найти другой купальник.

Я смотрю на Кристи, она поправляет лямку.

— Но если он не у папы, то тогда я вообще не знаю, где он, — она кладет подбородок на руку. — Я не хочу, чтобы мама так быстро отступилась. Не похоже, что у него роман.

— Может, они просто решили взять тайм-аут?

— Может, и так, — вздыхает Кристи. — Думаешь, тут и правда живет рыба?

У нее такой грустный голос, что мне хочется что-нибудь для нее сделать, даже если она только притворяется.

— А что, если она тут? — говорю я. — Только волшебная, как в сказке про рыбака.

Кристи отжимает косу, и капли падают на мостки.

— Я не знаю этой сказки.

— Человек поймал большую рыбу, а рыба заговорила человеческим голосом и сказала ему, что она заколдованная принцесса. Он ее и отпустил, а жена его отправила обратно, чтобы он пошел и попросил исполнить желание.

— Я б завизжала, если бы со мной заговорила рыба.

— Я тоже. А ты бы что загадала?

— Чтобы мои родители опять жили вместе и были бы счастливы. — Она смотрит на меня с беспокойством. — Как ты думаешь, это одно желание или два?

— Одно.

— Теперь твоя очередь. Ты бы чего загадала?

Я смотрю вниз сквозь щели в досках и думаю о своем извечном желании — забраться в безупречную голову Дэвида, найти там неисправные детали, покрутить ручки, повернуть рычажки, чтобы и следа от его аутизма не осталось.

Но об этом говорить не стоит. «Все люди имеют право на существование», — строго сказала мне учительница, когда в третьем классе я нарисовала воображаемого старшего брата. Мы тогда рисовали картинки на тему «Моя семья», их должны были вывесить в холле ко дню открытых дверей.

Я пробовала объяснить ей, что это Дэвид такой. Просто я хотела, чтобы он мог со мной играть, но увлеклась и нарисовала его старше, чтобы он мог еще и защитить меня. Короче, мне пришлось нарисовать другую картинку и отправиться с ней к школьному психологу вместо урока музыки.

— И почему в сказках желания всегда оборачиваются против тех, кто их загадывает?

 

— Вот как в этой сказке про рыбака, — продолжаю я. — Жена рыбака хочет все больше и больше, и в конце…

— Эй, Крис! — кричит кто-то с берега. — Крис!

Я сажусь так резко, что стираю коленки об доски. Райан стоит на песке у берега и машет рукой. Свой велосипед он оставил возле дерева.

Кристи машет ему в ответ:

— Привет!

Я хочу, чтобы она крикнула ему: «Уходи!» Но она говорит мне: «Поплыли, Кэтрин!» — и с разбега бросается в воду.

Я не хочу ее обгонять. Я плыву брассом, надолго задерживая лицо под водой, чтобы не видеть Райана, который ждет нас на пляже.

Скрестив руки на груди, я выхожу на берег и направляюсь к полотенцу и шортам.

— Твоя мама сказала, что ты тут, — говорит Райан, обращаясь к Кристи. — Ты уже спросила Кэтрин?

Спросила? Меня?

Кристи улыбается.

— Кэтрин, ты ведь знаешь, что культурный центр устраивает танцы в субботу?

Я киваю.

— Они попросили меня помочь им с оформлением, — говорит Кристи. — Я надеюсь…

— Я могу тебе с этим помочь, — отвечаю я. — Я хорошо рисую плакаты.

— Вообще-то я хотела спросить, не пойдешь ли ты? — Кристи бросает взгляд на Райана. — Мы с Райаном и ты с кем-нибудь, а? Будет весело. Я прошу тебя.

Я заворачиваюсь в полотенце, очень плотно.

— Мне не с кем пойти.

— Позови Джейсона, — предлагает Кристи. — Того, которого ты рисовала. Прекрасная возможность пригласить его куда-нибудь.

Мне хочется объясниться, но, глядя на ухмылку Райана, я решаю промолчать.

Но молчу я не только из-за него.

— Я не танцую, — говорю я, засовывая ноги в кеды.

— Я научу тебя, — предлагает Кристи.

— Мой папа работает допоздна, и вряд ли я смогу приехать.

— Моя мама может отвезти нас и привезти обратно.

По дороге домой Кристи находит ответы на все мои возражения. Она одолжит мне одежду и поможет уложить волосы.

— Позови его, — уговаривает она.

Когда мы подходим к ее дому, Кристи удается добиться от меня неуверенного: «Гм, я подумаю».

У себя в комнате я стягиваю влажный купальник и надеваю первое, что подворачивается под руку, — старую футболку и шорты, которые совсем не подходят друг к другу.

Расчесывая мокрые спутавшиеся волосы, я смотрю, как мини-вэн отъезжает от дома Кристи. Интересно, Кристи позвала меня потому, что ей разрешили пойти с Райаном при условии, что я пойду с ними?

Мини-вэн исчезает из виду. Я поворачиваюсь к своей доске объявлений с открыткой из Диснейленда, пришпиленной сверху. Жаль, что звонить в Калифорнию так дорого. Мне хочется рассказать все Мелиссе и услышать от нее: «Не переживай, Кэтрин». Но объяснять все пришлось бы слишком долго, и, наверное, ей бы не понравилось, что я так стремлюсь подружиться с Кристи.

Я пытаюсь нарисовать в альбоме свои лодыжки, искаженные водой. Но выглядит это неинтересно. На рисунке они кажутся не изогнутыми, а сломанными.

Я записываю слова на свободном месте рядом с наброском. Но после слов «пруд» и «ледяной» мне приходят в голову только «вина», «сложно», «скрытый» и «слабость».

Я закрываю альбом.