О . Стилизация – это приём или спекуляция ?

 

На семинаре в Литературном институте есть много интересных студентов. Одна, например, умеет слушать и передавать в строке житейский говорок. До по-ступления в институт она жила-была во Владимирской глубинке. И пишет она рассказы, подслушанные и услышанные ею. Мне эта работа с говорком очень нравится. Недавно она написала приличный, для неё еще и большой рассказ, я попросил трёх студентов в течение недели прочитать его и дать отзыв на очеред-ном семинаре. И вдруг произошло для меня неожиданное. Один из очень инте-ресных наших студентов так её раскритиковал, что мне даже неуютно стало. Главным аргументом этого «отзовиста» было слово «стилизация». Мол, автор по-вторяет стилистические и лексические уловки «деревенщиков» и не вносит ниче-го своего.

 

Я пытался объяснить всем, что мы же все только учимся, в том числе и слушать и слышать мы учимся. И передавать в своей строке голос народа. Помни-те: «музыку создает народ, а мы её только обрабатываем». (Михаил Иванович Глинка). Эту фразу я запомнил со школы. Это фраза может сыграть и злую шутку для тех, кто понимает и принимает её напрямую. Матерятся люди там и сям, и я в строке буду делать тоже самое. «Буробят» они на своих диалектах не понятно, что

 

и зачем, и я имею право вносить эту тарабарщину простонародья. Разве вы не встречали тексты таких авторов?! Разве не получили они признание у некоторых «ценителей» русской словесности?! Искус большой.

 

Но когда человек искренно пытается передать и музыку, и красоту, и объём народной речи – разве можно его, еще совсем юного, бить наотмашь?!

 

Почему я об этом здесь пишу? – Потому что всех, кто хочет прижаться ду-шой к слову народа, услышать это слово, отыскать в нём всё то, что мы назвали одним из трёх главных богатств любого государства, ждёт непростая писатель-ская судьба.

 

У этого юного критика и «язык подвешен», и аргументы он умеет находить крепкие, и ответить-то ему такой же юной душе бывает просто нечем, особенно находясь в семинарном цейтноте…

 

Грустно наблюдать за тем, как наш язык превращается из народного в ин-теллектуальный. Для математики это, может быть, и неплохо. Для литературы – это катастрофа.

 

П. Ритм и темп

Ритм и темп – это энергия и напряжение строки.

18

 

Великолепным чувством ритма и темпа обладали и все писатели Золотого века, и только что упомянутые Н. А. Клюев, Б. В. Шергин, и Б. А. Пильняк, С. А. Клычков, И. Э. Бабель, А. П. Гайдар, М. А. Булгаков, Л. Н. Сейфуллина, и все ав-торы, включенные в «Библиографию». Можно сказать и так: любой крупный мас-тер слова использовал это качество.

 

Часто в небольшом рассказе нет нужды менять ритм и темп, они пишутся на одном дыхании. Так сработаны многие рассказы Бориса Пильняка. «Грего Три-мунтан», например. Так Аркадий Гайдар написал «Сказку о Военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твердом слове», входящую в повесть «Военная тай-на». Так работал над сказками Борис Шергин.

 

В больших, развернутых рассказах, содержащих в себе несколько разных сценок, можно и нужно менять ритм и темп повествования.

 

Р. Сленг и мат

 

Я не против сленга, но категорически против использования матерной сло-весности в литературной строке. И никакие гении матерной словесности, а я их слышал в домодедовском Жилпосёлке, мне не указ. Между прочим, настоящие мастера поэтического мата тоже против использования своих шедевров в литера-турной строке. Повторяться не буду: об этом я написал работу «Самое матерное слово», которую неплохо читают на «Сайте Александра Торопцева». Прочесть её можно и на страницах журнала «Москва» №06/2013.

 

К сленгу нужно относиться осторожно, хотя бы потому, что он имеет очень крутую кривую затухания в пространственно-временном поле.

 

С. Где искать сюжеты

 

Частенько я вижу робость в глазах юных студенток, когда они слушают ка-кой-нибудь крутой реалистический рассказ, написанный ровесницей или ровес-ником. Эта робость меня радует. Потому, что юные девушки понимают главное: надо писать жизнь во всем её великолепии. В любом жанре – но жизнь. А они, юные, жизни не знают. Как же в таком случае быть, особенно, если среди студен-тов Литературного института подавляющее большинство девчонок, возраст кото-рых начинается с 15 лет?! Где им искать жизнь?

 

Ответить на этот вопрос можно легко и просто: в себе самой, в людях, кото-рые тебя окружают, в природе. К сожалению, для юных и молодых людей это де-ло не простое, вычленять из своей жизненной сферы интересные рассказные сю-жеты и способы их воплощения. Потому что писателями, хоть и рождаются, но становятся в результате серьезного труда. Часто слышу то тут, то там: без личных потрясений трудно стать писателем. И вспоминаю величайшего русского писате-ля XVII века огнепального протопопа Аввакума. Ох, уж и трясло его всю жизнь. Но написанное им самим Житие запомнилось мне в том числе и описанием похо-да в Даурию. Сотни и тысячи несчастных талантливых людей совершили это вы-нужденное «путешествие». Подчеркиваю, талантливых людей. Но подобного ше-девра написать не удалось никому. Кто или что явилось первопричиной этого труда? – Конечно же, талант Аввакума. Трясло в ГУЛАГе всех, но по писательски

19

 

осмыслили это единицы. Пустой мешок тряси не тряси, но даже на пяток блинов не наберешь. Талант! Все выпускники Литературного института талантливы. Но далеко не все из них готовы к преодолению жизненного стипль-чеза и его осмыс-лению. Многих жизненные трудности ломают без надежды на восстановление. Поэтому лично я никому не советую искать трудностей, которые, якобы, помогут им стать писателями. Трудности сами приходят и проверяют человека на слабость или на силу. Или на способность преодолеть себя, да еще и стать писателем.

 

Есть второй ответ, который дают самим себе податливые люди и одновре-менно слишком уж жаждущие быстрой славы. Книги известной английской писа-тельницы возбудили огромный интерес к ним не только читателей, но и юных и не только юных, к великому сожалению, авторов, и они занялись клонированием этих книг. Увлечение «гаррипоттеризмом» отняло и у читателей, и у писателей очень много времени и энергии, и всё в дым. Не хочу обосновывать правомер-ность этого утверждения, у меня другая задача.

 

Третий ответ. Её величество История! Вспомним, с чего начиналась литера-тура любого племени, народа? – С фольклора, мифов и эпоса. А что такое мифы и эпос? – литературное, пусть и устное, но литературное, изложение исторических событий. «Ши цзин», даже в урезанном великим Конфуцием виде. «Ригведа», «Рамаяна», «Махабхарата». «Эпос о Гильгамеше», Ассиро-вавилонский эпос, Древняя литература Малой Азии, Пятикнижие и Гафтарот, Илиада и Одиссея. Средневековый эпос народов мира… Литературное осмысление прожитого и пе-режитого.

 

Существует много примеров того, как серьезные занятия историей помога-ли человеку стать писателем. Тот же Акутагава Рюноскэ, читая «Анналы Японии, писал чудесные рассказы. В истории любой страны есть всё для любого писателя. Всё! Для юных девушек русская история сохранила динамические и напряженные судьбы великих и не очень великих женщин – читайте, вникайте и пишите. Тайн разных уровней (фактов, событий, явлений) – не перечесть. Военные сюжеты, приключенческие, «производственные», научные, фантастические, любовные, ре-лигиозные…

 

Но почему-то современные молодые люди не используют этот метод в сво-ём восхождении на литературные Олимпы. Почему же? – Потому что нужно чи-тать источники, а это дело не простое.

 

Т. Исторический рассказ

 

Относительно небольшую работу «История: Наука? Искусство? Или спеку-лятивный материал для политиков? (для всех, кто еще может и кто уже хочет пи-сать исторические художественные произведения)» я начал с собственного афо-ризма: «Историю пишут все, кому не лень, и все, кому лень». В самом скором времени эта работа появится на «Сайте Александра Торопцева». Я уверен, что молодым людям она пригодится. Хотя бы для осмысления высказанных там ут-верждений, для меня бесспорных, а для кого-то и спорных.

 

В ней я говорил, в том числе, и об исторической литературе, о больших произведениях, о писательском осмыслении истории: и как науки, и как искусст-

20

 

ва, и как материала для политических спекуляций. Конечно же, она может и напу-гать начинающего писателя: как много нужно знать, как глубоко нужно внедрить-ся в исторический процесс, чтобы понять извивы движение «каната жизни в про-странственно-временном поле» и в каждой из нитей этого «каната».

 

Но, мне кажется, сильного человека эта работа сделает сильнее, а слабого не убьёт. Хотя бы потому, что у слабого, но желающего поработать, например, в ис-торической литературе, есть шанс начать с малой прозы, с рассказа. (Посмотри, как это делал тот же Акутагава Рюноскэ). Рассказ позволит автору на время отой-ти от серьезных требований к исторической литературе, отодвинуть от себя гло-бальные проблемы «каната жизни», не забывая их, однако! Потому что, если вдруг рассказ получится и захочется написать цикл из того же пространственно-временного интервала с теми героями, то необходимо будет серьезное исследова-ние и пространственно-временного поля, и всех героев, живущих в нём.

 

В работе «История: Наука? Искусство? Или материал для спекуляций? (Для всех, кто еще может и кто уже хочет писать исторические художественные произ-ведения)» я чуть подробнее говорю о специфике исторической художественной литературе.